И вот теперь меня прет от военной тематики. Интересно, а как это было бы в «Смолвилле»?
Обычно главным «фрицем» и «фашистом» в фиках изображают Лекса, но ведь именно Кларку, по словам Джор-Эла, суждено «поработить людей». Лично мне весьма любопытен процесс «порабощения» Лекса Кларком. Один – в коже и с плеткой, другой – лысый и с характером… Ня!
URL записи
Артклип - Любовный треугольник
Давненько у нас не было артклипов. Пожалуй, стоит это исправить:
Название: ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Клекс (еще Лана затесалась. Ну, так получилось…)
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат… ну короче, не мне. Песня – из кинофильм "Приморский бульвар" на муз. В.Добрынина. Скачать можно тут
Рейтинг: даже не знаю, есть ли он тут.
Саммари: об атрибутивной аналогии между простой геометрической фигурой и непростыми человеческими взаимоотношениями, когда два человека испытывают эмоциональную привязанность к третьему независимо друг от друга…
Особая благодарность DrakonL за идею создания подобных клипов!
Ну что, все пристегнулись? Тогда поехали!
Снова день дождем зачеркнут,
Теплых дней как не бывало никогда.
Кто же сможет мне ответить,
Что мне делать с этим третьим,
Чтоб исчезла треугольная беда.
О-о-о, это вечная проблема,
О-о-о, треугольник – три угла.
О-о-о, неразгаданная тема,
О-о-о, невеселые дела.
Треугольник – знак дорожный –
Мне напомнил – осторожно,
Поворот крутой и трудный впереди.
Я надеюсь на удачу,
Ты сама реши задачу
И меня за поворотом подожди.
URL записи
Тайны Смолвилля - Экс-теперешний
Название: Экс-теперешний
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: заказ был на Лекс/Оливер (современность и школьные годы), а так как я - ярая поклонница Клекса, то без Лекс/Кларк - тоже не обошлось. А для полной гармонии - Кларк/Оливер. И над всеми ними гордо реет дух Дункана (хорошо хоть не Маклауда - но от этого избавиться тоже непросто).
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому - не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-17
Жанр: ангст, драма
Warning: присутствуют моменты сексуального насилия. Причем, они будут несколько... извращенными, в общем. Учтите также, что это ООС второй половины сериала. Я вообще с пятого сезона смотрела «Смол» отрывками, так что «достоверно изложить факты» при всем желании не смогла бы. Sorry.
Посвящение: для Juliya_Luthor, которая безропотно читает всё, что я умудряюсь накарябать. Спасибо тебе за неизменные поддержку и понимание (причем порою даже того, что я сама не понимаю).
Саммари: можно отпустить прошлое. Но отпустит ли оно тебя?
читать дальше
Рано или поздно наступает минута,
когда впереди только прошлое,
а будущее - позади.
Лешек Кумор
Метрополис
наши дни
До кафе оставалось метров пять - каких-то жалких пять метров! - и тут каблук решил: «Хватит. Ну вот просто довольно с меня!» И доблестно сделал себе харакири.
Нога подвернулась. Пытаясь удержать равновесие, рука резко взлетела вверх... вместе с пакетом. Ручки не выдержали. Они просто остались в руке. А сам пакет с книгами и переодежкой улетел... нет, не в неизвестные дали. Улетел он как раз недалеко. В ближайшую лужу. Вещи самой собой (глупо было надеяться, что будет иначе) вывалились на землю.
И не то, чтобы это была пятница, 13-е! Нет, обычное воскресенье. Или, может, в этом всё дело? Бог ведь велит на седьмой день отдыхать, а Кристин вздумала переться на собеседование, на работу ей наниматься приспичило. Может, дело в этом? Потому что без вмешательства высших сил здесь обойтись просто не могло. Но ведь действительно приспичило. Не на паперть же идти? Там конкуренция не в пример больше.
Крис приподняла ногу, чтобы диагностировать размеры травмы своего уже бывшего каблучка, и смогла лицезреть заодно и шикарную «стрелку», медленно ползущую с пятки к коленке.
Сука!
Ну как тут не ругаться? У нее же собеседование через час! Она позавтракать не успела и теперь голодная как черт. И на новые туфли денег просто нет, хоть этим уже давно черти на кладбище прогулы ставят. И новая юбка, купленная (нет, скорее зубами выдранная) на распродаже, валяется теперь в грязи. Вместе с библиотечными учебниками, которые она брала под залог и клятвенно обещала вернуть в понедельник. И вообще... Жизнь - дерьмо. Или скорее - одна большая лужа. В которой только дерьмо и не тонет, а всё остальное - мечты, надежды, труды всей этой самой жизни - смело идут на дно.
Закусив губу, чтоб не расплакаться посреди улицы, Кристин уселась прямо на бордюр. Сняла вторую туфлю и попыталась уравнять с первой. Но второй каблук неожиданно продемонстрировал такую любовь к жизни, какая и Джеку Лондону не снилась. Короче, отломать его не представлялось никакой возможности. Самое время было вспомнить о христианском смирении. Ходил же Христос по воде босой? Ну так давай и ты, Крис, разувайся и вперед по лужам.
Окружающий мир все-таки стал расплываться. Ну здравствуй, женская истерика.
Улица подернулась рябью, радужно мигнула - и исчезла в потоке яркого света.
***
Прикрывшись бумагами, Лекс тайком разглядывал Кларка.
Нет, все-таки переезд в Метрополис был плохой идеей. Для неустоявшихся отношений нет ничего хуже смены обстановки. С тех пор, как они перебрались в луторовский пентхаус его любовник сам не свой.
И не сказать, что Кларк такой уж закоренелый деревенщина, что боится больших городов или неуютно чувствует себя среди луторовской роскоши - вон как развалился на кожаном сиденье лимузина - но... Что-то пошло не так, в общем. Лекс это нутром чувствовал. Как акулы на расстоянии в полкилометра чуют грамм крови, растворенный в 600 тысячах литров воды. И он чувствует. Еще не знает - что, но уже чувствует, что ничего хорошего.
А самое противное - с Кларком нельзя по-простому. Вот просто нельзя, чтоб было просто! За это Лекс как раз и не любил баб: все их намеки, тайные смысли, женские секреты... Если Лекс говорит, что устал - значит, ему просто надо отдохнуть. И это вовсе не означает, что он завтра будет целый день шляться по спа-салонам и трындеть с подружками. А если он и захочет пообщаться с друзьями, то так прямо и скажет: «Иду к друзьям, буду дома как вернусь».
