Работа на дом
Сиквел к «Да это ж сенсация, мать вашу!»
Сиквел к «Да это ж сенсация, мать вашу!»
01
29.09.2010 в 15:07
Пишет dora_night_ru:Хоть что-нибудь...
После отпуска навалилось стока работы. Плюс еще преподы рефератов накидали. Дома полетела операционка на компе. А в остальном, прекрасная маркиза… Но писать-то всё равно хочется. В общем, выставляю хоть что-нибудь. Надеюсь, вам понравится…
Название: Работа на дом
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-21 (за упоминание событий предыдущей части)
Жанр: AU, ангст, экшен
Warning: будет нецензурная лексика – впрочем, как всегда.
Саммари: у них всё было почти хорошо. Пока Кларк не притащил домой работу на дом…
Ах да, это сиквел! Угадайте – к чему…
читать дальше
Эх, всё-таки Оливер Голдсмит был умный чувак. «Предоставленные самим себе, мы вынуждены сами ковать и искать свое счастье». Это ведь он сказал, да? И был абсолютно прав. Интересно только, к кому из них двоих это больше относится: к нему или к Лексу?
К нему… Который лежит сейчас окровавленный и разбитый… Подыхающий из-за собственной глупости…
Или к Лексу… Который, кажись, сдохнет чуть позже. Но опять-таки из-за Кларковой глупости… Если не сумеет выковать их счастье. Вот только ковать придется самому: Кларк сейчас немного… не в силах… точнее, совсем без них…
А ведь у них всё было почти хорошо. Пока Кларк не притащил домой работу на дом…
***
У Кларка божественная улыбка. А у Лекса – божественная задница. Каждому свое. То есть Кларк с превеликим удовольствием лапает Лексову задницу и лыбится счастливейшей улыбкой, от которой у Лутора сносит крышу. И по идее все счастливы.
Были бы. Если бы кое-кто не торопился в редакцию. И можно было бы от поглаживаний перейти… в спальню для начала. И чтоб на весь день. И на всю ночь. С небольшими отлучками в кухню. И чтоб…
– Извини, я опаздываю. Давай вечером, а? Я постараюсь не задерживаться.
То есть часам к трем ночи явится. Если повезет.
Черт! Улыбка заедает оскалом. И почему-то хочется выть. И подрочить, кажись, было б неплохо. А еще им, наверное, стоит поговорить. Хотя бы друг с другом. Родители давно намекают, что после пережитой трагедии им не помешал бы психиатр. Но объяснить какому-то незнакомому мозгоправу проблему Кларка и Лекса «я чуть тебя не потерял», не открывая проблему Кларка «несмотря на все свои суперсилы» – мда, объяснить такое постороннему сложновато. Даже при умении Лекса играть словами. Даже при умении Кларка играть под дурачка.
Но поговорить им всё-таки стоит. Потому что он действительно «чуть его не потерял несмотря на все свои суперсилы». И теперь каждый раз, когда Лекс исчезает из поля зрения дольше, чем на минуту – у Кларка сносит крышу. Автоматически включается рентгеновское зрение. И, кажется, даже нюх… немного того…
Хочется приковать его к себе… ну хотя бы наручниками. Хотя… Если подумать… Что такое для Лекса наручники? Да любой Оливер Квин вам скажет, что наручники для Лекса – это фигня, снимет – не заметит. Нет, тут нужно что-нибудь понадежней. Кандалы что ли стащить из музея? Вот только – приковать Лутора? Можно, конечно. Но надолго ли? Вот в чем вопрос. Он и так уже чувствует что-то. Потому и бегает в свою редакцию даже по выходным. Сделал из работы ширму и укрепляет ее потихоньку «кирпичиками». Последний месяц – сплошные приступы трудоголизма.
А у Кларка – похоти. Это уже и желанием-то назвать нельзя. Прям вожделение какое-то. Нужно всё время трогать. Касаться. Вдыхать запах. Слышать дыхание. Видеть, как бьется жилка на шее. Нужен всё время. Лекс. Весь. Без остатка. Целиком и полностью. И чтоб только его. И чтоб больше никто не смел… даже дышать на него… Потому что Лекс такой хрупкий. От любой пули – сразу рана. От любого удара – синяк. А Кларк не может видеть на любимом теле синяки и шрамы. Ну просто не в состоянии он! В конце концов, он герой или кто? А какой он, к чертям, герой – если не может защитить собственного парня?!
Вот только Лекс делает вид, что не нуждается в его защите. Что и сам… самостоятельный мальчик… жил же он без него как-то целых двадцать лет… и вообще…
Господи, ну неужели он не понимает, насколько панически Кларк боится, страшится, ужасается даже – что Лекс вдруг может решить, что в состоянии жить без него? Тем более, что жить с Кларком… Эх, в общем, тяжела ты доля бой-френда супергероя. Да и характер у младшего Кента… А уж у старшего! Что, если Лексу и впрямь надоест? Если он… уйдет?
Хотя если уйдет – это еще не беда. А если… чья-нибудь пуля… с какой-нибудь крыши… Кларка передергивает. И глаза сами по себе зажмуриваются до боли. Нет! Нет-нет-нет! Никогда! Не бывать такому. Лекс самостоятельный мальчик. Жил же он без него как-то целых двадцать лет. И вообще. А у Кларка просто нервы. Посттравматический синдром. Он ведь чуть было его не потерял. Несмотря на все свои суперсилы.
И от этого страшно.
Страх делает его слабым. А выглядеть слабым перед любимым человеком – ох, как не хочется! Тем более что Луторы не терпят слабаков. И вообще… При патологической способности Лекса влезать в неприятности – ему нужен сильный партнер.
А Кларку нужно сильнодействующее успокоительное. Потому что вместо того, чтоб пойти в библиотеку писать доклад по политологии, ноги сами несут его в центр. Редакция «Дэйли-Плэнет» манит его. Как кое-чья попка. И он просто обязан проследить, чтоб эта попка не навлекла на себя очередные неприятности.
Даже если для этого придется следить за собственным парнем.
Уровень преступности в городе вырос на два пункта. Фигня вроде бы. Конечно, очередной кандидат в мэры – этот пронырливый старикашка Эдж – будет кричать о бессилии полиции, но уж Лекс-то знает, что в разрезе криминальной хроники эти два пункта – просто пара удачных операций, не более. Странно только, что Кларк умудрился их проморгать.
Нет, у мальчика, конечно, экзамены на носу, футбольные сборы, общественная деятельность и всё такое. Но целых два пункта? Луторовская бровь сама собою ползет вверх. Чем же так занят его парень в последнее время? Экзамены, сборы, благотворительность – это всё у Лекса на глазах. Но ведь и в свои «дозоры» его «пятнистый» любовник выходит регулярно. А уровень преступности от этого только растет…
При этом Кларк выглядит в последнее время жутко усталым. Где же ты так выматываешься, малыш? Еще пару месяцев назад Лекс бы с мазохистским удовлетворением посчитал бы это лучшим доказательством измены любовника. Напридумывал бы всяких ужасов. Собрал вещички. И ушел с гордо поднятой головой, не слушая никаких оправданий.
