Железный человек

28.08.2010 в 10:29

Пишет  dora_night_ru:

Давненько у меня не было клипов...
Давно мечтала сделать клип на этот фильм. Тем более, что слэш там из всех щелей лезет. Ну, как по мне...

Название: Железный птицелов
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Железный человек
Пейринг: Тони/Абидайя
Дисклеймер: Все права на персонажей принадлежат создателям фильма. В клипе использована песня в исполнении Дм.Маликова «Птицелов».
Саммари: Каковы на самом деле были отношения Тони со своим опекуном?

URL записи

@темы: Архив dora_night_ru

---

Фандом "Тайны Смоллвиля"

Далила (У каждого своя Далила)

01

31.08.2010 в 23:35

Пишет  dora_night_ru:

Эх, до чего я докатилась…
Моя слэшная болезнь прогрессирует. Пересматривала я тут недавно «Мастер и Маргариту» – так я там, прости Господи, преслэш между Пилатом и Иешуя разглядела. Утешает только одно: что Булгаков – это таки не Библия. Но лечиться мне всё равно пора. Перенести библейские мотивы на что-нибудь земное. Ну, где-то так…

Название: У каждого своя Далила
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк и Лекс/Кларк (ну, вы там походу поймете, что я имела в виду)
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат создателям сериала «Smallville».
Жанр: 1) агнст, драма, AU и, надеюсь, хоть чуть-чуть юмора там тоже будет; 2) слэш и псевдогет.
Размер: мини
Рейтинг: R
Статус: в процессе (если, конечно, вам нужна будет прода...)
Предупреждение: см. «Жанры». До конца смотри!
Осторожно, автор любит использовать нецензурную лексику. Любителям чистого литературного языка – не сюда.
Посвящение: для Danita_DEAN
Саммари: могучий Самсон любил Далилу. А она – любила его тайну…


#Пролог#

Музыка бьет по ушам. Наглые барабаны по барабанным перепонкам. Яркие вспышки раздражают зрачки. С танцполя наползает бутафорский дым – и, кажется, прямо в ноздри. Для Кларка с его сверхвосприятием дискотечные спецэффекты хуже надоедливых соседей и попугайчика в брачный период. А хуже всего, что он вообще не понимает, что делает – здесь и сейчас.
С нею.
Ее дразнящий шепот бьет по ушам сильнее музыки. Серая муть глаз заглатывает взгляд визави. И эти рыжие локоны – они повсюду, как дым. Обволакивают. Лезут в глаза. В нос. В рот. А еще в рот лезет нахальный язычок, когда со словами «Хочешь я угощу тебя своим коктейлем?» его хозяйка склоняется над Кларком… ближе… и ближе…
И Кларк не знает, что пьянит его сильнее – алкоголь или рыжая стерва.
Но ведь он не пьянеет, да? Тем более – от пары глотков. И еще пары. И шероховатости чужого языка. В убийственном сочетании с гладкостью губ.
Он не пьянеет. Нет. Никогда. Но музыка не так уж плоха. И свет мигает прикольно. Все эти вспышки, мигалки, звездочки… В глазах тоже звездочки. Отражаются на серых ободках в глазах его подруги. Они же друзья? Конечно, друзья. Сам бог велел. Луторы – они ж почти что боги, правда?
Кларка разбирает смех. Его смешит всё: музыка, огни, люди. А особенно забавно – как рыжая бухнулась с его колен. И орнамент на стенке – прикольный.
– Кларк, ты куда?
У-у-у, нечестно! Она знает, как его зовут, а он понятия не имеет. И как умудряется выползти из клуба – воспоминания нулевые. Ручка. Ножка. Левая рука. Правая нога. Чьи-то босые ступни. Со шрамиком на левом мизинце. Ро-о-одненьким таким! Все! Все эти пальчики – ему почти родня.
– Как же ты, Кларк, умудрился так набраться с трех глотков? Ну и как моей хрупкой, слабой сестренке прикажешь тащить тебя домой, а, придурок?
И пальцы на руках – тоже почти родня. И это плечо, на которое его взвалили.
– Ой, Лекс, ка-а-ик! хорошо, что ты… зашшшел! Я давно тебя хотел…
Лекс резко склоняет голову. И Кларк вмиг забывает всё, что хотел сказать – под этим пристальным взглядом. Самого себя забывает.
– …хотел спросить…
Лекс снова отворачивается. Но Кларк успевает заметить, как по тонким губам змеится презрительная усмешка.
– Ну, давай, спрашивай. Ножками только перебирать не забывай.
Кларк послушно перебирает ножками. Которые так и норовят запутаться и утянуть хозяина вниз. А голова съезжает приятелю на плечо. И Кларку глубоко плевать, куда тащит его на себе старый недруг. На его плече – так удобно. А его рука на талии – так приятно.
– Ты что-то хотел спросить?
– Да? – Кларк сонно моргает.
Что же он хотел у него спросить? Как Лекс дошел до жизни такой? Где разместил лабораторию 33.1? Почему не спасся при взрыве?
Взрыв… Да, взрыв. Лекс умер. Кларк даже был на похоронах. Именно там он и познакомился с мисс Лутор. Которая предложила помянуть брата в этом чертовом баре… С какой-то сверхчеловеческой выпивкой… Рыжая мисс Лутор. Сестра покойника, который тащит его на своем плече. Всё просто и ясно. И совершенно логично. Никаких неувязок. Вот теперь всё хорошо. Осталось только выяснить одну деталь. А то он за весь день так и не успел…
– Слушай, Лекс, а как зовут твою сестру?
Опять усмешка. И в глазах, наверно, тоже. Хотя взгляда Кларк и не видит. Зато четко слышит насмешку в голосе.
– Ты можешь звать ее Далилой…

#Глава 1#
Идея была проста, как всё гениальное. И гениальна, как всё луторовское. А вдохновителем, как не парадоксально, была его блядовитая женушка. Лана, верно, удавилась бы, кабы узнала, что именно она послужила катализатором этой дьявольской формулы. Она и Бог.
Лекс не считал себя еретиком – наоборот, он твердо верил, что Библию писала некая Высшая Сила. Которая и научила его мстить. Именно этому Библия и учит – мстить. Не верите? Вы плохо читали Ветхий Завет. «Мне отмщенье» было потом. Вначале были Симеон и Левий со своей братской любовью. И блудливый Самсон, мстящий из последних сил.
Вот так и надо. Прикинуться тихим и смеренным. Выждать момент. И разить врагов скопом. Всех. Стать им последним судьей. Безжалостным, но справедливым. Вот только справедливость – понятие субъективное… Разве судья Самсон не доказал это?
А Лана была Лексовой Далилой. Подыскать бы еще Далилу для Кларка.
В голове настойчиво билась мысль: а ведь Лане-то Кларк сказал. И ей. И этой пронырливой сучке Салливан. И той фриковитой девице, с разбегу залезшей к нему постель… как же ее звали? Ну ту, которую вздернули потом на конюшне… Черт с нею! Главное – она тоже знала. Все его девицы знали.
Один Лекс, как всегда, за бортом.
Вот тут и пришла ему в голову эта идея. Так даже – идейка. Выведать всё через девицу.
Попытка с Ланой провалилась. Тесс для этого дела решительно не годилась. Нанимать кого-то со стороны… Лекс никому не доверял. Лекс уже давно никому не доверял. Да за всю свою жизнь он только Кларку и верил-то, святоше этому. Но юный Кент его быстро отучил от этой вредной привычки. И теперь Лекс не верит никому. Даже себе – не всегда.
Так где ж ее взять, девицу понадежней?
Вот тут и свела его судьба с доктором Абрахассом. С чудным чудаковатым доктором Абрахассом.

Нет, ну как тут не поверить, что Бог на его стороне, когда всё складывается так удачно? Настолько гладко, что хоть коньки одевай! Начиналось всё, правда, не очень. Ну и черт с ним! Кто старое помянет… Как Самсон кончит.
В принципе, ему повезло, что самолет был тогда на плановом ремонте. И нелюбовь к авиакомпаниям сыграла ему на руку. Акела Экспресс «Вашингтон-Бостон» довез его куда надо. В самое верное место.
Знаете, сложно представить человека, который не любил бы поезда. И сложно представить поезд, который не вызывал бы ностальгию. Даже если это ультрасовременный сверхскоростной экспресс. Есть что-то в этих железках… Что-то от детской игрушки… Что-то от детской мечты… А мелькающие за окном пейзажи – это сама жизнь. Пролетающая мимо со скоростью высокоскоростного экспресса. И сама Судьба решает – кого дать вам в попутчики: грудастую блондинку или очкастого старичка.
Помешанного на генетике.
– Все твердят о Высших Силах, сэр! Все на что-то уповают! Все! Даже те, кто считает, что Высшие Силы – это они сами. Идиоты. Всё это стадо надеется на милость Природы. Но природа, она бездушна. Откуда взяться милосердию у бездушного набора элементов? Природа – просто набор формул, сочетание элементов. Если подумать, наша жизнь – это скрэббл, понимаете? Просто игра со случайными буквами…
– Которые нам раздали Высшие Силы, – подначивает попутчика Лекс.
– Да какая разница, кто их раздал?! Главное – что мы сложим из них! Ведь из человеческих генов, по сути, можно сложить что угодно!
– Кошечку, собачку…
– Идеал. Можно сложить И-де-ал.
– Идеальность относительна, – презрительно кривится Лекс.
– Вот именно, – благоговейно выдыхает старик. – В этом-то вся и соль. Что для каждого конкретного случая можно подобрать идеальное сочетание генов. А потом переиграть всё по-новой. Раз за разом подстраивать жизнь под себя, корректируя собственное тело. Небольшое изменение генов – и ты уже…
– Девочка, – задумчиво тянет Лекс. – А пол – его можно изменить генетически? Вы… смогли бы?
– Да это же элементарно! Стандартные X и Y! Чему вас учили на биологии?
– Нас учили, что это невозможно.
– Вы просто не пробовали никогда!
– А этот процесс… профессор… он будет обратим?
– Всё, что человек построил – он же может и разрушить.
– Надеюсь, без разрушения самого человека?
– Никаких разрушений! Небольшая замена. Меняем Y на X – и все дела.
– А в вашем скрэббле, профессор, словосочетания «Синдром Клайнфельтера», случаем, нету?
– Мальчик мой! – старичок гневно выпрямляется на сиденье. – Я не какой-нибудь лаборант-самоучка! Я доктор биологических наук. У меня награды и звания не за красивые глаза! Доктор Абрахасс исправляет ошибки природы, а не плодит новые.
– И вы сможете создать для меня… идеальную женщину? Вы сможете создать ее… из меня?

URL записи

02

01.09.2010 в 19:42

Пишет  dora_night_ru:

А болезнь-то прогрессирует...
Название: У каждого своя Далила
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк и Лекс/Кларк (ну, вы там походу поймете, что я имела в виду)
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат создателям сериала «Smallville».
Жанр: 1) агнст, драма, экшен, AU и, надеюсь, хоть чуть-чуть юмора там тоже будет; 2) слэш и псевдогет.
Размер: мини
Рейтинг: R
Статус: в процессе (если, конечно, вам нужна будет прода...)
Предупреждение: см. «Жанры». До конца смотри!
Осторожно, автор любит использовать нецензурную лексику. Любителям чистого литературного языка – не сюда.
Посвящение: для  Danita_DEAN

Саммари: могучий Самсон любил Далилу. А она – любила его тайну…


#Глава 2#
О ее существовании Кларк только на похоронах и узнал. До этого понятия ни о какой Далиле не имел. Ну, чему удивляться: это ж Луторы, уж они-то умеют хранить свои скелеты.
И Лекс скоро станет очередным скелетом в проклятом паноптикуме.
А его сестра станет во главе компании. А чего такого? По виду видать – такая же стерва. Впрочем, Кларк старался на нее лишний раз не смотреть. А лучше – вообще никогда не видеть.
Потому что она до боли напоминала ему Лекса. До жгучей боли в груди.
Поэтому глянув на нее лишь раз – он тут вперил глаза в землю и больше взгляда не поднимал. Так всю церемонию и пролюбовался извивающимся червяком под ногами, рассеченным лопатой могильщика. Может, потомство этого самого червяка будет когда-нибудь пировать на Лексе… Впиваться в знакомое тело… Покрывая гнилью и слизью…
Кларк злобно растер червяка по земле. Вот тебе, сволочь! Сдохни, скотина!
В поле зрения шагнули элегантные женские туфельки на маленьком каблучочке. И у Кларка почему-то вмиг перехватило дыхание. И ладони вспотели. И коленки, коленки-то дрожат. Тьфу, влюбленный школьник, мать твою! И всё из-за какой-то рыжей сучки, которую он до этого и в глаза-то ни разу не видал.
Рыжая. Высокая и рыжая. Вот и всё, что отложилось в его памяти о юной мисс Лутор. А еще странная уверенность, что она – копия Лекса. Странная – потому что лица он почти не разглядел. Но уверенность всё равно была. И эти туфельки от Гуччи тоже никуда деваться не собирались. Уверенно стояли возле его нервно мнущихся ботинок, пока их хозяйка лопотала что-то о том, что она, мол, очень мало знала брата… но он ей рассказывал… не раз говорил, что Кларк Кент – его лучший друг… единственный даже…
На этом моменте Кларку особенно сильно захотелось удавиться. Потому что слова этой фифы вызвали вдруг давно, казалось, забытые переживания, застав притрушенное пылью чувство вины больно ударить под дых. Единственный друг. Вот кем ты был для него.
– Кроме вас у брата, считай, никого и не было…
Ну да, кроме него – и десятка скелетов в шкафу. Одним из которых как раз и была взявшаяся из ниоткуда сестрица.
– Если бы вы могли рассказать мне о нем!
Кларк с трудом сдержал истеричный смех. Да что тут скажешь? Твой брат, дорогуша, убийца и вор. Мечтал о мировом господстве и ставил опыты на людях. Шантаж был стилем его общения, а человеческими слезами, пролитыми из-за него, он мог бы при желании наполнять свое джакузи, меняя жидкость дважды в день.
А еще он был одинок. Потому что даже единственный друг бросил его наедине с его демонами, устав бороться за его душу.
Но в последнем Кларк даже самому себе не признается. Никогда. Ни за что. Не дождетесь, мисс Лутор.

– Вам придется доработать формулу, доктор Абрахасс. Потому что вместо обещанных вами двенадцати часов ваше зелье протянуло максимум восемь, – злобно цедит в трубку Лекс, нервно меряя шагами гостиную Кларка. – Хорошо еще, что этот придурок напился до положения риз и пропустил сей чудесный момент превращения! А то следующий стакан нам бы точно пришлось пить за помин моей души.
– Видите ли, мой мальчик, выводя формулу, я работал с генетически чистым материалом. А ваши клетки облучены метеоритами. Отсюда эта небольшая накладка. Дайте мне пару дней – и мы всё отладим. Выведем ваш идеал, хи-хи-хи, – в трубке слышится задорный смех.
Для Гимора Абрахасса вся жизнь – сплошная веселая игра. Это Лекс уже понял. Грозить старику или пытаться запугать – бесполезно. У Абрахасса слишком нестандартное мышление: он не ведется на банальные приколы. А на что ведется – Лекс еще не вычислил. Конечно, начинать такое дело с ненадежным партнером (к каковым Лутор причислял всех, на кого не имел достаточно компромата) – почти самоубийство, но что поделать? Тайна Кларка выела ему мозг. Отравила душу. В могилу, можно сказать, свела. И он рискнул. Понадеявшись, что любопытство задержит Абрахасса рядом с ним достаточно долго, чтоб он успел. Успел узнать. Одну единственную вещь. Об одном единственном человека, который был ему по-настоящему дорог.
Или нечеловеке.
Но сейчас не об этом. Сейчас есть дела понасущней.
– Когда вы пришлете новый препарат?
– Ну дайте мне хотя бы недельку, – капризно плямкает Абрахасс, и Лекс почти видит, как тот засовывает в рот очередную конфету.
– Неделю? Абрахасс, вы в своем… – Лутор вовремя прикусывает язык. Нет, еще рано. Не сейчас, когда он застрял в гермафродитном состоянии в самом стане врага. – Может, вы в своей лаборатории поторопитесь?
– Я стараюсь, мой мальчик, стараюсь. Мы с мистером Флуффи ночей не спим.
– Да к черту вашу крысу!
– Это мышь, мистер Лутор! – оскорблено вскидывается старик. – Египетская иглистая мышь!
– Абра…
– Мне привез ее из Каира сам профессор Мохаммед Кассас!
– Абрахасс! К черту мышей! Я стою посреди его квартиры в женском прикиде! Мне стринги впиваются в зад! А эти чертовы каблуки я больше никогда в жизни не одену! А самое ужасное – что всё это, это так… Ерунда. Самое ужасное начнется, когда наш начинающий алкоголик разлепит свои голубенькие глазки. И узреет посреди своей квартиры своего безвременно почившего приятеля – в юбке, но живого. И как прикажете ему всё это объяснять?
– Ну придумайте что-нибудь! У женщин же так классно получаются всякие отмазки.
– Я. Не. Женщина. В этом и проблема.
– Вы сейчас наполовину женщина. Вот и включайте свое левое полушарие.
– Абрахасс. Я прошу вас, Абрахасс. Мне сейчас не до шуток.
– Ну, оденьте паранджу. Скажите, что срочно приняли мусульманство. Проявите фантазию! Женская фантазия посильнее человеческой глупости, вы мне поверьте.
– Абрахасс!
– А если совсем припечет, – проказливо хихикает старикашка, – то в левом кармашке блузы есть запасная доза.

Господи, ну как он умудрился так напиться?! Куда девались все его способности? А ум свой он где потерял? Нет, перегара нет. И голова не болит. Но Лекс, тащивший его на себе? Причем не в лабораторию, а к нему же домой?! Нет, это точно были пьяные бредни… Ему пора лечиться. Ему пора…
Выставить эту рыжую стерву из дому!
– Дорогая моя мисс Лэнг, свято место пусто не бывает, – мурлычет Далила в телефонную трубку, пока Кларк пытается оценить масштабы катастрофы. – Тем более такое «место», как наш Кларк. Ну да, наш с вами. Точней, уже мой. Всё равно вам с ним ни черта не светило. Знаете, как говорят, если с первого раза не получилось – парашютный спорт не для вас. Если со второго не вышло – то и приведение из вас херовое. А у вас с Кларком сколько было неудачных попыток? Лично я уже сбилась со счету… А вы всё надеетесь на что-то. Всё чего-то ждете. Хорошего. Нет-нет, я ничего плохого о ваших отношениях сказать не хочу… О покойниках ведь плохо не говорят. Но на вашем бы месте я больше сюда не звонила…
Пиздец. Полный. Теперь сюда не только Лана, сюда даже Лоис звонить не будет. Зато обязательно нагрянет Хлоя с инспекцией. Нет, пора выставлять отсюда рыжую сучку. А то ему еще мама сегодня позвонить обещала.
– Зачем ты сняла трубку? – Кларк посчитал излишним «выкать» девице, с которой напился до невменяемого состояния и провел вместе ночь. Надеюсь, без последствий.
Трубка медленно возвращается на рычаг. Спокойный поворот. Ледяное хладнокровие в серых глазах.
Совсем как у брата.
Кларк до боли прикусывает губу. И невольно отводит глаза. Глубокий вдох. Сжать кулаки. Смотреть в лицо. Ну хоть на переносицу – только в лицо. Ему нужно выиграть этот бой.
– Зачем ты сняла трубку?
Едва слышный смешок.
– Ты спал. И слишком долго. Я заскучала.
– И решила развлечься, обзванивая моих подружек?
– Она сама позвонила. Хотела узнать, как твои дела. Ну вот и узнала. Многие знания – многие печали.
– Кто дал тебе право лезть в мою жизнь? – Кларка аж трясет от злости. От иррациональной безудержной злости. – Кто ты мне такая, чтоб тут командовать?
– Сестра твоего друга.
– Он не был мне другом! Он никому не был другом! У таких, как он, не бывает друзей! Потому что сука он был, слышишь, сука!!!
– Ты…
Кларк осекается. Выражение глаз…
…Его глаз на ее лице…
Выедает душу. Будто он предал Лекса сейчас. Вот только сейчас. И именно предал. Будто не Лекс…
– Убирайся, – но в голосе мольба. И Кларк даже сам не знает, кого просит. Кого из них он просит оставить его в покое. Ту, что лишила покоя его? Или того, кого он сам лишил покоя? – Пожалуйста, уходи.
– Скажи мне кто твой друг… В общем, ты такая же сука, Кларк Кент, – и рыжая фурия выскакивает из комнаты.
Вот только вместо входной двери хлопает дверь ванной. Черт! Нет, ему определенно не везет с Луторами.

URL записи

03

02.09.2010 в 19:24

Пишет  dora_night_ru:

ДАЛИЛА-3
Название: У каждого своя Далила
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк и Лекс/Кларк (ну, вы уже догадались, что я имела в виду)
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат создателям сериала «Smallville».
Жанр: 1) агнст, драма, экшен, AU и, надеюсь, хоть чуть-чуть юмора там тоже будет; 2) слэш и псевдогет.
Размер: мини
Рейтинг: R
Статус: в процессе
Предупреждение: см. «Жанры». До конца смотри!
Осторожно, автор любит использовать нецензурную лексику. Любителям чистого литературного языка – не сюда.
Посвящение: для  Danita_DEAN
Саммари: могучий Самсон любил Далилу. А она – любила его тайну…


#Глава 3#
Кларк обессилено валится в кресло. Прикрывает лицо руками. И пытается восстановить дыхание.
Он просто устал. И эта дрожь в коленях – это просто усталость. И сбившееся дыхание – просто усталость. И чувство вины…
А вот тут всё непросто.
Ну почему в его жизни всегда всё непросто?! А если точнее… Почему у них с Лексом всё было непросто? Почему? Разве он не хотел? Разве Лекс был не против? Тогда почему?
И если с Лексом всё было так тяжело – почему без него всё стало еще сложнее? Если мир стал лучше… Почему теперь этот мир не нужен ему… Не нужен ему без Лекса…
Почему сейчас так хочется плакать?
Кларк бы тоже с удовольствием заперся в ванной. Устроил истерику. И смылся б куда-нибудь на недельку. В какую-нибудь солнечную Гавану. Забыв телефон на тумбочке в прихожей.
А вместо этого он торчит в собственной гостиной в ожидании, пока одна стервозная фифа не закончит припудривать носик и не соизволит осчастливить его своим отсутствием. Одна рыжая стерва.
Слишком похожая на брата.
Похожая настолько, что тот уже мерещится ему средь бела дня.
– Ну что ж ты так, Кларк? Довел девочку до слез?
Лекс выступает из угловых теней, будто продолжением этих теней. Пылинки клубятся вокруг него ореолом. Сам он весь какой-то серо-сизый. И почему-то в Кларковых джинсах, которые тот вчера выбросил в стирку. Ах, ну да, его-то одежка сгорела при взрыве…
На Кларка вдруг накатывает нечеловеческое спокойствие. Сродни апатии. Мертвый друг зашел в гости – ну и в чем тут проблема?
– Я схожу с ума, – шепчет парень, будто боится, что от громких звуков Лекс лопнет, как мыльный пузырь.
– Тогда мы квиты. Я из-за тебя давным-давно рехнулся, – нагло усмехается его сумасшествие.
Кларк спокойно откидывается в кресле. Руки за подлокотники. Ноги раскинуты в стороны. А что такого? Нам нечего скрывать от приведений, мы вообще люди открытые. Точней нелюди. Впрочем, Лекс ведь сейчас тоже не совсем человек, правда?
– Знаешь, когда я писал сочинение по «Гамлету», я примерно вот так и описывал Тень его отца.
– Полуголым и двинутым на тебе?
– А ты двинут на мне, Лекс?
– Всегда. С первой минуты. С того чертова моста. Развороченная машина – это просто предлог. Отсюда и все наши беды.
– От сломанной машины?
– От того, что нам всё время нужен был предлог. Вместо того, чтоб искать возможность – мы искали причины. И упускали момент, не отпуская друг друга.
– Да, ты даже после смерти не хочешь меня отпустить.
– Я на это просто не способен. Разве в твоей жизни нет вещей, на которые ты не способен?
– Вопрос с подвохом?
Лекс зло усмехается:
– Ты всегда ждал от меня подвоха, правда? Ты считал, что просто так подойти к тебе я не могу. Не могу просто так сказать. Не могу просто так дотронуться. – Лекс плавно шагает вперед. Как кобра.
Или как приведение. Это всего лишь приведение, правда?
– Я могу дотронуться до тебя?
На самом деле он не может… И совсем рука у него не горячая… И Кларку совсем не горячо… И нет, он совсем не на па-а.. Ах!
Кларк в ужасе зажмуривается. Рука тут же сдавливает сильнее. До боли. Голубые глаза возмущенно распахиваются… Оказывается, глаза и вправду зеркало. И в «зеркалах» Лекса Кларк сейчас ясно видит себя. Расширенные от возбуждения зрачки в сером ободке и он посредине – как средоточие тьмы. Средоточие всей тьмы, что есть в Лексе.
Чертово суперзрение! Это из-за него он так четко видит собственное отражение в чужих глазах. Видит, как распахивается в немом крике его рот. Как тяжело вздымается грудь. Потому что брючная ткань – не преграда для руки. Как смерть – не преграда для Лекса. Как закушенная губа – не преграда для стона. Не преграда для крика.
Потому что от этого чертова жара… от этого чертова трения… от этого чертова Лекса… У него каждая венка на члене горит. И сердце пульсирует в такт. И глаза, наверно, такие же дикие – как у Лекса сейчас. С такими же расширенными зрачками… Которые всё ширятся и ширятся… И просто топят своей темнотой.

Когда Кларк очнется – Лекса уже не будет в квартире. Далилы тоже. Только насмешливая надпись зубной пастой на зеркале в ванной:
Всё было прелестно, милый. Я позвоню.

URL записи

04

05.09.2010 в 10:57

Пишет  dora_night_ru:

Далила_окончание
Сегодня я уезжаю на тренинг. Возвращаюсь в среду и вечером еду на море, в законный отпуск. Так что закончить «Далилу» было для меня делом чести. Потому что иначе раньше октября концовки можно было не ждать. В общем, сегодня всю ночь, не отрывая пальцев от клавиатуры, я трудилась над окончанием этой чудной истории. Нет, вру – отрывалась, чтобы ответить на письма одного очень хорошего человека. Но не ответить просто не могла. Так что виноватой себя не считаю. Виноватой буду считать себя, если с текстом впопыхах чего намудрила. Но снисхождения просить не буду – лучше попрошу конструктивной критики. Разбираться с которой буду в среду.
Всем пока! Пожелайте мне удачи! Приятного всем прочтения!