Кларк в этом деле хуже барышни. На простой вопрос: «Как ты себя чувствуешь?» - сразу начинает сверлить Лекса глазами, будто тот ему предложил пройти обследование в его генетической лаборатории. И заодно протестировать на себе пару-тройку новых препаратов. А на все вопросы ответ всегда один: «Всё в порядке, Лекс».
Младший Лутор как-то раз забыл про смазку, всадил ему сразу, почти без подготовки. Причем хорошо так, в принципе, всадил. Аж уздечку потянул - сам себя и так больно. А этот - «Всё в порядке, Лекс». Может, он скрытый мазохист? Может, поторопился Лекс от своей коллекции кнутов, плетей и плеточек избавляться? А с виду такой милый домашний парень. Котик-мурлыка, чтоб его!
Но сейчас вид у него что-то не очень. Хмурый, дерганый. И в постели в последнее время кидается из крайности в крайность: то апатичный, как медуза, то рьяный, как первопроходец Дикого Запада. При последних воспоминаниях Лекса вдруг накрывает какая-то дикая и рационально необъяснимая нежность. «Мой маленький Билли Кид», - мелькает у него в голове.
Что с ним творится? Последний раз схожие чувства у Лекса вызывал бездомный щенок, случайно обнаруженный им в детстве на мусорнике за домом. Он и мусорник-то обнаружил случайно. А там среди кучи отходов - такое сокровище! Само грязное, а глазенки - огромные, чернильно-звездные. Прямо в душу смотрят. Лекс решил тогда, твердо решил, что он... да никому... да никогда... пока жив... В общем, никому он его в обиду не даст. И пусть этот «никто» даже не думает, что сможет его запугать. Он, видите ли, целыми сутками работает! Вот и пусть работает дальше. А им с Гинфортом и вдвоем хорошо будет. Правда, Гин? А-а-ай! Мамочка!!!
С тех пор Лекс твердо знает, что бродячих собак не стоит пытаться погладить, тем более, если они грызут кость. Если, конечно, не хочешь увидеть собственную кость, торчащую сквозь рваные края прокушенной ладони.
Но погладить Кларка он все-таки решился. И не только погладить. А теперь вот сидит и трясется в ожидании укуса.
Нет, все-таки отчет директора его филадельфийского филиала понять легче, чем чувства собственного любовника.
Кларк уже битые полчаса пялится в окно, старательно делая вид, что не замечает луторовских взглядов, брошенных украдкой.
Господи, ну почему все так сложно?! Почему нельзя просто поговорить? И просто поверить?
Наверно, в этом всё дело: он не верит Лексу. А тот как истинный Лутор не желает оправдываться или идти на уступки.
Кларк помнит историю с сумасшедшей Рэйчел. Лайонелл тогда заявил, что Луторы не договариваются с шантажистами. И ведь не соврал в кои-то веки, старый хрен! В какой-то мере Кларк для Лекса - тоже шантажист. Только эмоциональный. Всё требует и требует чего-то. Чего-то, что Лекс - как Лутор - и понять-то не в состоянии. Доверие ему какое-то подавай! Что это за деликатес и с чем его едят? Лекс им не отравится случаем? А то у него нежный желудок, к грубой пище не привыкший. И душа, взращенная на грубых отношениях. Ну не привык он к «телячьим нежностям»! Он вообще тушенку не любит.
Впрочем, Кларк и сам хорош. Марта каждый телефонный разговор с сыном начинает с вопроса: «Ну что, ты ему рассказал? Как он отреагировал?» Да никак! Потому как не на что ему реагировать. Молчит Кларк как рыба. Большая криптонская рыба. Наверно, там были такие.
Потому что не доверяет.
Он вообще никому не доверяет. Вот Хлоя, к примеру, тоже ничего бы так и не узнала, если б не Алисия. И Алисия узнала случайно... Черт, может, Лекс устроил весь этот переезд в Метрополис только ради пентхаусского лифта? Может, это такая тонкая луторовская интрига?
Блин, Кларк, ты становишься параноиком. Наверно, от Оливера заразился.
С Квином он столкнулся случайно, во время своего ночного патрулирования - этакой добровольной повинности на благо людям. С его стороны помощь нуждающимся - это своего рода плата Вселенной за собственное благополучие.
У Квина всё было иначе. Это были скорее жертвоприношения собственным внутренним демонам. Кровавые жертвы, стоит признать. Как ни крути, но у бандитов такая же кровь, как и у отца Санчеса из церкви Святого Патрика на углу Бонд-стрит и Нэшвилл-роуд.
В принципе, в жизни Кларка уже был один взбалмошный миллиардер, так что от Квина ему, по здравому размышлению, стоило бы держаться подальше. А еще ему стоило бы поступить в университет, почаще навещать маму и не выдавливать зубную пасту с середины. Но тогда он не был бы Кларком Кентом. Вечно сующим свой нос куда не стоит. Хорошо еще, что этот нос так крепко пришит к телу. Практически неуязвимому телу.
В общем, с Оливером они сошлись. И тут же разошлись. Во мнениях. По поводу Луторов, конечно.
Сначала Олли просто выспрашивал, выпытывал даже - но очень осторожненько, нежненько так - что Кларк знает о Луторах? А понимает ли, с кем он связался? А не ёбнулся ли он часом, что с ними связался? Достаточно. Да. Нет. Не стоит продолжать эту тему, мистер Квин.
Но тут уже Квин не был бы Квином, если б не сумел настоять на своем. «А замечал ли ты, Кларк... Ты только задумайся, Кларк... Со стороны виднее, дружбан Кларк». Он сеял и сеял - разумное, но злое и болезненное. Зерна сомнений. Маленькие, словно сезам. Но подобно сказочным семечкам открывающие вход в пещеру. Мрачную зловещую пещеру, полную недобрых подозрений и настороженного молчания.
Кларк стал замечать, что следит за Лексом, высматривая, вынюхивая, выискивая малейшие доказательства «Великой Теории Заговора Злобных Луторов». Он уже не только засматривался, но и всё чаще задумывался и всё больше отстранялся от Лекса. Ведь со стороны виднее, дружбан Кларк.
Жизнь стала невыносимой. Настолько невыносимой, что во время очередного дурацкого приема, на который его притащил любовник, Кларк... Черт, даже вспоминать стыдно! Одно дело просто ничего не говорить любимому о своей тайне, от которой зависит не только твоя жизнь, но и судьбы других близких и дорогих тебе людей. И совсем другое - целоваться с соперником собственного любовника на благотворительном вечере, посвященном сбору средств в помощь онкобольным детям. И это ты еще скромничаешь, Кларк.