Но теперь Лекс знает, что такое настоящий ужас. И придумывать ничего не спешит. Просто хочет понять. Просто хочет не заморачиваться еще и этим. Просто хочет… жить. Просто жить со своим парнем. Любить его. Ходить на работу. Болеть на футбольных матчах. Гладить своего кота по вечерам. И закрывая глаза – не видеть крови и страха. Он просто хочет закрывать глаза… без страха… Разве он многого хочет?
Лутор досадливо встряхивает головой. Нужно отвлечься. Работай, работай, работай! Не вспоминай! Напиши вот статью о росте преступности. Порадуй старикашку Моргана. А на гонорар своди своего парня в ресторан. Ужин при свечах и всё такое. Заодно спросишь у Кларка, что с ним творится. Вот только как бы не услышать встречный вопрос о том же…
А, в принципе, что с ним самим творится? Ну, подумаешь, пара ночных кошмаров… И от чужих прикосновений его воротит… И на бокалы аллергия… В принципе, это не страшно. Может, это даже пройдет. Когда-нибудь. Со временем. Надо просто взять себя в руки. Выпить мятного чаю. Кота опять же неплохо было бы погладить. И, может, сходить к психиатру. Марта давно намекает. Вот только пустить кого-то в душу? Позволить копаться в своих мозгах… Просто выебать их…
Лекс с трудом сглатывает подступившую к горлу желчь. Не вспоминай. Не надо. Всё обошлось. Всё в порядке. Всё просто отлично. И доктор тебе не нужен. Зачем? Ты ж к шринку не ходил даже после развода родителей. Лайонелл не позволил. Еще бы! Половину своего компромата он как раз через мозгоправов и собирает. Пустить к ним своего сыночка – свидетеля и пособника – было бы непредусмотрительно с его стороны. Да Лекс и сам не любит доверять кому-то свои секреты.
Но он растерян. И тоже устал. Наверно, ему всё-таки нужна помощь. Не может же он прожить всю жизнь, прикасаясь только к Кларку? Попивая шампанское из чайной кружки? Не закрывая глаз? Может, и впрямь отрезать веки?
Чтоб к моему приходу открыл глаза… Или я срежу тебе веки! И заварю тебе чаю, как этот придурочный Та-мо! Ты же любишь чай, Лекс?
Чертова профессиональная память! Ты просто не в состоянии что-то забыть, правда? Может, не веки – может, лоботомию сделать? Или всё-таки?.. Нет, к шринку нельзя: он будет спрашивать о Кларке, а это опасно. Может, самому? Взять какую-нибудь книжку… Жаль, что у миссис Кент нет никакой такой литературы… ну, там о кризисе среднего возраста хотя бы… Правда, какая-то книжонка завалялась у Кларка. Про марсиан, которые крутят с женщинами с Венеры… или что-то в этом духе… Кларк заказал себе этот «шедевр психологии» по интернету, когда пытался определиться с ориентацией. Правда, помогла она мало. И Кларк просто сходил в мужской душ после урока физкультуры. В женский даже идти не пришлось.
А вот Лексу придется. Что-то решать. И что-то делать. Чтоб как-то жить.
– Ой, вот ты где!
При виде растрепанной напарницы Лекс чуть воздухом не подавился.
– Гм, Лоис… Знаешь ли… Может, ты не заметила… Но это вообще-то мужской туалет…
– Да я, – Лейн неопределенно взмахнула правой рукою над ухом, – ну, просто соскучилась по тебе. Вот. Так вдруг захотелось тебя увидеть! Прям, знаешь… Ну жутко…
– Что за жуткий лепет?
– Лепет? Ха-ха-ха… За кого ты меня принимаешь, Лутор?
– А ты меня?
– Я просто… Я…
Лекс выжидающе приподнял правую бровь. О нет, Лейн, дорогуша, подсказок от меня не жди! Только не после того, как захапала мою Пулитцеровскую премию. И плевать, что я сам ее тебе отдал. Попробовал бы не отдать при виде твоей опухшей от квиновских побоев рожицы – совесть в лице Уайта мне б проходу не дала. И теперь его премия стоит в окружении ее фиалок. Фиалок, мать вашу! Лучше б она кактусы завела! И вообще…
– Хватит мне лапшу на уши вешать. Что случилось?
– А Кларк не звонил?
– Что с ним?
– Почему с ним? Да что с ним может быть? Да с чего ты вообще…
– Лейн! – Лекс предупреждающе встряхнул подругу за плечи. Если речь зашла о Кларке – Лексу уже не до куртуазности. – Ты. Скажешь. Что. Случилось. ПРЯМО СЕЙЧАС!
На лице Лейн заедает жалкая улыбка.
– Квин сбежал.
– Поверить не могу! Это же просто уму не постижимо! Куда смотрела полиция? Не думал, что когда-нибудь соглашусь с сукой Эджем, но их всех точно пора гнать в шею!
– Джонни! Сядь и успокойся, – главный редактор «Дэйли-Плэнет» вольготно развалился в кресле и перевел взгляд с мечущегося по его кабинету старого друга на коробку кубинских сигар. – Эх, и «палочки-выручалочки» как на грех заканчиваются. Надо бы Лайонеллу намекнуть, что пора обновлять запасы. Хотя с его сыночком никаких сигар не напасешься. Вот и у тебя нервы сдают, старый друг.
– Нервы? Нервы?! Не осталось у меня больше нервов! Ничего у меня уже больше не осталось!
– Ну, эт ты врешь, Джонни Кей. А как же тот чудный домик на Гавайях, который ты собрался дарить Марте на день рождения? И ферма в Смоллвилле. И новая машина…
– Ох, Перри, лучше заткнись.
Сенатор Кент устало рухнул в кресло. Выпить бы. Черт, из-за луторовского щенка он скоро алкоголиком станет! Или лучше сразу удавиться?
– Ну как он смог? – в голосе сенатора звучала почти детская обида. – Я только понадеялся, что скоро конец.
– Ну, это ж Квин. Уверен, он и не такое может, – Перри не спеша прикурил сигару. С минуту полюбовался тлеющим кончиком любимой Cohiba. И осторожно предложил приятелю: – Слушай, а, может, и впрямь на Гавайи? Устроите себе с Мартой второй медовый месяц? Ребят с собой прихватите! Оттянетесь по-семейному! Кровати там обновите, – Перри выразительно поиграл бровями.
– Угу, – хмуро кивнул Кент. – И ребят. И всю твою редакцию. Всех возьмем. Позабиваем окна. Запремся в подвале. И будем молиться, чтоб Квин не достал. Правда думаешь, что поможет?
Врать Уайту не пришлось.
– Как это случилось? – Лекс потребовал объяснений прямо с порога.
Правда, особой паники в Лексовых глазах Перри не разглядел. Так, настороженность, не более. Значит, старого черта ты не боишься, щенок? Значит, всё дело в сынке… Закончить мысль Уайт не успел – Лекс решительно шагнул в кабинет, готовый если понадобиться выбивать правду кулаками и замер, наткнувшись взглядом на Джонатана.
– Мистер Кент.