Название: У каждого своя Далила
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк и Лекс/Кларк (ну, вы уже догадались, что я имела в виду)
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат создателям сериала «Smallville».
Жанр: 1) агнст, драма, экшен, AU и, надеюсь, хоть чуть-чуть юмора там тоже будет; 2) слэш и псевдогет.
Размер: и всё-таки это мини!
Рейтинг: а вот с рейтингм я, пожалуй, погорячилась - это R.
Статус: закончен
Предупреждение: см. «Жанры». До конца смотри!
Осторожно, автор любит использовать нецензурную лексику. Любителям чистого литературного языка – не сюда.
Посвящение: для  Danita_DEAN

Саммари: могучий Самсон любил Далилу. А она – любила его тайну…


#Глава 4#
– Слушай, а когда ты видела того призрака… ну, Гретхен… помнишь, та, из стены? Как это было?
Кларк был прав: Хлоя явилась инспекцией, когда еще Далилины духи из квартиры выветриться не успели. Как это они еще в подъезде не столкнулись… Впрочем, духи она унюхала. И духи, и странную скованность Кларка: у подруги просто нюх на его секреты.
Салливан прошлась по комнатам. Задержалась в ванной, как-то особо пристально рассматривая тщательно вымытое зеркало, и почти нехотя прошла в кухню, чаю выпить. А вот Кларку даже чай в горло не лезет. Зато лезет в голову всякая чертовщина.
– Ты имеешь в виду бедняжку, из-за которой Лекс едва не упек меня в Бель-Реф?
Еще вчера Кларк бы смолчал, пропустил колкость мимо ушей. Но сегодня – не вчера. Но сегодня кое-что случилось – и уже никогда ничего не будет, как вчера.
– Вообще-то это была Ланина идея.
Чашка замирает в Хлоиных руках. Взгляд с пристрастием из-под полуприкрытых ресниц.
– Ну да. Ланина. Кстати, о Лане. Она мне тут звонила с утра.
Кларк понимает, что отпираться бесполезно.
– Угу, мне тоже.
– Но разговаривал с нею, как я поняла, не ты.
– Далила ночевать оставалась.
– Это та, которая Лутор? Или та, которая сдаст тебя при первой возможности? – по тону подруги совершенно ясно, что на самом деле она не видит между этими Далилами никакой принципиальной разницы.
– Кому? Филистимлянам? – Кларк предпочитает сделать вид, что не заметил намека.
– Врагам, – Хлоя не позволяет свести всё на шутку. – Господи, Кларк, она же Лутор!
– Лайонелл тоже Лутор. Был. Но ты особо не возражала.
– Лайонелл тоже ангелом не был. И то, что я его терпела – ничего не значит. И если уж ты заговорил о Лайонелле… Вспомни, чем кончилась ваша дружба! Понравилось в криптонитовой клетке?
– Он хотел, как лучше.
– В этом-то и беда всех Луторов! Они всегда хотят как лучше. Как лучше им! И плевать им на мнение окружающих. Послушай, Кларк, Луторы для тебя неподходящая компания. Мы это уже не раз опытным путем устанавливали. Хватит уже экспериментов с собственной безопасностью. Потому что рано или поздно у них может получиться.
Кларк опускает глаза, сломленный свинцовой уверенностью подруги, и нечеловеческим усилием воли подавляет готовый вырваться вздох. К разговору о призраке возвращаться бесполезно: еще одного допроса несостоявшейся журналистки он просто не выдержит.

Она не звонит.
Та надпись была очередной Луторовской ложью. Еще одной издевкой над Кларком.
Она не звонит и вообще всячески его избегает.
А вот Кларка тянет к ней, как магнитом. Ну, его всегда тянуло не к тем. И всегда после того, как его отшивали. Когда они являлись к нему на чердак с праздничным тортом – он нос воротил. А стоило им выйти замуж на бывшего лучшего друга – и Кларку башку срывало.
Лучший друг… Может, в нем всё дело? Он ведь всегда и везде был виноватый… Может, и сейчас… Всё дело в нем…
А, может, она не звонит просто потому что слишком занята. Входит в курс дел компании. Намечает новые приоритеты. Расставляет своих людей по ключевым постам и всё такое… Пропадает в главном офисе сутками. Даже ночует там периодически. Откуда он знает? Просто в кабинете Лекса прозрачные стекла. А Кларк умеет летать.
Вы зависали когда-нибудь на уровне 80-го этажа? Вы висели там когда-нибудь часами? Не сводя глаз с фигурки за стеклом? Вы когда-нибудь считали чей-то пульс по биению жилки на виске? Вы когда-нибудь… сходили с ума?
Кларк сходит с ума уже неделю. Он знает, сколько кружек кофе выпивает за вечер Далила Лутор. Что она застегивает блузки снизу вверх. Знает, сколько раз за день она приглаживает рукою волосы… будто проверяя на месте ли они…
Знает, что она носит только брючные костюмы. А один раз одела джинсы. Которые почему-то точь-в-точь напоминали Кларковы. Те, которые он выкинул в стирку накануне…
Не знает только, что сказать ей при встрече.

После смерти Лекса… после его убийства – Кларк очень настороженно общается с Оливером. Будто винит его в чем-то. Не в убийстве, нет. Будто обвиняет в неких отнятых возможностях. И не может за это простить.
Но за этот вечер он ему благодарен. За то, что пригласил его. За то, что пригласил ее. За то, что сегодня он всё-таки скажет ей… Ну, хоть что-нибудь. Правда, для этого ему сначала стоит выпить. Двенадцатый бокал.
Черт! Не помогает. Сегодня выпивка снова не действует на него. Только на его мочевой пузырь. Кларк в третий раз за вечер тащится в туалет. Потом тщательно моет руки. В двадцать седьмой раз приглаживает волосы. Долго смотрится в зеркало.
И снова не знает, что сказать.
Господи, да за что ж ему это?! Как там Лекс говорил: «Вместо того, чтоб искать возможность – мы искали причины»? Да, именно этим он сейчас и занимается. Ищет очередную причину. Чтобы сделать очередную глупость. Чтобы набраться наконец смелости хотя бы просто подойти к Далиле Лутор.
А вот Оливеру не нужны предлоги и причины. И необязательно глушить два литра коньяка, чтобы заговорить с Далилой Лутор. И не только заговорить…
– Может, ваша рука всё-таки вернется к вам в карман, мистер Квин?
– А, может, вы всё-таки не такая сучка, как хотите казаться, мисс Лутор? – рука продолжает свой нахальный путь. С руки на плечо. С шеи на затылок. По кромке волос. Снова собранных в тугой пучок. Ее любимая прическа. Вот только пульс на виске бьется слишком часто. – Я бы хотел узнать вас получше, мисс Лутор, – шепчет Оливер в нежное женское ушко голоском змея-искусителя.
Кларк осторожно придвигается ближе. Стараясь не попадаться парочке на глаза. Он чувствует: еще рано. Он еще лишний.
– А вот я уже знаю о вас всё, что нужно, мистер Квин.
– И что же именно?
– Например, я знаю, что вы всю жизнь мечтали поиметь Луторов. Но я не доставлю вам такого удовольствия. Прости, Олли, я не люблю блондинов.
Оливер расплывается в довольной ухмылке:
– Ты такая же сучка, как и твой брат.
– Ты даже не представляешь, насколько прав, Олли.
– Зато я отлично представляю, как обламывать таких кобылок.
Далила предвкушающее улыбается и позволяет увлечь себя подальше от шумной толпы в боковой коридор. Где Квин и исхлопатывает по наглой роже.
Оливер потрясенно охает: Далила бьет сильно и зло. По-мужски. Во всяком случае, ни одна девчонка его еще так не лупила. Вот только силенок у мисс Лутор маловато. Хотя удар, конечно, сильный. И нанесен профессионально.
И заводит нехило.
– Больно. Но приятно, – усмехается он, поднимаясь с пола.
Далила пятится. Чертово женское тело. Слишком слабое для такого тренированного качка, как ублодочный Квин.
– Ты идешь в правильном направлении, – усмехается Оливер. – Там как раз комната отдыха. Отдохнем. Поболтаем. Братца твоего помянем…
Упоминание о смерти Лекса – его убийстве, мать твою! – становится для Кларка последней каплей. Вчерашний друг отлетает к стенке, как тряпичная кукла. И безвольно сползает на пол. Кларков тычок – это вам не женский кулачок. После такого быстро не очнешься.
– Да я и сама отлично справлялась. Кстати, ты не перестарался? Может, не стоило с ним так? – ей бы еще поменьше злорадства в устремленном на Олли взгляде – может, Кларк бы ей и поверил.
– С ним всё будет в порядке.
– Да я просто так спросила. Нет, на самом деле спасибо тебе, – спохватывается она. – Спас меня. Как настоящий герой. И всё такое… Если честно, я испугалась… А он просто псих! И… Ну… Кажется, я сейчас в обморок грохнусь.
Кларк успевает поймать тело в сантиметре от пола. Он просто никак не ожидал такого от кого-то из Луторов. Даже их женской половины. Обморок, ну надо же!
Кларк бережно прижимает к себе хрупкое тело. Еще хрупче, чем Ланы. Хрупче, чем Лоис.
Хрупче, чем Лекса.
Да когда ж это кончится? Когда мысли об этой сволочи уберутся из его головы? Почему даже его сестра не может его заменить? Они ведь так похожи. Они такие… Луторы оба. Рядом с ней у него перехватывает дыхание. Рядом с ней у него дрожат колени. Когда он рядом с ней – всё совсем иначе, чем рядом с другими. Ведь всё дело в ней, правда?
Или она просто слишком похожа на брата?
Кларк не может понять. Ни себя. Ни ее. Поэтому просто идет в комнату отдыха, о которой упоминал Олли. Осторожно опускает свою ношу на диван. И смотрит, смотрит, смотрит…
Она так похожа на брата.
– Лучше отвези меня домой. Теперь твоя очередь.
Кларк вздрагивает от неожиданности. Она даже глаза не открыла. Лежит себе на диване и указывает ему, что делать. Всем своим видом демонстрируя, что не пошевелит и пальцем.
Кларк усмехается – и снова берет ее на руки.

#Глава 5#
Чертово женское тело! Мало того, что слабое, так еще и гормоны зашкаливают. Лекс правда чуть в обморок не свалился. Во всяком случае, испугался сильно. Слишком сильно. Он Оливера так даже в школе не боялся. А стоило лишиться члена – и всё, он точно баба. Аж противно.
С другой стороны – удачно вышло. Наш вечный спаситель Кларк. Проявил себя. Еще и полапал. Для дела это полезно. Когда у мужчин начинает работать головка – голова отключается. Папа долго вдалбливал ему это. Перед тем как вызвать Лексу его первую проститутку.
В конце концов, разве не для этого Лекс затеял всю эту генетическую чехарду? Не для того, чтоб обольстить Самсона? Выведать у него всё… Скрутить его сырыми тетивами… И привязать к себе навеки. Ну, в смысле, чтобы сделать мир лучше. Ну да, обезвредив инопланетного захватчика. Сделав его слабым. Подконтрольным.
Своим.
Дурацкие мысли. И желания дурацкие. Нужно ставить перед собой реальные цели. И всегда добиваться своего. Даже если для этого придется затащить в постель Кларка Кента.
Совместив приятное с полезным.
Дурацкие мысли. И желания… просто распирают. Обоих. Ну, Лекс ведь видит. Не слепой же он. И давно не мальчик. Ох, Кларк, а ведь говорил я тебе: воздержание до добра не доводит. Или не говорил? Ну, тогда ты уже сам должен был догадаться.
Впрочем, кажется, он наконец-то догадывается. Во всяком случае, приглашение на чашечку кофе его не удивляет. И то, что кофе они будут пить в спальне – тоже вроде не напрягает. И да, конечно, в доме жарко – смокинг лучше снять. С рубашкой вместе. И платье, которое Лексу пришлось напялить на дурацкий прием – пошло оно к черту! Всё равно ему в нем поддувало. Чувствовал себя голым.
Вот как сейчас.
Ну же, малыш, иди сюда. Да что не «малыш» я вижу… Да-да, ты весь такой не маленький… Я оценил… Почти возгордился… Что всё это мне… Ты еще хочешь кофе? Нет? А что хочешь? А-а-а… Так за чем же дело встало? И хорошо так встало, как я погляжу… Или ты правду думал, что я пригласил тебя на кофе?
А мальчик вырос. Про «Мужчин с Марса» уже читать не станет. И за советом, как деликатней пригласить девчонку на свидание, уже не побежит. Чувствуется опыт.
Чертова Лана! Его блядовитая женушка. Добилась-таки своего?
Лекс вдруг понимает, что просто не может. Мать твою, он просто не может! Вот так. Стать просто очередной… девицей в постели…
Он не хочет вот так.
Он слишком долго мечтал быть первым.
– Ты любишь анальный секс?
Слова срываются с Лексовых губ раньше, чем он успевает подумать. Но ведь это идея. Это, в сущности, именно то. То, что нужно. Почти так, как должно быть.
Как должно было быть – у них. У двух парней. Которые двинулись друг на друге. Всерьез и надолго.
Кларк растерянно замирает. Что, до этого моя дражайшая супруга не додумалась? Или побоялась, что тебе понравится? И ты решишь попробовать с кем-нибудь другим. С кем-нибудь, кто тебе действительно был нужен…
– Я…
– Не бойся. Я покажу – как. Ты только не бойся меня. Хотя бы сейчас. Не бойся – а чувствуй.

Мать же ж твою! Лекс сильнее стискивает зубы и упрямо хромает на кухню. Ему нужно выпить. Потому что первый раз с Кларком… Мать же ж твою!
Ну откуда Лексу было знать, что у женщин нет простаты? Когда он занимался аналом со своими любовницами – те стонали так, будто у них там простат как минимум две! Ни одна не жаловалась. Притворялись что ли? Или Лексу всё-таки стоило задействовать клитор? Подрочить себе, пока Кларк… Ну ладно, будем называть вещи своими именами… Кларк его…
Или не будем называть. Просто выпьем. Бутылку. А потом позвоним доктору Абрахассу и скажем, что Лекс наконец-то нашел его изобретению практическое применение: они будут генетически внедрять женщинам простаты. Господи, это ж гениально! Им за это Нобелевскую премию дадут! А не дадут – так бабы всего мира сами скинутся! Вот распробуют, что такое анал с простатой – и последнее с себя снимут.
Лекс в сотый раз проклинает собственное тело. Слишком слабое. Слишком эмоциональное. Беспростатное. Да еще и слишком быстро пьянеющее. Ну за что ему это? Он пьян. Он точно пьян. И теперь даже чертову сыворотку себе вколоть не может.
– Что ты делаешь?
Кларк стоит в дверях. Голый. И глядя на этого инопланетного бога, Лекс начинает думать, что не так уж и плохо – что его поимели. Ведь это был Кларк. И теперь он его. Ну, хотя бы чуть-чуть.
– Лекарство, – Лекс облизывает пересохшие губы и старается говорить внятно, убеждая себя, что не настолько уж он и пьян. – Мне нужно вколоть лекарство.
– Зачем?
«Затем, что на самом деле я – мужик. И твой покойный друг заодно». Не, этот аргумент лучше попридержать. Попробуем что-нибудь другое.
– У меня шизофрения.
Лекс сам не понял, зачем это ляпнул. Почему именно это пришло ему в голову. Из всех возможных болезней… Но тело будто зажило собственной жизнью:
– Моя мать убила моего младшего брата. Джулиана. Мой отец заказал собственных родителей. Впрочем, дед с бабкой святошами тоже не были. Ну и Лекс. Это ведь он убил Лайонелла, ты в курсе? Всё это не просто так. Вся эта наследственность… Мы с Лексом шизофреники. По матери. Вот только у него болезнь не проявилась. А меня накрыла по полной. Поэтому мое существование и держали в секрете. Поэтому обо мне даже не упоминали нигде. Но отца всегда интересовало – почему. Почему Лекс здоров – пока я бьюсь в припадках. Он долго выяснял причину. Оказалось, дело в метеоритах. В их облучении. Вместе с волосами Лекс лишился всех болезней. Брат вычислил это. За пару месяцев до смерти. Но когда я осознала себя достаточно, чтобы сказать ему спасибо… Благодарить уже было не кого. Я… снова была одна… Сейчас ты уйдешь – и я опять останусь одна. Как всегда. Но я… больше не могу быть… один… Я устал быть один!
Это истерика. Пьяная истерика. Слишком много гормонов. И алкоголя для него – слишком много. А еще приближающееся обращение. Его уже трясет. Готовься, Кларк, сейчас ты узнаешь, с кем трахался ночью.
Но Кларк никуда не уходит. Наоборот, подходит ближе. Опускается на колени. И берет шприц. Кривится, словно ему больно. Безумно больно держать в руках эту метеоритную дрянь. Но он все равно держит. Пока Лекс неловко пытается закатать рукав.

#Глава 6#
– В сыворотке точно был криптонит?
Кларк кивает, не поднимая головы:
– Уж можешь мне поверить. Концентрация не так чтобы очень… Но это был он.
– Тогда это всё объясняет! И твою реакцию на нее – все эти дрожи, головокружения, волнения. И опьянение в баре. Видимо, часть метеоритной гадости попала в тебя с ее слюной. Ослабила твои защитные функции. И непривычное к алкоголю тело отреагировало на него слишком бурно.
Хлоя довольна. Почти счастлива. Очередная тайна раскрыта. И Кларк спасен. А главное – снова рядом с ней. Заявился ни свет, ни заря. Бледный. Взъерошенный. Потерянный какой-то. Выложил ей всё. Подчистую. Рассказал даже, в какой позе они с этой Лутор трахнулись. Но Хлоя не станет его этим попрекать. Нет. Она же его друг. Поддержка и опора. Главное – что Кларк осознал. И снова рядом. Больше никаких Луторов между ними. Ни живых, ни мертвых.
– Кларк, всё наладится. Действие метеорита пройдет. Просто дай себе время. Всё будет хорошо.
Кент послушно кивает.
– Ну, хочешь, съездим к Оливеру? Сдашь анализы? Убедимся, что нет последствий.
– Не стоит.
– Тогда съезди к Марте. На пару недель. Она будет рада.
– Да, хорошая мысль. Только сейчас, наверно, не получится. Далила слишком занята в компании.
– Да-ли-ла? – переспрашивает Хлоя побелевшими губами. – Кларк, ты что, собрался встречаться с ней снова?
Кларк поднимает на подругу непонимающий взгляд.
– Я не могу ее бросить. У нее никого нет, кроме меня.
– Это не повод так рисковать собой! Господи, она же ходячая метеоритная бомба! Одумайся!
– Не о чем думать. Я ее не брошу.
– Кларк.
– Нет! Мне даже странно, что ты предложила такое. Ее лекарство – это не повод… И вообще… Я не буду искать причину. Больше не буду. Пока есть хоть малейшая возможность…
– Кларк, – потрясенно шепчет Хлоя. – Ради Ланы ты так рисковать не стал… А ради какой-то Лутор…
– Так, может, в это всё дело, Хлоя? Может, всё дело в Луторах? Как всегда? Может, нам всем пора признать… мои чувства к Луторам… И позволить мне… Господи, да позвольте же мне чувствовать – что я хочу! Сначала отец. Потом Пит. Потом ты. Лана. Лоис. Оливер. Может, мне хватит жить вашими чувствами? Может, вы наконец-то признаете, что у меня есть собственные?! Мои чувства. К моим Луторам.
С минуту Кларк смотрит на впавшую в ступор подругу. С открытым ртом она смотрится… почти как нормальный человек. А не как вечная проныра-всезнайка.
Потом подымается с дивана и молча идет к дверям. Но на пороге всё-таки оборачивается.
– И можешь передать Оливеру, что Далила предпочитает брюнетов.

– Не понимаю почему из всех болезней я назвал именно эту. А ведь я всегда ее боялся. Из-за мамы. Боялся, что правда могу… Отец однажды очень удачно сыграл на этом страхе. После этого я… Истребил этот страх. Я так думал. Но он снова всплыл. Из всех болезней, пронимаете? И я признался в этом человеку, которой никогда не должен был об этом узнать! Никогда! Только не он. А я выложил ему всю семейную грязь и главный свой страх… Вместо того, чтоб вытащить все страхи из него… Все дело в гормонах? Или я просто слишком устал? Или всё дело в его влиянии? Он всегда как-то неадекватно влиял на меня. Зачем я ляпнул такое? А, может, это подсознательное? Может, я всегда в себе это подозревал? Может, всё, что я делал… Знаете, доктор, я делал не очень хорошие вещи, – Лекс устало проводит рукой по лицу.
Зачем он явился сюда во втором часу ночи? Зачем исповедуется совершенно чужому человеку? Зачем он вообще признается в собственной слабости? Как же он, наверное, жалок сейчас. Вон, даже египетская иглистая мышь смотрит на него, как на больного, с какой-то мышиной снисходительностью.
Абрахасс протягивает ему чашку чаю. Чешет мышь за ушком. И вдруг решается:
– Знаете, мой мальчик, я ведь тоже не святой. Это только так считают, что медицина спасает людей. Но чтобы спасти одного – нужно порою покалечить десяток. Помните нацистские лагеря? Особенно процветали при нацистском режиме генетики. В 30-40-е годы в Германии помимо абсурдных евгенических теорий было проведено множество научных конференций, велись интереснейшие научные дискуссии. При этом почти все немецкие генетики, сотрудничавшие с нацистами, избежали даже формальной ответственности. Они говорили, что ничего не знали о зверствах нацистского режима. Международное научное сообщество молчаливо согласилось с этим. Чтобы в тишине пожинать плоды их работ. Уж я-то знаю, о чем говорю…
Абрахасс смотрит на стену невидящим взглядом. И Лексу совершенно ясно, что совсем не этот бетон он видит сейчас перед глазами. Но это не тот компромат, который он бы хотел завести на старика. Он вообще больше не хочет никакого компромата.
А чего хочет, того никогда… Даже думать не стоит…
– А вот я сам не знаю, что мелю, – переводит Лекс тему. – Простите, доктор Абрахасс. Неделя выдалась напряженной и всё такое.
– Да-да, мой мальчик. Вам стоит отдохнуть. Я как раз успею закончить новую партию…
– Не стоит. Спасибо, но уже не надо. Мы сворачиваем проект.
– Сво… Сворачиваем? Но как? Почему?
– Нельзя создать идеал из неидеальных генов. Эксперимент провалился, доктор. Хватит мучить и его, и себя. Мне никогда не стать идеалом. Для него.
Абрахасс вдруг понимающе усмехается.
– Так тот второй, он – идеал?
– Он? Самый идеальный идеал, какой я только встречал…
– А не будет ли ему скучно с таким же идеалом как он сам? Может, ему как раз такой неидеальный и нужен.
– Не с моей наследственностью.
– Хватит нести чушь, мой мальчик! – взрывается вдруг Абрахасс. – Вы путаете генетику с генеалогическим древом! Мы произошли не от бабушки с дедушкой из Лейпцига! И не от каких-нибудь шотландских баронов! Осознайте вы наконец, что наши с вами предки – в буквальном смысле предки – лазили когда-то по деревьям. Человечество насчитывает примерно 5 тысяч 800 лет. Вы представляете – сколько это триллионов поколений? Неужели вы правда думаете, что на свете существует человек, в роду которого никогда не было алкоголика, убийцы или сумасшедшего? Что за почти 6 тысяч лет туда не затесалось ни одного шизофреника? К черту наследственность! Если уж на то пошло, то и генетику – к черту! Не смейте оправдывать свою боязнь близости какими-то генами! Вы заполучили своего идеального парня, так? Ведь вы его получили? Поняли, что никуда он от вас теперь не денется – и сдрейфили. Всю свою жизнь вы гонялись за ним. Делали ради него все те «не очень хорошие вещи». А когда поймали – поняли, что тупо не знаете, что с ним теперь делать. И вместо того, чтобы сесть и подумать – решили сбежать и спрятаться. Вы испугались. Но гены здесь не при чем. Гены – это просто набор элементов. Из которых при желании можно сложить что угодно.
– Кошечку, собачку, – улыбается Лекс, чувствуя почему-то, как с плеч потихоньку сползает ужасный груз. Просто какой-то Сизифов камень. Как же он, оказывается, устал, его таскать!
– Идеал. Можно сложить Идеал, – усмехается в ответ Абрахасс. – А можно не складывать ничего. И просто жить…

Лекс выходит из лаборатории через час. Напоенный чаем. Обласканный мышью. Успокоившийся.
Он посидел и подумал. И всё решил.
Спасибо чудному чудаковатому доктору Абрахассу. Потому что Лексу действительно нужна была эта встряска. Чтобы вытряхнуть из себя женские истерики. Как пыль из коврика. И взять наконец-то себя в руки.
Потом взять в руки телефон и набрать эс-эм-эску…

#Эпилог#
Кларк запирает за собой двери и проходит в гостиную, не включая свет. К чему тратить электричество – он и так всё отлично видит. И слышит. Как бешено бьется пульс на виске. Он это еще в коридоре и видел, и слышал.
Кент ставит торт на стол. Вертит в руках букет. Интересно, Лекс любит белые лилии? Или за такой подарок прибьет его на фиг? Он подавляет смешок и идет искать вазу. По-прежнему на темную.
Господи, как ему надоело, что все считают его идиотом! Хлоя, Лоис, Оливер… Всё почему-то уверены, что он этакий деревенский дурачок. Теперь вот и Лекс туда же. Ну ладно, в баре на теорию с приведением он еще купился: пьяный был. И наутро Лекс застал его врасплох. Слегка. Несильно так. Приятно даже…
Но всё остальное? Господи, да что ж он – Лекса не узнает? Подумаешь, пол сменил. Девушкой стал… Ну не собачкой же – и на том спасибо. Но ведь все остальное осталось тем же. Жесты. Мимика.
Одиночество.
В каждом жесте. В каждом взгляде. В каждом слове. Одно сплошное одиночество. Вся его безысходная боль. Глядя на которую до жути хотелось схватить за плечи, встряхнуть хорошенько и крикнуть что есть мочи: «Хватит уже! Я всё уже понял! Мне стыдно! Я больше не буду!»
Но идея с девушкой всё-таки гениальна. У Лекса голова всегда варила отменно. А главное – теперь Кларку не придется ничего придумывать для друзей. Да он теперь вообще может в Лиге неделями не появляться. А что такое? У любимой девушки терапия когнитивного улучшения, она нуждается в его поддержке. Классная отмазка, и не придерешься. И маму не придется шокировать с ходу, есть время намекнуть, подготовить…
И с постелью, это у них удачно вышло. Кларк не может сдержать довольной лыбы. М-да, вряд ли ему еще когда-нибудь светит побывать сверху. Ну, хоть раз получилось. И на том спасибо. Жаль только, этот умник не учел, что у женщин простаты нету. Спасибо Лане – объяснила Кларку в свое время. А вот Лексу – нет. Вот и попался бедный Лутор. Ай-ай-ай, сам себя и так больно. Точней, не сам. Это всё Кларк… Гризли озабоченный… Но он любя… Он загладит вину. Честное-пречестное. Вот уже и цветочки купил. И тортик принес. И вообще…
За спиной раздается настороженное сопение. Ну да, нервы-то не железные: сколько ж можно тянуть-то кота за хвост?
– Кларк, ты должен знать…
– Хватит искать причины, Лекс. Главное я о тебе уже знаю. Ты обо мне тоже. Остальное переживем как-нибудь. Далила ты моя. Криптонитовая.
И решительно затыкает все возражения поцелуем.


