I believe in Moire. Twice. 3-й-Невеста-4-й сезоны "Шерлок ВВС"? Нет, не видел.
Подарочки – не отдарочки!
Лучший мой подарочек - какой смогла придумать...
Корь в 22 – это ужасная гадость. Но мне уже лучше, хоть капельницы и ставят по-прежнему дважды в день. Я по вас ужасно соскучилась, и скучала бы, наверно, еще очень долго – но моему счастью помогло чужое несчастье: ко мне вчера подселили соседку с ноутом и мобильным инетом. Она пустила меня на Дневники на полчасика. Так как на чужом несчастье своего счастья не построишь – я постараюсь не злоупотреблять ее добротой, лучше завтра-послезавтра еще к вам загляну. А пока небольшой презент к праздникам, а то со своими болячками я рискую не успеть вас поздравить.
Название: Подарочки – не отдарочки!
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Кларк/Лекс
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-17
Жанр: флафф, PWP, юмор
Саммари: Лекс Лутор обожает такие вложения, проценты от которых превышают все ставки по депозитам.
Посвящение: для Чеди Даан, которая хотела «эротический бело-пушистый флафф, во всех неприличных подробностях».
читать дальше«…ибо рождество – это пора, когда громче, нежели в любое иное время года, говорит в нас память обо всех горестях, обидах и страданиях в окружающем нас мире, которым можно помочь, и, так же как и все, что мы сами испытали на своем веку, побуждает нас делать добро…»
Или глупости.
Кларк отложил в сторону «Рождественские повести» и в сотый раз за вечер выглянул в окно. Зябко повел плечами. Ну и что он пытается там рассмотреть в такую темень? Впрочем, не в темноте дело – замка отсюда всё равно не видать. Ни замка, ни его Ледяного Принца. Ну, не совсем его…
«И не совсем ледяного», – с досадой уточняет юный Кент, вспоминая сегодняшнюю праздничную вечеринку в «Тэйлоне». Как же Кларк ненавидит Рождество! И все эти елки. И пунши. А больше всего – омелу. Чертову омелу, под которой его «лучший друг» Лекс, перебравший того самого пунша, выцеловывал сегодня его «лучшую подругу» Хлою. У-у-у, зараза! Небось, специально под венком сторожила. И Лекса подпаивала.
Кларк хмурится до боли в переносице. Всё дело действительно в пунше? Может ли вообще Лутор захмелеть от пунша? Вроде это алкоголь. Вот только какой-то девчоночий. Несолидно как-то – хмелеть от такого. Не по-луторовски. Но лучше б было по-луторовски, а то Кларк за себя не ручается: заведет друга в пещеры и… и… Ну и?! Чтоб такое придумать? Чтоб посолидней…
Грозные планы мести нарушает звук тормозящих шин. И Кларк точно знает – кому принадлежит машина. Он ее узнает, услышит, увидит, почувствует – при любом раскладе даже без всяких способностей. Просто способностью сердца.
Заявился, значит. Шлялся где-то полночи, пьянствовал, с бабами под омелой… А теперь, значит, к Кларку. Соскучился, да? Приютить тебя, да? Обогреть? Накормить? Спать уложить…
Нет! Укладывать не надо! Это ж его раздевать придется. И вообще… Лекс и кровать – взрывоопасная смесь. Слишком соблазнительная. А поддаваться соблазнам, сынок, недостойно Кентов. Так папа говорит. А папа всегда прав. «Если речь не идет о Лексе», – уточняет ехидный внутренний голос.
Кларк советует голосу заткнуться и спешит занять место у телескопа. Типа он тут не лучшего друга на столе разложить мечтает, а за Ланой наблюдает, вот. Кстати, разложить на столе – какая прекрасная мысль. Стоп, Кларк, не отвлекайся, а то даже 24-кратное увеличение мисс Ланы Ленг не спасет от «домика» в штанах…
На лестнице показывается знакомая лысая макушка. Плечи. Грудь. Руки заведены за спину. Ага, вот и ноги. Длинные такие: удобно, наверное, ими обхватывать… кого-нибудь…
– Что-то случилось, Кларк? Ты так внезапно ушел. Ни с кем не попрощался. Лана расстроилась…
– Уверен, ты ее утешил.
А вот Кларк совсем не ледяной, не умеет он держать себя в руках, как всякие там метрополиские миллиардеры. Ревностные нотки в собственном голосе отчетливо слышны даже ему – при всей его любви к самообману. Лексу слышны и подавно. Он хорошо успел изучить повадки этого дикого животного породы кларк кентовский-с-виду-домашний.
Лутор озабоченно хмурится.
– Ты очень нравишься Лане, Кларк. Именно ты.
Кларк порывается что-нибудь сказать – но только нервно облизывает губы. Что тут скажешь?
– Кстати, Лана не может бросить «Тейлон», пока не уйдет последний посетитель. Так что можешь оставить свой наблюдательный пост: до утра она не вернется.
Кларк досадливо морщится. Черт, совсем забыл, что девчонка осталась на той дурацкой вечеринке. Лучше б он книжкой прикрылся.
– Если хочешь, могу отвезти тебя назад. Вы поговорите…
– Ты пьян, – «во всяком случае мне очень этого хочется», – тебе нельзя за руль.
На лице Лекса расплывается покровительственная усмешка.
– Брось, Кларк, да сколько я там выпил?
Ага, так значит, не в алкоголе всё-таки дело! Ну погоди же у меня! И Кларк демонстративно складывает руки на груди, становясь в свою «обиженную позу».
– Да ладно тебе! – фыркает Лекс. Но тут же сдается: – Ну хорошо, я вызову водителя, так лучше? Ну не дуйся, – Лутор шутливо толкает приятеля в плечо. – А я тебе подарок привез, – и хитро заглядывает в глаза.
Кларк хочет быть гордым. Как отец. И как мама. Или хотя бы как Хлоя. Но ему только шестнадцать. И он влюблен. Впервые влюблен. Всерьез и надолго. А когда в шестнадцать ты влюблен всерьез и надолго – даже фантик от конфетки, подаренный любимым, превращается в священную реликвию, бережно хранимую под подушкой. Поэтому Кларк гордо молчит – но косится на друга с любопытством: мол, ну чё тянешь-то, а? Давай уже. И Лекс протягивает…
– Вот.
Омела. Чертова омела! Опять она! Нигде от нее нет покоя. Ну да, сейчас ее время: Рождество, праздник, пора веселья. Когда твой любимый целует твою подругу – это ж зашибись как весело!
– Давай прибьем над дверью? А то Лана собиралась тебя с утра навестить, – Лекс хитро подмигивает другу.
Кларк смотрит на омелу, на Лекса, на свои кроссовки. И вдруг усмехается в ответ:
– Отличная идея. Сейчас сгоняю за гвоздями.
Забавно видеть единственного наследника многомиллиардной компании на бедняцкой ферме, с закатанными рукавами, в поте лица забивающего гвоздь. Уже пятый, между прочим.
– По-моему, на этот раз вполне посредине.
– Да нет же, я ж говорю: левее.
Лекс стискивает зубы и опасно сжимает молоток. А Кларк старается ухмыляться не слишком злорадно: ему-то сломать что-то сложно, нереально почти, а вот из-за молотка папа, пожалуй, расстроится.
– Может, сбегаешь за сантиметром?
– А зачем? – Это не Кларк, нет – это сама Невинность. – У меня отличный глазомер. Тут надо левее, – уверенно кивает юный Кент. Уж чего-чего, а гвоздей ему не жалко.
Лекс медленно выдыхает через нос – и тянется за шестым гвоздем.
– А, может, и правее, – задумчиво тянет Кларк, глядя на злосчастный венок минуту спустя. – Как-то криво она висит.
– Знаешь, по-моему, главное, что она таки висит! – решительно заявляет Лекс и пытается ногою нащупать ступеньку стремянки, чтобы наконец-то спуститься с этой Голгофы…
Нога соскальзывает. Лекс соскальзывает следом. Куда-то в воздух взмывает молоток.
– Блин, я думал, что Рождество придется встречать в больнице, – выдыхает Лутор пару секунд спустя. А еще он думает в этот момент, что на руках у Кларка Кента очень удобно. Как-то уютно, что ли… – Слушай, тебе не тяжело?
– Ты легкий.
«Во всяком случае, отпустить тебя – намного тяжелее». Но последнее, пожалуй, вслух произносить не стоит.
– Зато характер тяжелый, – натянуто смеется Лекс, чувствуя непривычную неловкость. Непривычную – потому что с Кларком. Непривычную – потому что в этот раз Кларк почему-то не пытается ее сгладить. Просто стоит и смотрит. На него. По-прежнему держа на руках. Будто барышню. Тьфу! – Думаю, уже можно поставить меня на землю. Точно тебе говорю. Уверен, ты очень сильный и всё такое. Мог бы меня хоть до утра держать… А-а-ах…
Оставшиеся доводы тонут. Где-то в глотке Кларка Кента. Высасываются его губами и вывинчиваются его языком – а потом тонут. Где-то… Что-то… И это как-то…
Лекс зябко ежится, пытаясь стряхнуть с себя наваждение – и решительно отстраняется, одновременно ужом выворачиваясь из объятий лучшего… хм, друга.
– Что это было?
– Омела, – пожимает плечами Кларк как ни в чем не бывало. – Ты же сам ее прибивал.
Лекс невольно поднимает глаза на собственноручно прибитый им же венок и хмурится. На этот раз сдержать усмешку у Кларка не получается: кажется, нелюбовь к омеле – это заразно.
– Я… Не совсем то… Ну…
Это в первый раз, когда Кларк слышит заикание в исполнении самого Лутора. Впрочем, Лекс быстро берет себя в руки. Здравствуй, маска, я тебя знаю!
– Что ж. Будем считать, что свой испытательный тест наш венок прошел на ура. Завтра с Ланой…
– А я хочу сегодня с тобой.
Кларк сам шалеет от собственной смелости. Но отступать не достойно Кентов, сынок. Да, этот отцовский постулат ему нравится больше.
– Кларк? – Лекс невольно пятится. Да, этого пункта явно не было в его ежедневнике на это Рождество.
– Ты нравишься… мне… Ну, в том… то есть, в этом смысле… И я тут… подумал, что хотел бы… и хочу думать, что и ты… И вот… Ну?
Лекс судорожно зажимает рот рукою и весь скукоживается, стараясь скрыть, как дрожат от смеха его плечи.
– Боже, это самое прелестное признание в любви, которое я когда-либо получал! – выдавливает он через пальцы. И тут же серьезно уточняет: – Это ведь признание в любви? Или ты просто хочешь попробовать? Эксперимент провести?