Перри невольно скривился. Мальчишка уже третий месяц живет в сенаторском доме. Спит с сенаторским сыном. «Семейный альманах политической элиты наших штатов» просил его присутствовать на фотосессии сенаторской семьи (Перри это хорошо запомнил, у него из-за этой чертовой съемки интервью чуть не сорвалось: пришлось Мейси посылать. Уайт даже подозревал про себя, что Лекс нарочно затянул тогда фотопроцесс – ну, не любит этот гаденыш интервью брать, хоть убейте! Перри его и впрямь чуть не убил… Даже вспоминать как-то неудобно… Хорошо, Марта вмешалась, сгладила углы). Но сколько бы газет их великой родины не называло Лекса членом сенаторской семьи – для мальчишки Джонатан так и остался «мистером Кентом». И фиг ты здесь что изменишь.
– Лекс, – сухой кивок в ответ. Тьфу ты блин! Будто с политическим оппонентом здоровается. И куда Марта смотрит?
А вот Лекса, кажись, всё устраивает: повернулся к начальнику как ни в чем не бывало:
– Так ты мне скажешь, Перри, как всё-таки эта гнида умудрилась сбежать из муниципальной тюрьмы?
И обращается к Уайту – не к Джонатану, нет. Эту детальку Перри тоже подметил. И тоже обдумает. И тоже потом. На досуге.
– А он не из тюрьмы сбежал. Его под залог отпустили. Каких-то жалких 25 миллионов. Разве ж для Квинов это деньги? Так, тьфу, мелочь одна. Чаевые за глупость.
– Что говорит прокурор?
– Боюсь, комментарий прокурора мы на страницах нашей газеты дать не сможем. Нас же дети читают, в конце концов. Долбанная цензура! Хотя заголовок был бы… смычный такой!
– Догадываюсь, – кривится Лутор.
– Слушай, мальчик мой, а, может, ты в отпуск сходишь?
– Не наработал я еще на отпуск, Перри.
– Да лучше в отпуск, чем на больничный, – Перри пытается скрыть неподобающее ему волнение кривоватой улыбкой.
Но Лутор на улыбки не ведется.
– Я в подвале прятаться не буду, – решительно заявляет он.
Джонатан давится кислородом и вперивает удивленный взгляд в главреда своей газеты. Перри незаметно качает головой: да нет, не подслушивал, просто мысли сошлись. У вас больше общего, чем ты думаешь, старина Джонни Кей.
– Да тебе в подвале и не предлагает никто. Возьмешь своего парня, съездите куда-нибудь на пару недель…
При упоминании о парне взгляд Лекса невольно устремляется к окну. Что-то Кларка не видать… Тут такие новости, а его где-то носит… И Лексу почему-то кажется, что где-то рядом. О-о-очень близко. Слишком близко.
– Хорошо, мы это обсудим.
– Правильно. Посоветуйтесь. Посовещайтесь. Вот прям счаз! Езжай домой и всё с ним обсуди. А что? Пока машина Джонатана здесь. Звякни водителю, Джонни. Поезжай, мальчик мой. Отдохнете. Поговорите.
– У меня работа.
– Завтра доделаешь.
– Я так до сдачи номера не успею.
– В следующий номер пойдет. Делов-то!
– Перри, – предостерегающе тянет Лекс – и, чудо из чудес, старина Уайт предпочитает заткнуться.
– Хорошо. Делай свою работу. Но из редакции ни на шаг. А вечером Джонни таки пришлет за тобой машину. Усек, малек?
– Сэр, есть, сэр.
– Они же вправду не думают, что я добровольно засяду под домашний арест? – Лекс мечется меж двух столов, как лев в клетке. Этакий лев без гривы. Ну или гепард. Лоис еще не определилась со сравнениями.
– Ну, наверно, они надеются на твое благоразумие.
– Где было это чертово благоразумие, когда выпускали старого черта из-под стражи? – Лекс на секунду замирает у стола Лоис. ¬– На полицейскому волне что-то слышно?
Лейн пожимает плечами:
– Они обыскали его пентхауз и домик в горах. Никаких следов.
– А виллу?
– Какую виллу?
– У Олли была вилла. Ее обыскали?
– О вилле в протоколах ни слова, – и тут же подозрительно щурится: – На какую это виллу он тебя возил? Я думала, вы и на заводе отлично устроились. И тут вдруг всплывает какая-то вилла…
– Лейн, не сейчас.
– Да у тебя уже третий месяц «не сейчас»! Одно сплошное «погоди»!
Иногда Лекс жалеет, что у него в роду не было глухонемых: можно было бы притвориться, что это передается по наследству. А вдруг бы Лейн поверила? Поверила же она, что ее пепельницу разбила уборщица… И что вместо нее в командировку он ну никак не может, потому что Кларк заболел… Точно, идея!
– Ой, – Лекс хватается за живот, передразнивая их беременную корректоршу, – что-то у меня живот прихватило… От таких-то новостей… Ох! Или это вчерашние кальмары? – он осторожно попятился к дверям.
Лоис проводила его скептическим взглядом:
– Может, тебе клизму? Ты скажи – я сбегаю за Перри.
– Лучше за активированным углем! Только в мужской туалет больше не суйся. Ты лучше Джимми попроси…
– Может, Кларку звякнуть?
– С ума сошла! Это не совсем то, что ему стоит знать обо мне! Я сейчас… Ты подожди пока… Не уходи никуда…
Лекс опрометью вылетает за двери. Какое счастье, что пожарная лестница у них рядом с туалетами!
Жаль только, что на лестничной площадке его уже поджидает Кларк.
– А я-то думал, где тебя носит?
– Ты туда не пойдешь.
– Такие новости – а ты и не позвонил даже…
– Лекс, пожалуйста!
– И какой-то подозрительно усталый в последнее время…
– Лекс, не сейчас!
– Вот! Вот именно! Как Лоис и говорила! Не люблю признавать правоту других людей… Но у нас с тобой одно сплошное «погоди».
Кларк запускает в волосы пятерню. И цепляется в них так, будто вырвать хочет. Или заглушить этой болью – другую.
– Хорошо. Да, ты прав: нам стоит поговорить. Обсудить… всё это… – и вдруг резко вскидывает голову, будто его осеняет: – Слушай, а может, тебе бронежилет купить?
– Ага, и машину бронированную. Я видел что-то такое на сайте Вейн-корпорейшен. И окна в доме вставим пуленепробиваемые…
– Да вставил я! И окна, и двери! Вот только лаз для кота нарушает всю охранную систему периметра…
– Господи, Кларк! У тебя паранойя.
– А что ты хочешь, мать твою?! У меня стальное тело, а не стальные нервы! Я чуть тебя не потерял! Не прошло и двух месяцев, а ты опять ищешь себе неприятности на заднюю точку! Меня заколебали твои геройства! Давай из нас двоих героем буду я! А ты спокойно постоишь в сторонке! Просто будешь писать свои статейки…
– …сидя в сейфе.
– Я… – Кларк умолкает на полуслове.
И весь сжимается под Лексовым взглядом. Тот будто укоряет его за что-то. Да только за что, мать вашу?! Он же хочет как лучше…
– Ну вот и поговорили, – Лекс презрительно кривит губы. – Теперь мне, видимо, осталось сделать тебе примирительный минет и пойти запереться в подвале?