URL записи

@темы: Архив dora_night_ru

---

Пригодится

27.10.2011 в 22:10

Пишет  Озябший волчонок:

Качественные картинки, фото, обои
hqwalls.com.ua/other.html

@темы: Стянутое, Полезное

---

Добро пожаловать!

Приветствую  Nathaniel Severe!

Очень рада познакомиться!

@темы: фото, Alan Rickman, ПтиЧки

---

Фандом "Тайны Смоллвиля"

Кто принесет мне кофе в постель?

14.08.2010 в 15:40

Пишет  dora_night_ru:

Кто принесет мне кофе в постель?
Исходник бессовестно стянула у  Gatanio. Просто захотелось похиганить
Дорогая Juliya_Luthor, надеюсь, такой Лекс понравится тебе больше

Во всяком случае - я с таким выпила бы даже кофе

URL записи

Лексостихии (4 драбла + арт)

Жара

17.08.2010 в 12:55

Пишет  dora_night_ru:

Просто зарисовка…
Название: Жара
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Жанр: драббл
Размер: мини
Рейтинг: ну, даже не знаю… По-моему, это G.
Саммари: жара сводит людей с ума… Или проясняет его?

Жарко… Весь день жарко. И по ночам не лучше. Жара. Пекло. Пыль.
Скоро в Канзас эмигрируют все черти. Погреться. Перевезут сюда отделение Ада. Хотя Кларку кажется, что Ад уже здесь. Совсем рядом. Щурит серые глаза. Как грозовые тучи… Набухшие водой. Холодом и ветром. Несущие ураган. Прохладу. Спасение.
Но спасения нет. Кондиционеры не спасают. Вентиляторы – просто детальки одного огромного гриля. Гриля по-канзасски. А вода, пролитая на лицо, к ступням сбегает уже кипятком.
Кларк не чувствует высоких температур. Он спокойно гуляет по Полюсу без шапки. И динамит его не берет. Тогда почему он плавится при виде капли пота, стекающей с шеи… теряющейся в вырезе голубой рубашки прет-а-порте… скользящей – вот точно вам говорю! – ниже линии брюк. Она ведь ныряет под ремень?
И Кларка кидает в жар. Лихорадит. Сводит с ума. И хочется, хочется, хочется!
Дождя, наверное… А, может, прохлады… Прохлады шелковых простыней… Скрытых сводами замковых стен…
Или всё-таки жара? Горячего дыхания на своей шее. И плавленого золота пальцев. И чтоб всё выжгло изнутри. Как выгорели снаружи поля. И шелестят теперь рыжею листвою. Рыжей как его реснички… У него такие медово-рыжие реснички…
Нет, наверно, всё-таки дождя. Кларку хочется дождя. Природе хочется дождя. Дворовым собакам. И птицам, забившимся в тени деревьев. Совсем хлопанья их крыльев не слышно. Летают ли они еще? Или только ночами? Темными ночами, когда Кларк вспоминает другие крылья. Трепещущие крылья аристократического носа, жадно вдыхающие раскаленный воздух. Они также трепещут, когда он злится. А когда возбужден?
У Кларка много вопросов. И совсем нет ответов.
По утрам он вместе с родителями молится о дожде.
Но когда разгоряченный Лекс скидывает рубашку, давая каплям пота просохнуть на солнце – Кларк молится, чтоб жара не кончалась.

URL записи

Дыхание

21.08.2010 в 14:10

Пишет  dora_night_ru:

Порисуем? Словами...
Это своего рода сиквел к фику «Жара». После того, как я осознала, что Лекс у нас – Восточная Реинкарнация Зуко из «Повелителя стихий» – я решила описать стихии так, как они у меня ассоциируются с нашим любимым лысиком. Ну, «Жара», это, естественно – Огонь. Теперь дошли до Воздуха.

Название: Дыхание
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Жанр: драббл
Размер: мини
Рейтинг: PG-13 (растем потихоньку)
Саммари: а есть ли мелодия, которую ты готов слушать всю жизнь?


Эту мелодию Кларк готов слушать часами. Мелодию его дыхания. Тихий шелест вдоха… Нежный шепот выдоха… Он хочет слушать его всю свою жизнь. Потому что это будет означать, что Лекс проживет долго. Очень долго. Но недостаточно долго – чтобы Кларку надоела симфония его дыхания.
Вдох… Лекс поглощает воздух. Как поглощает компании конкурентов. Знания, дающие ему нечеловеческую силу. Заглатывает врагов, по дурости ставших у него на пути.
Как уже давно и навеки целиком и полностью поглотил Кларка. И выбраться из этого плена… Выбраться? Да он прибьет любого, кто вздумает хоть чуть-чуть отодвинуть его от Лекса…
Выдох… Лекс делиться с миром частицей себя. Щедро делится собственной сущностью. Хотя по-настоящему щедрым он бывает лишь с Кларком. Прощая ему ложь. Недомолвки. Увертки. Прощая Кларку даже его природу. Природу, породившую ложь. Недомолвки. Увертки. Ставшую между ними.
Разбитую этим дыханием.
Чаще всего это дыхание спокойно. Размеренно. Насмешливо-пренебрежительно к окружающим.
Но иногда оно всё же сбивается. Прерывается стоном. Обрывается хрипом. И когда оно играет стаккато… Играет по оголенным нервам Кларка… Дрожит с ним в унисон… Задает ритм его тела… Тогда это дыхание превращается в Музыку Сфер. Заключая в себе всю Вселенную Кларка.

Слушая, как Страсть покидает родное дыхание, уступая дорогу Сну – Кларк окидывает спальню томным взглядом и в тысячный раз думает, что эту мелодию Кларк готов слушать часами. Всю свою жизнь.

URL записи

Жизнь

25.08.2010 в 23:57

Пишет  dora_night_ru:

Лексостихии - завершение
Название: Жизнь
Цикл: Лексостихии
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Жанр: драббл
Размер: мини
Рейтинг: R (немного самоуверенно с моей стороны, но лучше перебдеть, чем недобдеть…)
Саммари: говорят, что вода – это жизнь…

номер раз

Если подумать, то иней – это тоже вода. И эти сверкающие кристаллики на Лексовых ресницах – та же вода. И пар из его рта – немного вода. И горячий чай, о котором он твердит второй час – уж, конечно, вода.
И Крепость Джор-Эла – как ни крути, но всё же вода. Навеки застывшее великолепие. Правильные формы фигур неправильной формы жизни.
Этот замок удивительно подходит Лексу. Сочетается с каждым его жестом. Будто подстраивается под каждый шаг. Отражается в льдистых глазах. И сверкает, как покрытый инеем Лутор.
Снежный Король его Ледяного Царства.
В детстве мать читала ему эту сказку. Про злобную королеву. С навеки замерзшим сердцем. Большинство Кларковых знакомых уверены, что у Лекса – такое же… Но это неправда. Потому что кровь – это тоже вода. Вот только, чтобы заставить кровь Лекса закипеть – Кларку не нужно термозрение. Достаточно прикоснуться… Можно даже просто рукою… Но лучше губами… И лучше пониже… И лучше поглубже…
А сперма – это вода?
– Ты притащил меня на край света, чтоб отморозить мне яйца?
– Это последнее пристанище моего отца. Ну… биологического, в смысле… И, понимаешь… Ну… Как бы тебе сказать… Черт, я ж готовил речь, куда она делась? – Кларк судорожно роется по многочисленным кармашкам.
Пока его мягко не останавливает луторовская ладонь. И не менее мягкий голос… чуть-чуть неуверенный голос:
– Это типа знакомство с родителями такое?
Слезы – это тоже вода. Даже если ты – Лутор и плакать совсем не умеешь.

Прах к праху

Название: Прах к праху
Цикл: Лексостихии
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Жанр: драббл, deathfic
Размер: мини
Рейтинг: PG-13
Саммари: земля к земле, пепел к пеплу, прах к праху…

номер два

Папа всегда говорил: «Земля – наше всё, сынок. Земля – основа основ. Никогда не предаст. Никогда не осудит. Но воздаст по заслугам. Как трудился – так и получишь с нее. Ты только ее люби …»
Но Кларку сейчас очень трудно любить эту грязь под ногами.
«Теперь Земля – твой дом, – говорил Джор-Эл. – Надеюсь, ты будешь счастлив здесь».
Он был счастлив. Здесь. Целую человеческую жизнь. И Земля была Домом его тела – пока Лекс был Домом его души. Пока его сероглазый дух впитывал в себя все горести и печали Кларка – как сухая земля вешний дождь. Пока его труды давали всходы… Пока Лекс просто любил его…
Пока Лекс казался вечным.
Как их любовь.
И как его боль сейчас.
Для Кларка всегда угроза потерять эту планету была самым страшным кошмаром. Его всегда возмущала эгоистичная безалаберность людей в вопросах ее защиты. Планеты – они ведь на самом деле такие хрупкие… Их надо беречь. Хранить. Холить и лелеять. Чтобы трагедия Криптона не повторилась. Никогда. Нигде. Ни разу.
Но сейчас – глядя, как сырая земля забирает у него самое дорогое под монотонный речитатив священника – Кларк совсем не против взорвать эту землю. Вырвать зубами… хотя бы кусочек… и навеки спрятать в глубинах Вселенной…
Чтобы Дом его души не стал когда-то просто прахом под чьими-то ногами…

Мини-арт к мини-фику

25.08.2010 в 23:55

Пишет  dora_night_ru:

Мини-арт к мини-фику

URL записи

Лучший мой подарочек…

27.08.2010 в 13:51

Пишет  dora_night_ru:

Подарок для Gatanio
Сегодня день рождения у замечательной девушки – Gatanio. В подарок она пожелал клекс. Ну, желание именинницы – закон.

Название: Лучший мой подарочек…
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Кларк/Лекс (мне так велели)
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Жанр: драббл, типа флафф
Размер: мини
Рейтинг: R
Саммари: ну, мне заказывали: «Ну хочу чтоб Кларк был сверху, ну ооочень хочу) Лекс уставший, весь в напряжение, а Кларки сначало ему снимает ему напряжение *понимаешь как*, потом есчё и себе снимает стрес) Ну маленькая чувственная, немного флафная зарисовочка) И если можно добавь туда немного сладенького)…»


– Да ты что? Я ж Волдерморта победил! Мир спас! Я самый сильный волшебник столетия! А ты мне – снизу!!! Да мне под тебя лечь общественное мнение не позволит, Рональд Уизли!
Лекс раздраженно поправил рыжий парик и зло бросил любителю-ролевых-игр-в-постели-Кларковому-Гарри:
– Вот с общественным мнением тогда и трахайся!
– Ну Рон! – «Победитель Волдерморта» скорчил умильную рожицу. – Ну ты обещал!
– Парик напялить обещал. На дурацкую кличку отзываться обещал. В арабском бурнусе в тридцатиградусную жару жариться обещал. Снизу – не обещал, – цедит владелец многомиллиардной компании. – И вообще – почему я Рон?!
– Ну… Ты ж тоже… рыжий… был изначально…
– А теперь лысый. Так, может, я – Волдеморт?
– Не, я этот пейринг не люблю, – испуганно мотает головой Кларк. – Только с Роном… Ну, и еще, может, с Драко.
– С Квином?!!! – Лекс яростно шваркнул париком об пол. – Ах так!
– Лексик! Ну, милый! – попятился от разъяренного любовника Кларк. – Ну что ты, дорогой!
Только суперреакция спасла Кента от фарфоровой вазы в голову. А вот саму вазу от стены спасти не успела. Ну и фиг с ней – Кларку эта дрянь никогда не нравилась.
Следующие полчаса Лутор целенаправленно крушил гостиную. Потом библиотеку. Часть коридора… На кабинете луторвский инстинкт самосохранения документов взял верх над эмоциями, недостойными древнего рода.
Выдохшийся Лекс устало рухнул в кресло. Прежде чем приблизиться к любовнику Кларк попытался стереть с лица довольную лыбу: он обожал, когда всесильный Лутор ревновал простого фермера. А еще очень радовался, что сумел под шумок грохнуть ту ужасную авангардистскую скульптуру, которую Лекс притащил с последнего аукциона Сотбис. Кларк ее с первого взгляда возненавидел. Но дрянь оказалась огнеупорной. Пришлось разбирать вручную. Осталось надеяться, что Лекс не захочет теперь собирать этот «пазл» по-новой.
– Солнышко… Да я ж только тебя… Честно-честно, – замурлыкал Кент, бочком придвигаясь поближе.
– Ага. А вечерами – на собраниях. Вот только вечерами ваша Лига собираться и может. По утрам – как все нормальные люди – ну никак! Вечером. А ночью – мир спасать! – проворчал Лутор, не открывая глаз.
– Ну милый, – Кларк осторожно положил руки Лексу на плечи. – А как же доверие?
Лекс приоткрыл правый глаз, смерил Кларка уничижительным взглядом с головы до пят и снова прикрыл.
– Доверие должно быть обоюдным.
– Как тогда, когда ты сказал, что разрабатываешь новый протез для инвалидов – а это оказался заказ для армии? – хитро щурится Кларк.
– Вот так всегда! – снова вскидывается Лутор. – Веришь всяким Салливан, а не любимому человеку!
– Но ведь это было оружие, Лекс, – мягко пеняет несостоявшийся «Гарри Поттер».
– Столовую ложку при желании тоже можно использовать как оружие.
– Ле-е-екс…
Лутор обреченно снова прикрывает глаза.
– Ладно, чего уж там…
Руки Кларка продолжает нежно массировать плечи. Шею. Впадинки за ушами. В какой-то момент съезжают на грудь. Задевая соски. И соблазнительный голос шепчет на ухо:
– Ну можно? Только сегодня…
Лекс обреченно вздыхает. Эх, чувствовала его пятая точка. С утра ныла, зараза. Догадывалась, наверно. А с другой стороны – нытиков он никогда не любил. А вот Кларка – очень даже. Один раз – это ведь не диагноз?
– Ну ладно. Так уж и быть. В честь 70-летия цветного телевидения*. Я ж патриот…
Чтобы подавить радостный визг Кларк впился в лексовы губы. Жадно. Ненасытно. Как в последний раз. Хотя, может, он сверху и впрямь – в последний раз…
Губы и пальцы скользят везде. Лекс тонет с этих ощущениях. Теряется просто. Это первый раз – так. Так легко. И просто. Так – естественно. Он раньше и не догадывался, что даря – можно столько получать в ответ.
Стон. Вздох. Шелест одежды. Щемящая нежность, закрученная в спираль где-то под горлом. Вырвавшаяся с криком. И счастье. Накрывшее обоих.
– Ты точно волшебник, – устало шепчет Лекс, нежно перебирая смоляные пряди.
Кларк радостно вскидывается:
– Так можно я в следующий раз буду Мерлином?

* 27 августа 1940 года американской радиовещательной компанией CВS (Коламбия Бродкастинг Систем) была продемонстрирована первая цветная электронная система, пригодная для практического применения, автором которой был венгерский эмигрант Питер Карл Голдмарк.

URL записи

анекдоты - 1

27.08.2010 в 15:16

Пишет  dora_night_ru:

Немного юмора не повредит...
Помнится, я обещала составить парочку анекдотов по ТС. Ну-с, первая партия...

Кларк спасал Райена и, удирая, поджег клинику Гарнера. Ну пожарные прибыли, всё потушили, отчитываются:
- Есть жертвы. В подвале было трое. Двоих мы откачали, одного не смогли…
Гарнер хватается за сердце:
- Там же морг, мы там трупы метеоритных фриков храним…


***
На заводе Луторов большой пожар. Вот-вот рванут цистерны с какой-то фигнёй. Лекс звонит в пожарку и просит спасти сейф с секретными формулами. Там его посылают нахрен: жизнь дороже. Лекс обещает 100 штук за спасение формул. Его посылают туда же. Лекс сулит двести штук. В пожарке соглашаются.
Через несколько минут младший Лутор видит несущуюся на всех парах пожарную машину, которая, протаранив ворота фабрики, пробила стену завода и оказалась в самом эпицентре пожара. Оттуда выскочили пожарные и быстро справились с огнем.
Подбежавший Лекс стал их обнимать, целовать и спросил, что они сделают с такой большой наградой.
- Первое, что мы сделаем - это починим тормоза у этой гребаной машины!!!

***
Лана:
– Ты снова мне врал, Кларк Кент! Обещал, что ради меня хоть в огонь, хоть в воду! А сам?
– Да в огонь-то я согласный, – заверяет огнеупорный Кларк. – А Лексу в наших отношениях не признаюсь – хоть убей.

***
Кларк пишет Лане эс-эм-эску из Тэйлона: «Прибежал вовремя, тушил правильно, сгорело все».

***
Пригласил Пит Кларка с Хлоей к себе на выходные. Ну, оттянулись по-полной и Кларк случайно соседский дом поджег. Звонит Пит пожарным:
- И вот выросла у меня конопля кустистая, мощная...
- Да, но мы-то при чем? Мы ж часть пожарная!
- Ну я к чему, у соседа дом горит. Вы когда тушить будете - не потопчите коноплю-то.

***
Приехали два чукчи в Смолвиль. Идут по улице и видят пожар в школе, один другому говорит:
- Давай спасем детей! Ты представь - нас покажут по телику!
Один поднимается на второй этаж, кидает детей вниз, а другой ловит. Кларка, Хлою, Лану ловит, а Пита не ловит. Друг в шоке:
- Почему не ловишь!?
- А нах#я ты сгоревших кидаешь?

URL записи

Снежная Королева (видео-клип)

02.09.2010 в 00:48

Пишет  dora_night_ru:

Осторожно, рейтинг!
Вообще-то я искала совсем другую песню, но попалась эта. И вот что из этого вышло…

Название: Снежная Королева
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс и Оливер (не знаю, кто там кого)
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат создателям оного сериала, песня – группе «Комиссар», мне – только моя больная фантазия…
Жанр: агнст, временами – эротика (уберите детей от экрана!)
Рейтинг: NC-17!
Саммари: лично я всегда считала Квина отморозком, но Лекс считает Снежной Королевой…

URL записи

Поверь в меня

02.09.2010 в 19:21

Пишет  dora_night_ru:

Подарок для Pengi
Название: Поверь в меня
Автор: dora_night_ru
Кроссовер: Тайны Смолвилля/Сверхъестественное
Пейринг: ну, типа Кас/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей принадлежат создателям сериалов «Smallville» и «Supernatural».
Жанр: драббл
Размер: мини
Рейтинг: PG
Посвящение: для  Pengi

Саммари: Во что ты веришь?

В семье Кентов никогда особо не верили в Бога. Разве что Марта, но тайком и чуть-чуть. А вот Джонатан на Бога был обижен и не верил в него демонстративно. Он не верил в Него из-за своего бесплодия. И за все неурожайные годы. И за сломанный трактор, который опять нужно чинить… И еще немного – из-за предательства Россов, за которое ему когда-то придется ответить.
А Кларк… А Кларк верить в Бога просто не умел. Зато верил в Джор-Эла. И технологии. Верил в своих друзей. И в победу Добра… Ну, когда-нибудь. А вообще – он ведь инопланетянин: разве ему полагается верить в человеческого бога? В конце концов, он ведь сам почти бог… для кавачей… И даже умеет летать. И рассекая раз за разом облака не видел он там никогда никакого Бога. И даже ангелов там не встречал…

Каса всегда забавляли люди: такие наивные, в сущности, такие… надеющиеся на чудо. И Марта, считающая инопланетный челнок посланием Бога. И Джонатан, каждый вечер втихомолку молящийся о прощении за Россов.
И этот мальчишка… С невозможно голубыми глазами. Напоминающий Кассу бога. Немного. Чуть-чуть. Самую малость. Которой хватило, чтоб он мог его полюбить. Полюбить без всякой вины и сожалений.
И каждый раз, когда наивный мальчишка проносился мимо в поисках очередного доказательства существования его Отца – Кас, сидя на облаке, грустно вздыхал.
Искреннее сожалея, что инопланетянам Ангелы-Хранители не положены.

URL записи

Обреченная любовь (видео-клип)

25.09.2010 в 00:51

Пишет  dora_night_ru:

Классная песня, правда?
Название: Обреченная любовь
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: все права на персонажей сериала принадлежат создателям оного сериала, песня – Ирине Билык, мне – только моя больная фантазия…
Жанр: агнст, драма, романс
Саммари: любовь бывает разной…

URL записи

@темы: Архив dora_night_ru

---

Фандом "Тайны Смоллвиля"

Третий шанс

Главы 01 - 06

01

03.08.2010 в 03:51

Пишет  dora_night_ru:

ПОДАРОК ДЛЯ JULIYA_LUTHOR
Название: Третий шанс
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк и Морган рядом бегает…
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Жанр: хоррор (давно мечтала), экшен, ангст, hurt/comfort и уже мой любимый – AU, а отсюда – ООС Кларка. Надеюсь, ничего не забыла
Рейтинг: NC-17
Статус: в процессе
Саммари: ну, мне заказывали: «Кое-как пережив первую Лексову женитьбу (списав весь эффект просто на метеориты в крови Дезире), Кларк получил себе нервный срыв от второй его женитьбы. Хелен не метеоритный фрик, Лекс на ней женится - значит там любофффь настоящая, и Кларку не светит. Парень в истерике (жизнь не удалась, счастье не для меня, я урод и никому не нужен) натягивает кольцо и бежит куда-глаза-глядят-в-Метрополис (и дальше все по фильму, не важно).
Тут Лекс, который женится на Хелен только потому что считает, что любовь Кларка ему не светит 100% и надо пытаться "жить дальше" (ну, или как-то так ), понимает, что чуйства его взаимны. Он аннулирует женитьбу (или сразу подает на развод, или просто не доходит до алтаря) и бежит за Кларком. Ищет его, Кларк прячется, потому что думает, что Лекс это так просто - из жалости. Наконец-то Лекс ловит Кларка где-нибудь в темном безлюдном месте, между мальчиками происходит объяснение, примирение и тру-ля-ля! Хеппи-энд и все счастливы»
Предупреждение: изврат получился полный. Прости, родная! Не понравится – будем что-то решать…
Предупреждение №2: Ну и среди прочего – ООС Кларка (к этому тоже стоит подготовиться).

Посвящение: для Juliya_Luthor. Прости, к тому времени, как я добралась до твоего заказа – концепция неисправимо поменялась. Я боюсь, что ты меня прибьешь за такое видение твоего «пожелания»… Но всё равно делаю по-своему…


Мужчина властно провел рукой по гладкой спине молодого любовника. Узловатые мозолистые пальцы с упоением пробежались по рельефно очерченным мышцам. Пересчитали позвонки. Слегка надавили на копчик. И скользнули в промежность. Покружили вокруг сфинктера. Поиграли с волосками.
Вздох. Еле слышный. И юноша лишь сильнее стискивает зубы.
Мужчина ухмыляется. Ты красив, как бог, мой юный любовник. Но как же у тебя мало опыта! Совсем мало опыта в этих делах…
Широкие ладони обхватывают полушария. Мнут. Массируют. Раздвигают. Для языка. Дерзкого властного языка. Такого же властного как его обладатель. Пройтись по розовым стенкам. Закрутить спиральку вокруг ануса. Скользнуть внутрь.
На этот раз вздох громче. Почти стон. Почти просьба. Но нет. Еще нет. Еще можно терпеть…
Язык толкается внутрь. Пробует мальчишку на вкус. Есть в нем что-то… кунжутное… Что-то запретное… Неземное. Язык осторожно раздвигает стенки. Толкается внутрь. Отвоевывая у мышц каждый миллиметр. Всё глубже и дальше. Еще и еще.
Стон. На этот раз это определенно стон. И легкая дрожь по спине.
Да, вот так, мой мальчик. Только так. Только для меня. Только со мной. Я – большой собственник. А ты – большой упрямец. Дрожишь, но не сдаешься?
Язык выскальзывает из глубин и, не отрываясь от гладенькой кожи, скользит вниз. Ласкает промежность. Теперь – дыхание. Горячим дыханием по яичкам. А теперь заглотить. Сначала одно. Теперь другое. Обсосать эти конфетки. Носом лаская промежность. Одно. Второе. Помассировать губами. И снова. Одно. Второе. А к члену – ни-ни!
На этот раз стон получается каким-то… злобным. Ну-ну, малыш, ты же сам хотел поиграть. Ты ведь не думал, что папочка наиграется так быстро? На твоем члене уже каждая вена набухла желанием. Промежность блестит от слюны. Заманчиво манит приоткрытый анус. Но папочка еще не наигрался. Терпи, малыш. Терпи – или моли о пощаде.
Легонько подуть. Поцеловать каждую мурашку. Снова скользнуть языком. Глубже. И дальше. И снова.
– Хватит, – юноша раздраженно переворачивается на спину. – Мне надоело, – бурчат обиженно надутые губки. Сочные мягкие губки. – Будет тебе минет. Трахни меня наконец!
Чертов ублюдок! Его уж трясет от желания – а всё командует. Проучить бы тебя! Чтоб неделю сидеть не смог. Да ведь только на тебе всё, как на собаке. И ведешь ты себя – как сучка в течке.
Ну а ты – кобель, старый дурак. Который перед этой сучкой устоять не может. Спешишь поймать момент. И поймать на слове. Спешить – любить. Пока можешь.
Пока он позволяет тебе.
От злости мужчина слишком резко входит в тело юного любовника. Но тот даже не вскрикивает. Морщится только. И ерзает, подстраиваясь под партнера. Вот так. Еще немного… И качнуть бедрами навстречу.
Когда юноша начинает подмахивать, у мужчины вконец сносит крышу. Ну и что ты там болтал про опыт, старый придурок? Вся твоя выдержка разбилась на хрен о бедра развратного молодчика. Подмахивающего тебе со всей прытью юности. Со всем ее азартом.
Член впивается в тело любовника по самое основание. Звонко шлепают яйца. Член юноши горячо скользит по уже наметившемуся брюшку любовника. Оставляя скользкий терпкий след похоти. Вычерчивает странные следы.
Мужчина тяжело дышит. Он раскраснелся. Вспотел. Теряет ритм. Шлепки выходят невпопад. Мелодия слияния превращается в какофонию соития. Но он продолжает вколачиваться в юное тело. Раз за разом. Глубже и глубже. Еще…
Капли пота падают парню на грудь. Мужчина трясет слипшимися волосами, стараясь откинуть с глаз мокрые пряди. Чтоб не мешали смотреть. Смотреть и видеть. Каждую черточку. Каждый нюанс на лице. Каждую эмоцию, промелькнувшую на дне нефритовых глаз. Каждый стон, слетевший с губ. И как белые зубы прикусывают эти сладко-развратные губы. И как он зажмуривается…
Он всегда закрывает глаза прежде, чем кончить. И никакой опыт, никакие игры не способны отучить его от этой привычки. Он только сильнее смежает веки. И прикусывает губу до крови.
Мужчине хочется верить, что это просто привычка. Или даже смущение – чем черт не шутит? Может, он молится в этот момент, благодаря Небеса за ниспосланного ему любовника – столь опытного и щедрого? Да пусть хоть задачки по геометрии решает!
Но чертов опыт настойчиво шепчет мужчине, что чаще всего так сильно прикусывают губы – когда на языке бьется чужое имя. А глаза закрывают – чтоб лучше увидеть его обладателя.
Ярость застилает глаза кровавой пеленой. Он толкается так сильно, будто стремится разорвать юношу надвое. И забрать себе хотя бы половину. Но вместо этого – отдает всего себя. Выплескивает в него собственную душу. И падает, падает, падает…
Потому что этот мальчишка как пропасть. И когда-нибудь он его поглотит.