– Да, это… Да! В любви! Но попробовать я тоже… хочу, – последнее слово Кларк выдавливает из себя почти шепотом. – А можно?
Излишняя веселость тут же слетает с Лекса. На смену приходят желание и азарт. Практически жажда. Обладания, да.
– Насколько я помню, твои родители в Метрополисе?
– Ты же сам бронировал им столик в ресторане.
– Обожаю такие вложения, проценты от которых превышают все ставки по депозитам. – Лицо Лекса сейчас напоминает Кларку рожицу Чеширского кота, у Пита была футболка с такой в детском садике. – Может, пригласишь меня в дом? – хитро усмехается Лутор. – Устроишь экскурсию.
– Да что ты там не видел? – искренне удивляется Кларк.
– Твою спальню, к примеру.
У Кларка перехватывает дыхание. И идти становится сложно. Очень, очень сложно… мешает тут… кое-что…
Но он всё равно идет. Почти бежит. И к черту экскурсию! Сразу в спальню. Сразу, я сказал. Впрочем, возразить у Лекса в любом случае не получится – трудно возражать с полным ртом. Заполненным чужим языком… дыханием… слюною… чужим желанием… Хотя нет – уже общим.
И когда Лекс отвечает – осторожно, но решительно – у Кларка просто сносит крышу. Он раньше даже не думал, что от простого прикосновения к языку можно испытывать такое. Будто вместо его языка – тросик… этакий тросик… спускающийся вниз… в живот… и еще ниже… Трос, за который привязан сонм колокольчиков. Которые дрожат сейчас у него в животе. И эта дрожь отдается ниже… Приятной вибрацией в паху… И там теперь тоже всё дрожит.
Кларк никогда не испытывал такого раньше. Ну, когда сам с собою. Трудно же целовать самого себя. В скулу. За ухом. В шею. По ключице вниз. Как же это приятно! И еще вот сюда…
У Лекса шершавый язык. И такой горячий. Кларк как-то не задумывался никогда, что язык может быть таким шершавым – и горячим. Обжигающим просто. И что стоит ласкать соски – не задумывался тоже. Ббббожжжже! Ему казалось, что ласкать грудь нужно только девчонкам. Пунш и соски – это же для девчонок, да? Мужчинам нужно виски и что-то пожестче. Пожестче, да…
– Жестче? – тихий смешок опаляет облизанный ореол. Вызывая мурашки. И страх. Такой крышесносный страхххх… – Хочешь жестче, Кларк? – И сосок прикусывают зубы.
Блядь! Это жестко, да! Это охренительно жестко! И это… так правильно, боже…
– Хочешь жестче?
Треск ткани – жесткий звук. А вот пальцы на члене – это мягко. Очень мягко. И очень правильно, да. Зарываются в волоски… отводят верхнюю плоть… размазывают спегму по стволу… массируют промежность… толкаются между ягодиц… И замирают. Потому что Кларк тоже замер. И как-то сжался весь. Черт!
– В чем дело, малыш?
– Я, – Кларк судорожно облизывает губы. – Ну… Это больно? – И этот взгляд. Взгляд несчастного котенка.
Взгляд, после которого Лекс бежит добывать документы странным сиротам, сражаться с родным отцом из-за дурацких пещер, ссужать деньги на кафешки без процентов и делать сотни других не менее глупых вещей. Например, такую:
– Ну давай ты сверху.
Блядь, это практически самоубийство. Кларк при его внушительном, как Лекс успел заметить, «хозяйстве» и при его внушающем ужас «опыте» (это слово тоже определенно стоит взять в кавычки) – просто порвет его на хрен. Пускать его наверх при подобном раскладе – о чем ты думаешь, Лутор?
Наверно, о любимом. Думать в первую очередь о любимом – это же так… нормально. Именно не по-луторовски. Как ты и хотел. Страх и любовь несовместимы. Значит, страху не место в ваших с Кларком отношениях. Значит, надо вот так… Ну же! Еще сегодня утром ты был уверен, что из-за страха перед Луторами у тебя никогда не будет нормальных отношений – а теперь вот же они! Надо просто не пустить сюда страх. Пара капель крови за любовь наивного мальчишки – это небольшая цена, правда, Александр?
Поэтому Лекс облизывает свои пальцы, не сводя глаз с Кларка. И осторожно… по одному… направляет их в себя – не сводя глаз с Кларка. Увеличивает темп, подстраиваясь под его дыхание. Не вынимая пальцев, медленно перекидывает ногу через талию Кларка. Приподымается повыше, прогибаясь в пояснице, улучшая обзор – и вытаскивает пальцы.
Чтобы тут же направить туда член.
– А-а-гр-а-а! – Кларк весь сжимается – как тот бутон на канале National Geographic. Сжимается – чтобы раскрыться навстречу солнцу. Навстречу Лексу. Потому что теперь у него есть личное солнце по имени Лекс.
Такое шелковистое солнышко. Такое тугое. От жара и упругости которого – пятна перед глазами. Которое обволакивает по чуть-чуть. По сантиметру. Еще… и еще… и…
– Черт, не могу! Я больше не могу! Я! Я хочу! Тебя, Лекс! Больше! Еще! Ну же! Еще БОЛЬШЕ!
Кларк лежит под ним такой разгоряченный, вспотевший, задыхающийся. И во взгляде его нет уже ничего от котенка – там похотливый мартовский кошак, свихнувшийся от мыслей о кошке. Точней, о коте. О твоем «котике», Лекс.
И чувство непонятного ликования, осознания, что теперь-то он твой, теперь уже навсегда – ты первый, и это уже навсегда! – сносит крышу и Лексу. В порыве дикой эйфории он резко насаживается до конца – и она оба захлебываются в крике. В диком крике желания, боли и счастья. А кто сказал, что счастье бывает без боли? За всё в этой жизни надо платить. Мой папа тоже любит постулаты, Кларк. Но я готов платить и кровью, и болью – за счастье быть с тобою. И кровь – это даже хорошо: двигаться легче. Двигаться дальше. Мы с тобой далеко уйдем, Кларк. Очень далеко…
После стонов и криков, и скрипа кровати, и обрывков каких-то невнятных просьб – сейчас слишком тихо. Только дыхание. Шумное, усталое дыхание – удовлетворенное, да.
– Это круче, чем выиграть в «RACE» у Пита.
– Ты еще капучино у Ланы вспомни, – усмехается Лекс.
– Нет, правда, Лекс, это было… Это круто! И… вообще… я…
На этот раз поцелуем затыкают Кларка. Это тоже «круто» – когда тебя затыкают поцелуем.
– С Рождеством, – усмехается Лекс. – А теперь давай спи. Тебе завтра еще мне ответный подарок дарить…
URL записи
И упакуйте нарядно!
От сердца и почек дарю вам цветочек!
Название: И упакуйте нарядно!
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-17
Жанр: флафф, PWP, юмор
Саммари: в подарке главное – нарядная упаковка…
Посвящение: для Juliya_Luthor: мне кажется, тебе должно понравиться…
читать дальше
– И упакуйте нарядно! Чтоб со всеми этими бантиками и ленточками, – Пит прыгал вокруг продавца, как мартовский заяц.
Хотя на дворе был декабрь. Самое рождество на носу. Время подарков. Вон, Пит уже девушке презент выбирает, а Кларк до сих пор до конца с друзьями не определился. С Ланой, к примеру… И Лексом.
Черт! Кларк с силой вцепился в челку. Опять двадцать пять! Снова эти дурацкие… мысли… фантазии… бред. Как началось две недели назад, так и не прошло до сих пор. Может, правда об стенку побиться? Впрочем, нет, об стенку Кларк уже пробовал. Теперь чинить надо, все карманные деньги на бетонную смесь ушли. Напиться? Так ведь не помогает ни хрена. Он и папину заначку ополовинил, и к Лексу в бар тайком лазил…
Опять Лекс. Да когда ж это кончится? Кларк всегда считал себя оптимистом, но сейчас его оптимист лишь хмуро кривился: «Никогда, парень. Сумасшествие не лечится. Ну, не с доходами твоей семьи…» А, может, самолечение? Ну там, самому за оголенный провод подержаться… А что? Лексу электрошок вроде помог. Такой потом тихий ходил, благостный. Может, и впрямь?.. Кларк осторожно покосился на магазинный щиток. Не, на ремонт магазина его карманных доходов уже не хватит.
– Чё такой смурной, дружище? – Пит со всей дури хлопнул приятеля по плечу. – Чё, Лана не дала до сих пор? Да кинь ты ее уже. Вон Стейси говорит, есть у нее одна подружка…
– Пит!
– Ты чё, боишься чё ли? Ну хошь мы вчетвером замутим? Поддержу тебя, так сказать, не брошу в беде, – Пит весело заржал.
А Кларк хмуро скривился. С тех пор как приятель открыл для себя радости секса, общаться с ним стало просто невозможно. Еще ни разу не видев вживую голой женской груди (так и не довелось Кларку отведать материнского молока в детстве – Марта предпочитала соску), юный Кент тем не менее уже в совершенстве знал об анатомических подробностях самых расхожих молодежных поз. Пит считал своим долгом делиться с ним всем: и как «там хлюпает, когда кончаешь», и с насколько «забавным звуком я ей засадил», и даже то, что в «эти дни – так даже приятней, приятель».
Кларк начинал подозревать, что Пит уже просто самоутверждается за его счет, мстя ему за его суперспособности. Впрочем, одна месть удалась Питу особо. Сам того не подозревая он почти свел друга с ума. Всё дело в том, что пару недель назад Росс предложил приятелю «хотя бы представить хотя бы часть из того, чем я с тобой делюсь из чувства мужской солидарности». И Кларк представил. Идиот.
Будучи натурой романтичной юный Кент не стал сразу тащить фантазийную мисс Лэнг в койку. Или на заднее сидение пикапа, как советовал практичный Пит. Нет, легких путей Кларк никогда не искал. Если к звездам – то только через тернии: чертополох Кларку как-то привычней. А если он еще и растет на навозе… Кстати, к Брайсу надо бы за удобрениями заехать, он отцу обещал.
Кларк вздохнул. Но мысли о навозе всё равно не спасли его от грустных воспоминаний. И их трагичных последствий.
А начиналось-то всё так чудесно. Вечер. Парк. Полная луна. Лана в развивающемся платье дефилирует впереди на высоченных шпильках. Черные волосы развиваются на ветру. Платье обрисовывает силуэт. Кларк делает шаг вперед…
И вскакивает с диким воплем. Потому что вместо Ланы к нему почему-то обернулся… Лекс. Да, его старый приятель Лекс. Даже признаваться как-то неудобно, но именно он. В платье, на шпильках и, видимо, в парике. Кларка аж пот пробрал. После этакого шока у него потом два дня утренней эрекции не было. Эрекции. Не было. Не то чтобы Кент запаниковал, но деревцо и веревку уже на всякий случай присмотрел. Ну, вдруг пригодится… Канатом там член приподнять…
На третий день эрекция вернулась. Лучше б она, гадина, повеселись на дереве! Потому что стояло у Кларка не на Лану, не-е-ет! Фигушки! То есть перепутать их, конечно, можно было бы. В темноте там… издалека… тем более, что на этот раз Лекс был еще и при макияже. Вот блядство!