О нет, они не просто тихонько поцеловались в темном уголке! Кажется, по-умному это называется петтинг, а как по нему - так обычная дрочка. Впрочем, нет - дрочил Оливер отменно. И целовался классно. Требовательно. Дерзко. Поцелуи Лекса были... волнующими... соблазняющими... порою даже издевающимися. Но покоряющие поцелуи Кларк открыл для себя лишь тем вечером, в темной кладовке. Квин целовал грубо, зло. Скользнул языком мимо губ и ворвался внутрь, буквально трахая его рот. И у Кларка снесло крышу. Он застонал, двинувшись ему навстречу. Оливер углубил поцелуй. Так продолжалось несколько мгновений, языки чувственно двигались вместе, бедра терлись друг о друга все сильнее, казалось, еще чуть-чуть и вспыхнут ярким пламенем, как вспыхивают от трения сухие ветки костра.
Не соображая, что творит, Кларк притянул Олли к себе за лацканы смокинга. Жалобно треснула дорогущая ткань. А руки Квина скользнули ему под рубашку. До боли сжали талию. Рывками поднялись выше. Пальцы впились в соски, а губы - в шею. Бесстыжий язык кончиком прочертил полоску к уху. Губы нежно поиграли с мочкой. Жаркое дыхание опалило ушную раковину. По телу Кларка сошла лавина предательской дрожи.
Когда они снова оторвались друг от друга, рука Оливера пробралась в штаны Кларка, его пальцы обвились вокруг бархатистой кожи твердого члена. Криптонцу показалось, что какой-то извращенец выпустил пулеметную очередь прямо ему в штаны. Он задохнулся, вцепившись руками в какие-то полки.
Оливер то увеличивал темп, то издевательски медлил.
- Черт, быстрее!
- Куда-то торопишься, Кларк? Не стоит, а то вдруг успеешь, - издевательский смех. Чужой издевательский смех.
Меньше всего на свете Кларку хотелось сейчас слушать издевки какого-то чужака, поэтому он просто наклонился и принялся нежно посасывать кожу Квина: шею, плечи, щеки и снова шею. Компенсируя бархатистость губ и шершавость языка остротой зубов.
Оливер резко увеличил темп. О боже, да! Вот так! Да, так! Еще чуть-чуть...
Кларк задрожал и кончил, выстрелив горячей и липкой спермой в руку «нового лучшего друга». Друг не заставил себя ждать с ответной любезностью.
Мать твою! Но Кларку было хорошо. Охренительно хорошо.
Ровно до того момента, пока Олли, поправив одежду, не открыл двери, впустив внутрь свет.
Кларк резко отвернулся. Зажмурился даже, лишь бы только не портить иллюзию.
Потому что в той чертовой каморке он трахался с Лексом. Это его руки он представлял на своем члене. Его губы выцеловывали узоры на его шее. Грубый неистовый Лекс. Лекс, потерявший контроль от страсти, которую зажег в нем он, Кларк. Без всяких суперспособностей, одними только прикосновениями. Давняя сексуальная фантазия. Осуществленная не тем. Не там. Не тогда.
Но Кларк всё равно цеплялся за нее, мощным хуком затыкая разбуженную слишком громкими стонами совесть. И боялся, что один неосторожный взгляд, всего одно слово разобьют его иллюзорную фантазию вдребезги. Если б мог, он и уши зажал бы.
Но Квин ничего не сказал. Не обернулся даже. Молча вышел из кладовки и больше Кларк его тем вечером не видел. А когда увидел - они сделали вид, что ничего не случилось. Ничего такого. Ну, такого, вы понимаете. Не понимаете? Ну так правильно, а что тут понимать, раз ничего такого не случилось.
Но Кларка не покидало ощущение, какая-то внутренняя уверенность, что тем вечером Оливер тоже трахался с кем-то другим. С кем-то, кто глубоко засел в его голове. Так глубоко, что даже дотошная Лоис не в состоянии его оттуда выколупать, хоть она и отличается редким даром - проклятьем - выкапывать на свет божий всё, что угодно. С кем-то, кто засел занозой и гложет, выгрызает изнутри. И Оливер его за это ненавидит.
Но от одной мысли о нем, даже в объятиях других, кончает как никогда.
Черт его знает, как ему удалось скрыть всё от Лекса. Лекса, подмечающего в любовнике малейшую мелочь. Лекса с его пронзительным взглядом и уже издевательским «Как ты себя чувствуешь, Кларк?» Его Лекса. Воистину, любовь слепа. А, может, он просто не хотел видеть. А Кларк, в свою очередь, не хотел, чтоб Лекс видел.
Но той ночью, в постели, он был вялый, апатичный. Слишком хорошо оттраханный другим. На следующую ночь ему, правда, стало стыдно: и за измену, и за слабость, и - особенно - за разочарование, мелькнувшее в глазах любовника прошлой ночью. Кларк честно попытался исправиться. Загладить вину. Кое-что из того, что он продемонстрировал Лексу той ночью, было из разряда фантастики. В прямом смысле. Ну, Кларк, он ведь не от мира сего, точнее не с этой планеты, так что воплощение фантастики в реальность - это как раз по его части.
Потом вина за измену опять дала о себе знать. Следом пришла вина за вину. И получился замкнутый круг. Идеальная геометрическая фигура неидеальных человеческих эмоций.
И ведь не сказать, чтоб эта ситуация его устраивала. Так почему же он ничего не меняет? Даже не пытается? Может, он скрытый мазохист? Кларк уже и сам не понимает.
Мама и Хлоя тоже не понимают. «Любовь - это доверие, Кларк», - повторяет мама в последнее время к месту и не к месту. Ага, мам, а еще это минет по утрам, и французские поцелуи за обедом, и вечерний флирт плавно переходящий в ночную прелюдию - со всеми вытекающими.
Нет, Кларк точно не рыба. Рыбы, они хладнокровные, а у Кларка от одного голоса Лекса - мурашки по коже. По коже, которую не берет Си-4. Но которая плавится под луторовскими пальцами, когда он играет на ней одному ему известную симфонию любви. Пусть даже любви - только плотской.
Любовь, она разная, мама...
***
Машина плавно затормозила перед рестораном. Опять ресторан. Опять вычурная роскошь и безвкусная еда за баснословные суммы. Опять деньги на ветер. Кларк подавил вздох и выскочил из машины сам, прежде чем шафер успел открыть ему дверцу.
Лекс подавлять вздох не стал. Хорошо у него получилось. Грустно и душевно. Черт, у Кларка опять первая стадия. Вина за измену. Значит, завтра будет вторая. Значит, послезавтра он опять будет ходить в раскорячку, разыгрывая из себя простого земного парня, который после этакой ночи любви и сидеть-то не может. Может, стоит-таки...