Глава Метрополисской мафии выходит из душа медленно, не торопясь. Обтирается полотенцем, не сводя глаз с постели. Любовник лежит как ни в чем не бывало. Выставив напоказ расстраханный анус. Из которого до сих нет-нет да и подтекает сперма Эджа. Но Кэл и глазом не ведет. Щурится, как довольный котяра. И лениво ласкает аккуратненькие соски. Уже сморщенные и потемневшие. Но член еще вялый. Апатично лежит у левого бедра, поблескивая бордовой головкой. А, вот – дернулся! Слегка. Даже как-то нехотя, что ли. Что, блядь, не натрахался еще? Плохо тебя мистер Эдж отымел? Добавки охота?
– Может, продолжим? – таким тоном обычно старые девы просят им хлеб за завтраком передать.
Но Морган заводится так – будто Кэл ему только что стриптиз станцевал. У-у-у, сученыш!
– Извини, малыш, – он хочет, чтоб голос звучал снисходительно, но всё портит сожаление – искреннее сожаление – и какая-то старческая печаль. Стареешь, Эдж. Еще чуть-чуть и ты его не удержишь. – На сегодняшний вечер у нас другие планы.
– А как же мой проигрыш? – хитро щурится Кэл.
– Потом отработаешь, – Эджу хочется растянуть удовольствие. Сама мысль, что теперь мальчишку можно поставить на колени… в любое время… в любом месте… Малыш никогда не страдал предрассудками. И никогда не отсасывал ему раньше. А теперь будет.
У Моргана снова сбивается дыхание. Он без всяких зеркал знает, чувствует просто – как горят похотливым светом его подслеповатые глазки. И почти решается прямо сейчас… Но нет! Дело прежде всего.
– У меня для тебя пока другая работа, – и тыкает пальцем на комод. – Там адрес. И расписание охраны. Желательно, чтоб всё было сделано прямо сегодня.
Кэл неохотно встает. Подходит к комоду, не обращая внимания на потеки чужой спермы, размазывающиеся по ногам. Небрежно подымает бумажный прямоугольник.
– Луторкорп-Плаза? Офис Лайонелла Лутора?
– Это в тягость?
Губы любовника – задолжавшего ему отныне минет – расплываются порочной улыбкой:
– Не-е-ет. Это в удовольствие.

URL записи

02

03.08.2010 в 22:52

Пишет  dora_night_ru:

Третий шанс_Клекс_№2.
Название: Третий шанс
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк и Морган рядом бегает…
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Жанр: хоррор (давно мечтала), экшен, ангст, hurt/comfort и уже мой любимый – AU, а отсюда – ООС Кларка.
Рейтинг: NC-17
Саммари: у них остался последний шанс… Для кого-то – самый последний.
Статус: в процессе
Предупреждение: изврат получился полный.
Предупреждение №2: Ну и среди прочего – ООС Кларка (к этому тоже стоит подготовиться).

Посвящение: для Juliya_Luthor


Кэл без проблем проникает в здание. Без труда попадает в вентиляцию. Без лишних усилий залазит на 60-й этаж. А нужный кабинет – так и вовсе без замка. Сейф? Плевое дело.
Отчего же тогда так щемит внутри? Откуда это… предчувствие?
На что ты надеялся, Кларк, стремясь попасть в Луторкорп? И не говори, что ты шел за деньгами. Если ты просто хотел… развлечься? Тогда что тебя не устраивает? Здесь нет охраны, камер слежения, коварных ловушек…
И от Лекса тоже – ничего здесь нет. Лайонелл Лутор даже фотографии сына в кабинете не хранит. Здесь Лексом даже не пахнет. Хотя… Кларк проводит рукой по итальянской коже дивана. Лекс иногда пахнул вот так: солнечной кожей с послевкусием оливок. А сама его кожа пахла чем-то цветочным… совсем немужским… но таким гармоничным…
Кэл с удивлением рассматривает оставшийся в руке отломанный подлокотник. Иногда он забывает, насколько силен. Но еще реже ему удается забыть – что воспоминания сильнее него.
Он думал: всё прошло. Он думал: всё забылось. Стерлось похотливым языком Моргана Эджа. И запах цветочных лепестков перебит запахом табачных листьев.
Тогда зачем он приперся сюда?! Зачем обнюхивает здесь каждую щель, словно собака, потерявшая хозяина? Сдох твой хозяин, псина. И даже гроба от него не осталось. Толку было ходить на похороны. Любоваться пресным лицом его женушки. Кривиться от лицемерных речей папашки.
И мучиться, мучиться, мучиться… Изводить себя мыслью: а если бы ты… был тогда посмелее… Он женился б на ней – если б у тебя хватило духу разложить его на одном из этих чертовых итальянских диванов?
Фермер-невежда и гений-миллионер. Кто кого. Делайте ваши ставки. Ставок больше нет. Ни черта больше нет, слышишь?! Не ты его и не он тебя – судьба поимела вас обоих. Тебя – седым стариканом. Его – обломком самолета. И уже ничего не исправишь…
Но ты всё равно кружишь рядом, будто стервятник, почуявший кровь. Не замечая, что кровь-то твоя. Ты наматываешь круги по собственному следу. Кровавому следу воспоминаний. Терзаний. Желаний. Несбывшихся надежд. И всё еще хочешь чего-то…
Когда-то давно, еще в прошлой жизни, ты хотел красивых ухаживаний красивого принца. Лекс в отличие от тебя, деревенского увальня, красиво ухаживать умел. Даже тебя научить пытался. И не понимал совсем (или только делал вид, что не понимает), что ты не теории от него ждешь. Тебе от него действия нужны. И когда по утрам ты отводишь верхнюю плоть, раздразнивая головку – ты совсем не голубя мира себе представляешь.
Когда родители поняли, насколько ты силен – они испугались. Теперь-то ты точно это знаешь. И бросились искать щит. Но порой тебе кажется, что всё-таки меч. Огромный острый меч, которым они подрезали тебе крылья. Чтоб не летал куда не надо. На твою нечеловеческую физическую силу они накинули человеческий моральный поводок. Вдолбили в голову сотни дурацких правил. Не убий. Не укради. Почитай родителей…
И ты загибался под ними всю свою сознательную жизнь. Под сводом правил, выполнить которые разом не под силу не одному человеку. Ну не Христос же ты, ей-богу!
А тебе хотелось свободы. Полета, быть может. А тебе хотелось быть как все – не потому, что сила твоя тебя не устраивала… а потому что ответственность за эту силу пугала. Тебе же шестнадцать лет! Тебя волнуют видеоигры и секс. А не Спасение и Долг. И вечные догматы. Въевшиеся в кожу глубже, чем отцовский знак на груди… Кто на самом деле покалечил тебя сильнее – Джонатан или Джор? Что страшнее – шрам на теле или в душе?
Плевать! Ты готов хоть сам себя исполосовать! Хоть насквозь проткнуть! Лишь бы избавиться от нее. Чертовой ответственности. За всех и вся. Везде и всегда. Избавится от того, что должен всем – за хуй собачий.
А тебе хотелось свободы.
А тебе хоть в сексе хотелось свободы. Чтоб хоть здесь кто-то взял ответственность на себя…
Лекс. Он мог бы. Он это любил. Принимать решения. Править балом. Недаром впервые надев перстень – ты первым делом бросился к нему. Он, в отличие от шестнадцатилетнего мальчишки, точно знал, как стоит пользоваться силой… Вот только поделиться знаниями не захотел. Может, оно и к лучшему? Многие знания – многие беды…
А вот Морган с тобой поделился. И ответственность взял. Да и не только ее. Он и тебя берет каждую ночь. Раз за разом вколачивается в юное тело. Будто пропитать тебя собственной спермой хочет.
А вот чего хочешь ты? Закрывая глаза, о чем ты мечтаешь? Прикрой их прямо сейчас. Вдохни этот запах. Представь, что он рядом. Входит в кабинет. Подходит сзади. Это его рука властно дергает молнию. Жадно скользит внутрь. Это он толкает тебя на диван. Грубо ставит раком. Где там его стеклянные бутылки из-под минералки? Голубые. Рифленые. Толстенькие. Гладенькие.
Болезненные.
Это не пальцы, нет! Это горлышко бутылки ввинчивается в тебя раз за разом. Глубже – за то, что отдал без борьбы какой-то сучке. Сильнее – за то, что не спас. Резче – за то, что предал. За то, что променял цветочный луг на свалку. Ради сомнительного опыта и по сути ненужных знаний. За то, что не понял ни черта из того, чему ты меня учил. И может быть… всего лишь может быть – за то, что я тебя не дождался…
Глубже! Сильнее! Резче! До крови. До стона. До крика. Чтоб от боли рвать обивку зубами. Чтоб физическая боль хотя бы чуть-чуть притупила боль воспоминаний.
Глубже! Сильнее! Резче! Так – как Эдж никогда не сможет.
А Лекс – уже никогда не сделает…

На Кэле как на собаке. Поэтому уже через пять минут он снова бодр и свеж. А что трусы в крови – так дома застирает. Не выкинет, нет. Вдолбленная Мартой бережливость навеки въелась под кожу. Постирает и высушит. В крайнем случае – на тряпки пойдет. Сервант там протереть. Или сцепление у байка.
Еще минута – на сейф. И семь минут – на выход. А теперь вразвалочку домой. Можно было б быстрее. Вот только к Эджу он сегодня совсем не торопится. Не тот у него хуй – который он с удовольствием бы взял в рот. Провел язычком по стволу… Сжал сильнее губами… Кончиком языка лаская это «эскимо»…
Черт! Хоть заходи в ближайшую подворотню. Хотя рядом с Луторкорп-Плаза подворотню найдешь вряд ли. Центр города, мать его ити!
Может, сюда свернуть? А что? Неплохое местечко. А этого бомжа за его дурацкий капюшон и…
Кэл отступает. Совсем. А Кларк не верит своим глазам. Какие странные бомжи водятся в подворотнях возле Луторкорп… Какие-то совсем неправильные бомжи… Которые смотрят на тебя, как на ангела. Несмотря на то, что только что в твоих мыслях они оттрахали тебя, как бесы.
– Лекс?
И как-то верится сразу. Это непонятно. Непостижимо. Невероятно. И ты не хрена не понимаешь как и почему… Но как-то верится сразу.
– Лекс!
И он вдруг улыбается тебе. Как будто не было предательства и лжи. А он вдруг улыбается тебе, как улыбаются, заслышав аромат любимого цветка. И хитро щурит серые глаза:
– Стоило торчать три месяца на диком острове, чтобы увидеть удивление на твоем лице…
– Боже! – и ты действительно впервые в жизни веришь в Бога.

URL записи

03

05.08.2010 в 00:41

Пишет  dora_night_ru:

Третий шанс_Клекс_№3.
Название: Третий шанс
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк и Морган рядом бегает…
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Жанр: хоррор (давно мечтала), экшен, ангст, hurt/comfort и уже мой любимый – AU, а отсюда – ООС Кларка.
Рейтинг: NC-17
Статус: в процессе
Саммари: у них остался последний шанс… Для кого-то – самый последний.

Предупреждение: изврат получился полный. Предупреждение №2: Ну и среди прочего – ООС Кларка (к этому тоже стоит подготовиться).

Посвящение: для Juliya_Luthor


Люди трындят, что самая важная любовь в жизни человека – первая. Фигня всё это! Первая любовь – как первый блин. Как всякое тесто вредно для желудка и фигуры. И вообще не каждому по нутру…
Первая любовь. Зачастую глупость страшная. И не ценится она ни фига, неправда! Потому что ценится что-то только в сравнении. А с чем ее сравнивать-то, если она первая?
Первая любовь, ха! Идеализация и тупая ностальгия – ничего более. И на хрен не сдалась Моргану Эджу первая любовь!
Ему последняя нужна.
Его последняя любовь. Другой уже не будет. Поэтому так и ценится вот эта… последняя попытка… Последняя возможность быть счастливым…
И пусть попытка эта попахивает мазохизмом, плюет на правила и дерзит без меры – но что с него взять, с дурного мальчишки? Глупый ведь еще… И такой… щенок.
Ну где его носит вторые сутки?! Морган волосы на яйцах рвать готов. На голове – еще нет. Там и так немного осталось. Лучше на яйцах… Хотя там больнее. Не больнее, впрочем, чем мысль, что он больше никогда не увидит своего любовника. Своего ли? С кем ты спутался, Кэл? Ты спутался с кем-то? Может, ты прямо сейчас хохочешь надо мной, трахая какую-нибудь молоденькую блядь? А, сука?!
Или валяешься на одном из складов Луторкорп – избитый до смерти...
Ну где ты, малыш?
Морган Эдж никогда никого не боялся. Никого и не за кого. Даже за себя особо не переживал. Всю жизнь пройдя по лезвию ножа, он слишком привык к постоянной опасности, чтобы ее бояться.
Но сейчас он боится. Он боится за Кэла. Он боится настолько, что готов идти на поклон к этому ублюдочному выродку Лутору. К выродку, которого он ненавидит.
Ради дурачка, которого любит.

Оказывается, Лекс не просто так шлялся вокруг Луторкорп-Плаза. Хотя чему удивляться: что Луторы делают просто так? Но Лекс! Этот придурок собирался прибить родного папашу. Даже пистолет с собой притащил. Незаряженный, правда. Смущенно потупив глаза, он признался, что на патроны денег не хватило. Ну, хорош! Что родного отца убить собирался – это он не стесняется, а что деньги кончились – тут он готов сквозь землю провалиться. Господи, Кэл, с кем ты связался?
Хотя поздно пить зеленку, если в мозгах пуля. А в сердце – Лутор. Засел там как заноза. И не вытащишь ничем. Да и не хочется вытаскивать, по правде говоря.
А хочется… Хочется тебе… Так, Кэл, спокойно. Не в подворотне же? Это ж Лекс всё-таки! Не Эдж какой-нибудь. Тут нужны более… благоприятные условия… кровать хотя бы. И лучше больничная, потому что Лекс того и гляди от измождения свалится.
Не хочешь в больницу? Ну, тогда в замок. Хорошие там условия. Ага, и для лечения тоже. Поправишь здоровье и встретишься с папкой на своей территории.
А я за тобой поухаживаю. Лечебный массаж, к примеру. Ты как, массаж-то любишь?
Я странный? Что ты, Лекс, это я еще нормальный. Вот оправишься немного – тогда и покажу тебе, насколько я… странный…

Первым делом Лекс выставил из дому жену. И вот ей-богу, это был лучший момент в жизни Кларка. Когда эта сучка выскочила из комнаты, будто за ней черти гонятся. Эх, подпалить бы ей корму! Да Лекс рядом. Ладно, пусть живет. Кэл сегодня добрый. Кэл сегодня с Лексом. А Лекс очень… благоприятно действует на Кэла…
Особенно, когда смотрит вот так. Жаль только, что улыбается грустно. О чем ты грустишь, Лекс? По сучке своей страдаешь?
– Тебе, наверно, домой пора.
Кэл недобро щурится. Спешишь меня спровадить, чтоб напиться из-за этой бляди в гордом одиночестве? Пострадать охота? Так я другой способ знаю.
Он решительно подходит к другу. А курточка-то у нас ветхая… И ремня в брюках нету… Вот тут порвать слегка… И рядом стол как по заказу…
Но Лекс вдруг сам шагает навстречу. И виснет у друга на шее. Кэл замирает. Вот черт! Спутал ему все планы своим припадком нежности. Впрочем, это же Лутор. Путать чужие планы – его жизненное кредо.
А, может, и не спутал… Может, скорректировал слегка… Под толстовочкой-то у нас ничего. Голая кожа. Горячая. Гладкая. Кожа. С послевкусием оливок. Рука сама сжимается на лексовой талии. И притискивает крепче. Вторая рука уже на лопатках. А носом уткнуться в шею. Нащупать губами солнечное сплетение.
– Нам нужно поговорить, Кларк.
Нет! Ну нет же! Хватить ломать мне планы, Лутор!
– Я должен был тебе еще тогда…
О да, ты задолжал мне чертову прорву оргазмов! Еще тогда…
– …объяснить.
– Может, потом?
– Нет, я… Я очень много думал там, на острове… У меня было много времени для расстановки жизненных приоритетов… Знаешь, там я впервые столкнулся с собственным бессилием. Там впервые оказалось, что я тоже в состоянии испытывать страх. Отчаяние. Безысходность. Знаешь, а ведь все наше бытие – это лишь экзистенциональное существование…
Нет, блядь, не знает! Он половину слов, из тех, что произносит Лекс, не знает.
Зато знает, что у него стояк. Так, пора кончать этот треп.
– Ты хочешь сказать, что на острове думал обо мне? – Кэл раздраженно перебивает болтовню друга.
– Ну… да.
– И пришел к выводу, что я вхожу в перечень твоих жизненных приоритетов?
– Ну… да.
– Вот только не знаешь, как я к этому отнесусь?
– Ну… да.
– Похоже, других ответов в твоем лексиконе нету. Попробуем этим воспользоваться, – губы Кэла растягиваются в его фирменную улыбку. Чеширский кот-минетчик, мать его. – Я хочу тебе отсосать. Ты не против?
– Ну-у-у…
– А где же «да»?
– Я…
– А вот дальше не надо. Мне надоели сомнения, Лекс. И твоя луторовская броня у меня в печенках, – он толкает друга назад. Лекс полупадает на стол. И замирает, боясь пошевелиться. А вот Кэл не боится. Кэл наступает. – Ты вечно застегнут наглухо. На все пуговицы. На все застежки. А мне нравится, когда ты без ремня. А еще лучше – без штанов.
В следующую секунду брюки летят куда-то в угол. Ветхое убогое тряпье, Кэл и не такое рвал. Трусы спустить на щиколотки, заодно спутав ноги. Предупреждающе зыркнуть глазами из-под челки.
И вобрать сразу целиком. По самые яйца – ему. По самые гланды – себе. С сожалением выпустить немного. И радостно вобрать снова. Насаживаться раз за разом. Трахая собственный рот чужим членом. Чтоб чужая головка щекотала нёбо. Выписывала восьмерки на внутренних поверхностях щек. Чтоб обвивать ствол языком. Мешать смегму со слюною. И жаждать, жаждать, жаждать…
Его. Его мыслей. Его чувств. Его желаний. Его самого.
И только для себя.
Кэл всасывает член еще разок. И со звонким чмоком выпускает. Чтоб тут же обхватить рукою. А самому потянуться вверх. Лечь животом на живот Лекса. Левой рукой оперевшись за его плечом. Правой по-прежнему скользя по стволу. И чтоб большой палец поигрывал с головкой.
А глаза смотрели прямо в глаза. Зеленые в серые. Жаждущие и желанные. Если в глазах можно прочесть ответ на любой вопрос, скажи-ка мне, Лекс…
– Так я не расслышал: ты согласен?
– ДА-А-А-А-А!!!

Долгое время тишину кабинета наполняет лишь прерывистое дыхание Лекса. А вот Кэл наоборот дышит легко и спокойно. Удовлетворенно. Будто это ему сегодня сделали лучший минет в его жизни. И теперь он этой жизнью абсолютно доволен.
– Наверно, тебе всё-таки пора домой, – вот только на этот раз Лекс не скрывает сожаления. И пальцы из смоляных прядей друга – хм, уже любовника – убирать не спешит.
– Я могу остаться, – Кэл хмыкает: – Ты даже не знаешь, сколько всего я могу.
– Ты мне расскажешь… потом… Ты ведь расскажешь?
– Тебе? Да, тебе, пожалуй, расскажу. Если ты скажешь мне… Ты б женился на ней… если б я признался в своих чувствах – тогда?
Пальцы на миг замирают – и продолжают свой расслабляющий танец.
– Если б ты мне признался… Тогда… Тогда я б женился на ней еще быстрее.
Тело Кэла деревенеет. А потом покрывается ледяной коркой. Ну и чего ты еще, криптонский уродец, ждал?
В следующую секунду он уже на другом конце комнаты. Яростно вертит на пальце чертово кольцо. Дурацкий метеорит! Какой с тебя толк – если мне всё еще больно?! Если мне охуительно больно, мать твою!
– Кларк, – что-то в тихом шепоте Лекса мешает Кэлу развернуться и прямо сейчас рвануть куда-нибудь на Аляску.
Но тихий шепот не уменьшает боли. И метеорит не помогает. Придется пользоваться старыми проверенными средствами:
– Надо полагать, минет она делала лучше?
– Она каким-то образом узнала, что твоя кровь – панацея от всех бед. И предложила моему отцу пару унций на пробу.
Кэл растерянно замирает. Хелен? Милая малышка Хелен? Косила под Алукарда?
– Я не видел другого способа заткнуть ей рот. Ты же знаешь отношение Луторов к шантажистам. Поэтому я не мог предложить ей деньги. Да и толку: у моего отца их не меньше, – Лекс оправдывается впервые в жизни. Пытается точнее. Но судя по прояснившимся глазам Кларка – у него неплохо выходит. – Поэтому я и попытался… сыграть на ее чувствах… Вот только она меня обыграла. В том смысле, что ударила первой. Сговорилась с отцом у меня за спиной… Там, на острове, я больше всего боялся, что ты уже в одной из отцовских лабораторий…
Кажется, Лекс на грани истерики. Зато Кэл на грани оргазма. Потому что это чертовски смахивает на любовь. По-луторовски.
Кэл осторожно подходит ближе:
– Ш-ш-ш, – и нежно притягивает Лекса к себе. Прижимает к груди. Ласково гладит по спине. – Всё кончилось. Всё хорошо. Я рядом. Я теперь всегда буду рядом.
Когда через пару минут они наконец перебираются в спальню – ненужное кольцо остается валяться на столике в кабинете.

– У меня есть доказательства. И помни: закон о сроках давности к убийцам не применяется. У тебя 24 часа, чтобы вернуть мне ампулу.
Старый любовник – очередная ошибка юности – сегодня противен Моргану как никогда. Визит в Луторкорп оставляет чувство мерзкой брезгливости на душе. Если, конечно, у него есть душа. Впрочем, у Лайонелла ее тоже нет.
Как нет и Кэла – иначе старый хрен не преминул бы похвастаться.
И чертова ампула куда-то подевалась. Теперь «Львеночек» скалит зубы, а ты грызешь ногти. Потому что «Львеночек» свое обещание выполнит. Прошли те времена, когда ты мог заткнуть его поцелуем, разложить на столе и одним трахом решить все проблемы. Теперь «Львеночек» предпочитает трахать сам. А тебе свою жопу подставлять совсем неохота. Всю жизнь прожить по принципам – чтоб под сраку лет опуститься по полной?! Ты ж самого себя уважать перестанешь…
Эдж устало проводит ладонью по лицу. Досадливо морщит лоб. И косится в угол – на скотч. Надо бы снять напряжение. Кэла б сейчас сюда с его должком! И с ампулой заодно. Мальчишка нужен ему как никогда.
А самое блядское – что он нужен ему не только для дела. Впервые в жизни Морган Эдж нуждается в другом человеке просто так. Для души, мать ее!
И это даже пугает.
Сэд замирает на пороге, не решаясь потревожить босса: после исчезновения этой блядовитой выскочки тот сам не свой, может сорваться по малейшему поводу. Или вообще без него.
– В чем дело?
Сэд морщится, как от лимона без виски. И досадливо трет татуировку на шее. Он предпочел бы не сообщать боссу это новость, но…
– Мы нашли его, босс. Один из толкачей надыбал его в скидальнике неподалеку…

URL записи

04

06.08.2010 в 17:22

Пишет  dora_night_ru:

Третий шанс_Клекс_№4.
Название: Третий шанс
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк и Морган рядом бегает…
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Жанр: хоррор (давно мечтала), экшен, ангст, hurt/comfort и уже мой любимый – AU, а отсюда – ООС Кларка.
Рейтинг: NC-17
Статус: в процессе
Саммари: у них остался последний шанс… Для кого-то – самый последний.

Предупреждение: изврат получился полный. Предупреждение №2: Ну и среди прочего – ООС Кларка (к этому тоже стоит подготовиться).

Посвящение: ну, ты помнишь, да?