Кларк честно пытался бороться. Он купил себе порно. Он даже следил за Ланой в душе (благо стены в ее доме свинцовыми никогда не были). Он дрочил каждый вечер до потери сознания. Всё впустую.
Самое страшное – что Кларк никак не мог разобраться, на кого же из них двоих так реагирует его «дружок». Да так реагирует, что хоть ты им гвозди вколачивай. А что? Кларк пробовал, хорошо получилось. Правда, потом пришел папа и велел не выделываться. А еще потом мама с какой-то тихой обидой смотрела на Кларка за завтраком. Будто это он виноват, что папа случайно сел на муравейник и один из термитов цапнул его за член. Хотя Кларк никаких термитов на ферме не видел, но раз папа сказал, что был именно термит, значит, так оно и было. О, точно, надо еще за химикатами заехать!
И за веревкой, да. Вешаться тебе, Кларк, пора. Потому что завтра Рождество, а именно в это утро будить тебя приходит мама. И что она завтра в твоей спальне увидит, а? А если еще и услышит… Полный… гм, конец. В общем, вешайся сам, сынок, так-то оно лучше будет.
Умирать не хотелось. Даже несмотря на то, что он весь пропах навозом, а в носу щипало от химикатов (сэкономил сволочь Дженси на упаковке). Но жить хотелось всё равно. И желательно как раньше. Спокойно и без проблем. Может, еще обойдется?
Ага, Кларк, держи карман шире. Да только смотри, чтоб туда термит не заполз. И всё же… Голая Лана его не вставляет – проверено опытным путем. По-мужски одетый Лекс тоже – и в этом Кларк уже убедился. Что у нас остается? Лекс в женском прикиде? Не, Кларк, лучше сам повесься, а то Лутор за такие предложения тебя того… насмерть…
Но ведь он ему друг! Он же сам говорил: всё для тебя! Не может же он теперь хладнокровно смотреть, как гибнет его почти брат?! А если и может – то всё равно не имеет права!
И Кларк решительно ударил по тормозам, останавливаясь перед магазином женской одежды.
Чтоб выцепить у девицы приглянувшееся на распродаже платье – суперменом быть мало. Тут надо быть как минимум богом.
Или приглянуться продавцу.
– На себя подбираешь, сладкий?
Кларк вздрогнул при виде этого разукрашенного чуда. И испытал иррациональную гордость за Лекса: у приятеля макияж был на порядок изысканней. Благородней даже. В меру и со вкусом.
– Пойдем отсюда. А то эти курицы сейчас вцепятся нам в глотки. У меня в подсобке подобрать что-нибудь на твой вкус будет гораздо, – провокационное облизывание губешек, – удобнее.
На этот раз Кларка передернуло основательней. Но в подсобку он всё равно пошел. Нужда и не на такое толкнет. Впрочем, всегда ж можно выбить стену. Лбом.
Сочельник. Единственный вечер в году, когда Кенты на еде не экономят. А вместо того, чтоб объедаться маминой индейкой под клюквенным соусом – Кларк мнется с ноги на ногу перед одетым с иголочки Лексом. Не, по-мужски одетым. Видать, на свиданку собрался. Не к Лайонеллу ж на семейный ужин он так вырядился.
– Что-то случилось, Кларк? Дома всё в порядке?
– Ну, я… Да, там… Хорошо там. – И как в прорубь с головой: – Это мне погано! Господи, Лекс, я не знаю как объяснить! И что думать уже не знаю. Помоги мне, а? Ну пожалуйста! Это ж несложно. Вот я б для тебя это сделал. Честно-честно!
– Стоп! Так, Кларк, спокойно. Воды хочешь?
Лекс под ручку подводит Кларка к дивану. Успокаивающе гладит по плечу.
Зубы истерично стучат по ободку стакана, пока Кларк пытается сделать хоть глоток. Горло сводит спазмом. Туда даже воздух проходит с трудом. Вода застревает где-то посредине.
– Ну-ну, мой хороший, всё будет хорошо, – бормочет Лекс, стараясь незаметно вытащить телефон, чтоб отменить машину. Накрылась забава с «рождественским кроликом». Но бросать друга сейчас, когда он в таком состоянии – это просто подлость.
А, может, и нет. Может, и стоило выкинуть его вон, пока не успел рот открыть.
– Переодеться? Бабой? Мне? – Кларк интуитивно отодвигается подальше, чуть не свалившись с дивана. – Знаешь, Кларк, у меня было много любовников. Но таких предложений мне еще не один не делал. Толи они умные были, толи ты… немного не прав.
Кларк в отчаянии хватается за голову.
– Да не могу я больше, Лекс, ну пойми ты! Я уже сам себя изгрыз всего изнутри. Уже ничего не понимаю. Запутался… весь… совсем… Я гей? Не гей? Я кто вообще?! Что со мною? Я… Я… сумасшедший, да? С ума схожу…
Лекс вздрагивает. Слегка. Будто от сквозняка. Встает и неторопливо подходит к бару. Задумчиво проводит пальцем по голубой вазе на столе. Это другая, конечно. А та… Он тогда… тоже…
– Надеюсь, это не какая-то секонд-хендовская дрянь. И чтоб без вырезов на спине, у меня некрасивые лопатки.
Дурацкая была идея. Осознание этого приходит к обоим почти одновременно, стоит только Лексу переступить порог кабинета. Да и наряд на Луторе дурацкий. Лекс снова зябко передергивает плечами: и совсем ему не идет эта юбка, он в ней толстый! Плиссировка вообще полнит. Ни черта в общем Кларк не разбирается в моде. Еще и кожа головы под париком жутко чешется.
– Прости. – Признание тихое, как шелест снега за окном. – Это было глупо, не стоило мне…
– Да ладно, – с облегчением выдыхает Лекс. Обошлось – и слава богу! – Для чего еще друзья нужны?
– Нет, Лекс, ты не понимаешь! – с необычной горячностью восклицает вдруг младший Кент. В пару шагов преодолев расстояние между ними, он с какой-то виноватой страстностью хватает друга за плечи. Будто боится, что тот иначе плохо расслышит. Или не допетрает чего. – Вот правда, Лекс, больше б никто для меня такого б не сделал! Вот Пит бы для меня – никогда! А ты! Спасибо тебе. Ты настоящий друг!
– А говорю: пропустите! Не буду я ждать! Лекс, ты просто обязан поговорить со своим отцом! – и разъяренная Хлоя метеором влетает в кабинет, отталкивая охранника.
Кларк чувствует, как под его ладонями напрягается Лекс и инстинктивно притягивает его к себе. Это просто в нем инстинкт защитника срабатывает, правда. Ничего такого! Ну вот честное слово, Хлоя!
В итоге Хлоя видит такое! Ну вот просто ТАКОЕ! Что не в состоянии описать даже ее журналистская натура. Лекс Лутор в женском прикиде в нежных объятиях Кларка Кента. Лутор. В объятиях Кента. И в женских шмотках – для полного счастья.
– Вот черт.
– Вот черт! – доходит и до Кларка.
Лекс более откровенен:
– Вот блядство.
– И что мне ее теперь – придушить? Или, может, ты память стирать умеешь? – Лекс со злостью плюхнулся в кресло, широко раскинув ноги. Холодный сквозняк тут же лизнул самое дорогое. Черт, как же поддувает в этих гадских юбках!
Хлоя юркнула из кабинета при первой же возможности, стоило только чуток отступить культурному шоку. Догнать паршивку не удалось даже опытной охране замка. Кларк, наверное, мог бы, но очень уж перед Лексом раскрываться не хотелось. Он лучше потом как-нибудь… поговорит с подругой… или оно само как-нибудь решится… Ведь решится же, правда?
Кларк расстроено шмыгнул носом.
– Прости.
– Что мне с твоих «прости»? Думаешь, они заткнут рот моему отцу? Или деловым партнерам? Какой толк с твоего «прости»?
– Я сделаю всё, что захочешь. – Чувство вины Кларка не знает предела.
– Минет мне сделай! Праздничный! Хоть хуй мне погреешь. Совсем окоченел в этой юбке, – Лекс с злостью пнул ножку журнального столика.
С гораздо большим удовольствием он бы сейчас пнул голову одного дружественного придурка – но так далеко он, увы, не дотянется. Лекс прикрывает глаза ладонью, будто стараясь отгородиться от будущих проблем.
И в итоге пропускает момент, когда его высвобожденный из плавок член оказывается во рту у… гм, ну друга, наверно…
Лекс напряженно замирает. Кларк тоже не шевелится. Он чё заснул там, что ли?
– Кларк, – осторожно зовет Лутор.
– У? – юный Кент поднимает на приятеля наивные глазенки.
– То есть ты так стоять и собираешься, да? – догадывается Лекс. – Типа пока не согреется?
– Угу.
– Блядь, с кем я связался! – на этот раз глаза прикрываются обеими руками. – Слушай, Кларк, ну раз ты всё равно уже там. И уже с ним. Во рту, да… Хоть головой помотай что ли. Язычком там поработай…
Член со смачным чмоком выскользывает наружу.
– Зачем?
Сил на эмоции уже не осталось. Сплошное спокойствие. Вот оно, луторовское хладнокровие.
– Да так, чтоб согреться.
– Но это уже… Ну, отсасывание получается…
– Да нет, что ты! Просто небольшая оральная ласка. Исключительно по-дружески. Сам же говорил: мы с тобой такие друзья, ну такие друзья, что просто всё для меня. – Лекс сдвинул руку и, приоткрыв один глаз, покосился на Кларка: – Так всё?
– Ну… да.
Кларк понял, что отступать сейчас некуда. Да оно и впрямь нехорошо как-то получается: вон Лекс для него даже в платье вырядился. Кларк его в такое дерьмо втравил – а теперь даже поблагодарить толком не хочет. Если подумать: дело-то нехитрое. Но лучше, наверно, не думать. Лучше на чистых инстинктах.
Так глубоко с первого раза у Лекса не брал никто. И даже не поперхнулся, гаденыш! На кукурузе что ли тренировался? Учился надавливать язычком на каждое зернышко – как вот сейчас на каждый бугорок.