Сейчас у Кларка не только усталый вид, но еще и глаза больные. Вот только болен он Лексом. Давно и уже безнадежно.
– Лекс… Прости. Ну, я не это имел в виду… Мы как-то не так поговорили… Мы в последнее время вообще ведем себя как-то не так… Давай попробуем сначала? Давай поговорим как-нибудь по-другому, а?
Лекс стискивает зубы. Он будет сильным. Черт, он уже сильный! Каждый прожитый им день – лучшее тому доказательство. Он будет сильным. Он не позволил живому Квину разрушить их с Кларком отношения, мертвые – ему и подавно не угроза. Поэтому он возьмет себя в руки. Разожмет челюсти. И скажет своему парню:
– Всё будет хорошо, Кларк. Всё образуется. Мы справимся. Если хочешь – конечно, поговорим. Только давай поговорим по дороге, лады?
URL записи
02
01.10.2010 в 01:45
Пишет dora_night_ru:Мало - ну и ладно!
Название: Работа на дом
Сиквел к «Да это ж сенсация, мать вашу!»
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-21 (за упоминание событий предыдущей части)
Жанр: AU, ангст, экшен
Warning: будет нецензурная лексика – впрочем, как всегда.
Саммари: у них всё было почти хорошо. Пока Кларк не притащил домой работу на дом…
читать дальше
Разговор не клеится. Фразы комкаются. Слова глотаются. Взгляды соскальзывают в сторону.
Наверно, Кларку стоит притормозить. Может, даже буквально. Свернуть на обочину. Предложить прогуляться. Пройтись по осеннему лесу, шурша листвою. Нащупать Лексову руку. Нырнуть под нее, как под мамину шаль в детстве. Чтоб тебя прижимали к самому сердцу. Холили и оберегали. Чтоб у твоего уха билось его сердце, а под его рукою – твое. И, может, тогда и слова не понадобятся.
Но Кларк упорно гонит на запад. Давит на газ. И раз за разом давится словами. Будто в него злой дух вселился. Будто он какой-то не такой.
И Лекс какой-то не такой. Заиндевевший. Строгий. И сильный. Самоуверенно сильный. По-луторовски. Кларк так никогда не сумеет. Его так никогда не учили. Да и не хотел бы он такому учиться. Впрочем, Лекс, наверное, тоже учиться не хотел… Жизнь заставила… Или отец? Или, может быть, Квин? Тот самый Квин… или другой… Или они все для тебя одинаковые, милый?
Да будет вам дано помнить – откуда вы идете. Видеть – куда вы идете. И знать – когда остановиться, дабы не зайти слишком далеко.
Эту ирландскую пословицу мамина прапрабабушка вышила на собственной шали – единственной теплой одежке, которую взяла с собой, эмигрируя в штаты в поисках лучшей доли. И когда Марте приходится нелегко – из-за упрямства мужа, из-за геройств сына, из-за молчания Лекса – она достает цветастый кусок ткани, чтобы вспомнить откуда пришла. Напитаться силой предков, переживших гонения, голод, нищету и унижения – в поисках лучшей жизни. И благодаря этому сравнению – понять, что ее жизнь действительно лучше. Гораздо лучше, чем у многих. Так что лучше притормозить, сдать чуток назад, охолонуть – и сгладить острые углы добродушной улыбкой.
«Тормози, придурок, – шепчет Кларку внутренний голос. – Тормози, пока судьба пинком не закинула тебя слишком далеко. И пока тебя не послал туда лысик»
Но тормозить уже поздно: из-за поворота величественно выплывает зловещая белоснежная вилла.
Белый мрамор. Сплошной белый мрамор. Будто его белизной Квины хотели осветить черноту своих душ. Французские окна. Колонны вместо стен. Много открытого пространства. Слишком много. Лексу начинает казаться, что у него сейчас от этого места начнется приступ агорафобии. Или стошнит на этот шикарный ковер от гадливости воспоминаний. Прямо на желто-белый ковер. Ворс которого до одури напоминает шершавость Оливерового языка. А та розовая вазочка на камине – совсем как его член. Такая же кривая и плюгаво-тонкая.
Ему хочется бежать отсюда. Развернуться и броситься вон. Вырваться из этих стен – как он уже вырывался когда-то. И для этого Лекс готов перегрызть себе второе запястье. Лишь бы вырваться отсюда!
Но вместо этого он заставляет себя дышать: размеренно и спокойно (ведь у Кларка отличный слух) и нарочито уверенно идти вперед. Вдох. Шаг. Выдох. Шаг. Взгляд в сторону. Шаг. Вдох. Черт, чуть не сбился!
Кларк идет рядом. Ничего не боясь. Ничего не тревожась. Здесь нет теней, способных его напугать. Здесь для этого слишком светло. Так просторно и уютно. Огромные окна дарят ощущение свободы. За окнами – сливается с бескрайним небом сизые воды озера. Плеск волн. Бодрящий влажный ветер. Теперь Кларк понимает – за что Олли так любил это место. А ему почему-то кажется, что Олли очень его любил. И Лекса, наверное, тоже…
Кларк переводит задумчивый взгляд на своего парня… Как раз вовремя – чтобы перехватить ладонью направленную в голову пулю.
– Черт!
Но отталкивать не приходится – Лекс уже и сам ныряет за диван. И простор и уют виллы наполняются оглушительной какофонией выстрелов.
Охранники жмутся за лестницей. Один приткнулся за колонной. Рентгеновское зрение выхватывает метания группки людей в подвале – пока тело несется вперед. Почти на автомате. Шваркнуть об стену. Стукнуть головами. Отшвырнуть пистолеты подальше. И, пожалуй, стоит двигаться быстрее, потому что люди внизу ускользают, буквально исчезают в каких-то лабиринтах, уходящий в сторону леса. Только один бежит по направлению к озеру. Его-то Кларк и перехватывает, пробив к черту пол.
У мужичка странный вид: белый халат, очечки – неизменный атрибут непризнанных гениев и неряшливая кипа бумажек в руках. Он выглядит таким безобидным. Но именно он заставляет Кларка отступить, пшикнув ему в лицо какой-то дрянью. Едкой и противной. Глаза будто дымом заволакивает. А потом этот дым просачивается прямиком в мозг. Обволакивает каждую дольку. Лезет из ушей. Или это уже мозги – из ушей?
И тут Кларк падает. В озеро. С головою. И тонет… тонет… то… Резкий взмах головы. В глазах проясняется. Медленно. По чуть-чуть. Еще немного и можно понять, что вот это бело-голубое пятно напротив – Лекс. Стоит с опустевшей вазой в руках. Пока с лица Кларка стекает вода. Капля за каплей.
– Я подумал, что стоит промыть. Но вряд ли хорошо получилось: ты выворачивался всё время. Надо еще раз и теперь кипяченой водою. А вернемся домой – пусть Марта заварит крепкого чаю. Им тоже промывать хорошо. И еще у меня есть жидкость для линз. Правда, она в сумке, а сумка в машине, но я сейчас сбегаю. Ты пока посиди, не напрягайся. Я сейчас, солнце.
– Я в порядке.