К родителям Кларк вернулся на следующее утро. Они обрадовались ему как родному. Марта долго плакала. Отец трепал по плечу и, пряча на дне строгих глаз осуждение, бормотал, что всё хорошо, главное, мол, ты, сынок, одумался. Сам одумался.
Дела на ферме шли из рук вон плохо. Поневоле напрашивался вывод, что всё семейное хозяйство держалось на Кларке, а с его уходом рухнуло, как карточный домик. Эта подленькая мыслишка нет-нет да и мелькала в Кларковой голове, пока он вкалывал на ферме, как проклятый, стремясь тяжким трудом притупить чувство вины. Он гнал крамольные мысли прочь. Но так уж получилось, что единственной альтернативой им – были мысли о Лексе. И отдельных частях его тела.
И тут Кларку резко становилось не до работы. Тут Кларку резко становилось не до чего. Кроме Лекса. Хотелось мчаться в замок на всех парусах. Сорвать двери. Схватить в охапку. И затрахать до смерти. А потом переквалифицироваться в некрофилы и трахать дальше.
Эти мысли Кларк гнал из головы еще настойчивей предыдущих. Во-первых, они отвлекали его не просто от работы – от искупления, можно сказать. В связи с чем автоматически переходили в разряд «ересь». А после чудотворного возвращения (считай «воскрешения») Лекса Кларк в Бога верил. И даже в чем-то уважал старика.
Во-вторых, Лекс был чертовски занят. Куда-то пропала Хелен (и Кларк не решался спрашивать у любовника – куда же это она вдруг подевалась). Зато объявился Лайонелл. И всё нудел «как хорошо нам, сынок, будет вместе». Теперь Лекс разбирался с полицией, вел переговоры с отцом и пытался поднять свои капиталы из руин. В общем, ему было не до Кларка. И это было обидно. Понятно, но всё равно обидно.
А в-третьих, позиция «сверху» Кларку банально не светила. Даже во время редких – ночных – визитов в замок, когда удавалось затащить Лекса в постель – наследник миллиардной империи и не думал уступать любовнику ведущую роль. Даже валясь с ног от усталости Лекс продолжал командовать парадом. И уломать его на просто «полежать и отдохнуть, пока я тут сам со всем разберусь» ну никак не получилось.
Самое странное – что еще пару недель назад Кларк себя иначе, чем снизу в постели и представлял. Пусть, мол, хоть здесь кто-то обо мне позаботится. А теперь он то и дело строит коварные планы – один нелепей другого – как подмять под себя несгибаемого Лутора. Но в интригах обскакать Лекса мог бы разве что Лайонелл. Так что все «гениальные» планы простого канзасского фермера накрывались медным тазом.
Оставался, конечно, еще вариант «я сильнее». На первый раз он прокатил бы. На первый и последний. Потому что после такого… хм, способа… личная жизнь Лекса была бы для него закрыта навсегда.
Наконец Кларк решил воспользоваться методом Лайонелла. И начал скулить. Сначала ему даже показалось, что помогло.
– Ладно, сегодня будешь сверху.
Размечтался! Ну что ж ты, Лутора не знаешь? И о позе «наездника» тоже, наверно, никогда не слышал… Хорошая поза. Чтоб поиметь самого себя. Мало того, что всё равно страдала именно его филейная часть – так еще и вся прелюдия легла на мускулистые юношеские плечи.
Давно так над Кларком никто не смеялся. Наверно, ему стоило бы психануть, когда он понял в чем подвох. Стать в позу. Послать Лекса куда подальше. Развернуться и гордо уйти.
Но он просто поцеловал своего упрямца. И послал куда подальше гордость и амбиции.
Поцелуи ручейками потекли ниже… и ниже… Опять этот гадский ремень! К черту его! Опускаемся на кровать. Вот так. Ножки пошире. Член в ротик поглубже.
Кларк садится между Лексовых ног. Уже голый. Лекс только хмурится: и когда раздеться успел? Юный Кент похотливо облизывает пальцы. Скользит ими по шее. Груди. Животу. Три влажные дорожки опускаются ниже. Ныряют под яйца. Пальцы входят внутрь. Сначала один. Потому второй. Вот уже третий…
От этого зрелища у Лекса перехватывает дыхание. Кто б мог подумать, что это «невиннейшее дитя» настолько развратно? Лекс вот и не представлял, к примеру. Даже думать себе не позволял, как Кларк может насаживаться на собственные пальцы… А потом этими пальцами обхватить его член… Направить в себя…
Дорогая, я дома!
К черту работу, интриги, отца! Пусть весь мир катится к черту! Пока Кларк рядом – ему никто не нужен. Пока он в Кларке – ему ничто не нужно. Пока есть время… Пока он еще в состоянии думать…
И глядя на чувство чистого незамутненного экстаза, разливающееся по лицу любовника, Кларк забывает о собственных желаниях. Пока Лекс его хочет – поза не имеет значения. Ничего не имеет значения…

Кларк возвращается домой под утро. Зад саднит. Дома ждет каторжный труд и холодная яичница. Не забыть бы, кстати, перетаскать железные листы из сарая. Отец купил еще осенью, чтоб крышу покрыть, да так и валяются до сих пор. Нависают над лестницей. Того и гляди вниз рухнут: перила-то в Кларковой Крепости совсем гнилые стали…
Вместе с железом ждут и друзья – объяснений. Лана нарывается на извинения. Школа тоже под большим вопросом.
Но Кларку почему-то кажется, что жизнь удалась. Наладилась вдруг. А вот Лекс из командировки вернется – и вообще всё будет отлично. Он думает, что всё прекрасно…
Пока не видит перед сараем большую черную машину.
– Меньше всего я ожидал встретить тебя в этом месте.
– Как вы нашли меня?
Кларк впервые обращается к Моргану на «вы». Будто желая поставить между ними как можно больше барьеров.
Старый лис сразу подмечает всё. И возвращение домой в пять утра («На рыбалку ездил, дружок?»). И «ковбойскую» походку («Ай да молодец! Хорошую рыбку, наверно, поймал»). И это холодное «вы». После всех их ночей… Ах ты ж сученыш!
Но Эдж лишь невозмутимо вскидывает правую бровь.
– Где мой пакет?
– Его нет.
Ничего нет. Между ними ничего больше нет. Не нужно быть экстрасенсом, чтоб это понять. И куда только делось? Три месяца строилось на камнях. А рухнуло за три дня… Будто ластиком стерлось.
Моргану хочется встряхнуть хорошенько мальчишку. И выебать из него всю дурь. Вставить по самые гланды, чтобы не вякал всякие глупости.
Или просто обнять. И сказать, что соскучился…
Но Эджу приходится держать лицо. И надеяться на старые проверенные методы. Шантаж, например.
– Полицейские захотят узнать откуда ты.
А в следующую секунду дверца машины летит куда-то в неведомые дали, а сам Морган получает долгожданное объятие. С поправкой на грубость.
– Вы слышали меня? Пакет пропал! И лучше постарайтесь забыть об этом. Садитесь в машину и катитесь обратно в Метрополис. И чтобы я вас не видел здесь. Никогда.
Тело Кэла буквально пышет жаром. А его глаза – яростью. Что с тобой случилось, мой мальчик? Что произошло в этом проклятом Луторкорп? Что произошло… с нами? Или это «мы» – результат моего старческого маразма?
Как и этот страх. Когда Сэд направляет на Кэла пистолет – Моргану вдруг становится страшно. И почему-то не за себя. Он отводит руку охранника почти инстинктивно. Как инстинктивно прикрыла бы ребенка от пули мать. И, осознав это, Морган Эдж впервые в жизни теряется. Откуда такие мысли? Откуда все эти… чувства? Ведь ты не мой ребенок.
Ты вообще не мой…

Морган возвращается вечером. Один, без охраны. Поджидает любовника в сарае. Как влюбленный школьник. Он сам себе противен.
Но Морган уже просто не может иначе.
– За тобой должок.
Кэл резко оборачивается. Мечтательная улыбка на почти детском лице сменяется гримасой ярости. Уродует прекрасные черты, превращая очаровательного мальчишку в какую-то нечеловеческую тварь.
– Я же сказал: у меня нет пакета.
– Ты должен мне минет, Кэл. Верни мне долг и я уйду.
И, может быть, даже найду в себе силы оставить тебя в покое.
Вот только грохну твоего любовника – когда узнаю, кто он. Отрежу ему яйца, сварю с шалфеем и съем на завтрак. Прикольное, кстати, получается блюдо. Шалфей придает мясцу этакий пикантный привкус и особую нежность. Я б и тебя накормил этим деликатесом, мой мальчик. А потом утешил бы после твоей потери… О, как бы я тебя утешил!
– Убирайся.
Ох, мы снова на «ты». За что же мне такая честь?
– Не раньше, чем ты станешь на колени и отсосешь мне до потери сознания.
Мальчишка возникает рядом почти мгновенно. Но прикасаться на этот раз не спешит. Даже жаль.
– Потерю сознания я тебе и так обеспечить могу.
– Ну же, Кэл, вспомни мои уроки. И порадуй папочку.
– Я сказал: ВЫМЕТАЙСЯ!
– Это Луторы, да? Они что-то сделали с тобою…
– Оставь Луторов в покое!
Морган озабоченно хмурит брови:
– Лайонелл…
– К черту Лайонелла!
Кажется, это называется озарение. И оно буквально нисходит на Эджа.
– Александр, – потрясено шепчет мафиозный босс. – Лайонелловский щенок… Кто б мог подумать?
Хана ребенку. Уж его-то он точно грохнет.
Кларк испуганно отшатывается. В глазах почти ужас. Кажется, у мальчишки даже во рту пересохло – он так хрипит:
– Не приближайся к нему.
Моргана затопляет ярость. Ярость и злость. Чертовы Луторы и здесь его обскакали. А ты? Как ты мог, Кэл?! После всего, что я для тебя сделал! После всего, что между нами было! После… Сука ты, Кэл. Как и все шлюхи. Такой же продажный предатель – как все. Я-то думал: ты – особенный. Но ты – как все, слышишь, Кэл? Абсолютно такой же! Продажная блядь!
– Интересно, а как отреагирует твой любовник, когда узнает как ты скучал по нему в его отсутствие? – ядовито шипит Эдж. – Как ты обворовывал его папашу по просьбе своего старого любовника? А? Обрадуется, а?
Эдж уже вопит и брызжет слюной. От злости его буквально колотит.
А Кларка колотит от страха. Потому что уж он-то точно знает, чему обрадуется Лекс. И измена любовника определенно не входит в этот список.
Впервые Эдж по-настоящему пугает его. А еще вызывает ненависть. Чистую ничем не разбавленную ненависть. И гадливость. Красный потный старик. С плешиной и брюшком. С запашком изо рта и трясущимися руками. И вот с этим ты спал? Вот на это ты променял Лекса?!
Страх. Ненависть. Омерзение. Кларк сам не знает – какое из этих чувств заставляет его оттолкнуть старика. Сильно и зло. Как можно дальше. Желательно – вообще из своей жизни. Из их с Лексом жизни.
А дальше всё как в замедленной съемке.
Эдж падает на средний пролет лестницы…
Инстинктивно хватается за перила…
Деревяшки раскачиваются долго… противно скрепят… в стороны брызгают щепки…
…и валятся листы железа…
Вниз.
Один за другим.
Вот первый.
Мимо.
Второй.
Мимо.
Третий…
А пятый – на шею Эджа.
И вслед за листами железа вниз катится голова.
Тук-тук-тук. Задорно подпрыгивает, как детский мячик…

В детском садике детишки –
Все такие шалунишки!
На прогулку вышли дети.
Раз! – несется с горки Гретти…
Шесть! – с мячом играет Петти…

Тук-тук-тук. Голова прыгает мимо Кларка. И замирает у чьих-то ботинок. Сизых лакированных ботинок. Отлично сочетающихся с серыми брюками. И синим пиджаком. Взгляд Кларка подымается выше. И, наконец, замирает. На застывшем лице. И абсолютно пустых глазах. Серых глазах.
Вот только шок в этих глазах никак не вяжется с по-луторовски спокойным голосом:
– Я встретил твоих родителей на шоссе, Кларк. У них спустило колесо, но они просили передать, что через полчаса будут дома.

URL записи

05

09.08.2010 в 18:45

Пишет  dora_night_ru:

Третий шанс_Клекс_№5.
Название: Третий шанс
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк и Морган рядом бегает…
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Жанр: хоррор (давно мечтала), экшен, ангст, hurt/comfort и уже мой любимый – AU, а отсюда – ООС Кларка.
Рейтинг: NC-17
Статус: в процессе
Саммари: у них остался последний шанс… Для кого-то – самый последний.

Предупреждение: на счет ООС Кларка вы еще помните, да?

Посвящение: Для Джули


Кларк – монстр. Настоящий моральный выродок. И дело не в том, что он только что убил человека. И даже не в том, что его при этом застукали.
Всё дело в его ощущениях. И том, что он при этом думает. Потому что единственная связная мысль в голове: «Что Лекс успел услышать?» Если Лекс узнает, что Кларк – убийца – так это неважно. Это совсем неважно. Только не допусти, пожалуйста, Господи, чтоб он узнал – за что я убил старого козла!
А ведь я убил его…
Осознание происшедшего доходит до Кларка медленно. Убийственно медленно. До Лекса доходит быстрее.
– Чего он хотел? Он тебе угрожал? Здесь еще кто-то был?
– Кажется, он пришел один… поговорить…
– Договорился, как я погляжу. Я звоню адвокату, – Лекс тянется за мобильным.
– Надо в «скорую»… В полицию… Кажется…
Забыв о телефоне, Лекс подлетает к Кларку и начинает взволнованно ощупывать:
– В «скорую»? Ты ранен? Он тебе что-то сделал? Где болит, солнышко?
– Ему «скорую». Надо в больницу…
– Кларк, – осторожно тянет Лутор, – ему голову отрезало. Какая, к черту, больница? На кой она ему уже?
Несколько секунд Кларк тупо смотрит на затылок Эджа. Суперзрение подмечает каждую опилку, запутавшуюся в седых волосах. Каждую каплю крови. От лестницы. К дверям. Впитавшихся в землю. А несколько – повисли на кончиках серебристых прядей. Спутавшихся прядей. А вот там у него уже начиналась проплешина…
Кларка долго рвет в углу. И ошметки желчи по краям напоминают брызги крови. А в голове набатом бьется что-то ужасное… Что даже произнести страшно…
В реальность его возвращают чьи-то ласковые поглаживания по спине. Лекс присел рядом на корточки и пытается протереть ему лоб смоченным платком. Но мокрая ткань почему-то вызывает ассоциации с кровью – и Кларка скручивает новый спазм.
– Тебе действительно стоит показаться врачу, – ласково шепчет Лекс, отводя со лба Кларка слипшиеся от пота пряди. Непривычные ощущения, ведь раньше Кларк практически никогда не потел.
– Угу, тюремному.
– Тебя не посадят. Это просто нелепый несчастный случай, – Кларк неверяще всматривается в любимое лицо: а ведь Лекс ничуть не сомневается в собственных словах. И собственном любовнике.
Младший Кент считает своим долгом пояснить:
– Я его толкнул. Это я сделал.
– Но листы же не ты на него скидывал? – похоже, Лутор успел хорошенько осмотреться, пока на Кларка снисходило раскаянье. – А что толкнул – так это самозащита, – продолжает тем временем Лекс, – он тебя напугал. Или домогался, – на дне серых глаз мелькает бардовая тень: – Он тебя домогался?
«Нет, я сам под него лег».
Самое время сказать Лексу правду. Рассказать, чем он занимался, пока тот на диком острове решал, что Кларк – приоритет его жизни.
Черт, это будет конец. Не просто для их отношений. Это и для Лекса будет конец. Вряд ли после такого он еще будет верить людям. Он ведь Кларка считает Ангелом Небесным! А ангелы не трахаются с мафиозо. Скажи он Лексу такое… Если он даст Лексу повод разочароваться в нем… Черт, да ему ж тогда в Лайонеллы прямая дорога!
Но если он не скажет сейчас…
Значит, он не скажет никогда.
Эта мысль озаряет его внезапно. Такая простая мысль. Такая… истина. Он просто не скажет ему. Никогда. Есть вещи, которые не стоит знать о любимых людях. Если хочешь, чтобы тебя любили.
А Кларк очень хочет – чтобы его любили. Больше всего на свете он хочет, чтобы его любили. Ему необходимы восхищение и поддержка. Он – сверхчеловек – готов и дальше корчить из себя простого фермера. В глазах всего мира он готов быть убогим провинциалом. Пока в глазах Лекса – он сверхчеловек. Ангел Небесный. Его Прекрасный Возлюбленный.
– Нет, он меня не домогался, – губы произносят слова сами по себе. Его тело сейчас вообще само по себе. Где-то отдельно от Кларка. Где-то, где валяется дохлый Эдж. А Кларк… Кларк – «в домике». В безопасности ото всех и вся. – Между нами ничего не было. В плане постели. Но я работал на него. В Метрополисе, – рот продолжает выдавливать рванные фразы, пока сознание летает где-то далеко. Но подсознание жестко фильтрует «откровения». – Он подобрал меня на улице, когда я сбежал из дому. Накормил. Дал приют. А потом сказал, что я должен украсть для него кое-что. В благодарность.
– Это ведь Эдж? Морган Эдж?
Кларка даже не удивляет, что Лекс знает главу преступного мира Метрополиса в лицо. В какой-то мере подобные знания – часть его работы.
– Да, это Эдж.
Был. Пока голова была на месте.
Кларк с трудом сглатывает подступивший к горлу комок чего-то мерзкого и противного.
– Ты отказался, – это даже не вопрос. Лекс всё-таки слишком уверен в своем любовнике.
Но Кларк не решается зайти настолько далеко.
– Я согласился.
И потрясение на любимом лице – худшая кара, которую человечество могло бы придумать для Кларка. Для Кэла. Для Кал-Эла. Для любого существа в этом теле боль Лекса – худшая кара.
– Он велел ограбить твоего отца, – поясняет Кларк.
Да, вот так: именно «велел», а ты – бедный, забитый жизнью мальчишка, этакая американская версия Оливера Твиста – не смог противиться злобному дядьке. К тому же – речь ведь о твоем отце, Лекс. Разве не ты собирался его пристрелить? Ну, а я – всего лишь ограбить.
Уловка срабатывает. При упоминании отца Лекса попускает – Кларк это практически кожей ощущает. Плюс это Кларково «это не я, меня заставили». И вуаля! Лекс снова ободряюще гладит любовника по плечам, промокает виски и смотрит… как на ангела. Падшего немного – но ангела. А это дорогого стоит. Даже грязной совести.
– Но возле Луторкорп-Плаза я встретил тебя. И мы вернулись домой. А сегодня здесь появился Эдж. Сначала явился со своими мордоворотами. Запугивал меня. Угрожал пистолетом. Но причинить вред не решился. А вечером пришел один. Сказал, что теперь – когда у меня такие близкие отношения с тобою – выполнить его «маленькую просьбу» для меня и вовсе не проблема. А потом начал угрожать мне тобою… что расскажет всем, что мы спим… что, мол, Лайонелл такого не потерпит… И я сорвался. Я его толкнул. Слишком сильно. Но я не хотел! Я не хотел его убивать…
– Но в подобной ситуации даже хорошо, что он умер, – с каким-то бессердечным хладнокровием заканчивает за него Лекс. – Вот только теперь придется избавляться от трупа.
– Как… избавляться? А адвокат?
– Адвокат нам избавиться от тела вряд ли поможет. У Грейсона артрит. И вообще ему на пенсию пора. Пожалей старика. Нет, придется самим.
– Лекс! Нам надо в полицию…
– Да когда же ты перестанешь быть чертовым идеалистом?! – взрывается наконец Лутор. – И дело даже не в том, что ты себе жизнь ломаешь из-за какого-то урода! Чертова преступника! На счету которого сотни жизней! Ты о своей семье подумай. Хочешь, чтобы люди Эджа выжгли здесь всё, пока его тюремные приятели будут пускать тебя по кругу? Хочешь втянуть в это своих родителей?! Это же мафия! Если они решат добраться до Марты и Джонатана, никакая моя охрана не поможет.
«А они решат», – понимает вдруг Кларк. Чертов Сэд, ненавидящий его каждой черточкой своих татуировок. И расист Фил, трахнутый ниггер, из-за которого он даже на Пита теперь спокойно смотреть не может. Уж теперь-то они точно не упустят возможности поквитаться с выскочкой Кэлом. И ничьи рука уже не отведет от него этот пистолет.
Но Кларк еще колеблется. Еще есть черта, переступать которую, наверное, не стоит…
И тут Лекс приводит последний аргумент:
– Подумай о нас.
Сердце Кларка взволнованно замирает. О да, подумай о вас, Кларк! Несмотря на всю циничность и грязь подобных мыслей, где-то глубоко внутри нервно хихикает обрадованный внутренний демон. Потому что это лучшее доказательство любви, которое можно получить от Лутора. Лучшее доказательство, что Кларк – не просто развлечение на лето. Ну конечно, любовника-фермера ты еще мог бы себе позволить, будущий конгрессмен – или кто там еще – Лутор. В свете борьбы за равноправие сексуальных меньшинств это даже полезно. Но любовник-уголовник… Вот это уже непозволительная роскошь для тебя.
Но ты не кинулся прочь искать себе алиби. Ты остался. И даже готов замарать себе руки. Связать себя со мной навсегда. Потому что совместно спрятанные трупы – это покруче обручальных колец. Трупы, они вообще… сближают людей…
На лице Лекса сейчас как в зеркале отражаются все Кларковы мысли. Он тоже считает, что это лучший способ привязать к себе любовника. Похоже, он только что нашел способ заполучить Кларка навсегда. Согласись тот сейчас – и они обречены друг на друга до конца дней своих.
– Хорошо, – слышит Кларк свой собственный голос, – давай избавимся от него.

Наверное, это неправильно любоваться изгибом спины Лекса в таких обстоятельствах. Подмечать, как луна отражается на коже. Мечтать, чтоб эти пальцы… Стоп! Остановись, Кларк, вам еще труп прятать.
– Может, его утопить?
А то Кларк сбегает по быстрячку – и дело с концом. И можно будет вернуться к любованию Лексовой кожей. И даже погладить. Поцеловать…
– Нет, здесь нужно что-то более радикальное. Чтоб наверняка.
Ну конечно, если уж Лутор взялся быть соучастником – он просто обязан быть уверен, что этот труп не всплывет. Во всех смыслах.
– Как там ваша дереводробилка, работает еще?
Вот такое Кларку в голову точно не пришло бы, он даже теряется:
– Ну… Она… Да он не влезет туда.
– А мы его распилим. Бензопила у вас есть? Ну или топор на худой конец.
Это какой-то киношный абсурд. Ужастик по пятницам, на который они раньше ходили с Питом и Хлоей. Накупали попкорна и нервно смеялись в последнем ряду. Только сегодня среда. Так почему же Кларка пробивает на смех? Истерический смех.
Лекс замечает что-то. Прячет сверток со своей одеждой под рогожку и осторожно приближается к любовнику.
– Ну потерпи, малыш, – просит он. Будто это его вина. Будто его вина – что у них чертов труп в сарае! – Всё будет хорошо. Вот увидишь.
– У нас есть топор. Но… Черт, Лекс, мы же не можем и вправду его порубать!
– Он мертв, Кларк. Осознай это наконец. Ему уже всё равно. А вот нам – нет. Поэтому нужно, чтоб никто никогда не узнал, – Лекс говорит медленно, тихим спокойным голосом. Как говорят с напуганными детьми, строптивыми скакунами. Или сумасшедшими фриками в припадке.
Кларк чувствует себя последним. Сбежать бы! Прямо сейчас. Далеко-далеко. Поселиться с каким-нибудь индейцами – только на Амазонке – как его предок. И все мафиозо мира – по боку.
Вот только Лекс… Как же Лекс?
И Кларк идет за топором.

– У него нога дернулась! – взвизгивает Кларк, отскакивая на пару метров.
– Ты, наверно, задел какую-то мышцу, – Лекс невозмутим как удав. Пофиг, что весь в крови и кадык нервно ходит, как маятник. Зато голос… выражение лица… плавные движения… Если б еще не этот пустой взгляд. – Брезент потом надо сжечь. А останки раскидаем по полю. Своеобразный выйдет компост. Нескоро мне теперь захочется кукурузы.
– Лекс, я…
– Знаешь, там на острове я убил человека. Ну, думал, что убил… У меня был приступ… Жара, голод и всё такое… Я бил его камнем. Всё бил и бил…
– Лекс, – теперь уже очередь Кларка говорить медленно и спокойно. – У тебя были галлюцинации. Они бывают у людей довольно часто. Причем в условиях гораздо лучших – чем дикий остров.
Лекс вдруг замирает:
– Я просто подумал сейчас… А вдруг я всё еще на острове? Валяюсь на пляже, сдыхая от жары и обезвоживания?! Может, мое спасение – бред? Ну разве ты мог бы полюбить меня? Грязного извращенца Лутора?! А это дурацкое убийство?! Сам подумай... Может, всё это – игра подсознания? Способ принизить тебя… до моего уровня…
– Лекс, – Кларк осторожно прижимает любовника к себе.
И он вовсе не запачкаться боится. И вовсе не Лекса, нет! Он боится за Лекса. Он очень боится за него сейчас. Боится не найти нужных слов. Упустить. Потерять. И тогда всё будет зря. Эти кровавые куски на грязной парусине будут зря. Каждая его одинокая ночь. Каждая слезинка. Каждый вздох. Вся его боль одиночества. Вся его горечь потери. Всё будет зря. Если он его не удержит.
– Посмотри на меня. Мать твою, посмотри на меня! – зовет он Лекса, с силой встряхивая за плечи. Синяки останутся. Но это фигня. Ты только меня услышь. – Я люблю тебя. Всегда любил. С первой минуты, как увидел в воде. Увидел и понял, что я за тебя не только машину – любого порву. В клочья порву. Только не смей меня бросать. Я не смогу без тебя. Я пробовал. Ни черта не получилось. И я теперь даже пытаться не буду. Я – это я. Я убил человека. И пусть это подло звучит, но в какой-то мере, я убил его ради тебя. Но в большей мере – ради себя. Ради себя рядом с тобой. И после этого бросить меня… я тебе не позволю! Слышишь?! Не смей бросать меня! Никогда! Я тебя не пущу!
– Надо прогреть дереводробилку. И опилками запастись. Лучше, конечно, еще и трупов животных добавить – чтоб в случае чего подпортить анализ ДНК – но времени нет, – Лекс снова спокоен и собран.
Такие смены настроения – не к добру. Они оба это прекрасно понимают. Но ничего поделать не могут. Ни один из них ничего поделать не может. Даже если это предсмертный бред – Лекс остается в нем. Сам. Добровольно. Потому что лучше такой бред. Чем жизнь без Кларка.

Они успевают. Почти. Следы смыты. Брезент горит. Завтра Кларк «невзначай» спалит и дереводробилку. Морган покоится на кукурузном поле. И ребятам действительно не скоро теперь захочется кукурузки. Вареной. Или любой другой.
Они споласкиваются из бочки с дождевой водой. И идут одеваться. Вот только двери амбара – какое-то зачарованное место. Кларк теперь это точно знает. Потому что прямо в дверях они сталкиваются с родителями.
При виде голого сына в компании с Лутором Джонатан хватается за сердце. А Марта хватает ртом воздух. Они не снобы, нет… Но с Лутором?!
– Что тут происходит? – надрывно хрипит мистер Кент.
И Кларк начинает прикидывать в каком направлении Амазонка. Если схватить Лекса в охапку…
– Чем вы тут занимались? – не унимается Джонатан.
У Марты на глазах выступают слезы. И только Лекс как всегда невозмутим.
– Сексом. Чем же еще, мистер Кент? Не трупы же прятали…

URL записи

06

10.08.2010 в 18:57

Пишет  dora_night_ru:

Третий шанс_Клекс_№6.
Очень мало - но у меня очень болит голова. Кажется, я перегрелась... В оправдание также могу сказать - что глава очень важна для развития сюжета.