Кларк вбирает поглубже, лаская ребром языка ствол. Почти выпускает изо рта. Помогает руками. Пытается пропихнуть язычок в устье уретры. Лекс шипит. Выгибает спину, вцепившись в подлокотники кресла. И довольный результатом Кларк вбирает в себя член снова. Сначала за щеку. Потом – в глотку поглубже. Потом снова назад… Выпустить совсем. Лизнуть, как эскимо. Вобрать в себя…
Маленький паршивец! Столько времени морочил ему голову. «Не знаю, Лекс, ничего не знаю, Лекс». Да тебе больше и знать ничего не надо. Да, вот так. Нежнее, малыш. Ах ты ж блядь! Что ж ты делаешь со мною?! Быстрее… Быстрее же, мать твою! Глубже! Даль-а-а-А-А-ААА!!!
У Кларка такое чувство, будто он летать научился. Парень осторожно поглядывает наверх, на Лекса. Угу, еще и младшего Лутора в полет прихватил. Губы сами собою расплываются в дебильную улыбку. А, плевать. С собственным идиотизмом Кларк уже смирился. Зато он минет делает классно. Как выяснилось.
Лекс сидит в кресле с закрытыми глазами. И медленно перебирает смоляные пряди. Его собственный смолянисто-черный парик валяется где-то под столом.
Наконец Лекс приоткрывает глаза и окидывает мальчишку, замершего у его ног, оценивающим взглядом. Испуганным или недовольным Кларк точно не выглядит. Скорей самодовольным. И обкончавшимся, ага. Какой молодец: сам о себе позаботился – да так и забыл ширинку застегнуть. А член у нас симпатичный. Интересно, на вкус какой?
Где-то за стенкой бьют дедушкины напольные часы.
– С Рождеством, – Кларк сонно щурит свои довольные глазенки.
– И тебя, Кларк. Завтра съездим в Метрополис, подберем тебе подарок. – «Видал я одну штучку в своем любимом секс-шопе, тебе пойдет».
– Да ладно, – краснеет юный Кент, – я свой подарок уже получил. – И любовно скользит рукою по обтянутой шелковым чулком ноге. – В нарядной упаковке…
URL записи
С наступающим, фандом!
С наступающим, фандом!
НГ я буду праздновать в больнице. Но в качестве утешительного приза брат поставил мне на свой ноут фотошоп. Так что - с наступающим, фандом!
За исходник дружно скажем «спасибо» - [J]Sugrilinn[/J]!
URL записи
Очередной подарок
Очередной подарок
Мы тут в дневнике у Heartless Bitch затронули тему ёлочек. Ну, сами виноваты
URL записи
Сегодня Старый Новый год!
Сегодня Старый Новый год!
Большая часть гаданий приурочена к святкам (время от Рождества до Крещения) и является их неотъемлемой частью, когда приходят с "того света" души умерших и активизируется нечистая сила. Испокон веков считалось, что в это время ничто не мешает заглянуть будущему в лицо. Все девушки мечтают о счастливом замужестве и любви. Ну и конечно, кому же не интересно заранее узнать своё будущее.
читать дальшеГадание (с валенком) на "сторону", в какую выйдешь замуж.
Это наиболее известный и распространенный вид гадания. Девушки поочередно бросают валенок (сапог, туфельку) на дорогу и по направлению "носка" валенка узнают сторону, в какую выйдут замуж.
Гадание с зеркалами на вызывание образа будущего жениха.
Это хорошо известное из литературы гадание нередко используется и сейчас. Девушка садится в темноте между двумя зеркалами, зажигает свечи и начинает вглядываться в "галерею отражений", надеясь увидеть своего жениха. Лучшим временем для этого гадания считается полночь.
Гадание (со сжиганием нити) на быстроту и очередность выхода замуж.
Оно заключается в том, что девушки отрезают нити одинаковой длины и поджигают их. У кого вперед догорит нитка, тот первый окажется замужем. Если нитка потухла сразу и меньше половины сгорело, то замуж не выйдешь.
Гадание (с кольцом или иглой) на пол будущего ребенка.
С кольцом или иглой проделывают определенные действия (кольцо опускают в стакан с водой, иглой протыкают шерстяную ткань), затем, подвешенное на волоске или нитке, медленно опускают возле руки того, на кого гадают. Если предмет ( кольцо, игла) начнет совершать круговые движения - родится девочка (реже - мальчик), если маятникообразные - мальчик (реже - девочка), если предмет не движется - детей не будет.
Гадание (с выбором предмета) на "качество" жизни и жениха.
В миску, блюдце или валенок кладутся предметы, девушки выбирают их. Выбор предмета символизирует будущую жизнь: зола -плохая жизнь, сахар - сладкая жизнь, кольцо - выход замуж, луковица - к слезам, рюмка - веселая жизнь, золотое кольцо - богатая жизнь и т.п.
Гадание о судьбе по теням.
Этот вид гадания в силу своей простоты весьма распространен в современной девичьей среде. Девушка поджигает смятый ею бумажный лист, а затем рассматривает тень от сгоревшей бумаги. Каждый берет чистый лист бумаги, комкает его, кладет на блюдо или на большую плоскую тарелку и поджигает. Когда лист сгорит или почти сгорит, с помощью свечи делается его отображение на стену. Внимательно рассмотривая тени пытаются узнать будущее.
Гадание на спичках.
По бокам спичечной коробки вставляются две спички и поджигаются. Если сгоревшие головки будут обращены друг к другу, значит "загаданные" парень и девушка будут вместе.
Гадание (на лай собаки) о возрасте жениха.
После определенных действий участницы гадания прислушиваются к лаю собаки. "Хриплый лай сулит старого жениха, а звонкий - молодого.
Гадание с кольцом на вызывание образа будущего жениха.
В стакан с водой девушка брросает обручальное кольцо и вглядывается внутрь кольца, приговаривая слова: "Суженый мой, ряженый...".
Гадание с вызыванием сна про суженого.
Пишем имя юноши на клочке бумаги, целуем это слово накрашенными губами (чтобы остался след), ложим на зеркальце маленькое и под подушку или кладут под подушку три лавровых листка. На одном пишут - "Ананий", на другом - "Азарий" и на третьем - "Мисаил" и произнести заклинание: "С понедельника на вторник я гляжу на подоконник, кто мечтает обо мне, пусть приснится мне во сне"
Гадают в ночь с понедельника на вторник. Берется веточка ели, кладется на ночь в изголовье. При этом говорят: "Ложусь на понедельник, кладу в изголовье ельник, приснись тот мне, кто думает обо мне." Кто приснится, тот тебе и любит.
Гадают в ночь с четверга на пятницу. Ложась спать, говорят: "Четверг со средой, вторник с понедельником, воскресенье с субботой. Пятница одна и я, молода, одна. Лежу я на Сионских горах, три ангела в головах: один видит. Другой скажет, третий судьбу укажет."
Гадают девушки если ложатся спать там где раньше не приходилось. Перед сном говорят: "На новом месте, приснись жених невесте". Во сне увидишь своего жениха.
Гадание на картах.
Перед сном кладут под подушку четырех королей и говорят: "Кто мой суженый, кто мой ряженый, тот приснись мне во сне". Если приснится пиковый король - жених будет стариком и ревнивцем, король червонный означает молодого и богатого, крестовый - жди сватов от военного или бизнесмена, а бубновый - от желанного.
Гадание на родственников.
Ходят смотреть в окна соседей во время ужина. Если увидят головы сидящих за столом, то предвещают себе, что будущие родственники все будут живы; если же не увидят голов, то с родственниками должно произойти несчастье.
Гадание на воске.
Растопите воск в кружке, налейте молоко в блюдце и поставьте у порога квартиры или дома. Произнесите следующие слова: "Домовой, хозяин мой, приди под порог попить молочка, поесть воска". С последними словами вылейте в молоко растопленный воск. А теперь внимательно наблюдайте за происходящим. Если увидите застывший крест, ждут вас в новом году какие-то болезни. Если крест только покажется, то в наступающем году ваши финансовые дела будут идти не слишком хорошо, а в личной жизни одолеют неприятности, но не слишком серьезные. Если зацветет цветком - женитесь, выйдете з амуж или найдете любимого. Если покажется зверь, будьте осторожны: появится у вас какой-то недруг. Если воск потечет полосками, предстоят вам дороги, переезды, а ляжет звездочками - ждите удачи на службе, в учебе. Если образуется человеческая фигурка, вы обретете друга.
На луковицах.
Берут несколько луковиц и намечают каждую из них. Эти луковицы сажают в землю: чья раньше даст росток, та девушка и выйдет замуж вперед других.
По кольцу.
В обыкновенный стеклянный стакан наливают на 3/4 воды и осторожно опускают на середину дна обручальное кольцо. Затем смотрят сквозь воду в середину кольца, где должно появиться изображение суженого.
Бросаете кольцо на пол. Если оно катится к дверям, значит, девушке скоро замуж, а мужчине - в командировку. Можно трактовать как уход из дому.
Оклик прохожих.
Выходите в полночь на улицу и спрашиваете имя у первого встречного. Именно так будут звать вашего суженого, точно так он будет красив и богат.
Подслушивание.
Забираетесь под окно соседей и, естественно, слушаете. Если у них выяснение отношений с битьем посуды, можно ждать "веселого" года. Если в доме тишина - и у вас год будет гармоничным.
Гадание на яйце.
Возьмите свежее яйцо, проделайте в нем маленькую дырочку и осторожно вылейте содержимое в стакан с водой. Когда белок свернется, по форме, которую он принял, нужно угадать свое будущее. Вид церкви означает венчание, кольцо - обручение, куб - гроб, корабль - командировку (мужчине) или возвращение мужа из командировки (женщине). Если белок опустился на дно - быть в доме пожару.
Гадание на поленьях.
Надо подойти к поленнице задом и на ощупь выбрать себе полено. Если оно ровное, гладкое, без сучков, супруг попадется с идеальным характером. Если полено толстое и тяжелое - муж будет состоятельным. Если сучков много - в семье народится немало детей, а коли полено кривое - муж будет косой и хромой.
Гадание с кошкой.
Загадайте желание, позовите вашу кошку. Если она переступит порог комнаты левой лапой, желание сбудется. Если правой - не суждено.
Гадание по книге.
Лучше всего взять книгу духовного содержания, можно, например, "Библию", не раскрывая ее, загадать номер страницы и строки сверху или снизу, затем раскрыть ее и читать в загаданном месте. Толкуют прочитанное сообразно тому, что самого гадающего интересует больше всего.
P.S. Что бы вам не выпало в гадании, помните - хорошее сбудется, а в плохое не верьте, главное быть уверенным в своем счастье.
URL записи
19.12.2010 в 18:20
Пишет dora_night_ru:Лучший мой подарочек - какой смогла придумать...