- Мистер Лутор!
К ним со всех ног неслась какая-то растрепанная блондинка. Голобосая. Чумазая. С абсолютно диким взглядом.
- Это была благодать божия, мистер Лутор! Благодать снизошла на меня!
- Рад за вас, мисс, - а по виду и не скажешь. Кларк уверен, будь у Лекса разрешение на ношение оружия, он бы уже пристрелил девицу как бешеное животное.
Небрежный жест, практически неуловимый для простых глаз, - и девицу уже теснит парочка мрачных амбалов. Охрана заведения. Своих амбалов Лекс с собой не возит. Из принципа, видимо. Мол, это мое царство и никто не смеет причинить мне тут вред. В родных стенах я неуязвим. Позерство. Но Лексу так нравится. А Кларку так удобней.
- Пойдем, - Лекс решительно берет любовника под локоть, желая как можно скорее убрать его подальше от потенциальной угрозы. Это он в здешних стенах неуязвим, а вот Кларк... За годы восхождения к власти и богатству Лекс хорошо усвоил, что истинные враги предпочитают бить по самому дорогому. И это далеко не всегда - твоя собственная жизнь. Может, всё же нанять Кларку охрану? Он, правда, против. Но ведь охрану можно сделать незаметной. Тайной.
А сейчас нужно просто увести его отсюда. А то от воплей этой припадочной уже закладывает уши.
- Дункан Эленмайер жив! Он жив во мне! И в вас! Он живет в вашей любви.
Лекс спотыкается на ровном месте. И теперь уже Кларку приходится поддерживать его под локоток. Поведение, недостойное Луторов. Но у Лекса железобетонная отмазка. И имя ей Дункан Эленмайер.
- Старина Дункан снизошел на вас, мисс? - голос хриплый и какой-то испуганный.
- Да! Это был он! Я знаю, это был он! Я почувствовала это!
- В таком случае это была не божественная милость, а бесовская одержимость. Обратитесь к экзорцисту. И срочно.
Девица потрясенно замирает.
- Как вы можете говорить такое, мистер Лутор? Он так любил вас!
Ну всё, с Лекса хватит!
- В гробу я его видал с такой его любовью! И вы рискуете отправиться вслед за ним, если срочно не примете меры! Советую вам как можно скорее забыть это имя. Обращайтесь к кому хотите: к экзорцисту, к шринку, к самому черту - но прибейте то, что живет в вас! И как можно скорее!
- А... любовь? - девчонка чуть не плачет. Пухлые губки растерянно дрожат. Личико кривит некрасивая гримаска. Правда редко бывает красивой.
Титаническим усилием воли Лекс берет себя в руки, стряхивает Кларка и медленно подходит к «одержимой». Его голос спокоен, почти безмятежен. Но почему-то всё равно вымораживает насквозь.
- Запомни, деточка, а хочешь - запиши: когда любят - не трахаются с другими, - и боковым зрением, почти интуитивно замечает, как дергается при этих словах Кларк.
Мир, сорванный с орбиты полоумной девчонкой минуту назад, наконец-то перестает вращаться. И замирает. Ужасающий в своей кристальной четкости. Твой личный Panasonic VS7, мать его.
Лекс поворачивается к Кларку. Как в замедленной съемке. Перестрелка двух ковбоев на Диком Западе. Мой маленький Билли Кид. Что ж ты так?
- В машину.
- Мы собирались в ресторан.
- А теперь мы собираемся поговорить. И я не хочу, чтоб об этом завтра писали все газеты. Так что погорим мы дома.
- Лекс...
- Ничего не в порядке, чтоб тебя. Можешь считать, что я прозрел. Озарение божье снизошло на меня! И я молюсь, чтобы я ошибался. Потому что твое поведение чертовски напоминает повадки нашкодившего кота...
- Лекс, успокойся. Пожалуйста.
- Черт, просто сядь в эту долбанную машину!
Кларк ныряет в салон лимузина. Лекс садится напротив, демонстративно отвернувшись к окну.
Если любовь - это доверие, мама, то, кажется, я только что лишился и того, и другого.
Продолжение следует... Только попозже...
URL записи
Экс-теперешний. Часть вторая.
Ну, шапка та же самая. Так что не будем тратить место и время. Оно у нас лишнее, что ли?
читать дальше
Ну-с, продолжим-с...
Академия Эксельсиор
Октябрь, 1996 год
Лекс возненавидел Оливера Квина с первого взгляда. Его блядскую улыбку. Самоуверенную походку. Его свиту и полные обожания взгляды, которыми их провожали.
Его волосы.
Черт, это уже маничка. Просто с тех пор, как Лекс побывал под метеоритным дождем, волосы стали для него просто каким-то фетишем. Но волосы Квина... это действительно нечто! Чертов блондинчик. Может, он их золотой пылью присыпает? Или алмазной? Не может это великолепие быть «своим», естественным. Неужели природа так поиздевалась над Лексом, чтобы потом так прогнуться перед Олли? За что?!
Впрочем, даже будь у Лекса волосы, это ему не помогло бы. Они же ры-жи-е. Рыжие-бесстыжие. Так ему кричали и те мальчишки... ну те, с которыми Лекс хотел поиграть, пока отец инспектировал очередной завод. Поиграть не получилось. Как только они его увидели, тут же подняли крик. Наверно, их в центре города слышно было. Лайонелл, во всяком случае, расслышал хорошо. Давненько на заводе не было столь массовых увольнений.
Жаль, что отец Квина не работает на его отца. Уж Лекс бы тогда!..
Самое обидное, что ненависть была взаимной. Черная кепка младшего Лутора действовала на Оливера хуже, чем красная тряпка на быка. Фантазия Квина по части персональных издевательств для Лекса не знала границ. И это действительно было обидно.
Потому что в глубине души Лекс хотел бы... так, слегка... совсем чуть-чуть, папа, честное слово... но он хотел бы дружить с Оливером Квином.
Но вместо Квина Лекс дружил с Дунканом. Такой же отщепенец, как и он. «Идеальная пара, - сказал как-то Оливер. - Один урод, другой нищий. Уж и не знаю, кто из вас жальче». Да что ты вообще знаешь, мистер Квин?
А Дункан, он славный малый. Незлобный. Ловит каждое его слово. И, кажется, за Лексом готов на край света. А главное - не пялится на его башку.