Название: Третий шанс
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк и Морган рядом бегает…
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Жанр: хоррор (давно мечтала), экшен, ангст, hurt/comfort и уже мой любимый – AU, а отсюда – ООС Кларка.
Рейтинг: NC-17
Статус: в процессе
Саммари: у них остался последний шанс… Для кого-то – самый последний.

Предупреждение: ну, честно говоря, уже устала я предупреждать…

Посвящение: «И в судьбе моей – всё по-прежнему!»


Ну, вообще-то Кларк несколько иначе представлял себе представление родителям любимого. Но учитывая обстоятельства – выбирать особо не приходится.
Хотя представление получилось на славу, да! Настоящее шоу! Куда там Лас-Вегасу! Один голый Лекс чего стоит. И голого Кларка туда же… Вот только папа, кажется, обиделся.
– Давай помогу.
– Сам справлюсь, – Джонатан надрывно кряхтит и краснеет от натуги, но тащит мешки с удобрениями сам. – Иди вон лучше… Лекса… проводи, – имя крысеныша дается Джонатану нелегко.
– Он уже уехал, – кажется, расчлененка отбила у Лутора сексуальное желание.
– Тогда матери помоги.
– Валерьянку пить? Да она, кажись, и сама накапать сумела.
– Вот! – мистер Кент в сердцах бахает мешком о землю. – До чего мать довел! Сначала из дому сбежал! Шлялся где-то! Вот где ты шлялся, а? А теперь… с Лутором… непотребствами всякими…
– Пап, – вклинивается в яростную тираду Кларк. – Мне правда жаль, что вы с мамой всё так восприняли, но я люблю его. Если хочешь – я съеду. Буду навещать вас по выходным. Сам. Но в остальное время я собираюсь заниматься всякими непотребствами с Лексом.
– Нет, вы только гляньте на него! Съедет он. А кто пахать будет? Я или трактор? Так трактор у нас уже третий месяц сломанный. Может, мать с мотыгой отправим?
– Папа…
Но запал уже прошел: Джонатана попустило. А при мысли, что сын опять может куда-нибудь подеваться так и вовсе противно засосало под ложечкой. И сердце что-то… Сходить что ль и впрямь к врачу? Ох, где ж столько денег набраться… Эти костоправы дерут втридорога. А, валерьянкой обойдется. Вон, как Марта. Хорошо ей сейчас, наверное.
– Иди в дом, Кларк. Мы оба того… не в себе сейчас малость… Нам успокоиться надо. Обоим. Завтра поговорим.
Или послезавтра. А еще лучше – так вообще никогда. Просто сделать вид, что ничего не случилось.
– Может, лучше ты в дом? А я мешки потаскаю.
И слушать истерики Марты? Нет уж, дудки! Сын сам напакостил – сам пусть и выслушивает.
– Иди, иди. Мне тоже размяться надо.
Кларк нехотя плетется в дом. Он тоже не хочет слушать мамины причитания. Но лучше лекция о половом воспитании в мамином исполнении – чем мертвая тишина сарая.

Джонатан тянет мешок за мешком. Последние – уже волоком. Закурить бы… И к черту, что уж двадцать лет, как бросил! С таким сынком не то, что курить – пить начнешь. От выпивки Джонатан сейчас тоже б не отказался.
Эх, Кларк, сынок, что ж ты наделал? Связался с этим уродом… Впрочем, нет, на морду лица луторовский щенок вполне симпатичный… Но душонка-то у него папкина! Темень теменью. И мраком подпирает. Приехал, потрахался, огорошил их с Мартой – и смылся. Успокаивать мать любовника не остался, нет. Конечно, бабские рыдания на груди – это вам не изысканная поза №69. Тут удовольствия… мало.
Кларк, Кларк… Что ж ты так? А главное – нам-то с матерью каково? Что соседям скажем? Что о нас в городе подумают? Вот так растишь сына, растишь, думаешь: на старости лет подмога старикам будет, а сын – с Лутором.
Нет, виноват, конечно, Лекс – тут и думать не стоит. Но как ты мог пойти у него на поводу? Что ж у тебя, своего ума нету? Дело оно, конечно, молодое. Джонатан и сам в школе… в душевой… Эх, где мои пятнадцать лет?! Ох, ядреная зараза, Джерри Питерсон! Но ведь это было так… баловство… Ну, порукоблудили малость… Поэкспериментировали… Да и женились на хороших женщинах. Он вот на Марте (чудная вышла хозяйка), а Джерри – на Пейдж Грант из Коулс-Сити (милая, кстати, женщина). А чтоб притащить Джерри в дом! Раздеться! И бегать с ним по ферме голяка! Да такое Джонатану б и в голову не пришло. В страшном сне не привиделось бы. Да отец его за такое!
Ну да, попробуй Кларка лозиной… Разве что криптонитовой… Может, ему и вправду… вставить зеленый камушек по самую глотку? Глядишь, попустит…
Нет, насилие – это не выход. Тем более, года уж не те, с первого раза может не получиться… А Кларк ведь и сдачи дать может.
Значит, остается только надеяться – что сам перебесится. Отойдет, успокоится. С Ланой помирится. Уж лучше Неллова фифочка – чем Лайонелловский выродок.
Джонатан смачно сплюнул в сердцах и нехотя поплелся домой, пнув по дороге крайний мешок. Мешковина противно взвизгнула и треснула. Часть компоста, мерцая зеленоватыми искорками, просыпалась на пол. И на боковую надпись мелким шрифтом:
В состав удобрения входит гидроксид силикат бора лития натрия.

URL записи

Продолжение - в комментах

---

Фандом "Тайны Смоллвиля"

Колдун

03.06.2010 в 23:58

Пишет  dora_night_ru:

Мое сумасшествие прогрессирует...
Я наконец-то разгадала подпись Danita_DEAN и открыла для себя Канцлера Ги. И после этого просто «вышла в окно»!!!!!
Блин, эта группа стоит у меня на плеере вторые сутки рефреном. Боюсь, я просто постираю записи до корня. Но что поделать, если у них каждая вторая песня – просто гимн луторовской жизни! Они так и просятся на клипы.
Вот, собственно, один из них:

Название: Колдун
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк, ну и Лана чуток мельтешит…
Дисклеймер: Все права на персонажей принадлежат создателем сериала Smallville. В клипе использована песня Канцлера Ги «Ведьма».
Саммари: Могущественный колдун Александр влюбился в простого деревенского мальчишку. Однако юный невежда не оценил величины оказанной ему милости и предпочел простую сельскую девку великому магу. Но Александр не стал зря расстраиваться и просто взял, что хотел.



URL записи

Всем пейрингам Лекс/Джонатан посвящается...

10.06.2010 в 15:59

Пишет  dora_night_ru:

Всем пейрингам Лекс/Джонатан посвящается...


URL записи

Вот что люди пишут на мои заявки

12.06.2010 в 00:19

Пишет  dora_night_ru:

Вот что люди пишут на мои заявки:
Название: А она бессмертна...
Рейтинг:отсутствует
Пейринг:отсутствует
Жанр: Warning: ФИЛОСОФИЯ!!! Сплошная.
Статус: закончен

читать здесь


URL записи

А что мне подарили!

14.06.2010 в 12:37

Пишет  dora_night_ru:

Подарок от Джини Малфой
А что мне подарили!


URL записи

Исключительно из уважения к Тюдорам...

17.06.2010 в 01:32

Пишет  dora_night_ru:

Исключительно из уважения к Тюдорам...
У Джини Малфой натолкнулась на замечательные обойки по "Тюдорам". Нагло слямзила и надругалась Может, что-то такое и до меня делали, но я всё равно довела дело до конца:



и куда ж мы без нашего лысенького:


URL записи

Визуализация фантазий...

17.06.2010 в 22:59

Пишет  dora_night_ru:

Визуализация фантазий...
Весь день в голове крутилась песня Надежды Чепраги «Водовороты». И вот, что из этого вышло:



До осени еще далеко. Но против такой осени я не возражаю:



URL записи

Обои, обои, обои...

29.06.2010 в 16:18

Пишет  dora_night_ru:

Обои, обои, обои...
Наткнулась в Инете на любопытный сайт. Правда, Ланы там удручающе много, но если поискать - интересненькое найти можно...

URL записи

Праздничные «открытки»

30.06.2010 в 06:14

Пишет  dora_night_ru:

Праздничные «открытки»
Хочется чего-то праздничного:



И немного философии: Инь и Ян



И наконец - универсальная открытка для клексоманок:



URL записи

А вот и праздничная песня

30.06.2010 в 06:15

Пишет  dora_night_ru:

А вот и праздничная песня!
Название: Сила и слабость
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк, ну и Лана чуток мельтешит…
Дисклеймер: Все права на персонажей принадлежат создателем сериала Smallville. В клипе использована песня Евгении Власовой «Буду сильнее».
Саммари: То, что меня не убивает – делает меня сильнее.



URL записи

По следам 6-го сезона...

06.07.2010 в 00:52

Пишет  dora_night_ru:

Только что просмотрела серию свадьбы Лекса и Ланы. Свадебная церемония была на высоте. И Лекс такой красавчик. И даже Кларк ничего себе так. А уж Лайонелл – так и вовсе молодец! Эта его фраза: «Она сделала из тебя жалкое подобие мужчины» Эх, нет пророка в своем отечестве!
Я почти получила от серии удовольствие. Мазохистское, конечно, но всё-таки.
Вот только я всю серию ждала этой прекрасной фразы «ЕСЛИ КТО-НИБУДЬ ЗНАЕТ ПРИЧИНУ, ПО КОТОРОЙ ЭТИ ДВОЕ НЕ МОГУТ ВСТУПИТЬ В БРАК, ПУСТЬ СКАЖЕТ ЭТО СЕЙЧАС, ИЛИ НЕ ГОВОРИТ НИКОГДА» Так и не дождалась. Какой облом! А ведь я многое могла б сказать священнику после такого приглашения…

URL записи

Небольшой подарок

23.07.2010 в 02:11

Пишет  dora_night_ru:
Небольшой подарок

Название: Без тебя
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей принадлежат создателем сериала Smallville. В клипе использована песня Марты «Без тебя».
Саммари: Гимн Кларка последних сезонов.

Посвящается Вольно!, за ее прекрасные RPS

URL записи
URL записи

О пользе классики...

26.07.2010 в 10:22

Пишет  dora_night_ru:

О пользе классики...
Перечитывала на днях Ги де Мопассана. Вот этот отрывок заставил задуматься:
«Мужчина-проститутка, каким вы встречаете его в свете, так привлекателен, что покоряет вас уже после пятиминутной беседы. Он расцветает улыбкой, как будто только для вас; невольно думается, что именно ради вас его голос приобретает особенно любезные интонации. При расставании с ним вам кажется, что вы знакомы уже лет двадцать. Вы готовы дать ему взаймы денег, если он попросит. Он вас очаровал, как женщина.
Если он поступает по отношению к вам сомнительным образом, то и тогда вы не в состоянии питать к нему вражду, до того он мил при новой встрече! Он извиняется? Да вы готовы сами у него просить прощения! Он лжет? Да вы никогда не поверите этому! Он без конца водит вас за нос, никогда не выполняя своих обещаний? Но вы так признательны ему за одни лишь обещания, словно он перевернул весь мир, чтобы вам услужить!»

Можете меня побить, но мне это описание напоминает Кларка

URL записи

Человечьи повадки

26.07.2010 в 15:44

Пишет  dora_night_ru:

Так, баловство...
Название: Человечьи повадки
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: PG-13 (ну, это всё-таки слэш)
Жанр: юмор, романтика, флафф
Размер: мини
Саммари: любовь – это инстинкт?

#1
Этот Лутор создан для него. Просто создан. Они как Александр и Гефестион. Идеальная пара.
А это черноволосое чмо лишнее в их отношениях. Хоть он и крутится рядом с его Лексом постоянно, но здесь тебе ничего не обломится, понял? Мы, египетские принцы, не уступаем своих возлюбленных всяким там Кларкам Кентам.
Ты – лишний. Ты – не знаешь истинной нежности его рук. Ты – не слышал истинной ласки его шепота. Не тебе – судить о его доброте и заботе.
И пусть иногда ты всё же спишь в его постели – но я сплю там чаще.
Так забавно наблюдать за Лексом во сне. Он такой милый… беззащитный… голый.
Скоро он проснется, мой лысый бог. Откроет такие же зеленые, как у меня, глаза. Также потянется. Усмехнется. Мы вместе примем ванну. Позавтракаем на террасе. И только мне он доверит свои планы.
Потому что мы – Александр и Гефестион. Идеальная пара.

Лекс медленно открывает глаза. Щурится от яркого солнца. Довольно потягивается. И скользит рукой по мускулистой спине любовника. Склоняется к розовому в утренних лучах ушку:
– Доброе утро, Кларк. Просыпайся, котенок.
Если бы у египетского сфинкса, развалившегося на подоконнике, была шерсть – она стала бы дыбом. Котенок?! Перепутать меня вот с этим придурком?! Как ты мог, о мой Александр?

#2
У Кларка пуленепробиваемая кожа. И кошачьим когтям с ней тоже не справится. Но иногда Кенту кажется, что лучше б он ходил расцарапанный. Вот как сейчас, когда ему позарез срочно нужно на работу… когда он запихивается бутербродом на ходу… впрыгивает в одежку на лету… почти заскакивает в туфли… (а всё потому что кое-кому с утра приспичило. И поначалу Кларк даже был не против…)
Но сейчас он опаздывает. Катастрофически опаздывает! И застывает на пороге.
Лоис снимет с него его пуленепробиваемую шкуру. Потому что никуда он не успеет. Потому что ему придется вернуться. Потому что…
– Твоя лысая дрянь, которую ты по странному недоразумению именуешь котом, нассала мне в ботинок!
В ответ – два непередаваемо невинных взгляда.
– Говорю же: оно нассало мне в ботинок!
– Мяу.
Эта лысая ошибка природы только сильнее льнет к хозяйским рукам. Знает, зараза, что против Лекса Кларк бессилен. Будто в луторовском теле сплавились враз все криптониты Земли.
Но этот скелетный вредитель!
– Я убью эту дрянь!
– Но, Кларк, дорогой, – бормочет Лекс, пытаясь увернуться и спасти питомца от кентовских рук возмездия. – Это… такой инстинкт… он метит территорию… Так он хочет сказать, что принимает тебя в свою семью…
– По-моему, так он хочет сказать, что ложил он на меня! И дальше будет – с твоего позволения!
Кот всё-таки выворачивается и пулей вылетает с кухни. Кларк почти кидается за ним. Лутор пытается его удержать. Вжимаясь руками в грудь. Задевая пальцами соски. Затыкая рот поцелуем…
Оба они – заразы: что кот, что хозяин.
– Ну не обижайся, солнышко. Хочешь, я подарю тебе свой парфюм? Тот, сделанный на заказ? От которого ты балдеешь…
Я от тебя балдею, котофил недоделанный. И, боюсь, это уже не лечится.

– …и потому верх безответственности с твоей стороны, Смолвиль. И даже не думай, что парой печенек…
– Добрый день, мисс Лейн. Надеюсь, у вас перерыв, – впрочем, весь вид Лутора-младшего говорит о том, что ему абсолютно плевать, когда там у них перерыв. Потому что перерыв у них прямо сейчас. Он так решил.
Кларк и Лоис замирают на тротуаре напротив «Дэйли-Плэнет». За ними еще даже двери редакции захлопнуться не успели. Зато успели распахнуться двери лимузина.
– Нам с мистером Кентом нужно поговорить. На счет статьи. Надеюсь, вы не против, мисс Лейн?
– Ну, – недовольно тянет Лоис, стараясь незаметно окинуть взглядом поджарую фигуру мультимиллионера. Черное кашемировое полупальто. Серый костюм от кутюр. Синий шелковый галстук. У Лекса даже парфюм… – У вас что, духи одинаковые? – подозрительно тянет носом Лоис. – Вы их на распродаже что ли брали?
– Это индивидуальная разработка Hermes. Специально для меня. Больше таких духов нет ни у кого, уверяю вас.
– Но я же слышу…
– Это мой парфюм, мисс Лейн, – два хищника скрещивают взгляды. – Только мой.
В глазах Лоис мелькают искры понимания. Растворяясь в омуте шока. И по ужасу от этой догадки, медленно расплывающемуся по лицу напарницы, Кларк понимает – что лучше бы Лекс нассал ей в ботинок.

#3
Крипто и Крошка Геф не ладят. Впрочем, не ладят – это не совсем то слово: котяра Лекса совсем бедному псу житья не дает. Кларк уверен, если б не его присмотр – давно б он остался без питомца. Лексовому живодеру на радость.
Самое обидное – при Лексе-то Геф ведет себя паинькой. Весь такой из себя милый котик. Уси-пуси. И вообще… А стоит тому отвернуться – и бедный Крипто тут же получает по носу. Если б не повышенная генерация последнего – у Кларка б не пес уже был, а мумия.
Иногда Кларку хочется прожарить эту лысую крысу до хрустящей корочки… Но Лекс. Он ведь расстроится. А расстроенный Лекс – это хуже наводнений в Мьянме. К тому же он сразу же тянется к криптониту. И тут уже расстраивается Кларк.
Не то, чтобы Кларк боялся любовника. Или считал, что тот способен причинить ему боль. Ну, по-настоящему. Всерьез. Скорей его обижает неспособность Лекса говорить о своих чувствах на чистоту. Ну зачем играть в Повелителя Вселенной, если достаточно просто сказать «пожалуйста»?
А еще не мешало бы хоть иногда говорить «люблю». И не только в контексте кровати.

На этот раз они возвращаются с приема непривычно рано: еще нету двух и Кларк даже ни разу не успел разозлить Лекса ни одной своей выходкой. Вино на рубашку не пролито. Ни одному официанту он соблазнительно не улыбнулся. И вообще… Но Лекс всё равно какой-то смурной.
А Геф спит в обнимку с Крипто.
Сначала Кларк думает, что у него что-то со зрением. Потом – что поблизости новый вид криптонита. Потом он вообще не знает, что думать.
Но Геф спит в обнимку с Крипто. Разлегся на псине весь такой довольный. Обнял его шею лапами. И, кажется, даже лыбится во сне.
Крипто приподымает правый глаз, окидывает хозяина ленивым взглядом. И почти по-человечески вздыхает, как бы предлагая хозяину оценить тяжесть его ноши. В ответ на вздох «подушки» тут же раздается довольное мурчание. Кажется, еще чуть-чуть – и сонный Геф полезет к Крипто целоваться.
Но тут из коридора доносится голос Лекса.
В следующую секунду Геф вскакивает, как ужаленный. А сонный Крипто в очередной раз получает лапой по морде.
Кларк недовольно кривится и идет на кухню за перекисью. Крипто плетется следом, слушая как хозяин тихонько бормочет под нос, что некоторые абсолютно не умеют выражать свою любовь. Крипто тоскливо оглядывается на гостиную, откуда уже слышится виноватое мяуканье Гефа – и грустно кивает головой: нет, совсем не умеют. Разве что наедине. Пока никто не видит…

URL записи

Семейное счастье

01.08.2010 в 06:34

Пишет  dora_night_ru:

Утешительный приз для Джули...
Название: Семейное счастье
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей принадлежат создателем сериала Smallville. В клипе использована песня в исполнении Лолиты и Ф. Киркорова «Ну, почему нельзя».
Саммари: как бы сложилась семейная жизнь нашей парочки?

Дорогая Juliya_Luthor, а вот клипов я, по-моему, тебе еще не дарила...

URL записи

Толкование снов

02.08.2010 в 21:14

Пишет  dora_night_ru:

Сон в руку
Название: Толкование снов
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: отсутствует как данность
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: мои герои таким не болеют…
Жанр: драббл, юмор
Размер: мини, очень мини…
Саммари: что означают сны?


К завтраку Кларк спустился угрюмый и злой. «Дум мрачных полн», – как сказала бы Хлоя. И бросилась бы выпытывать что случилось. Так что, пожалуй, Кларку повезло, что ее нет рядом.
Зато рядом есть Марта.
– …я к тебе обращаюсь, Кларк Кент!
– А? – встрепенулся подросток.
– Я спрашивала: что случилось, дорогой? Ты какой-то… мрачный…
– Не выспался. Душно. И вообще. Снится тут всякое… Странное…
При упоминании о снах Марта вдруг зашлась звонким легким смехом. Кларк тут же забыл о своих проблемах: мама смеялась так задорно. Так молодо. По-девчоночьи. И не скажешь, что почтенная мать семейства.
– А мне тут на днях приснилось, что я во сне баклажаны сажаю. Вычитала я в соннике, что это к подарку от судьбы. Ну я и купила лотерейный билет, – краем глаза Кларк заметил, как скривился отец: финансовые трудности Джонатан Кент рассматривал как собственную мужскую несостоятельность. И любое упоминание о них – даже самое косвенное – воспринималось им как личное оскорбление. Впрочем, злиться на маму, тем более на вот такую – юную и беззаботную – даже у отца не получалось. – У Брейди в аптеке и купила, – продолжала тем временем Марта. – Ну и выиграла… Ха-ха-ха! Шарфик выиграла! Ха-ха-ха! Противного баклажанного цвета! А вы же знаете, как мне этот цвет не идет! Вот тебе и сон в руку! Ха-ха-ха!
– И хватает же у тебя ума читать всякую дрянь! – недовольно проворчал Джонатан. Разговор о деньгах всё-таки подпортил ему с утра настроение. – Да еще и верить им! Вот мне тут огурцы на днях снились. Что ж теперь?
– О, правда? – заинтересовалась Марта. – Сюзан Демс говорит, это к деньгам. А Сюзи в этих делах никогда не ошибается…
– Да ну тебя! – скривился Джонатан. – И Сюзан твою!
Видя, что намечается неприятная сцена, Кларк поспешил ретироваться с кухни.
Последнее время дела на ферме шли всё хуже и хуже. Отец мрачнел день ото дня и потихоньку начинал огрызаться на домашних. Стараясь сгладить острые углы мать веселилась по поводу и без.
А Кларку третью ночь подряд снился Лекс Лутор. Ну ладно, вот Лутор – это, допустим, и правду к деньгам. Вот только… Интересно, по теории Сюзан Демс – к чему снятся голые Лексы Луторы?
А главное – с чего бы?

URL записи

Ночью надо спать? Сиквел к фику

«Толкование снов».

05.08.2010 в 17:05

Пишет  dora_night_ru:

Ночью надо спать?_Клекс_PG-13.
Название: Ночью надо спать?
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Кларк/Лекс
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: ну, на PG-13, я думаю, они наработали…
Жанр: драббл, юмор
Размер: мини, очень мини…
Саммари: лови момент, Кларк! Пока тот лежит под твоим одеялом…

Это заказ Juliya_Luthor. Так что, думаю, вы догадались, кому посвящается фик…

Сиквел к фику «Толкование снов».


Голые Лексы Луторы снятся к голым Лексам Луторам в твоей кровати. Кларк теперь это точно знает. Потому что почти голый Лекс как раз лежит в его кровати. И на этот раз Кларку это не снится. Точно не снится. Потому что не спит он! Вот вы смогли бы уснуть в одной постели с полуголым Лутором? А-а-а, то-то же!
Как он здесь очутился? А Лекса его отец выгнал. А отец Кларка приютил. С удовольствием приютил, можно сказать. Уж очень его порадовало, что у кого-то денег сейчас еще меньше, чем у него. Причем этот кто-то – Лутор. Так что он его приютил, да. В сыновней постели. А что было делать? Не на сеновале ж класть… Хотя Джонатан как-то подозрительно и косился на кладовку – но Марта не дала. Постелили в комнате Кларка. Гостевых-то нету…
Не, сначала стелили на полу. Но это же Кларк! Не мог же он допустить, чтоб лучший друг на полу корячился: лег сам. Но тут уже развыступался Лекс. Бедный мой мальчик, вдруг ты заболеешь! Ага, заболеет. Определенно. Вон уже лихорадит.
В итоге пришлось спать вместе. Хотя спать – это громко сказано. Заснешь тут, как же! Ну, про голого Лутора в вашей постели вы еще помните, да?
А всё чертов Лукас – он виноват! Не зря он Кларку с первого взгляда не понравился. Страдай теперь из-за него. Ну, в смысле, переживай за Лекса… друг в беде… в твоей постели… в одних трусах… Даже пижамы с собой не дали, гады! Штанишек там каких-нибудь. Чтоб член прикрыть. Вон, головка из старых «семеек» выглядывает. Розовая такая головка в свободных таких трусах. Кларк одолжил. На смену. А что старые – так оно и к лучшему: вон как просвечивают.
А вот интересно: человеческий член отличается от критонского? А то пацаны в школе меряются всё время – в туалетах, в душевых, один раз даже под окнами директора Вона – а Кларк стесняется. Вдруг там что-то не так? Ну, не как у людей. У Кларка ведь много чего – не как у людей. Может, у него и «петушок» не такой… не пернатый…
Кларк осторожно приподымает простынь, заглядывает себе в трусы. Переводит взгляд на Лекса. Сложно сказать. И термозрение не помогает. Термозрение в таком деле – это вообще какая-то сексуальная фантазия скелета: все эти позвонки, хрящики, брр! Другое дело – на живую. Вон какой у Лекса симпатичный. Розовенький, длинненький, бархатистый… Мягонький, наверно.
Рука мимо воли тянется пощупать. Испуганно замирает в паре миллиметров – и всё-таки дотрагивается кончиком указательного пальца. Не дрейфь, Кларк, ты ж быстро бегаешь, смоешься если что. А пока можно и второй палец… и третий… Да бери в ладонь, чё ты жмешься, как барышня? Чай, ты не Лана, ей-богу! Можно целку не корчить. Отвести осторожно верхнюю плоть… Рассмотреть головку поближе…
Дернулся! Ой, он же дернулся! И тверже стал. И больше. Вот сейчас он даже больше, чем у Кларка. Может, на него еще подышать? Кажется, это приятно – когда на него дышат. Кларк не знает, конечно, на его член еще никто не дышал. Но вот на Лексов он точно надышаться не может.
А если лизнуть? Пацаны говорят: это круто. Ощущения крышесносные. Ну вот просто улет! Кларк, правда, не понял: это когда тебе или когда ты. И у Лекса спросить забыл. Не до того ему из-за брата было. Но, наверно, можно попробовать. Ну, другу лизнуть… Себе он не дотянется. Не Лекса ж будить.
А, может, надо бы разбудить? Разрешение спросить там… или совета… А то как-то чужой член в рот без спросу – нехорошо, наверно, получается. Кларк внимательно всматривается в расслабленное лицо спящего друга. Будить жаль. Он и так намаялся за день. А тут еще Кларк со своими экспериментами.
С другой стороны – можно ж без спросу. А что? Он же не насовсем! Лизнет чуть-чуть – и будет с него. Чай, не сотрется там ничего. Ценного. Он осторожно. Слегка. Может?.. Или не стоит?..
– Слушай, ты там что, знамения ждешь? Ну сколько можно терпеть?
Кларк испуганно встрепенулся. И свалился с кровати. Он бы еще и в дальний угол отполз… Но ноги не слушаются почему-то. И сам дрожит. Странно, а секунду назад было жарко…
Лекс свешивается с кровати.
– Не ушибся? Ну иди сюда – я тебе синячок поцелую.
Кларк хочет сказать, что синяков у него не бывает… Но вовремя прикусывает язык.
Жаль, конечно, что он Лекса разбудил. Но с другой стороны – классно, что тот таки проснулся.