Корь в 22 – это ужасная гадость. Но мне уже лучше, хоть капельницы и ставят по-прежнему дважды в день. Я по вас ужасно соскучилась, и скучала бы, наверно, еще очень долго – но моему счастью помогло чужое несчастье: ко мне вчера подселили соседку с ноутом и мобильным инетом. Она пустила меня на Дневники на полчасика. Так как на чужом несчастье своего счастья не построишь – я постараюсь не злоупотреблять ее добротой, лучше завтра-послезавтра еще к вам загляну. А пока небольшой презент к праздникам, а то со своими болячками я рискую не успеть вас поздравить.
Название: Подарочки – не отдарочки!
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Кларк/Лекс
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-17
Жанр: флафф, PWP, юмор
Саммари: Лекс Лутор обожает такие вложения, проценты от которых превышают все ставки по депозитам.
Посвящение: для Чеди Даан, которая хотела «эротический бело-пушистый флафф, во всех неприличных подробностях».
читать дальше«…ибо рождество – это пора, когда громче, нежели в любое иное время года, говорит в нас память обо всех горестях, обидах и страданиях в окружающем нас мире, которым можно помочь, и, так же как и все, что мы сами испытали на своем веку, побуждает нас делать добро…»
Или глупости.
Кларк отложил в сторону «Рождественские повести» и в сотый раз за вечер выглянул в окно. Зябко повел плечами. Ну и что он пытается там рассмотреть в такую темень? Впрочем, не в темноте дело – замка отсюда всё равно не видать. Ни замка, ни его Ледяного Принца. Ну, не совсем его…
«И не совсем ледяного», – с досадой уточняет юный Кент, вспоминая сегодняшнюю праздничную вечеринку в «Тэйлоне». Как же Кларк ненавидит Рождество! И все эти елки. И пунши. А больше всего – омелу. Чертову омелу, под которой его «лучший друг» Лекс, перебравший того самого пунша, выцеловывал сегодня его «лучшую подругу» Хлою. У-у-у, зараза! Небось, специально под венком сторожила. И Лекса подпаивала.
Кларк хмурится до боли в переносице. Всё дело действительно в пунше? Может ли вообще Лутор захмелеть от пунша? Вроде это алкоголь. Вот только какой-то девчоночий. Несолидно как-то – хмелеть от такого. Не по-луторовски. Но лучше б было по-луторовски, а то Кларк за себя не ручается: заведет друга в пещеры и… и… Ну и?! Чтоб такое придумать? Чтоб посолидней…
Грозные планы мести нарушает звук тормозящих шин. И Кларк точно знает – кому принадлежит машина. Он ее узнает, услышит, увидит, почувствует – при любом раскладе даже без всяких способностей. Просто способностью сердца.
Заявился, значит. Шлялся где-то полночи, пьянствовал, с бабами под омелой… А теперь, значит, к Кларку. Соскучился, да? Приютить тебя, да? Обогреть? Накормить? Спать уложить…
Нет! Укладывать не надо! Это ж его раздевать придется. И вообще… Лекс и кровать – взрывоопасная смесь. Слишком соблазнительная. А поддаваться соблазнам, сынок, недостойно Кентов. Так папа говорит. А папа всегда прав. «Если речь не идет о Лексе», – уточняет ехидный внутренний голос.
Кларк советует голосу заткнуться и спешит занять место у телескопа. Типа он тут не лучшего друга на столе разложить мечтает, а за Ланой наблюдает, вот. Кстати, разложить на столе – какая прекрасная мысль. Стоп, Кларк, не отвлекайся, а то даже 24-кратное увеличение мисс Ланы Ленг не спасет от «домика» в штанах…
На лестнице показывается знакомая лысая макушка. Плечи. Грудь. Руки заведены за спину. Ага, вот и ноги. Длинные такие: удобно, наверное, ими обхватывать… кого-нибудь…
– Что-то случилось, Кларк? Ты так внезапно ушел. Ни с кем не попрощался. Лана расстроилась…
– Уверен, ты ее утешил.
А вот Кларк совсем не ледяной, не умеет он держать себя в руках, как всякие там метрополиские миллиардеры. Ревностные нотки в собственном голосе отчетливо слышны даже ему – при всей его любви к самообману. Лексу слышны и подавно. Он хорошо успел изучить повадки этого дикого животного породы кларк кентовский-с-виду-домашний.
Лутор озабоченно хмурится.
– Ты очень нравишься Лане, Кларк. Именно ты.
Кларк порывается что-нибудь сказать – но только нервно облизывает губы. Что тут скажешь?
– Кстати, Лана не может бросить «Тейлон», пока не уйдет последний посетитель. Так что можешь оставить свой наблюдательный пост: до утра она не вернется.
Кларк досадливо морщится. Черт, совсем забыл, что девчонка осталась на той дурацкой вечеринке. Лучше б он книжкой прикрылся.
– Если хочешь, могу отвезти тебя назад. Вы поговорите…
– Ты пьян, – «во всяком случае мне очень этого хочется», – тебе нельзя за руль.
На лице Лекса расплывается покровительственная усмешка.
– Брось, Кларк, да сколько я там выпил?
Ага, так значит, не в алкоголе всё-таки дело! Ну погоди же у меня! И Кларк демонстративно складывает руки на груди, становясь в свою «обиженную позу».
– Да ладно тебе! – фыркает Лекс. Но тут же сдается: – Ну хорошо, я вызову водителя, так лучше? Ну не дуйся, – Лутор шутливо толкает приятеля в плечо. – А я тебе подарок привез, – и хитро заглядывает в глаза.
Кларк хочет быть гордым. Как отец. И как мама. Или хотя бы как Хлоя. Но ему только шестнадцать. И он влюблен. Впервые влюблен. Всерьез и надолго. А когда в шестнадцать ты влюблен всерьез и надолго – даже фантик от конфетки, подаренный любимым, превращается в священную реликвию, бережно хранимую под подушкой. Поэтому Кларк гордо молчит – но косится на друга с любопытством: мол, ну чё тянешь-то, а? Давай уже. И Лекс протягивает…
– Вот.
Омела. Чертова омела! Опять она! Нигде от нее нет покоя. Ну да, сейчас ее время: Рождество, праздник, пора веселья. Когда твой любимый целует твою подругу – это ж зашибись как весело!
– Давай прибьем над дверью? А то Лана собиралась тебя с утра навестить, – Лекс хитро подмигивает другу.
Кларк смотрит на омелу, на Лекса, на свои кроссовки. И вдруг усмехается в ответ:
– Отличная идея. Сейчас сгоняю за гвоздями.
Забавно видеть единственного наследника многомиллиардной компании на бедняцкой ферме, с закатанными рукавами, в поте лица забивающего гвоздь. Уже пятый, между прочим.
– По-моему, на этот раз вполне посредине.
– Да нет же, я ж говорю: левее.
Лекс стискивает зубы и опасно сжимает молоток. А Кларк старается ухмыляться не слишком злорадно: ему-то сломать что-то сложно, нереально почти, а вот из-за молотка папа, пожалуй, расстроится.
– Может, сбегаешь за сантиметром?
– А зачем? – Это не Кларк, нет – это сама Невинность. – У меня отличный глазомер. Тут надо левее, – уверенно кивает юный Кент. Уж чего-чего, а гвоздей ему не жалко.
Лекс медленно выдыхает через нос – и тянется за шестым гвоздем.
– А, может, и правее, – задумчиво тянет Кларк, глядя на злосчастный венок минуту спустя. – Как-то криво она висит.
– Знаешь, по-моему, главное, что она таки висит! – решительно заявляет Лекс и пытается ногою нащупать ступеньку стремянки, чтобы наконец-то спуститься с этой Голгофы…
Нога соскальзывает. Лекс соскальзывает следом. Куда-то в воздух взмывает молоток.
– Блин, я думал, что Рождество придется встречать в больнице, – выдыхает Лутор пару секунд спустя. А еще он думает в этот момент, что на руках у Кларка Кента очень удобно. Как-то уютно, что ли… – Слушай, тебе не тяжело?
– Ты легкий.
«Во всяком случае, отпустить тебя – намного тяжелее». Но последнее, пожалуй, вслух произносить не стоит.
– Зато характер тяжелый, – натянуто смеется Лекс, чувствуя непривычную неловкость. Непривычную – потому что с Кларком. Непривычную – потому что в этот раз Кларк почему-то не пытается ее сгладить. Просто стоит и смотрит. На него. По-прежнему держа на руках. Будто барышню. Тьфу! – Думаю, уже можно поставить меня на землю. Точно тебе говорю. Уверен, ты очень сильный и всё такое. Мог бы меня хоть до утра держать… А-а-ах…
Оставшиеся доводы тонут. Где-то в глотке Кларка Кента. Высасываются его губами и вывинчиваются его языком – а потом тонут. Где-то… Что-то… И это как-то…
Лекс зябко ежится, пытаясь стряхнуть с себя наваждение – и решительно отстраняется, одновременно ужом выворачиваясь из объятий лучшего… хм, друга.
– Что это было?
– Омела, – пожимает плечами Кларк как ни в чем не бывало. – Ты же сам ее прибивал.
Лекс невольно поднимает глаза на собственноручно прибитый им же венок и хмурится. На этот раз сдержать усмешку у Кларка не получается: кажется, нелюбовь к омеле – это заразно.
– Я… Не совсем то… Ну…
Это в первый раз, когда Кларк слышит заикание в исполнении самого Лутора. Впрочем, Лекс быстро берет себя в руки. Здравствуй, маска, я тебя знаю!
– Что ж. Будем считать, что свой испытательный тест наш венок прошел на ура. Завтра с Ланой…
– А я хочу сегодня с тобой.
Кларк сам шалеет от собственной смелости. Но отступать не достойно Кентов, сынок. Да, этот отцовский постулат ему нравится больше.
– Кларк? – Лекс невольно пятится. Да, этого пункта явно не было в его ежедневнике на это Рождество.
– Ты нравишься… мне… Ну, в том… то есть, в этом смысле… И я тут… подумал, что хотел бы… и хочу думать, что и ты… И вот… Ну?
Лекс судорожно зажимает рот рукою и весь скукоживается, стараясь скрыть, как дрожат от смеха его плечи.
– Боже, это самое прелестное признание в любви, которое я когда-либо получал! – выдавливает он через пальцы. И тут же серьезно уточняет: – Это ведь признание в любви? Или ты просто хочешь попробовать? Эксперимент провести?
– Да, это… Да! В любви! Но попробовать я тоже… хочу, – последнее слово Кларк выдавливает из себя почти шепотом. – А можно?
Излишняя веселость тут же слетает с Лекса. На смену приходят желание и азарт. Практически жажда. Обладания, да.