А больше всего Лексу нравились эти его словечки. Чики-поки. Ясен-красен. Те же яйца, только в профиль. Ясен пончик. Последнее Лексу нравилось особенно. «Уличное арго», - пренебрежительно гримасничал отец, слыша очередной перл из уст единственного наследника. И строго-настрого запрещал Лексу при каких бы то ни было обстоятельствах употреблять подобные выражения. Но от этого они в глазах Лутора-младшего становились только круче. И он - ясен пончик - повторял их при любой возможности. Днем и ночью. Зимой, весной, летом.
До той самой осени, изменившей всю его жизнь. В корне.
С тех пор Лекс предпочитает традиционные ругательства.
Метрополис
наши дни
Первым делом Лекс налил себе выпить. Ему срочно нужно превратить себя в недвижимость. А то еще прибьет тут кое-кого под горячую руку.
Кларк нерешительно замер в дверях кабинета. Минуты текли в молчании. Может, они могут... ну, сделать вид, что... ну, ничего такого... Блядь!
Кларк чувствовал себя так, будто ему налили бассейн жидкого криптонита и предлагают нырнуть. А самое противное, что нырять-то рано или поздно всё равно придется. Вот только хватит ли у него сил вынырнуть?
- Лекс... - черт, в его роду, наверно, были камикадзе, иначе на кой он подал голос? Они ж так классно молчали. А теперь луторовский взгляд прожигает его насквозь.
- Ты ничего не хочешь мне сказать, Кларк?
Дебильная фраза. Курам на смех. Даже его папуля до подобной банальщины никогда не опускался. Но в голове - звенящая пустота. Значит, будем пользоваться заготовками.
- Не хочу. Но, наверно, придется. Ты точно хочешь это услышать?
Блядь, не хочет он ничего этого слушать! Разве не видно?! Может, еще не поздно сделать вид... Черт, он не сможет. Это выест ему мозг. Но, в конце концов, Луторы ведь всю жизнь только и делают, что делают вид! Почему бы не продолжить семейную традицию?
Нет, только не с Кларком. С Кларком ничего не получится. С Кларком вообще ничего никогда не получается.
- Не хочу. Но, наверно, придется.
Он старается добавить в голос издевку. Но после всех издевательств над ним самим, сил на сарказм практически не остается. Надо же еще на что-то дышать, стоять... жить, в конце концов.
- Я... у меня был... черт, я не знаю, как это точно назвать!
- Видно, плохо я тебя учил. Или ты просто хреново учился. Что же мы с тобой не проходили? Что же такого важного выпало из нашей учебной программы, а? Фистинг? Был. После дня рождения Хлои. Не знаю, что вы там пили... может, вообще нюхали? Но после той вечеринки ты вел себя, как последняя блядь. Развратная ненасытная шлюшка. Неудивительно, что мне пришлось «перейти на ручное управление». Мой мотор уже не справлялся, прости!
- Лекс...
- Римминг? Да мы с него чуть ли не каждую ночь начинаем! Твой грязный язык как раз для этого и был рожден! Твой грязный язык, который брехал мне черт знает сколько времени! - Лекс орет. Он уже просто не контролирует себя. Кларк в ужасе смотрит на раскрасневшееся перекошенное лицо любовника. На вздувшиеся вены. Рваные жесты. Таким он его еще никогда не видел. Таким Лекса еще никто никогда не видел.
Лутор расплескал бренди. Большей частью на себя. Жаль, что он не может утопиться в бокале.
- Может, ты хотел попробовать доггинг? Так что ж ты молчал? Какого хуя ты всё это время молчал, Кларк?!!
Ну что, доволен, Кларк? Вот тебе грубый и неистовый Лекс. Лекс, потерявший контроль из-за тебя. И даже суперспособности использовать не пришлось.
Бойтесь своих желаний. Порой они исполняются. Теперь ты в это веришь?
Бокал треснул внезапно. Даже Кларк с его суперскоростью не успел ничего заметить. Богемское стекло крошится в луторовских пальцах, будто корочка подтаявшего льда. И больно впивается в кожу.
Ну вот ты и дождался укуса, Лекс. Та же самая рука, чтоб тебя!
Но физическая боль - это хорошо. В смысле, хорошо прочищает мозги. Помогает взять себя в руки. Вдо-о-ох. Выдо-о-ох. И ме-е-едленно-о-о считаем до десяти. Досчитал? Не помогло? Считай до пятидесяти.
- Принеси аптечку, Кларк.
Резкость перехода от дикой ярости к равнодушному спокойствию пугает Кларка сильнее недавней истерики. А ведь минуту назад он думал, что сильнее Лекс напугать его уже не может. Казалось бы - но нет! В принципе, за это Кларк его и любит - что Лекс всегда умеет его удивить.
И сейчас он его тоже любит. Даже такого - красного, злого и потного. И очень боится за него. Боится, что Лекс сделает что-нибудь... ненужное.
Некстати вспоминается, что в верхнем ящике стола Лутор хранит пистолет. Нет, если он вздумает пристрелить неверного любовника из-за угла, Кларк, в принципе, не против: пусть выпустит пар, ему что жалко, что ли? Но это - если его. А если себя?
Нет, ну что вы! Лекс же Лутор! Он никогда не пойдет на подобную глупость! Наконец-то Кларк нашел хоть одно преимущество в том, что Лекс - Лутор.
С другой стороны, взять в любовники фермера-недоучку - это разве не глупость? Стоит признать, что когда в деле замешан Кларк, глупости для Лекса - обычный стиль поведения.
- Ты... - у Кларка срывается голос.
- Всё в порядке, Кларк. Просто немного порезался. Принеси, пожалуйста, аптечку. Майлз должен знать, где она.
Только теперь Кларк начинает догадываться, как, наверно, бесила Лекса это Кларково постоянное «Всё в порядке». Он о многом начинает догадываться только сейчас.
- Ты присядь пока. Я мигом, - и Кларк бежит искать мажордома.
Рука перевязана. Осколки убраны. На журнальном столике - чай. Лекс больше не хочет бренди. Впрочем, чая он тоже не хочет. Но заботливая (и ужасно ушастая) миссис Хантингтон наверняка налила туда валерьянки, а, значит, стоит выпить. Ему понадобится любая поддержка, чтоб восстановить душевное равновесие.
- Ты не хочешь узнать, кто это был?
- Да мне по фиг. Он был и этого достаточно.
Со стороны они, наверно, классно смотрятся сейчас. Пара парней у камина. На столике чайный сервиз. Сидят себе, мирно беседуют.
Идеалистическая картинка. И от этой идеалистичности Лексу еще сильнее хочется что-нибудь разбить. Желательно голову таинственного любовника Кларка.