Всё-таки Лекс – человек слова: и поцеловал, и погладил, и даже подул. Ребята были правы: когда тебе – это круто. Крышесносно. Ну вот просто улет! Впрочем, когда ты – это тоже неплохо. Потому что Лекс на вкус как розовое варенье. И вообще, он таким с Кларком никогда еще не был. Таким открытым, легким, живым. Настоящим…
Классная выдалась ночь. Кларк ни о чем не жалеет. Разве что о подушке. Как теперь объяснить маме, почему от нее одни перья остались, а наволочка – вся в лоскуты? Кларк боится, что оправдания «я слишком громко кричу при оргазме» или «у Лекса слишком юркий язык» тут не прокатят…
Значит, придется притащить какой-нибудь кляп из сарая…

URL записи

@темы: Архив dora_night_ru

---

Красиво

06.09.2011 в 15:30

Пишет  Темнейшство:

Огни ночных городов. Сферические панорамы Японии.

Кликните по картинке
























А здесь вы сами можете выбрать город на карте Японии и полюбоваться ночными видами.




А тут можно посмотреть сферические панорамы России. А если покопаться в нэте, то и всего мира, думаю, можно найти)))

@темы: Это интересно

---

Целители

Три великих целителя в фильмографии Рикмана:
1. Месмер
2. Распутин
3. Снейп

Чем они лечили? Не пассами, не "магнетизмом", не заговорами, не нашептываниями, не зельями и не магией. Прежде всего они лечили силой своей личности. Я уверена, что целебную силу несли их голос, взгляд, прикосновения - все то, через что выражалась сама Личность этих людей. Такую же точно целебную силу для страждущего, для жаждущего исцеления человека, несут в себе и воспоминания об этих великих людях. Или любое другое присутствие Целителя в жизни больного выздоравливающего.

Мысль пришла после просмотра записи... сеансов? но он не любит термин "сеанс" по отношению к тому, что он делает, а как правильно называть это общение со зрителями, которое он практикует, я пока не услышала А.Кашпировского.

И еще одна мысль: будь Рикман не актером, а медиком, и увлекайся он психотерапией, уверена, что он смог бы лечить людей только одним своим Присутствием. А может быть он нас УЖЕ лечит - и на сцене, и через свои фильмы.

@темы: Alan Rickman, Это интересно

---

Интересно

14.09.2011 в 21:42

Пишет  Velvet Goldmine:

Фракталы. Осторожно графическая математика.
Пост для Ner-Tamin
Что такое Фракталы и зачем.

Кто заинтересовался что на картинке - милости просим))

Для начала постараюсь рассказать что же такое фрактал.
У этого понятия нет строгого определения. Поэтому слово "фрактал" не является математическим термином. Обычно так называют геометрическую фигуру, которая удовлетворяет одному или нескольким из следующих свойств:
1. обладает сложной структурой при любом увеличении;
2. является (приближенно) самоподобной;
3. обладает дробной хаусдорфовой (фрактальной) размерностью, которая больше топологической;
4. может быть построена рекурсивными процедурами.

Фрактал — это бесконечно самоподобная геометрическая фигура, каждый фрагмент которой повторяется при уменьшении масштаба.
Не уверенна, что вышло понятно, но надеюсь с картинками будет проще...


Фракталы известны уже почти век, хорошо изучены и имеют многочисленные приложения в жизни. Однако в основе этого явления лежит очень простая идея: бесконечное по красоте и разнообразию множе-ство фигур можно получить из относительно простых конструкций при помощи всего двух операций – копирования и масштабирования

Что общего у дерева, берега моря, облака или кровеносных сосудов у нас в руке? На первый взгляд может показаться, что все эти объекты ничто не объединяет. Однако на самом деле существует одно свойство структуры, присущее всем перечисленным предметам: они самоподобны. От ветки, как и от ствола дерева, отходят отростки поменьше, от них – еще меньшие, итд, то есть ветка подобна всему дереву. Подобным же образом устроена и кровеносная система: от артерий отходят артериолы, а от них – мельчайшие капилляры, по которым кислород поступает в органы и ткани. Посмотрим на космические снимки морского побережья: заливы и полуострова; взглянем на него же, но с высоты птичьего полета: нам будут видны бухты и мысы; теперь представим себе, что мы стоим на пляже и смотрим себе под ноги: всегда найдутся камешки, которые дальше выдаются в воду, чем остальные. То есть береговая линия при увеличении масштаба остается похожей на саму себя. Это свойство объектов американский (правда, выросший во Франции) математик Бенуа Мандельброт назвал фрактальностью, а сами такие объекты – фракталами (от латинского fractus – изломанный).

Изучение фракталов на рубеже XIX и XX веков носило скорее эпизодический, нежели систематический характер, потому что раньше математики в основном изучали "хорошие" объекты, которые поддавались исследованию при помощи общих методов и теорий. В 1872 году немецкий математик Карл Вейерштрасс строит пример непрерывной функции, которая нигде не дифференцируема. Однако его построение было целиком абстрактно и трудно для восприятия. Поэтому в 1904 году швед Хельге фон Кох придумал непрерывную кривую, которая нигде не имеет касательной, причем ее довольно просто нарисовать. Оказалось, что она обладает свойствами фрактала. Один из вариантов этой кривой носит название "снежинка Коха".

Теперь немножко про фрактальные размерности. Размерность (число измерений) геометрической фигуры – это число координат, необходимых для определения положения лежащей на этой фигуре точки. Например, положение точки на кривой определяется одной координатой, на поверхности (не обязательно плоскости) – двумя координатами, в трехмерном пространстве – тремя координатами.
С более общей математической точки зрения можно определить размерность таким образом: увеличение линейных размеров, скажем, в два раза для одномерных (с топологической точки зрения) объектов (отрезок) приводит к увеличению размера (длины) в два раза, для двухмерных (квадрат) такое же увеличение линейных размеров приводит к увеличению размера (площади) в четыре раза, для трехмерных (куб) – в восемь раз. "Реальную" (т.н. Хаусдорфову) размерность можно подсчитать в виде отношения логарифма увеличения "размера" объекта к логарифму увеличения его линейного размера. То есть для отрезка D=log(2)/log(2)=1, для плоскости D=log(4)/log(2)=2, для объема D=log(8)/log(2)=3. Подсчитаем теперь размерность кривой Коха, для построения которой единичный отрезок делят на три равные части и заменяют средний интервал равносторонним треугольником без этого сегмента. При увеличении линейных размеров минимального отрезка в три раза длина кривой Коха возрастает в log(4)/log(3)~1,26. То есть размерность кривой Коха – дробная!
Выглядит это так:

схема получения кривой Коха

одна из разновидностей этой кривой, снежинка Коха.

Варьируя основу и фрагмент, можно получить потрясающее разнообразие конструктивных фракталов Более того, подобные операции можно производить и в трехмерном пространстве. Примерами объемных фракталов могут служить "губка Менгера" , "треугольник Серпинского" итд.

К конструктивным фракталам относят и семейство драконов. Иногда их называют по имени первооткрывателей драконами Хейвея–Хартера (своей формой они напоминают китайских драконов). Существует несколько способов построения этой кривой. Вот самый простой и наглядный: нужно взять достаточно длинную полоску бумаги (чем тоньше бумага, тем лучше) и согнуть ее пополам. Затем снова согнуть ее вдвое в том же направлении, что и в первый раз. После нескольких повторений (обычно через пять-шесть складываний полоска становится слишком толстой, чтобы ее можно было аккуратно гнуть дальше) нужно разогнуть полоску обратно, причем стараться, чтобы в местах сгибов образовались углы в 90°. Тогда в профиль получится кривая дракона. Разумеется, это будет лишь приближение, как и все наши попытки изобразить фрактальные объекты. Компьютер позволяет произвести гораздо больше шагов этого процесса, и в результате получается очень красивая фигура.

Кривая Дракона

Еще один тип динамических фракталов составляют фракталы (так называемые бассейны) Ньютона. Формулы для их по-строения основаны на методе решения нелинейных уравнений, который был придуман великим математиком еще в XVII веке. Применяя общую формулу метода Ньютона zn+1 = zn – f(zn)/f’(zn), n=0, 1, 2… для решения уравнения f(x)=0 к многочлену zk–a, получим по-следовательность точек: zn+1 = (k–1)znk/kznk–1, n=0, 1, 2… Выбирая в качестве начальных приближений различные комплексные числа z0, будем получать последовательности, которые сходятся к корням этого многочлена. Поскольку корней у него ровно k, то вся плоскость разбивается на k частей – областей притяжения корней. Границы этих частей имеют фрактальную структуру. (Заметим в скобках, что если в последней формуле подставить k=2, а в качестве начального приближения взять z0=a, то получится формула, которую реально используют для вычисления корня квадратного из a в компьютерах.)


А на этой картинке фрактал, изображающий множество Мандельброта – то есть множество точек c на комплексной плоскости, для которых последовательность zn, определяемая итерациями z0=0, z1=z02+с, … zn+1=zn2+c, конечна (то есть не уходит в бесконечность).

Визуально множество Мандельброта выглядит как набор бесконечного количества различных фигур, самая большая из которых называется кардиоидой (она похожа на стилизованное изображение сердца и получила свое название от двух греческих слов – "сердце" и "вид").

Кардиоида окружена все уменьшающимися кругами, каждый из которых окружен еще меньшими кругами, и т.д. до бесконечности. При любом увеличении этого фрактала будут выявляться все более и более мелкие детали изображения, дополнительные ветки с более мелкими кардиоидами, кругами. И этот процесс можно продолжать бесконечно.

Собственно клипы которые мы с  Ner-Tamin видели это и есть запись работы программы, создающей визуализацию множеств Жулиа и Мандельброта при различных начальных условиях.

Однако группа математиков-гиков решила пойти дальше - добавить фракталу третье измерение:



Конечно, не все результаты были настолько красивы. Моделирование фракталов требует не только знания математики, но и наличия интуиции при подборе начальных параметров. Впрочем, предлагаю оставить детали специалистам и просто полюбоваться на результаты:





В наши дни теория фракталов находит широкое применение в различных областях человеческой деятельности. Помимо чисто научного объекта для исследований и уже упоминавшейся фрактальной живописи, фракталы используются в теории информации для сжатия графических данных (здесь в основном применяется свойство самоподобия фракталов – ведь чтобы запомнить небольшой фрагмент рисунка и преобразования, с помощью которых можно получить остальные части, требуется гораздо меньше памяти, чем для хранения всего файла). Добавляя в формулы, задающие фрактал, случайные возмущения, можно получить стохастические фракталы, которые весьма правдоподобно передают некоторые реальные объекты – элементы рельефа, поверхность водоемов, некоторые растения, что с успехом применяется в физике, географии и компьютерной графике для достижения большего сходства моделируемых предметов с настоящими. В радиоэлектронике в последнее десятилетие начали выпускать антенны, имеющие фрактальную форму. Занимая мало места, они обеспечивают вполне качественный прием сигнала. Экономисты используют фракталы для описания кривых колебания курсов валют (это свойство было открыто Мандельбротом более 30 лет назад). На этом мы завершим эту небольшую экскурсию в удивительный по красоте и разнообразию мир фракталов.

Материалы:
www.lib.prometey.org
и вики



И на десерт - видео фракталов от Рены Джонс (Rena Jones). Если можете не думать о формулах - просто любуйтесь!

Rena Jones - Open Me Slowly 3D Fractal Video from Kris Northern on Vimeo.

@темы: Это интересно

---

Классная музычка... очень "снейповая"

25.10.2011 в 01:16

Пишет  Jliay:

Нравитцо

@темы: музыка, "Гарри Поттер", сага, Северус Снейп

---

Фандом "Тайны Смоллвиля"

СЕНСАЦИЯ

01

31.05.2010 в 04:04

Пишет  dora_night_ru:

Мое очередное сумасшествие...
Название: Да это ж сенсация, мать вашу!
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-21
Жанр: AU, ангст, экшен
Warning: 1) мне настолько понравилось менять их телами, что на этот раз я махнула их судьбами: знакомьтесь, пронырливый репортер Лекс Лутор и богатый папенькин сынок Кларк Кент!
2) много нецензурной лексики!
Статус: в процессе
Саммари: Лекс Лутор очень любит задавать вопросы. Кларк Кент очень не любит на них отвечать.

Один европейский писатель, Оливер Голдсмит так его звали, как-то сказал: «Не задавай вопросов, и я не буду лгать». Сразу видно, умный был чувак, не то что нынешние писаки. Очень уж точно он сумел сформулировать причину, по которой Кларк Кент не любит давать интервью. Просто парень не любит врать, а далеко не всякую правду стоит знать репортерам. Но, как назло, Кларк Кент – сын сенатора Американских Штатов и восходящая звезда американского футбола. Потому желающих взять у него интервью – хоть лопатой греби! Лично Кларк бы – позволь ему воспитание – с превеликим удовольствием огреб бы парочку самых пронырливых этой самой лопатой.
Так или иначе, Кларк Кент не любит интервью. Он вообще не любит, когда о нем пишут. Особенно когда пишут «ЗВЕЗДА». Да, вот так – большими такими буквами. Иногда даже на фоне звездно-полосатого флага, мать их. Кларк Кент не звезда, он просто играет в футбол. А звезды… Ну, звезды – это те маленькие маячки на небе, которые указывают путь темной холодной ночью. Одна из этих звезд – его дом. Может, там даже остались его папа и мама. Ну, родные папа и мама. Ну, понимаете… Впрочем, это долго объяснять. Кларк и сам не до конца понимает. Просто он упал на Землю в метеоритный дождь. И у него есть кое-какие способности.
Кстати, о способностях. Месяц назад он начал использовать их, чтоб помогать людям, попавшим в беду. И теперь пишут о нем намного больше. Причем, намного больше ерунды. Хорошо хоть никто не знает, что Кларк Кент («сын» и «звезда») и Пятно («супергерой» и «суперзлодей») – одно и то же лицо.
Отец, когда впервые прочитал о геройских похождениях в газете, скривился так, будто наткнулся не на заметку о каком-то фантастическом герое, а на фотографию сенаторского сыночка в обнаженном виде на весь разворот. Но «помогать людям, попавшим в беду» – один из главных постулатов его предвыборной кампании. Что он мог возразить сыну в такой ситуации? Ограничился только: «Будь осторожен, сынок». И всё. Летай по Метрополю вальсом. Кларк и летает. В перерывах между учебой в университете, игрой в футбол и благотворительными приемами мамы.
В принципе, игрой в футбол можно было бы и пожертвовать. Ради более великой цели. Но интуитивно Кларк чувствует: не стоит. Футбол недаром назван американским. Любят американцы этот вид спорта. А Канзас – такая же часть Америки, как и Вашингтон. И не стоит так пренебрежительно щурить глаза, мистер! Канзас – это сила. Я вам говорю! Канзасцы любят свой штат. Любят своего сенатора. И любят футбол. Один папин друг даже пошутил как-то, что Джонатана выбрали в сенат, потому что накануне Кларк заработал тачдаун своей команде. Кларк не знает насколько это правда. Но точно знает, что ему не простили бы так легко его «голубого окраса», не будь он «восходящей звездой американского футбола». Поэтому на помощь людям он летает только в «перерывах».
И в глубине души его это бесит. Бесит почти также сильно, как некоторые статейки этих горе-писак. Все их «гипотезы» и «теории» – это же курам на смех! Чего стоит, к примеру, статейка о том, что он – переодетая лесбиянка (ну ладно, тут они почти угадали), которая мстит мужчинам за их шовинизм и пренебрежение к женщинам? Ну разве он виноват, что преступления совершают в большинстве своем мужчины? Это не повод менять ему пол!
Среди бескрайнего моря бесконечной человеческой глупости есть только один островок вполне рациональных «размышлизмов», которые Кларк читает… ну, почти с интересом. Блог «ЛЛ». Единственный сайт, на котором Кларк о себе читает только факты. Единственный сайт, где за электронными символами чувствуется душа. Человеческая душа. Читая ЛЛ Кларк сам хочет быть человеком.
«Лично мне не важно, с какой стороны у Пятна сердце. Гораздо больше меня интересует – о чем оно болит?»
Кларк уверен, что так тонко прочувствовать чужие желания и настроения могла бы только девушка. А что, неплохо бы было! Потому что ЛЛ – единственная девушка, на которой Кларк мог бы жениться. Нет, точно мог бы! И отца-консерватора не попрекали бы больше столь либеральным сыном. Да, было бы неплохо. А если б эта девчонка оказалась еще плоскогрудой и коротковолосой – было б совсем хорошо.
Не то чтобы Кларк сильно мучился из-за своей ориентации… Большинство окружающих эту ориентацию предпочитают в упор не замечать. Вот только всё время так получается, что в душе после игры он моется один. Вроде бы случайно, но всё же… Нет, Кларк совсем не горит желанием любоваться голыми задницами приятелей по команде. Вдруг и впрямь какая понравится? Вот будет кошмар! Просто надоело чувствовать себя прокаженным.
Поэтому он стал этим дурацким Пятном на теле метрополисской преступности. Ему нужен был повод, достойный повод, смыться куда подальше от так называемых друзей и приятелей. Даже от семьи. Которая всё понимает. Но которой было бы лучше – будь всё иначе.
И вот теперь он помогает людям. Раз уж себе помочь не может.
А еще украдкой читает ЛЛ. В надежде, что когда-нибудь она объяснит ему то, что он сам в себе не понимает.

«Свобода слова бывает только на заборах. Во всех остальных изданиях всегда есть редакционная политика и корректорская правка. Поэтому не верьте в свободных журналистов – всё продается. Просто настоящий журналист продается лишь раз».
Эти слова главного редактора «Дэйли-Плэнет» Перри Уайта молодой студент факультета журналистики Метропольского университета Лекс Лутор запомнил навсегда. И мысленно пообещал себе тогда, что лично он продастся только «Дэйли-Плэнет».
Вот только с его родословной нелегко это будет. Отец – ведущий скандальных ток-шоу – это же кара божья! И все окружающие уверены, что раз он пошел в журналистику, то точно «по стопам». И плевать им, что Лекс если и собирается идти по стопам, то только по стопам Святого Михаила – стать этаким соратником воинствующего человечества против сил зла. Не беда, что он не летает, как это чудесатое Пятно. Перо – это тоже меч. И меч этот порою опаснее любой суперсилы.
Так что ни в какие ток-шоу он не пойдет. Его удел – криминальная хроника. Он так отцу на свое совершеннолетие и сказал. И тут же вылетел со съемной квартиры. Потому что папочка прекратил отстегивать деньги непутевому чаду. Лайонелл Лутор не любит вкладывать средства в бесперспективные проекты.
Но Лекс себя еще покажет. Может, его сенсация ждет его за углом? Надо только туда повернуть. А не сидеть сиднем в папином пентхаусе. И не забывать фотоаппарат: сейчас без доказательств никуда.
Поэтому Лекс и мечется по городу день-деньской, перекусывает на ходу и периодически ночует в ночлежках, когда хозяева выставляют его с очередной квартиры за задержку квартплаты. Но Лексу плевать. Ему нужна Тайна Века. И ради нее он готов на всё. Кроме подлога. Потому что если он что и вынес из папиных вакханалий, так это то, что правда – пострашнее любой лжи. Разбивает семьи, крушит карьеры, ломает судьбы. А Лексу нужна правда, карающая преступников.
Конечно, вряд ли он найдет такую правду в горящем борделе… Но, черт, прикольно же! Все эти голозадые мужики и визжащие тетки! Истеричная Мадам, пытающаяся погасить пламя шампанским. И голый дедок, вопящий из окна второго этажа, чтоб ему либо вернули деньги, либо закончили минет.
Лекса разбирает смех. От этого подрагивают руки. Черт, половина фоток будет не в фокусе. Зато в фокусе будет вот эта симпатичная попка. Упругая попка прилизанного верзилы. Ну что поделать, нравятся Лексу упругие мужские попки. Если с репортерской карьерой не выгорит, пойдет снимать порнографию.
Если выживет. Потому что его как раз заметила охрана заведения. А эти не любят журналюг на своей территории. Такие вообще не любят «прессу». Разве что под автомобильным прессом.
Лекс бегает хорошо. Обычно лучше таких вот ребят. Но на Бей-стрит сегодня ремонтные работы. Сегодня здесь тупик. И это хреново. Очень хреново.
– Попался, сученыш.
Черт, лучше пусть разобьют нос, чем камеру. У него нет денег на новую. А без нее он как без рук. Впрочем, кажется, руки ему сейчас тоже оторвут.
– Нравятся мужские зады, педрила? Своим блеснуть не хочешь?
Судя по их похабным ухмылкам, вопрос риторический. Хреновая ситуёвина.
– Ну что, журналист, да? Привык работать руками? – дикий ржач. – А ротиком поработать не хочешь?
Вот еще, не собирается Лекс Лутор брать в рот первую попавшуюся дрянь. А что перед ним самая что ни на есть дрянная дрянь он видит даже без объектива. Поэтому просто заезжать хуком справа тому что слева, а ногою – по яйцам тому что сбоку. Вот только их тут пятеро на него одного. И это, пожалуй, многовато.
Удар третьего отбрасывает Лекса к стене. Он уворачивается от четвертого. На минуту сходится в клинче с пятым, но получает под дых от первого и перестает их считать. Просто раздает удары направо и налево. Вот тут один из них и вытаскивает пистолет.
Мир замирает. Сужается до черной точки. Черной бездны дула. Лекс не трус. Но и не дурак. Сдается ему, что сейчас он умрет. Если не подоспеет чудо.
Мужик спускает курок.
А в следующую секунду перед ним вырастает чья-то обтянутая в кожу спина.
Как там Лекс называл Пятно? Чудесатым? Так это от слова «чудо». Удар у него, правда, поставлен хуже, чем у Лекса. Зато это компенсируется силой. Суперсилой. И суперскоростью. Лекс успевает щелкнуть камерой всего один раз – а снимать-то уже и нечего.
Пятно отступает в тень, так что видны только губы. Но уходить не торопится. Этот лысик весь в фингалах и ссадинах. Вдруг у него еще и внутреннее кровотечение? Может, его в больницу?
– Ты как?
– Корпус чуток поцарапан. Но это фигня. Главное – объектив цел, – Лекс любовно гладит свой Nikon.
– Кажется, ты его сейчас расцелуешь, – хмыкают геройские губы.
– Да я сейчас даже тебя расцелую. Если попросишь, – лыбится в ответ Лутор.
А что? Лексу надо снять напряжение. Сначала голые мужские задницы. Потом драка. У него адреналин в крови бурлит. И требует выхода. К тому же эти губки получше многих задниц. Черт, да они лучше всех задниц, которые Лекс видел до этого. Жаль, попку его разглядеть не успел.
– Если, конечно, ты не переодетая баба, борющаяся за права лесбиянок, – теперь уже Лекс откровенно ржет.
– Нет, я определенно не баба, – губы раздраженно сжимаются в сердитую линию.
– Тогда уговорил, я тебя поцелую, – Лекс решительно делает шаг навстречу.
Кларк уже видит заголовки завтрашних газет – «Наш супергей!», и от ярости у него буквально сводит челюсти. Впрочем, сам виноват: вот что бывает, когда спасаешь журналюг.
– Если тебе так нравится целоваться, что ж ты не поцеловал зад тех придурков, когда тебя так вежливо просили?
Лекс невольно замирает. Его даже не слова задевают. Скорее тон, которым они сказаны: холодный, просто таки арктический. Оказывается, наше Пятно – гомофобное. Черт, как же Лекс ненавидит таких дебилов. «Мы в задницу не трахаемся. Мы ею только думаем».
– Ну и хрен с тобою. – Лекс старается, очень старается, чтобы голос звучал ровно. Но гомофобы – такие как его папаша – выводят его из себя. – Спасибо за помощь. Счастливо оставаться.
И парень просто уходит. Кларк к такому не привык. Обычно эти проныры цепляются за него до последнего.
Черт, а если тому станет плохо за углом? Толку тогда было его спасать. Кларк морщится, но обреченно плетется следом. Вот проводит его до дома – и сам домой.
Но парень не идет домой. За ближайшим углом пасутся мальчики определенного сорта, и репортеришка решительно идет туда. Кларк втайне надеется, что брать интервью.
Надежды разбиваются в прах, когда лысик с приглянувшимся мальчишкой спускается под мост.
У Лекса нет денег на новую камеру. И уж, конечно, протитуты в его бюджете точно не предусмотрены. Но ему нужно выпустить пар. И некогда снимать кого-то в баре. К тому же он знает местечко, где работает парочка ребят, готовых сделать скидку за ласковое обращение. Тони как раз из таких. Повезло, что сегодня он в смене. Лексу вообще везет сегодня на чудесатых мальчиков.
Лысик задирает хастлеру футболку и страстно впивается в сосок. А Кларк почти до крови впивается в собственную губу. На кой он потащился за ними?! С лысым всё в порядке, видишь? Было б не в порядке – вряд ли б он с таким упоением чертил узоры на животе той маленькой шлюшки! А раз с ним всё в порядке, можешь идти домой, Кларк Кент. В свою постельку. Попросишь маму рассказать тебе сказку на ночь.
Или подрочишь в душе.
Чертово суперзрение! Каждую венку на члене видно. И суперслух – хрень еще та!
Развернись и уходи, Кларк! Пока он не вставил тому парню по самые яйца. Пока собственные яйца не заныли от желания…
Черт! Поздно…
Кларк видел, как трахаются парни. И даже в живую. Дружбан Оливер водил как-то в специальный клуб в целях полового воспитания друга. И Кларк хорошо помнит, как парочка таких же слащавых парнишек, как тот которого снял лысик, ублажали друг друга гостям на потеху. Чего они только не вытворяли. В программе вечера даже флетчинг присутствовал. Но всё это было не то. То была игра. Это – жизнь. Этот парень стонет вживую – Кларк готов в том поклясться. Потому что он слышит, как бешено колотится его сердце. Сердце того мальчишки в борделе билось ровно, будто он играет в крокет. Но эти двое, там под мостом, точно играют в игры покруче, для ребят после двадцати одного. Тебе двадцать один-то когда, Кларк? Не рано ли смотреть такое видео?
Но это не видео. Лысик со спущенными штанами. Вколачивающийся в того парня. Ласкающий его руками. Выцеловующий что-то на его лопатках. Там.
И Кларк впитывающий в себя каждый шлепок, каждый чмок, каждый стон. Здесь. Хотя не прочь бы быть там. Вот так же стонать и извиваться под теми руками.
Ты с ума сошел, Кент! У тебя весенний недотрах! Но это не повод ложится под первого встречного под каким-то мостом!
Так они и не лежа, у них и стоя отлично всё получается.
Мать твою, Кент! Кем ты вырос? Мало того, что геем, так еще и эксгибиционистом. Чем ты маму в детстве слушал?
«Кончай, а?» – хочет Кларк попросить внутренний голос. Но получается, что просил он не его. Кончают те двое, под мостом. Почти в унисон. Громко и с матом.
И теперь Кларку точно пора домой. Пятно свое отстирывать. Со штанов.