– Насколько я помню, твои родители в Метрополисе?
– Ты же сам бронировал им столик в ресторане.
– Обожаю такие вложения, проценты от которых превышают все ставки по депозитам. – Лицо Лекса сейчас напоминает Кларку рожицу Чеширского кота, у Пита была футболка с такой в детском садике. – Может, пригласишь меня в дом? – хитро усмехается Лутор. – Устроишь экскурсию.
– Да что ты там не видел? – искренне удивляется Кларк.
– Твою спальню, к примеру.
У Кларка перехватывает дыхание. И идти становится сложно. Очень, очень сложно… мешает тут… кое-что…
Но он всё равно идет. Почти бежит. И к черту экскурсию! Сразу в спальню. Сразу, я сказал. Впрочем, возразить у Лекса в любом случае не получится – трудно возражать с полным ртом. Заполненным чужим языком… дыханием… слюною… чужим желанием… Хотя нет – уже общим.
И когда Лекс отвечает – осторожно, но решительно – у Кларка просто сносит крышу. Он раньше даже не думал, что от простого прикосновения к языку можно испытывать такое. Будто вместо его языка – тросик… этакий тросик… спускающийся вниз… в живот… и еще ниже… Трос, за который привязан сонм колокольчиков. Которые дрожат сейчас у него в животе. И эта дрожь отдается ниже… Приятной вибрацией в паху… И там теперь тоже всё дрожит.
Кларк никогда не испытывал такого раньше. Ну, когда сам с собою. Трудно же целовать самого себя. В скулу. За ухом. В шею. По ключице вниз. Как же это приятно! И еще вот сюда…
У Лекса шершавый язык. И такой горячий. Кларк как-то не задумывался никогда, что язык может быть таким шершавым – и горячим. Обжигающим просто. И что стоит ласкать соски – не задумывался тоже. Ббббожжжже! Ему казалось, что ласкать грудь нужно только девчонкам. Пунш и соски – это же для девчонок, да? Мужчинам нужно виски и что-то пожестче. Пожестче, да…
– Жестче? – тихий смешок опаляет облизанный ореол. Вызывая мурашки. И страх. Такой крышесносный страхххх… – Хочешь жестче, Кларк? – И сосок прикусывают зубы.
Блядь! Это жестко, да! Это охренительно жестко! И это… так правильно, боже…
– Хочешь жестче?
Треск ткани – жесткий звук. А вот пальцы на члене – это мягко. Очень мягко. И очень правильно, да. Зарываются в волоски… отводят верхнюю плоть… размазывают спегму по стволу… массируют промежность… толкаются между ягодиц… И замирают. Потому что Кларк тоже замер. И как-то сжался весь. Черт!
– В чем дело, малыш?
– Я, – Кларк судорожно облизывает губы. – Ну… Это больно? – И этот взгляд. Взгляд несчастного котенка.
Взгляд, после которого Лекс бежит добывать документы странным сиротам, сражаться с родным отцом из-за дурацких пещер, ссужать деньги на кафешки без процентов и делать сотни других не менее глупых вещей. Например, такую:
– Ну давай ты сверху.
Блядь, это практически самоубийство. Кларк при его внушительном, как Лекс успел заметить, «хозяйстве» и при его внушающем ужас «опыте» (это слово тоже определенно стоит взять в кавычки) – просто порвет его на хрен. Пускать его наверх при подобном раскладе – о чем ты думаешь, Лутор?
Наверно, о любимом. Думать в первую очередь о любимом – это же так… нормально. Именно не по-луторовски. Как ты и хотел. Страх и любовь несовместимы. Значит, страху не место в ваших с Кларком отношениях. Значит, надо вот так… Ну же! Еще сегодня утром ты был уверен, что из-за страха перед Луторами у тебя никогда не будет нормальных отношений – а теперь вот же они! Надо просто не пустить сюда страх. Пара капель крови за любовь наивного мальчишки – это небольшая цена, правда, Александр?
Поэтому Лекс облизывает свои пальцы, не сводя глаз с Кларка. И осторожно… по одному… направляет их в себя – не сводя глаз с Кларка. Увеличивает темп, подстраиваясь под его дыхание. Не вынимая пальцев, медленно перекидывает ногу через талию Кларка. Приподымается повыше, прогибаясь в пояснице, улучшая обзор – и вытаскивает пальцы.
Чтобы тут же направить туда член.
– А-а-гр-а-а! – Кларк весь сжимается – как тот бутон на канале National Geographic. Сжимается – чтобы раскрыться навстречу солнцу. Навстречу Лексу. Потому что теперь у него есть личное солнце по имени Лекс.
Такое шелковистое солнышко. Такое тугое. От жара и упругости которого – пятна перед глазами. Которое обволакивает по чуть-чуть. По сантиметру. Еще… и еще… и…
– Черт, не могу! Я больше не могу! Я! Я хочу! Тебя, Лекс! Больше! Еще! Ну же! Еще БОЛЬШЕ!
Кларк лежит под ним такой разгоряченный, вспотевший, задыхающийся. И во взгляде его нет уже ничего от котенка – там похотливый мартовский кошак, свихнувшийся от мыслей о кошке. Точней, о коте. О твоем «котике», Лекс.
И чувство непонятного ликования, осознания, что теперь-то он твой, теперь уже навсегда – ты первый, и это уже навсегда! – сносит крышу и Лексу. В порыве дикой эйфории он резко насаживается до конца – и она оба захлебываются в крике. В диком крике желания, боли и счастья. А кто сказал, что счастье бывает без боли? За всё в этой жизни надо платить. Мой папа тоже любит постулаты, Кларк. Но я готов платить и кровью, и болью – за счастье быть с тобою. И кровь – это даже хорошо: двигаться легче. Двигаться дальше. Мы с тобой далеко уйдем, Кларк. Очень далеко…
После стонов и криков, и скрипа кровати, и обрывков каких-то невнятных просьб – сейчас слишком тихо. Только дыхание. Шумное, усталое дыхание – удовлетворенное, да.
– Это круче, чем выиграть в «RACE» у Пита.
– Ты еще капучино у Ланы вспомни, – усмехается Лекс.
– Нет, правда, Лекс, это было… Это круто! И… вообще… я…
На этот раз поцелуем затыкают Кларка. Это тоже «круто» – когда тебя затыкают поцелуем.
– С Рождеством, – усмехается Лекс. – А теперь давай спи. Тебе завтра еще мне ответный подарок дарить…
URL записи
И упакуйте нарядно!
24.12.2010 в 18:06
Пишет dora_night_ru:От сердца и почек дарю вам цветочек!
Название: И упакуйте нарядно!
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-17
Жанр: флафф, PWP, юмор
Саммари: в подарке главное – нарядная упаковка…
Посвящение: для Juliya_Luthor: мне кажется, тебе должно понравиться…
читать дальше
– И упакуйте нарядно! Чтоб со всеми этими бантиками и ленточками, – Пит прыгал вокруг продавца, как мартовский заяц.
Хотя на дворе был декабрь. Самое рождество на носу. Время подарков. Вон, Пит уже девушке презент выбирает, а Кларк до сих пор до конца с друзьями не определился. С Ланой, к примеру… И Лексом.
Черт! Кларк с силой вцепился в челку. Опять двадцать пять! Снова эти дурацкие… мысли… фантазии… бред. Как началось две недели назад, так и не прошло до сих пор. Может, правда об стенку побиться? Впрочем, нет, об стенку Кларк уже пробовал. Теперь чинить надо, все карманные деньги на бетонную смесь ушли. Напиться? Так ведь не помогает ни хрена. Он и папину заначку ополовинил, и к Лексу в бар тайком лазил…
Опять Лекс. Да когда ж это кончится? Кларк всегда считал себя оптимистом, но сейчас его оптимист лишь хмуро кривился: «Никогда, парень. Сумасшествие не лечится. Ну, не с доходами твоей семьи…» А, может, самолечение? Ну там, самому за оголенный провод подержаться… А что? Лексу электрошок вроде помог. Такой потом тихий ходил, благостный. Может, и впрямь?.. Кларк осторожно покосился на магазинный щиток. Не, на ремонт магазина его карманных доходов уже не хватит.
– Чё такой смурной, дружище? – Пит со всей дури хлопнул приятеля по плечу. – Чё, Лана не дала до сих пор? Да кинь ты ее уже. Вон Стейси говорит, есть у нее одна подружка…
– Пит!
– Ты чё, боишься чё ли? Ну хошь мы вчетвером замутим? Поддержу тебя, так сказать, не брошу в беде, – Пит весело заржал.
А Кларк хмуро скривился. С тех пор как приятель открыл для себя радости секса, общаться с ним стало просто невозможно. Еще ни разу не видев вживую голой женской груди (так и не довелось Кларку отведать материнского молока в детстве – Марта предпочитала соску), юный Кент тем не менее уже в совершенстве знал об анатомических подробностях самых расхожих молодежных поз. Пит считал своим долгом делиться с ним всем: и как «там хлюпает, когда кончаешь», и с насколько «забавным звуком я ей засадил», и даже то, что в «эти дни – так даже приятней, приятель».
Кларк начинал подозревать, что Пит уже просто самоутверждается за его счет, мстя ему за его суперспособности. Впрочем, одна месть удалась Питу особо. Сам того не подозревая он почти свел друга с ума. Всё дело в том, что пару недель назад Росс предложил приятелю «хотя бы представить хотя бы часть из того, чем я с тобой делюсь из чувства мужской солидарности». И Кларк представил. Идиот.
Будучи натурой романтичной юный Кент не стал сразу тащить фантазийную мисс Лэнг в койку. Или на заднее сидение пикапа, как советовал практичный Пит. Нет, легких путей Кларк никогда не искал. Если к звездам – то только через тернии: чертополох Кларку как-то привычней. А если он еще и растет на навозе… Кстати, к Брайсу надо бы за удобрениями заехать, он отцу обещал.
Кларк вздохнул. Но мысли о навозе всё равно не спасли его от грустных воспоминаний. И их трагичных последствий.
А начиналось-то всё так чудесно. Вечер. Парк. Полная луна. Лана в развивающемся платье дефилирует впереди на высоченных шпильках. Черные волосы развиваются на ветру. Платье обрисовывает силуэт. Кларк делает шаг вперед…
И вскакивает с диким воплем. Потому что вместо Ланы к нему почему-то обернулся… Лекс. Да, его старый приятель Лекс. Даже признаваться как-то неудобно, но именно он. В платье, на шпильках и, видимо, в парике. Кларка аж пот пробрал. После этакого шока у него потом два дня утренней эрекции не было. Эрекции. Не было. Не то чтобы Кент запаниковал, но деревцо и веревку уже на всякий случай присмотрел. Ну, вдруг пригодится… Канатом там член приподнять…
На третий день эрекция вернулась. Лучше б она, гадина, повеселись на дереве! Потому что стояло у Кларка не на Лану, не-е-ет! Фигушки! То есть перепутать их, конечно, можно было бы. В темноте там… издалека… тем более, что на этот раз Лекс был еще и при макияже. Вот блядство!