- Знаю, тебе... по фиг... Но я хочу сказать: я не планировал ничего подобного. И это не было чем-то... постоянным. Просто случайная связь. Я не знаю - зачем. Я... Я вообще ничего не знаю... Не понимаю... Я пытался понять... Очень много думал об этом... Черт, это жгло меня изнутри! Но я не мог не думать! И всё равно - не знаю... Я...
- Захотел сравнить, к примеру. Ты думал, будет иначе. Как-то по-особенному. Во всяком случае, по-другому. Немного выпил. Немного заскучал. Немного устал. От меня. Я знаю, что порой подавляю. Периодический напряг - это раздражает. Но я не могу иначе, Кларк. На мне большая ответственность. За компанию, за моих работников... Черт, да просто за фамилию «Лутор». Я не могу по-другому. Если я дам слабину, меня сожрут. Мой собственный же отец первым пустит мне кровь. Мне казалось, ты это понял. Еще там, в Смолвилле. И согласен принять... терпеть меня такого. Но я не учел, что ты еще ребенок. Все дети мечтают изменить мир. И только с годами приходит понимание, что нельзя изменить мир, только себя. Изменить можно только себя. А вот как раз себя-то мы менять и не собирались, правда? Только друг друга. А себя мы считали и так идеальными...
Черт, кажется, Лекс сейчас заплачет. У него никогда не было пьяных истерик. Впрочем, отношений у него до этого тоже не было никогда.
- Лекс, пожалуйста! Я люблю тебя...
- Любишь? - Лекс рассеянно усмехается. Он не верит ему. Тогда почему от этих слов всё равно становится... легче? - Говорил я тебе, поступай в университет, Кларк. Там порою рассказывают прелюбопытнейшие вещи. Вот, например, некоторые ученые изучают любовь. Любовь как наука. Как тебе, Кларк? Так вот, разные психологи выделяют различные составляющие формулы любви. Но большинство сходится во мнении, что любовь - это доверие плюс сексуальное влечение плюс желание быть с этим человеком. Именно сумма именно этих чувств дает нам представление о любви. И знаешь, Кларк, я думаю - ты мне не доверяешь.
Кларк вздрагивает и поднимает глаза на Лекса. Но тот смотрит на огонь и крутит чашку. А на лице у него совершенно непонятная Кларку безмятежная улыбка. Знакомьтесь, Лекс Лутор. Его личная Мона Лиза.
- Я поясню свой вывод. Видишь ли, мой милый, доверие является краеугольным камнем любых отношений. Именно на нем всё строится. И именно его отсутствие всё разрушает. На корню. Можно любить, допустим, калеку - и обходится без секса. Можно любить на расстоянии - именно на этом построены все оскароносные мелодрамы. Они любили, но не могли быть вместе. Здесь главное не само чувство, а как бы искреннее желание это чувство испытывать. То есть «я бы трахалась с ним день и ночь, но ему во Вьетнаме оторвало член. Что ж, буду любить его просто так». Или «я должна выйти замуж за Джонни, ведь он умирает от лейкемии и это его последнее желание. Но любить я всегда буду только тебя. Только тебя!» Понимаешь, здесь достаточно просто хотеть. Но нельзя просто хотеть доверять. Ты либо доверяешь, либо нет. Либо строишь, либо разрушаешь. Своими руками. Всё, что у нас есть, мы строим своими руками. Что строишь ты, Кларк? - Лекс поворачивается к нему и смотрит, кажется, прямо в душу.
- Я... - у Кларка пересохло в горле. Он залпом выпивает всю чашку и не глядя ставит на стол. Промахнулся! Руки-крюки! Бе-э-э! - Черт!
- Я подниму, - Лекс по-прежнему невозмутим. Его спокойствие сродни равнодушию. Но Кларк надеется, что на самом деле равнодушием там и не пахнет. Это же его Лекс. Он просто физически не способен быть равнодушным к Кларку. Кент согласен на любые эмоции - только не равнодушие. Потому что равнодушие - это уже конец. А у них и начала-то настоящего до сих пор не было.
Лекс встает и обходит диван.
- Господи, Кларк, как ты умудрился закатить ее так далеко? Из всех странных историй, связанных с тобою - эта самая «чудесатая».
Чашка и впрямь лежит далековато от дивана, почти на середине комнаты. Но Лекс не успевает до нее дойти.
Лучше б на него обрушились небеса, чем эта чертова хрустальная люстра. Как по Лексу, так шума было бы меньше, во всяком случае - осколков уж точно.
- Лекс!!!
В следующую секунду он стоит у стены. Притиснутый к родной груди. Умом он понимает, что нельзя почувствовать кубики пресса Кларка сквозь два слоя одежды, его и своей. Это просто невозможно. Но он ведь чувствует.
- С тобой всё в порядке?
- Не волнуйся, Кларк, люстра это ерунда. Люстру можно купить новую. Даже лучше старой. Где мне купить нового тебя?
Кларк виновато опускает голову, закусывая нижнюю губу. Черт, не делай так, Кларк! Твои губы! Твои ведовские губы! Только за одних их тебя бы стоило закидать камнями. А лучше сжечь на костре, а твоим пеплом набить мою подушку, чтоб ты снился мне по ночам. Только мне.
- У тебя кровь на щеке. Наверно, осколком поцарапало. Я схожу за аптечкой.
- Не стоит, Кларк. Ходить я еще и сам в состоянии. Заодно позову кого-нибудь убрать всё это.
Кларк снова остается один. Но недолго.
Комната будто подернулась рябью, радужно мигнула - и столб яркого света ударил Кларка в грудь. На несколько секунд ему показалось, что он ослеп. А затем окружившее его сияние стало собираться в небольшую сияющую сферу. Какое-то время криптонец и огненный шар неподвижно смотрели друг на друга. Да, Кларк готов был поклясться, что необычная энергия именно смотрела на него. Оценивала. Примерялась. И вдруг решила отступить, буквально растворившись в воздухе.
А в следующее мгновение аквамариновый всполох озарил коридор. Кларк бросился за ним. Что он будет с ним делать, Кент понятия не имел, но инстинкты охотника гнали его вперед. Схватить и уничтожить. В доме его любимого не места всяким аномалиям.
Вниз по лестнице.
- Кларк, ты куда?
Не приближайся, Лекс, ради всего святого, не приближайся! Небеса, защитите его, пока Кларк не разберется с этой фиговиной!
- Стой там!
Счаз! Если хотите, чтоб Лутор что-то сделал, прикажите ему обратное. Но лучше не приказывайте, если хотите жить. Потому что Луторы не терпят над собой командиров. Наверно поэтому и не служат в армии.