– Со зрением шутить нельзя. Я сбегаю за жидкостью. Стой здесь. А лучше присядь. И нечего не трогай. А главное – грязными руками в глаза не лезь.
Лекс поворачивается к выходу. Куда-то вправо. Наверно, там лестница, вряд ли он прыгал за Кларком в дыру в полу. Спустился по-человечески. Кстати, о людях.
– Эй, – Кларк хватает своего парня за руку. Точней, за рукав. Он почти промахнулся. Но, кажется, Лекс не заметил: иногда это даже полезно, когда за тебя так волнуются, что не замечают ничего вокруг. – Здесь кто-то был. Такой… в халате…
– Да вон он валяется. Я его стулом по голове шандарахнул. Проверенный способ. Особенно для таких вот, в халатах. А остальные смылись. Там в задней части стальные двери. Автоматические. Пожалуй я бы успел проскочить, но ты закричал… – Лекс умолкает на полуслове. И Кларк чувствует, как начинает дрожать его рука. Весь он.
Он боится за нас. Круто, да? Теперь, наверно, будет носиться с нами, как с приболевшим ребенком… В редакцию не пойдет. Прикинь, какие перспективы.
Внутренний голос довольно облизывается. А вот Кларку верится с трудом: Лекс, пропустивший работу?
Делающий нам примирительный минет.
«Ты счаз в слюнях захлебнешься», – ехидно замечает юный Кент. Но в кои-то веки ему до чертиков хочется верить внутреннему голосу. Притвориться, что не было последних месяцев. Свернуться калачиком в родных руках. Чтоб чуткие пальцы – по волосам. И ласковый голос – в самую душу. Чтоб…
Выпустить руку. И заставить себя отступить. Они не дома. И никто не может поручиться, что они одни. Нужно заканчивать здесь и увозить отсюда Лекса. Куда-нибудь в безопасное место.
Ага, в сейф. Поставишь ему туда печатную машинку и свою фотку на столик – и будет ему счастье.
Кларк до боли стискивает зубы. И запрещает себе шевелиться, пока Лекс не исчезает в лестничном проеме. Чтоб не кинуться следом. Охранять.
Выдохни, малыш. Не настолько он слабый, как нам бы хотелось…
Нет, всё-таки стоит тут осмотреться. А вдруг тут какая-нибудь система саморазрушения. Или мутанты – как на том заводе. Да здесь опасности могут быть за каждым углом, а Лекс вернется с минуты на минуту. Нет-нет, здесь надо всё проверить. Убедиться, что для него здесь безопасно.
Интересно, куда так торопился «безобидный» доктор? Все остальные спасали свои шкуры, а этот летел, как на пожар… Наверно, сюда: других поворотов-то нет. Да и выбирать-то тут особо не приходится. Что тут у нас?
Стеклянная камера больше похожа на детскую. Особую схожесть с ней придает играющийся на полу ребенок. Миленький белокурый мальчонка. Чем-то похожий на ангела.
Наверное, сходством с покойным другом Оливером.
– Хочешь поиграть с моими солдатиками?
Такой невинный взгляд. Кларк такого ни у одного человека не видел. Но ведь это человек, правда?
– Эй, малыш, ты кто?
В ответ мальчишка угрюмо прикусил указательный пальчик левой руки. Нахмурил бровки. Похоже, вопрос оказался для него сложноват.
– Ты здесь давно?
Молчание.
Кларк осторожно, стараясь не напугать ребенка, сделал шаг вперед.
– Где твои родители?
Еще пара шагов. И тоже молчание в ответ.
– А как тебя зовут?
– Оливер.
Кларк вздрогнул, резко обернувшись. Лекс застыл за пару метров от выломанной Кларком двери.
– Ты тоже считаешь, что похож?
– Он не похож. Это он.
Кларк озабоченно хмурится.
– Эй, ты же сам помнишь… Крыша, пуля. Всё такое.
– Я с ним пять лет в одной школе проучился. Мы на английском за соседними партами сидели. Такое тоже не забывается. Это Оливер.
Кларк переводит на притихшего ребенка сомневающийся взгляд.
– Ну, может, это его брат…
– Угу, близнец. С задержкой развития лет на десять.
– Ну, ты сам понимаешь, что это бред!
– Это клон. Обычный клон. Я делал репортаж о клонировании этой зимой. Могу дать почитать. А вот это всё, – Лекс обводит рукой окружающие их стены, – не что иное, как мини-лаборатория по клонированию. Видишь вон ту длиннющую железную хрень с множеством всяких «щупалец»? Это электронный микроскоп, Кларк. Вы будете изучать такой на физике. А на биологии вам будут объяснять, что такое бактериофаг. Рассказывать, что это такая дрянь типа вирус, которая применяется в генной инженерии в качестве векторов, переносящих участки ДНК. Что такое ДНК ты, надеюсь, в курсе?
Кажется, у Кларка из мозгов не вся дымовая фигня вышла. И теперь она эти мозги разъедает. Прям изнутри. За что ему это?
– Ты не можешь…
– Я-то не могу. Но я видел, что могут Квины. И я совсем не удивляюсь, что они могут это.
Кларк резко встряхивает головой, как очумевший пес, на порог к которому вместо живого хозяина ввалился его зомби: вроде всё так… но ведь всё совершенно иначе, кот вас задери! Нет-нет, здесь какой-то подвох. Он еще не понимает в чем, но нюхом чует… Надо просто успокоиться. Сесть. Разложить всё мысленно по полочкам. И оно всё само собой сложится. Правда?
Кент до боли сдавливает переносицу.
– Не лезь в глаза! У тебя руки грязные! Присядь на стул и откинь голову. Я сейчас промою, – Лекс кидается к нему, совершенно забыв про пацана.
– У тебя волос нет, – зачарованно тянет чудо-ребенок.
– А у тебя генетической индивидуальности, – бурчит под нос Лутор, не решаясь обижать ребенка при Кларке в открытую.
– А ты со мной поиграешь? – не отстает деточка, пока Лекс силком усаживает любовника на детский стульчик и выбирает ракурс поудобней, чтоб закапать глаза физраствором.
– Угу, – так, кажется, с этого места капать лучше всего, – в прятки. Ты беги пока. Прячься. А я тебя поищу. В следующей жизни.
– Ле-е-екс, – предостерегающе шипит Кларк. – Это просто ребенок.
– На счет «просто» это ты загнул. Хотя для криптонца да, довольно «простой» ребенок.
Мальчишка тем временем подползает поближе и тянется к Лексу, собираясь потрогать причудливого дяденьку. Какой странный взрослый! Похож на его оловянного генерала.
От прикосновения детской ладошки Лекс подскакивает, позорно взгвизнув.
– Уберись от меня, зараза!
Ребенок испуганно шарахается в сторону. В огромных небесно-голубых глазах ангелочка застыл трогательный испуг.
– Лекс! – потрясенно охает Кларк.
Но Лекс сейчас совсем не похож на его Лекса. Скорей на кобру. Королевскую кобру. Застывшую в боевой стойке.
– Ты чего?
– Поехали отсюда. Я поведу. Тебе не стоит сейчас глаза напрягать, – младший Лутор опрометью выскакивает из камеры.
– Положи где взял.