Кларк честно пытался бороться. Он купил себе порно. Он даже следил за Ланой в душе (благо стены в ее доме свинцовыми никогда не были). Он дрочил каждый вечер до потери сознания. Всё впустую.
Самое страшное – что Кларк никак не мог разобраться, на кого же из них двоих так реагирует его «дружок». Да так реагирует, что хоть ты им гвозди вколачивай. А что? Кларк пробовал, хорошо получилось. Правда, потом пришел папа и велел не выделываться. А еще потом мама с какой-то тихой обидой смотрела на Кларка за завтраком. Будто это он виноват, что папа случайно сел на муравейник и один из термитов цапнул его за член. Хотя Кларк никаких термитов на ферме не видел, но раз папа сказал, что был именно термит, значит, так оно и было. О, точно, надо еще за химикатами заехать!
И за веревкой, да. Вешаться тебе, Кларк, пора. Потому что завтра Рождество, а именно в это утро будить тебя приходит мама. И что она завтра в твоей спальне увидит, а? А если еще и услышит… Полный… гм, конец. В общем, вешайся сам, сынок, так-то оно лучше будет.
Умирать не хотелось. Даже несмотря на то, что он весь пропах навозом, а в носу щипало от химикатов (сэкономил сволочь Дженси на упаковке). Но жить хотелось всё равно. И желательно как раньше. Спокойно и без проблем. Может, еще обойдется?
Ага, Кларк, держи карман шире. Да только смотри, чтоб туда термит не заполз. И всё же… Голая Лана его не вставляет – проверено опытным путем. По-мужски одетый Лекс тоже – и в этом Кларк уже убедился. Что у нас остается? Лекс в женском прикиде? Не, Кларк, лучше сам повесься, а то Лутор за такие предложения тебя того… насмерть…
Но ведь он ему друг! Он же сам говорил: всё для тебя! Не может же он теперь хладнокровно смотреть, как гибнет его почти брат?! А если и может – то всё равно не имеет права!
И Кларк решительно ударил по тормозам, останавливаясь перед магазином женской одежды.
Чтоб выцепить у девицы приглянувшееся на распродаже платье – суперменом быть мало. Тут надо быть как минимум богом.
Или приглянуться продавцу.
– На себя подбираешь, сладкий?
Кларк вздрогнул при виде этого разукрашенного чуда. И испытал иррациональную гордость за Лекса: у приятеля макияж был на порядок изысканней. Благородней даже. В меру и со вкусом.
– Пойдем отсюда. А то эти курицы сейчас вцепятся нам в глотки. У меня в подсобке подобрать что-нибудь на твой вкус будет гораздо, – провокационное облизывание губешек, – удобнее.
На этот раз Кларка передернуло основательней. Но в подсобку он всё равно пошел. Нужда и не на такое толкнет. Впрочем, всегда ж можно выбить стену. Лбом.
Сочельник. Единственный вечер в году, когда Кенты на еде не экономят. А вместо того, чтоб объедаться маминой индейкой под клюквенным соусом – Кларк мнется с ноги на ногу перед одетым с иголочки Лексом. Не, по-мужски одетым. Видать, на свиданку собрался. Не к Лайонеллу ж на семейный ужин он так вырядился.
– Что-то случилось, Кларк? Дома всё в порядке?
– Ну, я… Да, там… Хорошо там. – И как в прорубь с головой: – Это мне погано! Господи, Лекс, я не знаю как объяснить! И что думать уже не знаю. Помоги мне, а? Ну пожалуйста! Это ж несложно. Вот я б для тебя это сделал. Честно-честно!
– Стоп! Так, Кларк, спокойно. Воды хочешь?
Лекс под ручку подводит Кларка к дивану. Успокаивающе гладит по плечу.
Зубы истерично стучат по ободку стакана, пока Кларк пытается сделать хоть глоток. Горло сводит спазмом. Туда даже воздух проходит с трудом. Вода застревает где-то посредине.
– Ну-ну, мой хороший, всё будет хорошо, – бормочет Лекс, стараясь незаметно вытащить телефон, чтоб отменить машину. Накрылась забава с «рождественским кроликом». Но бросать друга сейчас, когда он в таком состоянии – это просто подлость.
А, может, и нет. Может, и стоило выкинуть его вон, пока не успел рот открыть.
– Переодеться? Бабой? Мне? – Кларк интуитивно отодвигается подальше, чуть не свалившись с дивана. – Знаешь, Кларк, у меня было много любовников. Но таких предложений мне еще не один не делал. Толи они умные были, толи ты… немного не прав.
Кларк в отчаянии хватается за голову.
– Да не могу я больше, Лекс, ну пойми ты! Я уже сам себя изгрыз всего изнутри. Уже ничего не понимаю. Запутался… весь… совсем… Я гей? Не гей? Я кто вообще?! Что со мною? Я… Я… сумасшедший, да? С ума схожу…
Лекс вздрагивает. Слегка. Будто от сквозняка. Встает и неторопливо подходит к бару. Задумчиво проводит пальцем по голубой вазе на столе. Это другая, конечно. А та… Он тогда… тоже…
– Надеюсь, это не какая-то секонд-хендовская дрянь. И чтоб без вырезов на спине, у меня некрасивые лопатки.
Дурацкая была идея. Осознание этого приходит к обоим почти одновременно, стоит только Лексу переступить порог кабинета. Да и наряд на Луторе дурацкий. Лекс снова зябко передергивает плечами: и совсем ему не идет эта юбка, он в ней толстый! Плиссировка вообще полнит. Ни черта в общем Кларк не разбирается в моде. Еще и кожа головы под париком жутко чешется.
– Прости. – Признание тихое, как шелест снега за окном. – Это было глупо, не стоило мне…
– Да ладно, – с облегчением выдыхает Лекс. Обошлось – и слава богу! – Для чего еще друзья нужны?
– Нет, Лекс, ты не понимаешь! – с необычной горячностью восклицает вдруг младший Кент. В пару шагов преодолев расстояние между ними, он с какой-то виноватой страстностью хватает друга за плечи. Будто боится, что тот иначе плохо расслышит. Или не допетрает чего. – Вот правда, Лекс, больше б никто для меня такого б не сделал! Вот Пит бы для меня – никогда! А ты! Спасибо тебе. Ты настоящий друг!
– А говорю: пропустите! Не буду я ждать! Лекс, ты просто обязан поговорить со своим отцом! – и разъяренная Хлоя метеором влетает в кабинет, отталкивая охранника.
Кларк чувствует, как под его ладонями напрягается Лекс и инстинктивно притягивает его к себе. Это просто в нем инстинкт защитника срабатывает, правда. Ничего такого! Ну вот честное слово, Хлоя!
В итоге Хлоя видит такое! Ну вот просто ТАКОЕ! Что не в состоянии описать даже ее журналистская натура. Лекс Лутор в женском прикиде в нежных объятиях Кларка Кента. Лутор. В объятиях Кента. И в женских шмотках – для полного счастья.
– Вот черт.
– Вот черт! – доходит и до Кларка.
Лекс более откровенен:
– Вот блядство.
– И что мне ее теперь – придушить? Или, может, ты память стирать умеешь? – Лекс со злостью плюхнулся в кресло, широко раскинув ноги. Холодный сквозняк тут же лизнул самое дорогое. Черт, как же поддувает в этих гадских юбках!
Хлоя юркнула из кабинета при первой же возможности, стоило только чуток отступить культурному шоку. Догнать паршивку не удалось даже опытной охране замка. Кларк, наверное, мог бы, но очень уж перед Лексом раскрываться не хотелось. Он лучше потом как-нибудь… поговорит с подругой… или оно само как-нибудь решится… Ведь решится же, правда?
Кларк расстроено шмыгнул носом.
– Прости.
– Что мне с твоих «прости»? Думаешь, они заткнут рот моему отцу? Или деловым партнерам? Какой толк с твоего «прости»?
– Я сделаю всё, что захочешь. – Чувство вины Кларка не знает предела.
– Минет мне сделай! Праздничный! Хоть хуй мне погреешь. Совсем окоченел в этой юбке, – Лекс с злостью пнул ножку журнального столика.
С гораздо большим удовольствием он бы сейчас пнул голову одного дружественного придурка – но так далеко он, увы, не дотянется. Лекс прикрывает глаза ладонью, будто стараясь отгородиться от будущих проблем.
И в итоге пропускает момент, когда его высвобожденный из плавок член оказывается во рту у… гм, ну друга, наверно…
Лекс напряженно замирает. Кларк тоже не шевелится. Он чё заснул там, что ли?
– Кларк, – осторожно зовет Лутор.
– У? – юный Кент поднимает на приятеля наивные глазенки.
– То есть ты так стоять и собираешься, да? – догадывается Лекс. – Типа пока не согреется?
– Угу.
– Блядь, с кем я связался! – на этот раз глаза прикрываются обеими руками. – Слушай, Кларк, ну раз ты всё равно уже там. И уже с ним. Во рту, да… Хоть головой помотай что ли. Язычком там поработай…
Член со смачным чмоком выскользывает наружу.
– Зачем?
Сил на эмоции уже не осталось. Сплошное спокойствие. Вот оно, луторовское хладнокровие.
– Да так, чтоб согреться.
– Но это уже… Ну, отсасывание получается…
– Да нет, что ты! Просто небольшая оральная ласка. Исключительно по-дружески. Сам же говорил: мы с тобой такие друзья, ну такие друзья, что просто всё для меня. – Лекс сдвинул руку и, приоткрыв один глаз, покосился на Кларка: – Так всё?
– Ну… да.
Кларк понял, что отступать сейчас некуда. Да оно и впрямь нехорошо как-то получается: вон Лекс для него даже в платье вырядился. Кларк его в такое дерьмо втравил – а теперь даже поблагодарить толком не хочет. Если подумать: дело-то нехитрое. Но лучше, наверно, не думать. Лучше на чистых инстинктах.
Так глубоко с первого раза у Лекса не брал никто. И даже не поперхнулся, гаденыш! На кукурузе что ли тренировался? Учился надавливать язычком на каждое зернышко – как вот сейчас на каждый бугорок.