Кларк влетел в коридор, чудом вписавшись в поворот (а та дурацкая тумбочка вообще была тут лишней, она решительно не соответствовала концепции интерьера!). Жертва тумбы была ненапрасной - Кларк успел заметить, как энергия буквально впитывается в дверь. Чертовы замки! Ты б еще шваброй дверь подпер, Лекс. Можно было бы, конечно, сорвать дверь одним движением, но такое очень сложно объяснить охране. Кларк это по опыту знает. Ничего, последний замочек остался! Рывок...
- Добрый день, Лана, - черт, оказывается Лекс уже стоит за спиной. А впереди стоит Лана. Интересно, оттолкнуть ее с дороги будет очень невежливо? А если он осторожненько? - Не обращай внимания на дурацкий вид Кларка, он всё равно рад тебя видеть. - Лекс сама любезность. Впрочем, как всегда.
- Здравствуй, Лекс. Я тоже рада тебя видеть, Кларк.
- Э-э-э... А ты ничего странного тут не заметила, Лана?
- У тебя новая прическа, Кларк?
- Я имею в виду, здесь был такой... такая... энергетическая сфера. Желто-голубая.
- Я...
- Не обращай внимания, Лана, Кларк просто перегрелся у камина.
- Здесь что-то было!
- А теперь нету. У нас тут вообще много кой-чего было. А теперь нету.
Кларк замирает, уловив в Лексовых словах скрытый подтекст.
- Хватит стоять в дверях, как неродная. Проходи уже, Лана.
Девушка нерешительно переступает порог.
- Вообще-то я по делу. Нам задали эссе и мне нужна одна книга. Я не знаю точно, но моя женская интуиция подсказывает мне, что у вас она есть, мистер Лутор, - Кларк инстинктивно подбирается. Кончайте строить ему глазки, мисс Лэнг, и улыбку свою приберегите для кого другого. Вам тут ни черта не светит. Она будто прочла его мысли, улыбка меркнет. - Но, наверно, я не вовремя.
- Ну что ты! Кларк собрался уходить. А мне как раз нужна компания. Составишь? В благодарность обещаю изыскать твою книгу, даже если придется раскопать Александрийскую библиотеку.
- Вообще-то я никуда...
- Собирался. Кларк. Мы решили, что нам стоит всё обдумать. Отдельно друг от друга.
- Когда мы это решили?
- Вот прямо сейчас.
Лана рассеянно переводит взгляд с одного на другого, интуитивно чувствуя, что что-то не так:
- Может, я всё-таки...
- Иди в комнату, Лана, я сейчас подойду.
Кларк решительно делает шаг вперед, почти утыкаясь в Лекса, и даже не смотрит вслед уходящей девушке.
- Лекс, вокруг тебя творится что-то странное. Утренняя одержимая. Теперь этот чертов шар...
Лекс отступает назад и тяжело вздыхает:
- Может, это была шаровая молния? Хочешь я прикажу поставить кольца на окнах?
- Кольца?
- Их ловят на кольца, Кларк, - устало поясняет Лутор. - Некоторые ученые считают, что кольца - это вход в параллельные миры, а шаровые молнии как раз оттуда родом. Может, хватит уже на сегодня лекций?
- Лекс, я просто хочу тебя защитить.
- Не надо. У меня для этого есть охрана. Ты нужен мне для другого.
- Всё еще нужен?
Лекс растеряно трет переносицу.
- Я не знаю, Кларк. Я еще не пробовал, как это - жить без тебя, зная каково жить с тобою. Мне надо попробовать.
- Не надо.
- Кларк, пожалуйста, поживи пока... я не знаю - у матери, у Хлои! Хочешь, я сниму тебе люкс в гостинице?
- Лекс, я не хочу и не могу бросить тебя сейчас.
- А я не хочу и не могу видеть тебя сейчас. И если уж мы заговорили об исполнении желаний, тебе не кажется, что сейчас моя очередь? Извини, мне нужно идти, невежливо заставлять мисс Лэнг ждать.
Лутор поворачивается и решительно уходит. Кларк знает: он не обернется. Ни за что. Он ведь Лутор. А Кларк - Кент. Но сейчас действительно лучше отступить. В конце концов, ему есть чем заняться.
- Кто такой Дункан Эленмайер?
Лекс все-таки оборачивается. На лице знаменитая луторовская ухмылка.
- Хочешь поиграть в детектива? Боюсь, результаты расследования тебя огорчат, мой хороший. Ты ведь такой хороший. Чертовски правильный Кларк Кент.
- Кто он тебе, Лекс?
- Друг. Он был мне другом. А потом предал меня. И я его убил.
Академия Эксельсиор
Октябрь, 1996 год
Чертова химичка! Дура! Вздумала оставлять его после уроков. Да кто ты такая, чтобы учить Александра Лутора жизни? Жалкая училка на ставке! И кроме мужа-клерка и домика, купленного в кредит, тебе в этой жизни ничего не светит.
Битый час трепаться ни о чем! «Тебе стоит быть более общительным, Лекс» Чтоб ты понимала! Он с удовольствием обрил бы ее налысо и посмотрел бы, как это расширит круг ее общения.
Ясен пончик, Дункан его не дождался. Придется домой самому тащиться. Да ладно, это еще ничего. Только б на Квина не нарваться. У них сегодня как раз тренировка футбольной команды.
Темные коридоры пугают Лекса своей гулкой тишиной. Он вообще не любит темноту. И тишину. Джулиан тогда был такой тихий... Нет, только не надо об этом! Мамочка, ты сейчас на небесах, зажги мне звездочку, освети дорожку! Моя мамулечка...
Лекс резко замирает. В том классе кто-то есть. И судя по звукам они там не государственный гимн разучивают. Нет, все-таки любопытство сильнее страха. Лекс злобно усмехнулся, тут одно из двух: либо какой-то перец возомнил себя крутым и провел на территорию девчонку (что категорически запрещено уставом), либо там два перца. Или, скорей, баклажана. Но в любом случае, это шикарнейший повод для шантажа. Не то, чтобы он собирался кого-то шантажировать. Но ведь знания лишними не бывают. Разве не это который год пытаются вдолбить в их головы здешние учителя?
Лекс осторожно, на цыпочках, подкрался к приоткрытой двери. Вы б хоть заперлись, придурки!
О да! Это джек-пот! А вернее - Оливер-пот! Оливер-пот всей его жизни! Ну вот теперь-то вам кранты, мистер Квин. Пакуйте чемоданы. Один из нас должен уйти, и это точно буду не я! Стопудово, как Дункан говорит!
Дункан...