– Он поедет с нами.
– Я сказал: верни эту дрянь на место.
– Это просто ребенок. Пусть даже не совсем обычный. Но мы не можем бросить его здесь.
– За ним кто-нибудь вернется, вот увидишь.
– Мы и сами за ним неплохо присмотрим. И кончай его пугать! Он и так весь дрожит, бедняжка.
– Вот и пусть остается здесь – подальше от страшного меня.
– Он едет с нами.
Через открытое стекло седана Кларк забрасывает за заднее сиденье кипу помятых бумажек. Стукнутому Лексом докторишке они теперь всё равно не понадобятся. Ну, не больше, чем Кларку. Надо же всё-таки разобраться, что тут происходит, так-вас-растак!
Глаза еще пощипывает. Наверно поэтому он сначала слышит, и только потом замечает…
– Отойди от моего сына, чертов фрик.
Джебидайя стоит над обрывом. Похудевший. Осунувшийся. Бледный. Напоминает анимешного призрака. И белый развивающийся плащ только усиливает это сходство. Он безоружен. Но этот тон… Кларк невольно отступает, инстинктивно толкая мальчонку за спину.
А раньше ты толкал туда лысика. Быстро же у тебя приоритеты поменялись!
Ехидство внутреннего голоса не в тему и не к месту. И Кларк привычно велит ему заткнуться. Жаль, что нельзя также заткнуть дядю Джеба.
– Ваш сын умер, мистер Квин.
– Да, ты его убил.
– Он сам…
– ТЫ ЕГО УБИЛ, СУКИН СЫН! Моего мальчика! Моего бедного мальчика… А теперь явился сюда… Убирайся! Вместе со своей продажной шлюхой! – Джеб решительно шагает Кларку на встречу.
За его спиной виднеется плетеная корзинка. Он что, в лес по грибы ходил? Тот, кого «Дэйли-Плэнет» назвала «Гитлером нашего времени», просто ходил по грибы? Впрочем, Гитлер в компании Евы, наверно, тоже вел себя… по-человечески… Выгуливал собаку. Соленья солил. Любил свою жену.
– Джеб…
– Убирайся!!! – из складок плаща, как кролик из шляпы, появляется… корявый сук. Простой корявый сук. Последнее страшное оружие всеми брошенных Гитлеров. Любящих своих сыновей.
– Джеб, – растерянно качает головою Кларк.
А в следующую секунду ему приходится уворачиваться от удара. Дерево совсем высохло, а Джеб совсем обезумел, поэтому коряга так и мельтешит в воздухе. Справа. Слева. Справа. Слева. Справа. Снизу! Кларк просто не знает, как остановить старика.
– Джеб, ну пожалуйста! Ну будьте благоразумны…
Кент понятия не имеет, что еще сказать старшему Квину. Что ему будет лучше в тюрьме? Что мальчику будет лучше в приюте? Или в военной лаборатории?!
Сук врезается в землю. Вспотевший и запыхавшийся Квин замирает на месте, стараясь отдышаться. Приподымает голову – и натыкается на презрительный лед серых глаз луторвского щенка.
– Что же вы так убиваетесь, мистер Квин? Вы же так не убьетесь.
Из груди старика вырывается яростный вопль. Так кричат раненные гризли – Кларк слышал когда-то, когда однажды отец и дядя Джеб взяли его с собой на охоту. Кричат и встают на задние лапы. Чтобы идти на врага. Насмерть.
– Джеб! – Кларк кидается наперерез: не сметь посягать на святое! – и оттолкает старика.
Кажется, он толкнул его совсем несильно. Ну ведь совсем чуть-чуть! Да он просто споткнулся… Неудачно как-то… Животом прямо на сук… На собственный сук…
– Джеб!
Кларк склоняется над стариком в отчаянной попытке спасти… А Лекс рефлекторно прижимает мальчишку лицом к себе в живот: смотреть на такое…
Маленький ангелочек утыкается в мягкий хлопок. Зарывается носом в этот чудный запах. Такой непонятный… Но такой… родной? Он… дома? Он дома! Он наконец-то дома…
URL записи
Название: Работа на дом
Сиквел к «Да это ж сенсация, мать вашу!»
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-21 (за упоминание событий предыдущей части)
Жанр: AU, ангст, экшен
Warning: будет нецензурная лексика – впрочем, как всегда.
Саммари: у них всё было почти хорошо. Пока Кларк не притащил домой работу на дом…
читать дальше
Разговор не клеится. Фразы комкаются. Слова глотаются. Взгляды соскальзывают в сторону.
Наверно, Кларку стоит притормозить. Может, даже буквально. Свернуть на обочину. Предложить прогуляться. Пройтись по осеннему лесу, шурша листвою. Нащупать Лексову руку. Нырнуть под нее, как под мамину шаль в детстве. Чтоб тебя прижимали к самому сердцу. Холили и оберегали. Чтоб у твоего уха билось его сердце, а под его рукою – твое. И, может, тогда и слова не понадобятся.
Но Кларк упорно гонит на запад. Давит на газ. И раз за разом давится словами. Будто в него злой дух вселился. Будто он какой-то не такой.
И Лекс какой-то не такой. Заиндевевший. Строгий. И сильный. Самоуверенно сильный. По-луторовски. Кларк так никогда не сумеет. Его так никогда не учили. Да и не хотел бы он такому учиться. Впрочем, Лекс, наверное, тоже учиться не хотел… Жизнь заставила… Или отец? Или, может быть, Квин? Тот самый Квин… или другой… Или они все для тебя одинаковые, милый?
Да будет вам дано помнить – откуда вы идете. Видеть – куда вы идете. И знать – когда остановиться, дабы не зайти слишком далеко.
Эту ирландскую пословицу мамина прапрабабушка вышила на собственной шали – единственной теплой одежке, которую взяла с собой, эмигрируя в штаты в поисках лучшей доли. И когда Марте приходится нелегко – из-за упрямства мужа, из-за геройств сына, из-за молчания Лекса – она достает цветастый кусок ткани, чтобы вспомнить откуда пришла. Напитаться силой предков, переживших гонения, голод, нищету и унижения – в поисках лучшей жизни. И благодаря этому сравнению – понять, что ее жизнь действительно лучше. Гораздо лучше, чем у многих. Так что лучше притормозить, сдать чуток назад, охолонуть – и сгладить острые углы добродушной улыбкой.
«Тормози, придурок, – шепчет Кларку внутренний голос. – Тормози, пока судьба пинком не закинула тебя слишком далеко. И пока тебя не послал туда лысик»
Но тормозить уже поздно: из-за поворота величественно выплывает зловещая белоснежная вилла.
Белый мрамор. Сплошной белый мрамор. Будто его белизной Квины хотели осветить черноту своих душ. Французские окна. Колонны вместо стен. Много открытого пространства. Слишком много. Лексу начинает казаться, что у него сейчас от этого места начнется приступ агорафобии. Или стошнит на этот шикарный ковер от гадливости воспоминаний. Прямо на желто-белый ковер. Ворс которого до одури напоминает шершавость Оливерового языка. А та розовая вазочка на камине – совсем как его член. Такая же кривая и плюгаво-тонкая.