Кларк вбирает поглубже, лаская ребром языка ствол. Почти выпускает изо рта. Помогает руками. Пытается пропихнуть язычок в устье уретры. Лекс шипит. Выгибает спину, вцепившись в подлокотники кресла. И довольный результатом Кларк вбирает в себя член снова. Сначала за щеку. Потом – в глотку поглубже. Потом снова назад… Выпустить совсем. Лизнуть, как эскимо. Вобрать в себя…
Маленький паршивец! Столько времени морочил ему голову. «Не знаю, Лекс, ничего не знаю, Лекс». Да тебе больше и знать ничего не надо. Да, вот так. Нежнее, малыш. Ах ты ж блядь! Что ж ты делаешь со мною?! Быстрее… Быстрее же, мать твою! Глубже! Даль-а-а-А-А-ААА!!!
У Кларка такое чувство, будто он летать научился. Парень осторожно поглядывает наверх, на Лекса. Угу, еще и младшего Лутора в полет прихватил. Губы сами собою расплываются в дебильную улыбку. А, плевать. С собственным идиотизмом Кларк уже смирился. Зато он минет делает классно. Как выяснилось.
Лекс сидит в кресле с закрытыми глазами. И медленно перебирает смоляные пряди. Его собственный смолянисто-черный парик валяется где-то под столом.
Наконец Лекс приоткрывает глаза и окидывает мальчишку, замершего у его ног, оценивающим взглядом. Испуганным или недовольным Кларк точно не выглядит. Скорей самодовольным. И обкончавшимся, ага. Какой молодец: сам о себе позаботился – да так и забыл ширинку застегнуть. А член у нас симпатичный. Интересно, на вкус какой?
Где-то за стенкой бьют дедушкины напольные часы.
– С Рождеством, – Кларк сонно щурит свои довольные глазенки.
– И тебя, Кларк. Завтра съездим в Метрополис, подберем тебе подарок. – «Видал я одну штучку в своем любимом секс-шопе, тебе пойдет».
– Да ладно, – краснеет юный Кент, – я свой подарок уже получил. – И любовно скользит рукою по обтянутой шелковым чулком ноге. – В нарядной упаковке…
URL записи
С наступающим, фандом!
27.12.2010 в 00:01
Пишет dora_night_ru:С наступающим, фандом!
НГ я буду праздновать в больнице. Но в качестве утешительного приза брат поставил мне на свой ноут фотошоп. Так что - с наступающим, фандом!
За исходник дружно скажем «спасибо» - [J]Sugrilinn[/J]!
URL записи
Очередной подарок
30.12.2010 в 17:51
Пишет dora_night_ru:Очередной подарок
Мы тут в дневнике у Heartless Bitch затронули тему ёлочек. Ну, сами виноваты
URL записи
Сегодня Старый Новый год!
13.01.2011 в 16:54
Пишет dora_night_ru:Сегодня Старый Новый год!
Большая часть гаданий приурочена к святкам (время от Рождества до Крещения) и является их неотъемлемой частью, когда приходят с "того света" души умерших и активизируется нечистая сила. Испокон веков считалось, что в это время ничто не мешает заглянуть будущему в лицо. Все девушки мечтают о счастливом замужестве и любви. Ну и конечно, кому же не интересно заранее узнать своё будущее.
читать дальшеГадание (с валенком) на "сторону", в какую выйдешь замуж.
Это наиболее известный и распространенный вид гадания. Девушки поочередно бросают валенок (сапог, туфельку) на дорогу и по направлению "носка" валенка узнают сторону, в какую выйдут замуж.
Гадание с зеркалами на вызывание образа будущего жениха.
Это хорошо известное из литературы гадание нередко используется и сейчас. Девушка садится в темноте между двумя зеркалами, зажигает свечи и начинает вглядываться в "галерею отражений", надеясь увидеть своего жениха. Лучшим временем для этого гадания считается полночь.
Гадание (со сжиганием нити) на быстроту и очередность выхода замуж.
Оно заключается в том, что девушки отрезают нити одинаковой длины и поджигают их. У кого вперед догорит нитка, тот первый окажется замужем. Если нитка потухла сразу и меньше половины сгорело, то замуж не выйдешь.
Гадание (с кольцом или иглой) на пол будущего ребенка.
С кольцом или иглой проделывают определенные действия (кольцо опускают в стакан с водой, иглой протыкают шерстяную ткань), затем, подвешенное на волоске или нитке, медленно опускают возле руки того, на кого гадают. Если предмет ( кольцо, игла) начнет совершать круговые движения - родится девочка (реже - мальчик), если маятникообразные - мальчик (реже - девочка), если предмет не движется - детей не будет.
Гадание (с выбором предмета) на "качество" жизни и жениха.
В миску, блюдце или валенок кладутся предметы, девушки выбирают их. Выбор предмета символизирует будущую жизнь: зола -плохая жизнь, сахар - сладкая жизнь, кольцо - выход замуж, луковица - к слезам, рюмка - веселая жизнь, золотое кольцо - богатая жизнь и т.п.
Гадание о судьбе по теням.
Этот вид гадания в силу своей простоты весьма распространен в современной девичьей среде. Девушка поджигает смятый ею бумажный лист, а затем рассматривает тень от сгоревшей бумаги. Каждый берет чистый лист бумаги, комкает его, кладет на блюдо или на большую плоскую тарелку и поджигает. Когда лист сгорит или почти сгорит, с помощью свечи делается его отображение на стену. Внимательно рассмотривая тени пытаются узнать будущее.
Гадание на спичках.
По бокам спичечной коробки вставляются две спички и поджигаются. Если сгоревшие головки будут обращены друг к другу, значит "загаданные" парень и девушка будут вместе.
Гадание (на лай собаки) о возрасте жениха.
После определенных действий участницы гадания прислушиваются к лаю собаки. "Хриплый лай сулит старого жениха, а звонкий - молодого.
Гадание с кольцом на вызывание образа будущего жениха.
В стакан с водой девушка брросает обручальное кольцо и вглядывается внутрь кольца, приговаривая слова: "Суженый мой, ряженый...".
Гадание с вызыванием сна про суженого.
Пишем имя юноши на клочке бумаги, целуем это слово накрашенными губами (чтобы остался след), ложим на зеркальце маленькое и под подушку или кладут под подушку три лавровых листка. На одном пишут - "Ананий", на другом - "Азарий" и на третьем - "Мисаил" и произнести заклинание: "С понедельника на вторник я гляжу на подоконник, кто мечтает обо мне, пусть приснится мне во сне"
Гадают в ночь с понедельника на вторник. Берется веточка ели, кладется на ночь в изголовье. При этом говорят: "Ложусь на понедельник, кладу в изголовье ельник, приснись тот мне, кто думает обо мне." Кто приснится, тот тебе и любит.
Гадают в ночь с четверга на пятницу. Ложась спать, говорят: "Четверг со средой, вторник с понедельником, воскресенье с субботой. Пятница одна и я, молода, одна. Лежу я на Сионских горах, три ангела в головах: один видит. Другой скажет, третий судьбу укажет."
Гадают девушки если ложатся спать там где раньше не приходилось. Перед сном говорят: "На новом месте, приснись жених невесте". Во сне увидишь своего жениха.
Гадание на картах.
Перед сном кладут под подушку четырех королей и говорят: "Кто мой суженый, кто мой ряженый, тот приснись мне во сне". Если приснится пиковый король - жених будет стариком и ревнивцем, король червонный означает молодого и богатого, крестовый - жди сватов от военного или бизнесмена, а бубновый - от желанного.
Гадание на родственников.
Ходят смотреть в окна соседей во время ужина. Если увидят головы сидящих за столом, то предвещают себе, что будущие родственники все будут живы; если же не увидят голов, то с родственниками должно произойти несчастье.
Гадание на воске.
Растопите воск в кружке, налейте молоко в блюдце и поставьте у порога квартиры или дома. Произнесите следующие слова: "Домовой, хозяин мой, приди под порог попить молочка, поесть воска". С последними словами вылейте в молоко растопленный воск. А теперь внимательно наблюдайте за происходящим. Если увидите застывший крест, ждут вас в новом году какие-то болезни. Если крест только покажется, то в наступающем году ваши финансовые дела будут идти не слишком хорошо, а в личной жизни одолеют неприятности, но не слишком серьезные. Если зацветет цветком - женитесь, выйдете з амуж или найдете любимого. Если покажется зверь, будьте осторожны: появится у вас какой-то недруг. Если воск потечет полосками, предстоят вам дороги, переезды, а ляжет звездочками - ждите удачи на службе, в учебе. Если образуется человеческая фигурка, вы обретете друга.
На луковицах.
Берут несколько луковиц и намечают каждую из них. Эти луковицы сажают в землю: чья раньше даст росток, та девушка и выйдет замуж вперед других.
По кольцу.
В обыкновенный стеклянный стакан наливают на 3/4 воды и осторожно опускают на середину дна обручальное кольцо. Затем смотрят сквозь воду в середину кольца, где должно появиться изображение суженого.
Бросаете кольцо на пол. Если оно катится к дверям, значит, девушке скоро замуж, а мужчине - в командировку. Можно трактовать как уход из дому.
Оклик прохожих.
Выходите в полночь на улицу и спрашиваете имя у первого встречного. Именно так будут звать вашего суженого, точно так он будет красив и богат.
Подслушивание.
Забираетесь под окно соседей и, естественно, слушаете. Если у них выяснение отношений с битьем посуды, можно ждать "веселого" года. Если в доме тишина - и у вас год будет гармоничным.
Гадание на яйце.
Возьмите свежее яйцо, проделайте в нем маленькую дырочку и осторожно вылейте содержимое в стакан с водой. Когда белок свернется, по форме, которую он принял, нужно угадать свое будущее. Вид церкви означает венчание, кольцо - обручение, куб - гроб, корабль - командировку (мужчине) или возвращение мужа из командировки (женщине). Если белок опустился на дно - быть в доме пожару.
Гадание на поленьях.
Надо подойти к поленнице задом и на ощупь выбрать себе полено. Если оно ровное, гладкое, без сучков, супруг попадется с идеальным характером. Если полено толстое и тяжелое - муж будет состоятельным. Если сучков много - в семье народится немало детей, а коли полено кривое - муж будет косой и хромой.
Гадание с кошкой.
Загадайте желание, позовите вашу кошку. Если она переступит порог комнаты левой лапой, желание сбудется. Если правой - не суждено.
Гадание по книге.
Лучше всего взять книгу духовного содержания, можно, например, "Библию", не раскрывая ее, загадать номер страницы и строки сверху или снизу, затем раскрыть ее и читать в загаданном месте. Толкуют прочитанное сообразно тому, что самого гадающего интересует больше всего.
P.S. Что бы вам не выпало в гадании, помните - хорошее сбудется, а в плохое не верьте, главное быть уверенным в своем счастье.
URL записи
@темы: Архив dora_night_ru