Первые пару минут Лекс просто не в состоянии ничего осознать из-за шока. Информация поступает в мозг, но она настолько ненормальная, что мозг просто отказывается ее обрабатывать. Нет-нет, здесь точно что-то не то. Никакой это не Дункан. Его дружбан Дункан - не гей. Только не он. И только не с Квином.
- Ну давай, малыш, порадуй папочку.
Иди ты в баню, Квин, на хрен Дункану нужен такой отец?!
А Дункан - абсолютно голый - запрыгивает на парту. Широко разводит ноги. Ухмыляется. Так ехидно и нагло. Откуда у нищего безотцовщины взялась такая ухмылка? Да ведь он просто парадирует кого-то! Но кого? Ухмылка кажется Лексу знакомой, крутится в голове, но он не может вспомнить... А Дункан тем временем обхватывает себя под коленки, наклоняется и берет в рот. Сам себе берет в рот! Акробат понтовый!
Его перчик уже торчит, прижимается к животу. У него длинный член, Лекс никогда б не подумал. Мля, да ему б и в голову не пришло задумываться о таком! Это же его лучший друг.
Отсасывает сам себе на потеху Оливеру Квину.
И при этом смотрит на него исподлобья. Глаз не отрывает. А взгляд - законченной шлюхи. Вот ты кто, Дункан - шлюха!
Член высказывает изо рта, звонко шлепает по щеке. Дункан пытается поймать его ртом. Лексу это напоминает детскую игру с привязанным на веревочке яблоком. Нет, скорее морковкой. Кажется, Дункан сейчас откусит себе половину морковки. Он захватывает его с таким голодом! И снова начинает ритмично двигать головой, довольно урча.
Квин не спускает с него глаз. Голодных, жадных глаз. Ни черта не осталось от самодовольного придурка Квина. Здесь только Квин жаждущий. Горящий взгляд. Часто вздымающаяся грудь. Дрожащая рука, поглаживающая и мнущая его солдатика.
Картина маслом, ешкин дрын! Оливер Квин, дрочащий на старину Дункана.
- Да, вот так... Да... Еще... Да... А-а-а-а-а-а!!!
Квин кончает первым. Ну, чему удивляться? Он же всегда и во всем первый! Следом кончает Дункан. В последний момент перчик снова выскальзывает у него изо рта и сперма бьет его по лицу. Узорчатой бахромой повисает на ресницах.
Лекс резко отворачивается. Отвратительное зрелище! Теперь оно вечно будет стоять у него перед глазами. Его единственный школьный друг навсегда останется в его памяти вот таким - замаранным собственной спермой. Фу, гадость!
- Подойти и слижи с меня всё. Ты понял? Всё! До последней капли, мой фаллюсик!
И с вами снова придурок Квин! Но с Лекса уже довольно!
Он бежит, не разбирая дороги! Не замечая ничего вокруг. А потом его долго тошнит в какое-то ведро. И он хрипит, как загнанная лошадь, пытаясь вместе с блевотой выдавить из себя всю грязь сегодняшних воспоминаний.
Потому что он вспомнил, у кого видел такую ухмылку. Теперь он точно знает, кого пытался спародировать Дункан. Абсолютно точно.
Потому что помимо всего прочего Дункан... он был... лысый.
Метрополис
наши дни
Оливер встретил Кларка с распростертыми объятиями. Кларк позволил себя обнять. Прошел за другом в гостиную и устало плюхнулся на диван.
- Лекс знает.
- Ты ему рассказал?
- Сам догадался.
- О да! Наш Лекс, он догадливый, - в голосе Олли какая-то странная интонация. Кларк не может ее распознать, но она заставляет его насторожиться.
- Ты знаешь такого себе Дункана Эленмайера?
Оливер резко дергается. Черт, где-то мы это уже видели. Например, сегодня утром. У Лекса.
- Откуда ты?..
- Длинная история. Объясни сначала толком, что это за фрукт такой.
- Он был другом Лекса в школе.
- Это я уже слышал. А потом?
- А потом мы убили его.
Кларк удивленно вскидывает брови:
- Редкостный, наверно, был урод. Потому что за последний час ты уже второй, кто добровольно претендует на лавры его убийцы.
- А, старина Лекс, видимо, решил приписать себе все заслуги? Не выйдет. Мы с ним оба виноваты. Видишь ли, Дункан был другом Лекса. И моим любовником.
- Ты?..
- А то ты не догадался, - иронично усмехается Оливер.
Квин подсаживается к Кларку на диван.
- Я и сейчас-то этого не афиширую, а уж в школе... Понимаешь, Кларк, в школе я был звездой. Я вел за собой толпу. На лавры Спартака, конечно, не претендую, но для своих я был лидером. А лидер не имеет права на слабости. Не может быть не таким как все. Это позже я понял, что постель тоже может быть плацдармом для баталий. А тогда я знал только, что в постели ты слаб. Вот Лекс, я уверен, не бывает слабым в постели. Нежным, уступчивым, может, даже покорным. Но слабым ведь нет?
- Нет. В постели он делает слабыми других. Лишает их воли.
- Мне этого не дано, - Оливер грустно вздыхает. Он завидует Лексу, это видно невооруженным глазом. Не потому ли ты, дружок, потащил в кладовку его любовника?
- Что у вас там случилось?
- Лекс узнал обо всем. И устроил драку на школьном дворе. Я пытался их разнять. Но Дункан подумал... в общем, он решил, что я не с ним... что я на стороне Лекса. И выскочил со двора на улицу. Прямо под машину.
- Но это ведь... Ведь это просто несчастный случай?
-Я не знаю, Кларк. И Лекс не знает. Мы не знаем, был ли это несчастный случай... или Дункан видел ту машину.
- Ты имеешь в виду?..
- Да. Пока есть хоть малейший шанс, что это был... суицид... ни я, ни Лекс не можем спокойно слышать имя Дункана Эленмайера.
***
- Спасибо, что осталась сегодня со мной, Лана.
- Да это даже не стоит обсуждать, Лекс. Для чего еще нужны друзья?
- Поужинаешь со мной?
- С удовольствием. Честно говоря, я всерьез проголодалась, пока грызла этот гранит науки.
- Куда подевались мои манеры? Морить гостью голодом? Если б отец узнал, он поставил бы меня в угол.
Лана заговорщически улыбается:
- А мы ему ничего не скажем.
- Подожди, пожалуйста, я отдам необходимые распоряжения.
- Конечно, Лекс.
Лутор-младший улыбается в ответ и выходит из комнаты.
- Конечно, Лекс, - улыбка Ланы напоминает звериный оскал. - Конечно, подожду. Ясен пончик.
Продолжение следует... Вместе со мной к бабушке в деревню. Так что раньше следующей недели не ждите.
URL записи