Ему хочется бежать отсюда. Развернуться и броситься вон. Вырваться из этих стен – как он уже вырывался когда-то. И для этого Лекс готов перегрызть себе второе запястье. Лишь бы вырваться отсюда!
Но вместо этого он заставляет себя дышать: размеренно и спокойно (ведь у Кларка отличный слух) и нарочито уверенно идти вперед. Вдох. Шаг. Выдох. Шаг. Взгляд в сторону. Шаг. Вдох. Черт, чуть не сбился!
Кларк идет рядом. Ничего не боясь. Ничего не тревожась. Здесь нет теней, способных его напугать. Здесь для этого слишком светло. Так просторно и уютно. Огромные окна дарят ощущение свободы. За окнами – сливается с бескрайним небом сизые воды озера. Плеск волн. Бодрящий влажный ветер. Теперь Кларк понимает – за что Олли так любил это место. А ему почему-то кажется, что Олли очень его любил. И Лекса, наверное, тоже…
Кларк переводит задумчивый взгляд на своего парня… Как раз вовремя – чтобы перехватить ладонью направленную в голову пулю.
– Черт!
Но отталкивать не приходится – Лекс уже и сам ныряет за диван. И простор и уют виллы наполняются оглушительной какофонией выстрелов.
Охранники жмутся за лестницей. Один приткнулся за колонной. Рентгеновское зрение выхватывает метания группки людей в подвале – пока тело несется вперед. Почти на автомате. Шваркнуть об стену. Стукнуть головами. Отшвырнуть пистолеты подальше. И, пожалуй, стоит двигаться быстрее, потому что люди внизу ускользают, буквально исчезают в каких-то лабиринтах, уходящий в сторону леса. Только один бежит по направлению к озеру. Его-то Кларк и перехватывает, пробив к черту пол.
У мужичка странный вид: белый халат, очечки – неизменный атрибут непризнанных гениев и неряшливая кипа бумажек в руках. Он выглядит таким безобидным. Но именно он заставляет Кларка отступить, пшикнув ему в лицо какой-то дрянью. Едкой и противной. Глаза будто дымом заволакивает. А потом этот дым просачивается прямиком в мозг. Обволакивает каждую дольку. Лезет из ушей. Или это уже мозги – из ушей?
И тут Кларк падает. В озеро. С головою. И тонет… тонет… то… Резкий взмах головы. В глазах проясняется. Медленно. По чуть-чуть. Еще немного и можно понять, что вот это бело-голубое пятно напротив – Лекс. Стоит с опустевшей вазой в руках. Пока с лица Кларка стекает вода. Капля за каплей.
– Я подумал, что стоит промыть. Но вряд ли хорошо получилось: ты выворачивался всё время. Надо еще раз и теперь кипяченой водою. А вернемся домой – пусть Марта заварит крепкого чаю. Им тоже промывать хорошо. И еще у меня есть жидкость для линз. Правда, она в сумке, а сумка в машине, но я сейчас сбегаю. Ты пока посиди, не напрягайся. Я сейчас, солнце.
– Я в порядке.
– Со зрением шутить нельзя. Я сбегаю за жидкостью. Стой здесь. А лучше присядь. И нечего не трогай. А главное – грязными руками в глаза не лезь.
Лекс поворачивается к выходу. Куда-то вправо. Наверно, там лестница, вряд ли он прыгал за Кларком в дыру в полу. Спустился по-человечески. Кстати, о людях.
– Эй, – Кларк хватает своего парня за руку. Точней, за рукав. Он почти промахнулся. Но, кажется, Лекс не заметил: иногда это даже полезно, когда за тебя так волнуются, что не замечают ничего вокруг. – Здесь кто-то был. Такой… в халате…
– Да вон он валяется. Я его стулом по голове шандарахнул. Проверенный способ. Особенно для таких вот, в халатах. А остальные смылись. Там в задней части стальные двери. Автоматические. Пожалуй я бы успел проскочить, но ты закричал… – Лекс умолкает на полуслове. И Кларк чувствует, как начинает дрожать его рука. Весь он.
Он боится за нас. Круто, да? Теперь, наверно, будет носиться с нами, как с приболевшим ребенком… В редакцию не пойдет. Прикинь, какие перспективы.
Внутренний голос довольно облизывается. А вот Кларку верится с трудом: Лекс, пропустивший работу?
Делающий нам примирительный минет.
«Ты счаз в слюнях захлебнешься», – ехидно замечает юный Кент. Но в кои-то веки ему до чертиков хочется верить внутреннему голосу. Притвориться, что не было последних месяцев. Свернуться калачиком в родных руках. Чтоб чуткие пальцы – по волосам. И ласковый голос – в самую душу. Чтоб…
Выпустить руку. И заставить себя отступить. Они не дома. И никто не может поручиться, что они одни. Нужно заканчивать здесь и увозить отсюда Лекса. Куда-нибудь в безопасное место.
Ага, в сейф. Поставишь ему туда печатную машинку и свою фотку на столик – и будет ему счастье.
Кларк до боли стискивает зубы. И запрещает себе шевелиться, пока Лекс не исчезает в лестничном проеме. Чтоб не кинуться следом. Охранять.
Выдохни, малыш. Не настолько он слабый, как нам бы хотелось…
Нет, всё-таки стоит тут осмотреться. А вдруг тут какая-нибудь система саморазрушения. Или мутанты – как на том заводе. Да здесь опасности могут быть за каждым углом, а Лекс вернется с минуты на минуту. Нет-нет, здесь надо всё проверить. Убедиться, что для него здесь безопасно.
Интересно, куда так торопился «безобидный» доктор? Все остальные спасали свои шкуры, а этот летел, как на пожар… Наверно, сюда: других поворотов-то нет. Да и выбирать-то тут особо не приходится. Что тут у нас?
Стеклянная камера больше похожа на детскую. Особую схожесть с ней придает играющийся на полу ребенок. Миленький белокурый мальчонка. Чем-то похожий на ангела.
Наверное, сходством с покойным другом Оливером.
– Хочешь поиграть с моими солдатиками?
Такой невинный взгляд. Кларк такого ни у одного человека не видел. Но ведь это человек, правда?
– Эй, малыш, ты кто?
В ответ мальчишка угрюмо прикусил указательный пальчик левой руки. Нахмурил бровки. Похоже, вопрос оказался для него сложноват.
– Ты здесь давно?
Молчание.
Кларк осторожно, стараясь не напугать ребенка, сделал шаг вперед.
– Где твои родители?
Еще пара шагов. И тоже молчание в ответ.
– А как тебя зовут?
– Оливер.
Кларк вздрогнул, резко обернувшись. Лекс застыл за пару метров от выломанной Кларком двери.
– Ты тоже считаешь, что похож?
– Он не похож. Это он.
Кларк озабоченно хмурится.
– Эй, ты же сам помнишь… Крыша, пуля. Всё такое.
– Я с ним пять лет в одной школе проучился. Мы на английском за соседними партами сидели. Такое тоже не забывается. Это Оливер.
Кларк переводит на притихшего ребенка сомневающийся взгляд.
– Ну, может, это его брат…
– Угу, близнец. С задержкой развития лет на десять.
– Ну, ты сам понимаешь, что это бред!
– Это клон. Обычный клон. Я делал репортаж о клонировании этой зимой. Могу дать почитать. А вот это всё, – Лекс обводит рукой окружающие их стены, – не что иное, как мини-лаборатория по клонированию. Видишь вон ту длиннющую железную хрень с множеством всяких «щупалец»? Это электронный микроскоп, Кларк. Вы будете изучать такой на физике. А на биологии вам будут объяснять, что такое бактериофаг. Рассказывать, что это такая дрянь типа вирус, которая применяется в генной инженерии в качестве векторов, переносящих участки ДНК. Что такое ДНК ты, надеюсь, в курсе?
Кажется, у Кларка из мозгов не вся дымовая фигня вышла. И теперь она эти мозги разъедает. Прям изнутри. За что ему это?
– Ты не можешь…
– Я-то не могу. Но я видел, что могут Квины. И я совсем не удивляюсь, что они могут это.
Кларк резко встряхивает головой, как очумевший пес, на порог к которому вместо живого хозяина ввалился его зомби: вроде всё так… но ведь всё совершенно иначе, кот вас задери! Нет-нет, здесь какой-то подвох. Он еще не понимает в чем, но нюхом чует… Надо просто успокоиться. Сесть. Разложить всё мысленно по полочкам. И оно всё само собой сложится. Правда?
Кент до боли сдавливает переносицу.
– Не лезь в глаза! У тебя руки грязные! Присядь на стул и откинь голову. Я сейчас промою, – Лекс кидается к нему, совершенно забыв про пацана.
– У тебя волос нет, – зачарованно тянет чудо-ребенок.
– А у тебя генетической индивидуальности, – бурчит под нос Лутор, не решаясь обижать ребенка при Кларке в открытую.
– А ты со мной поиграешь? – не отстает деточка, пока Лекс силком усаживает любовника на детский стульчик и выбирает ракурс поудобней, чтоб закапать глаза физраствором.
– Угу, – так, кажется, с этого места капать лучше всего, – в прятки. Ты беги пока. Прячься. А я тебя поищу. В следующей жизни.
– Ле-е-екс, – предостерегающе шипит Кларк. – Это просто ребенок.
– На счет «просто» это ты загнул. Хотя для криптонца да, довольно «простой» ребенок.
Мальчишка тем временем подползает поближе и тянется к Лексу, собираясь потрогать причудливого дяденьку. Какой странный взрослый! Похож на его оловянного генерала.
От прикосновения детской ладошки Лекс подскакивает, позорно взгвизнув.
– Уберись от меня, зараза!
Ребенок испуганно шарахается в сторону. В огромных небесно-голубых глазах ангелочка застыл трогательный испуг.
– Лекс! – потрясенно охает Кларк.
Но Лекс сейчас совсем не похож на его Лекса. Скорей на кобру. Королевскую кобру. Застывшую в боевой стойке.
– Ты чего?
– Поехали отсюда. Я поведу. Тебе не стоит сейчас глаза напрягать, – младший Лутор опрометью выскакивает из камеры.
– Положи где взял.
– Он поедет с нами.
– Я сказал: верни эту дрянь на место.
– Это просто ребенок. Пусть даже не совсем обычный. Но мы не можем бросить его здесь.
– За ним кто-нибудь вернется, вот увидишь.
– Мы и сами за ним неплохо присмотрим. И кончай его пугать! Он и так весь дрожит, бедняжка.
– Вот и пусть остается здесь – подальше от страшного меня.
– Он едет с нами.
Через открытое стекло седана Кларк забрасывает за заднее сиденье кипу помятых бумажек. Стукнутому Лексом докторишке они теперь всё равно не понадобятся. Ну, не больше, чем Кларку. Надо же всё-таки разобраться, что тут происходит, так-вас-растак!
Глаза еще пощипывает. Наверно поэтому он сначала слышит, и только потом замечает…
– Отойди от моего сына, чертов фрик.
Джебидайя стоит над обрывом. Похудевший. Осунувшийся. Бледный. Напоминает анимешного призрака. И белый развивающийся плащ только усиливает это сходство. Он безоружен. Но этот тон… Кларк невольно отступает, инстинктивно толкая мальчонку за спину.
А раньше ты толкал туда лысика. Быстро же у тебя приоритеты поменялись!
Ехидство внутреннего голоса не в тему и не к месту. И Кларк привычно велит ему заткнуться. Жаль, что нельзя также заткнуть дядю Джеба.
– Ваш сын умер, мистер Квин.
– Да, ты его убил.
– Он сам…
– ТЫ ЕГО УБИЛ, СУКИН СЫН! Моего мальчика! Моего бедного мальчика… А теперь явился сюда… Убирайся! Вместе со своей продажной шлюхой! – Джеб решительно шагает Кларку на встречу.
За его спиной виднеется плетеная корзинка. Он что, в лес по грибы ходил? Тот, кого «Дэйли-Плэнет» назвала «Гитлером нашего времени», просто ходил по грибы? Впрочем, Гитлер в компании Евы, наверно, тоже вел себя… по-человечески… Выгуливал собаку. Соленья солил. Любил свою жену.
– Джеб…
– Убирайся!!! – из складок плаща, как кролик из шляпы, появляется… корявый сук. Простой корявый сук. Последнее страшное оружие всеми брошенных Гитлеров. Любящих своих сыновей.
– Джеб, – растерянно качает головою Кларк.
А в следующую секунду ему приходится уворачиваться от удара. Дерево совсем высохло, а Джеб совсем обезумел, поэтому коряга так и мельтешит в воздухе. Справа. Слева. Справа. Слева. Справа. Снизу! Кларк просто не знает, как остановить старика.
– Джеб, ну пожалуйста! Ну будьте благоразумны…
Кент понятия не имеет, что еще сказать старшему Квину. Что ему будет лучше в тюрьме? Что мальчику будет лучше в приюте? Или в военной лаборатории?!
Сук врезается в землю. Вспотевший и запыхавшийся Квин замирает на месте, стараясь отдышаться. Приподымает голову – и натыкается на презрительный лед серых глаз луторвского щенка.
– Что же вы так убиваетесь, мистер Квин? Вы же так не убьетесь.
Из груди старика вырывается яростный вопль. Так кричат раненные гризли – Кларк слышал когда-то, когда однажды отец и дядя Джеб взяли его с собой на охоту. Кричат и встают на задние лапы. Чтобы идти на врага. Насмерть.
– Джеб! – Кларк кидается наперерез: не сметь посягать на святое! – и оттолкает старика.
Кажется, он толкнул его совсем несильно. Ну ведь совсем чуть-чуть! Да он просто споткнулся… Неудачно как-то… Животом прямо на сук… На собственный сук…
– Джеб!
Кларк склоняется над стариком в отчаянной попытке спасти… А Лекс рефлекторно прижимает мальчишку лицом к себе в живот: смотреть на такое…
Маленький ангелочек утыкается в мягкий хлопок. Зарывается носом в этот чудный запах. Такой непонятный… Но такой… родной? Он… дома? Он дома! Он наконец-то дома…
URL записи
Продолжение и авторские иллюстрации к фику - комментах