URL записи

02

01.06.2010 в 21:07

Пишет  dora_night_ru:

Продолжение "Сенсации". Не менее сенсационное, как я надеюсь...
Название: Да это ж сенсация, мать вашу! Часть вторая.
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-21
Жанр: AU, ангст, экшен
Warning: 1) мне настолько понравилось менять их телами, что на этот раз я махнула их судьбами: знакомьтесь, пронырливый репортер Лекс Лутор и богатый папенькин сынок Кларк Кент!
2) много нецензурной лексики!
Статус: в процессе
Саммари: Лекс Лутор очень любит задавать вопросы. Кларк Кент очень не любит на них отвечать.
– Очередной мэр не доложил очередную хрень в очередную дрянь. Ты, правда, хотел меня этим удивить, Лутор?
– Это хорошая статья, мистер Уайт. Мы оба это знаем. Я провел серьезное расследование…
– Бла-бла-бла! Чесать языком я и сам умею! Заруби себе на носу, Лутор, чтобы стать журналистом «Дэйли-Плэнет» не надо писать хорошие статьи. Надо писать лучшие статьи! Мне нужен эксклюзив! Сенсация! Разоблачение века, на худой конец. А разоблачения мэра у нас в каждой газете по пять раз на дню. И то, что твое разоблачение немного отличается от разоблачения «Инквизира» – сути не меняет.
В наступившей тишине слышно, как скрипят зубы Лекса. Впрочем, они скрипят в этом кабинете периодически вот уже полгода. И, похоже, старику Уайту нравится этот звук, потому что он никак не пытается от него избавиться: ни на работу не берет, ни на хрен окончательно не посылает. «Может, ему просто нравится надо мной измываться?» – Лекс просто не видит других причин для столь долгого, сколь и неплодотворного общения с главным редактором вожделенной газеты.
– Может, хватит уже морочить мне яйца, мистер Уайт? Чего же вы от меня хотите?
– Лекс, сынок, – «О, это что-то новенькое!» – я уже давным-давно не даю советов молодежи, но для тебя сделаю исключение. Потому что это действительно хорошая статья. Тема – плохая, а статья – что-то в ней есть. Страницы эдак для двенадцатой-тринадцатой… Ты ж, надеюсь, сразу на передовицу не метил? Так вот, что касается темы. Сынок, с твоей родословной не стоит начинать карьеру с разоблачений. Это будет смахивать на дешевую пародию на твоего же собственного родителя. Оно тебе надо?
Лекс чувствует, как уходит почва из-под ног: такого поворота он не ожидал.
– Хорошо, мистер Уайт, уговорили. Пойду писать детские книжки.
– Не, лучше порнографию снимать – для Луторов самое то!
«Он часом мысли читать не умеет?» – ежится Лекс.
– Какие детские книжки? – раздраженно бурчит Перри. – Что ты корчишь из себя Мадонну? Бюст у тебя для этого маловат, сосунок! Забудь о книжках. Ты хоть для статьи материал наскреби!
– Мистер Уайт, чего вы от меня хотите? – не выдерживает Лекс.
Он второй день на одних чипсах. Сменил три ночлежки. Но это фигня. Ему нечем сменить пленку – вот это проблема.
– Почему бы тебе не начать со спортивной тематики?
– Чего?! Чё я смыслю в спорте?
– Настоящий журналист должен смыслить во всем, – менторским тоном заливает Перри, стараясь не слишком злорадно посмеиваться над трепыханиями Луторовского выродка. Что папаша, что сынок – два сапога пара. Хотя что-то в этом мальчишке всё-таки есть… Что-то от самого Перри в его возрасте. Уайт кривится от одной мысли о подобной возможности. И вдруг решается: – Ладно, давай на чистоту. Завтра наши «Метеориты» играют с абилинскими «Ротвейлерами». Наши выиграют, к гадалке не ходи. Это я тебе без всякого тотализатора сказать могу. По этому поводу у меня уже есть отличная статья. И за фотки я не переживаю. Вот чего мне не хватает для полного счастья – так это интервью с ихнем квотербеком. Ну, сам понимаешь, вся эта лирика о том, сколько усилий они приложили для этой победы. Очередное бла-бла-бла. Это был бы финальный штрих. Тот самый мазок, который превратил дебильно ухмыляющуюся бабу в Джоконду. Но с этим у меня проблемы.
– Что, людей не хватает?
– Хватает у меня людей. У меня штат давным-давно укомплектован, – многозначительно тянет Перри. – Но можно было бы кой-кому и потесниться. Улавливаешь, сынок? – опять этот хитрый прищур. – Проблема в том, что квотербек наших «Метеоритов» – сын нашего любимого сенатора и по совместительству владельца «Дэйли-Плэнет». И этот сынок патологически не любит интервью. Поэтому сенатор Кент не приветствует, когда его же работники расстраивают его же сыночка. Вот поэтому-то я и не могу дать такое редакторское задание ни одному из своих штатных сотрудников. Сечешь, Лутор? Да только престиж газеты для меня важнее хорошего настроения ее хозяина. И поэтому мы с тобой договоримся по-джентельменски: ты достаешь мне интервью Кларка Кента, я тебе – место в «Дэйли-Плэнет». Твое дело – сделать материал. Уламать сенатора на размещение данного материала – это уж моя забота. А теперь вперед и с песней. И без интервью сюда не возвращайся.

Лавки холодные. А чипсы уже не лезут в горло. Но Лекс упрямо сидит на трибуне, силясь в беснующемся перед ним стаде шкафоподобных бегемотов отыскать-таки бегемота кентоподобного. Получается плохо. Точней, не получается вовсе. Да и толку? Этот малолетний придурок отказал в интервью даже Фрэнку Гиффорду. Смешно надеяться, что после этого он даст интервью какому-то выскочке, который даже не знает толком, чем собственно отличается кикофа от панта. Счаз! А потом разбежится и еще раз даст! Промеж глаз.
Не-е-ет, здесь нужен тонкий подход. По-луторвски. В конце концов, Лекс, солнышко, должна ж быть от твоей наследственности хоть какая-то польза?
Тренировка закончилась. Стадо маленьких гиппопотамчиков потопало в раздевалку. Последний раз такой грохот Лекс слышал во время массовых беспорядков в негритянском квартале. Тоже хорошая была статья. Но не лучшая.
Блядь! Как, во имя всего святого, он сможет сделать лучше других то, в чем не фига не смыслит, если даже не может быть лучшим в том, в чем он реально разбирается?! Какое на фиг интервью?!
Спокойно, Лекс. Возьми себя в руки. Здесь не обязательно быть лучшим – достаточно быть единственным. Этот парень некому не дает интервью? Да он просто не знаком с Лексом Лутером…
Зато знаком с Оливером Квином.
Оппачки. Старый дружбан Олли. Какими судьбами? Ах, ну да, ну да! Твой же папочка спонсировал предвыборную кампанию его папочки. И судя по всему сынок тебе за это очень благодарен: вы только гляньте с какой радостью сигает вокруг! Прям ожившая иллюстрация к выражению «Собака – лучший друг человека». И где ты только находишь-то таких, а, Олли? О, какие нежные объятия! Да, вот так, приобними его нежно за плечико! С каких пор ты стал геем, Олли? Впрочем, о чем это я? Оливер Квин не трахает людей, Оливер Квин трахает статус. Он и козла бы трахнул, избери того вдруг Президентом Соединенных Штатов.
Хотя этого мальчишку ты трахаешь вряд ли. Любовники… Это ведь чувствуется. Тогда кто он тебе? И куда это ты собрался везти его на ночь глядя?
Лекс умеет быть незаметным. И пронырливее квиновского Maybach 62. Поэтому через полчаса он точно знает, что голубки собрались…
В клуб. Закрытый ночной клуб. Ай-ай-ай, Кент. Как нехорошо! Накануне ответственной игры… да еще в столь злачное место…
Лутор не в силах сдержать победной ухмылки. Вот теперь у него точно будет одно из двух: либо эксклюзивное интервью, либо разоблачение века. На худой конец.

Лекс любит свою работу. Но это не значит, что он любит абсолютно все ее аспекты. Гримирование, например. Он гей, конечно, но не трансвестит же! Блин, когда он переодевается бомжом – это и то приятней. Хотя был случай, когда ему… хм… пришлось даже… в целях конспирации… на себя помочиться. Но лучше уж ты сам на себя, чем кто-то другой. К тому же, дело есть дело. Тут не то что в бомжа, в Буша переоденешься.
Лекс придирчиво поправляет парик. Ну, в принципе, ничего так бабенка получилась. В прошлый раз была хуже. Хотя в прошлый раз ему нужно было изображать самую что ни на есть шлюху подзаборную. Он тогда писал про судьбу постаревших проституток. Но на этот раз девица нужна подороже. Посолиднее, так сказать.
Лекс скептически кривит губы, разглядывая себя в зеркале. Какой бы штрих придумать, чтоб превратить вот эту дебильно ухмыляющуюся бабу в Джоконду? О! Придумал. Лекс долго роется в рюкзаке. Ну было же где-то… ну точно же было… Блин, только пять минут баба, а уже в сумке ни фига найти не может!
Есть! Маленькая черно-белая татушка. На самый копчик. Благо вырез платья позволяет. Прижимаем мокрым полотенцем… Блядь! Теперь задница полна воды. Ладно, будем считать это приятной гигиенической процедурой. Хотя для кого тут стараться? Трахаться он сегодня не собирается. Ненавидит мужиков, западающих на переодетых парней. Есть в этом что-то лицемерное: любишь мужика – люби и его член. И не фиг стыдливо прятать его под юбкой. Прикидываясь, что «всё почти как с бабой». И не беда, что у этой «бабы» стручок между ляжек в десять дюймов.
Лекс пренебрежительно хмыкает и в последний раз одергивает платье.
– Chico, ну сколько можно? Ты там платье одеваешь или операцию по смене пола делаешь? А если ты так долго выбираешь платье, то операция тебе точно необходима: только бабы так долго возятся со шмотками!
Грасиэлла. Одна из тех самых состарившихся шлюх. Иногда она одалживает ему свои старые наряды. Сама-то в них уже лет десять как не влезает.
А еще она периодически подкармливает Лекса, когда его кишки окончательно прилипают к позвоночнику. Но Лекс старается, чтобы это было нечасто. Потому что у старой бардельерши и у самой уже давно ничего нет, кроме этого трейлера и десятка старых – еще со времен сухого закона – нарядов, которые она хранит на память.
Лекс знает, она живет преимущественно с милостыни. Да еще с того, что отстегивают ей товарки помоложе за съем ее давно прогнившей хибары. Поэтому ему нужно поскорей выметаться отсюда и не ломать Грасиэлле бизнес.
– Уже иду. Muchas gracias, mamá.
– Por nada, chico. Ты заходи на неделе. Угощу отличной паэльей. А то на тебя смотреть тошно: кожа да кости. Ты тоньше, чем я в послевоенные годы, – старая испанка хитро щурит левый глаз, правый заплыл от фингала. – Хотя я знаю немало гринго, которые любят птичьи косточки. У нас в Испании таких, конечно, нет…
«У нас в Испании». Эта песня проходит рефреном по каждому их разговору. Но Лекс уже давно знает, что ничего хорошего в своей Испании Грасиэлла не видала. Первые годы своей жизни она провела на грязной бедняцкой ферме. Потом пару лет – под боком немецкого офицера. Под конец он подкладывал ее под любого, кто попросит. Потом был новый режим и старые проблемы «чё пожрать». Потом эмиграция в сказочную Америку в поисках лучшей жизни. А в итоге нашла она, как и сотни таких же дур, только трейлер да охромевшую ногу. Что у вас в Испании, что у нас в Америке – жизнь не любит неудачников.
– Извини, Граси, мне правда пора.
У Кента ж завтра всё-таки игра. Вдруг он решится выспаться перед столь знаменательным событием? Вот не дай бог! Столько трудов насмарку.
– Помогай тебе бог, мальчик, – шепчет старая путана и крестит Лекса в дорогу.
Нет, всё-таки только в Испании проститутки могут благословлять на дело переодетых в бабу Луторов, отправляющихся добывать материал для шантажа несовершеннолетних парнишек.

Кларк грустно вздыхает: этот клуб ничуть не лучше предыдущих. И зачем Олли его таскает по таким вот местечкам? Если бы Кларк хотел проститутку, уже давно снял бы себе кого-нибудь.
И хорошенько оттрахал под мостом.
Блядь! Это когда-нибудь кончится? Сумеет он когда-нибудь выкинуть эти воспоминания из головы?
Может и сумеешь. Если не будешь каждую ночь бегать к тому мосту. Сфоткал бы его уже себе на память, что ли. Повесил бы в рамочке над кроватью. И дрочил спокойненько по ночам.
Кларк снова вздыхает. Он уже устал спорить с чертовым внутренним голосом. А еще – раз сто, наверное, успел пожалеть, что отказал лысику. Статьи в газете – это ж такая фигня! Тем более что и не о нем-то почти. Да и кто им верит, этим писакам? Зато какой бы секс получился!
Ага. Под грязным мостом. Стоя по щиколотку в отбросах. И нюхая протухшую речечку. А в довершении всего – без смазки и кондомов. Суперсекс!
Голос, ты не прав. Тот пацан же не жаловался.
У того пацана были и смазка, и кондомы. Профессия такая. Да и к речному амбре он давно привык. А если так хочешь того лысого придурка – найди его, затащи в темный переулок (ему не привыкать) и попроси минет в качестве платы за спасение его никчемной жизни.
Кларк столбенеет. Раньше ему ничего подобного и в голову не приходило. Блин, да раньше ему вообще не приходило в голову пригласить хоть кого-нибудь. На свидание. С чего бы вдруг?..
Ой, да заткнись. Достал со своим нытьем. Найди и трахни, я сказал. А розочки ему дарить потом будешь. Хотя… Лучше подари ему фотопленку. Сдается мне, что такой подарок он больше оценит.
Кларк чувствует, как его губы невольно расплываются в довольной лыбе. Музыка как-то сразу перестает действовать на нервы, а люди вокруг – казаться тупыми придурками. Миленький клуб. Может, он даже лысика своего сюда приведет. Когда-нибудь. Если, конечно, с минетом всё срастется.
– Что, присмотрел кого-нибудь?
– Да нет, задумался просто.
– Кларк, перестань! Ты только глянь какие конфетки!
Оливер ему как брат. Вот только он решительно не понимает, что можно отлично прожить и без секса. Ну, такого секса, по крайней мере.
– Господи, да трахнись ты уже! И не ходи такой букой! Вот тогда уж точно будешь уверен, гей ли ты!
Кларк смущено потупляет глаза. И его взгляд невольно натыкается на спину проходящей мимо девицы. Ну, не совсем на спину. Губы невольно кривит усмешка: прикольная татушка. И местечко для нее – в самый раз. Взгляд скользит ниже. Какая попка! Худышка, конечно. Кажется: только тронь – сломается. Но если Кларк осторожненько…
Кент судорожно облизывает враз пересохшие губы.
– Неужто? – хрипло шепчет рядом Квин, интуитивно чувствуя настроение друга. – И кому же здесь так повезло?
– Я… Олли… не думаю, что…
– Ну вот и не думай! Действуй. Блондинка?
– Оливер, нет.
– С тату на заднице. Угу. Горячая штучка.
– Олли!
– Не ссы, квакуха, болото будет наше. – И Квин решительно пробирается вперед, жестом незаметно подзывая охрану.
Чтобы в паре шагов застыть, будто со всей дури стукнулся лбом об стеклянную стену.
Да нет, показалось. Откуда? У этого придурка б духу не хватило б. Ага, зато хватило б дури. Да ты даже и лица-то толком не видел. Так, профиль чуток. Ну, нравятся Кларку мужеподобные бабы, что ж теперь? Хорошо хоть такие нравятся! А тебе показалось, Олли.
Блондинка снова оглядывается назад. На Кларка. И стоящий чуть сбоку Квин до крови прикусывает губу, чтоб не заматериться на весь зал.
Ну здравствуй, сука. Ты попал.

Перед глазами Лекса всё плывет. В горле пересохло. И голова почему-то периодически меняется местами с головкой. Еще чуть-чуть и от этой центрифуги его стошнит.
Кви-и-и-и-ин! Заррраза! Откуда ты взялся на мою голову?! И кто тебя только научил, что уколы в шею без предупреждения – признак дружелюбия?
– Ну как, Лутор? Чувствуешь уже?
Чувствует. Что кирдык ему. Уже.
Чья-то рука властно ложится на лексов член. Довольный смешок.
– О да, уже чувствуешь. Классный афродизиак, правда? Повезло тебе. Хоть я и не для тебя стараюсь. Вот даже раздеваю тебя. Не тот ты подарок, чтоб тебя в упаковке дарить. Хотя, что ты подарок судьбы – я не спорю.
С губ Лекса срывается стон, когда разгоряченной кожи касаются холодные пальцы давнего соперника, стягивая черное платье. Хоть бы не помялось! Граси его прибьет. Платья жальче даже больше, чем ониксовый браслет. Со встроенной камерой. Со включенной встроенной камерой. Когда придурок Квин отбрасывает браслет куда-то в угол, Лекс стонет уже от собственной бессильной злобы. Знал бы ты, сука, сколько он стоит!
– Ну-ну, Лекс. Погоди стонать. Твой партнер еще не пришел.
Квин укладывает обессилевшего Лутора на постель. Лекс снова стонет: шелк – так приятно.
Оливер разводит ноги в сетчатых чулках и устраивается на приятеле сверху.
– Как хорошо, что ты зашел. Сто лет тебя не видел. Да и не думал, что еще раз увижу. А ты возьми и сам припрись, – Квин тянется к стоящему на тумбочке бокалу. Чтобы разбить. Ему нужен осколок – да поострее. Срезать эти чертовы стринги. – Ого! – Оливер насмешливо присвистывает. – Тебе есть чем гордиться. – Чужая рука обхватывает ствол. – Кто б мог подумать, Лекс? Хотя, знаешь, я о тебе никогда не думал. Ну, в этом смысле. А сейчас вот завидую Кларку. Честно говоря, я б остался. Хоть посмотрел бы. У малыша темперамент еще тот! Да и ты блядь не из последних. Но боюсь, парень будет смущаться. – Рука скользит вверх-вниз, и Лекс мечется, будто в агонии. «Чертово зелье! Прибью наркоманов!» – А знаешь, что мы с тобой сделаем? Подождем пока малыш наиграется и встретимся снова. Только ты и я. – Чужой палец резко – без подготовки, без смазки – входит внутрь. Лекс скулит от боли. И наслаждения. «Блядь! Лучше б я еще раз себя обоссал!» – Да не волнуйся ты так! Кларк не останется надолго: ему дома надо быть не позже полуночи. Знаешь, какая у него строгая мама? Впрочем, откуда? У тебя и своей-то никогда не было?
Лекс силится спихнуть с себя эту заразу. Хотя бы оттолкнуть немного. Его тошнит всё сильнее. И не только от ситуации. Просто после долбанутого метеоритного дождя он как-то неправильно реагирует на химию. Когда ему было пятнадцать, медсестра в школе решила промыть ему желудок, когда он вздумал отпроситься с последнего урока (ну да, на свиданку, а что тут такого?) – и Лекс на пару недель загремел в больницу. От простой марганцовки. Ему страшно подумать, что с ним может случиться от этой психотропной херни!
А еще страшней представить – что с ним сделает Квин, если таки до него доберется.
Чужой язык очерчивает скулу. Влажно и гадко. Вот только дрожь по всему телу отчего-то.
Снова смешок.
– Дождись меня, малыш. Как я тебя дождался.

Кларк нерешительно переступает порог апартаментов. Олли сказал, что всё уладил. И судя по стонам, доносящимся с кровати – таки да, тот парень уже на всё согласный.
Парень, мать его! Кларк, ты точно гей, кончай придуриваться. Даже в женском борделе умудряешься запасть на переодетого мужика. Хотя какой же он мужик? Можно сказать, еще юноша. Такая хрупкая лианоподобная фигура. Бледная кожа блестит в капельках пота. Длинные ноги, сминающие простыни. О, как они будут смотреться на твоей талии! Лысый череп…
Лысый?
Малыш, да ты счастливчик! Он сам тебя нашел. Только не вздумай протупить снова! Эй, ты меня слышишь?
Нет. Кларк уже ничего не слышит. И слушать не собирается. У него сегодня будет секс. С его вдруг ожившей эротической фантазией.
Кент скидывает пиджак. Буквально срывает с себя рубашку. Секунда – и он уже на постели. Какой же он горячий!
Даже слишком…
– Эй, ты весь горишь…
– По… помо… ги!
Хриплый каркающий стон. И закатившиеся от боли глаза.
Обломись, Кент. Не будет у тебя сегодня секса.

URL записи

03

05.06.2010 в 12:35

Пишет  dora_night_ru:

Третья часть "Сенсации"
Название: Да это ж сенсация, мать вашу! Часть третья.
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-21
Жанр: AU, ангст, экшен
Warning: если кто знает, как звали родителей Оливера – подскажите, ради бога!
Статус: в процессе
Саммари: Лекс Лутор очень любит задавать вопросы. Кларк Кент очень не любит на них отвечать.

– Ну и чем ты думал? – сенатор Кент устало смотрел в окно. Потому что на сына он смотреть сейчас просто не мог.
– Папа, – Кларк не сводил глаз с напряженной спины отца. – Пожалуйста. Не мог же я бросить его там?
– Мог бы. А мог бы позвонить Джейсону Тигу. Которому мы платим как раз за то, чтобы он решал такие вот деликатные вопросы. – Джонатан резко разворачивается к сыну, разгневанный взгляд будто прожигает Кларка насквозь. – Мог бы позвонить мне! А вместо этого ты не придумал ничего лучшего, кроме как заявиться в Центральную больницу полуголым с обкуренным дружком на руках! И это после моего заявления, что мы начинаем кампанию по борьбе с наркотиками! Ничего не скажешь, достойная иллюстрация к моему выступлению!
– Отец, он умирал. Каждая секунда была на счету.
Джонатан раздраженно умолкает. Ну что тут скажешь? Что лучше б он сдох, это луторовское отродье? Толку тогда было голосовать за отмену смертной казни…
– Сынок, Лекс Лутор не тот человек, из-за которого стоило бы так рисковать, – Джонатан устало проводит по лицу ладонью, стараясь стереть липкий страх, который до сих пор заставляет подрагивать руки. Страх, знакомый любому родителю, который хоть раз в жизни слышал «Ваш сын в больнице». Даже если этот сын – практически неуязвимый пришелец. Даже если речь в итоге идет не о нем.
– Он человек – и этого довольно.
– А с меня довольно твоего геройства! Думаешь, легко нам с мамой дрожать вечерами в ожидании, когда же ты вернешься с очередной «прогулки»?!
Кларк виновато прикусывает губу. Ну как им объяснить, что он должен? Должен это делать. Потому что может. Он может. А другие – нет. И вывод тут очевиден.
– Папа…
– Хотя лучше уж твои загулы, чем такие вот гулянки! – отец раздраженно махнул рукой.
– Оливер – хороший друг…
– И он тебе как старший брат! Всё это мы уже слыхали! Я в курсе, что он клевый парень. Тебе импонирует его «свобода». И ты не видишь, не хочешь видеть, что эта свобода – не только от предрассудков. Но и от собственной совести. Да-да, Джебидайя спонсировал мою кампанию, и многие благотворительные проекты твоей матери без его поддержки так и остались бы на бумаге… И, наверно, не совсем… этично… после всего этого обсуждать Квинов за их спиной… Но, Кларк, они не такие, как мы. Я не буду говорить, что они лучше или хуже – но они другие. Такие как Квины – хозяева жизни – берут от этой жизни всё. А платить хотят только деньгами. Или платиновой карточкой. О совести там речи не идет.
– Папа…
– Думаешь, Оливер раскаивается? Думаешь, он сейчас дрожит в ужасе, что едва не убил человека? А вот я уверен, что ничуть не бывало!
– Да нет, Оливер… он…
– В таком случае тебе стоит кое-что знать, Кларк, – перебивает его отец. – Например, на чем отец этого парнишки Лекса сделал себе карьеру. Знаешь? – Кларк отрицательно мотает головой. – Ну, я так и думал. На разводе Джебидайи и Керолайн – родителей Оливера. Он подловил старину Джеба на супружеской измене. Поговаривали, что сам он эту измену и спровоцировал. Но я этого не знаю. Зато точно знаю, что планы Джеба баллотироваться в сенат – после всей той грязи, что они с Керолайн вылили друг на друга в суде – накрылись бедным тазом. И половина его состояния тоже. Отошла к женушке. – Джонатан горько усмехается: – По большому счету, нам стоило бы сказать старине Лайонеллу огромное спасибо: если б не он, Джеб спонсировал бы свою предвыборную кампанию, а не искал бы для себя достойную подмену. К его чести, должен сказать, что он никогда не пытался манипулировать мной, не давил на жалость или чувство благодарности. Мы хорошо с ним ладим. Большинство наших интересов совпадает. А что не совпадает – так всегда можно найти компромисс. Но Луторы! О, Луторы для Квинов теперь хуже красной тряпки для быка! И я не хочу, чтоб ты в это лез, Кларк!
– Отец!
– Да-да, не желаю. Не имею ни малейшего желания, чтоб ты влазил в эти грязные разборки между Луторами и Квинами!
– Очень трудно не лезть туда, куда тебя почти силком затолкали. И если я правильно тебя понял, ты имеешь в виду, что Оливер не оставит… Лекса – в покое.
– И не подумает. Впрочем, этот… Лутор… сам его спровоцировал. Приперся в закрытый клуб. Да еще и переодетый бабой! Вот твой Оливер и решил его проучить. Блин, да он, наверно, просто описался от счастья, когда увидел своего врага на собственной территории!
– Он его едва не убил!
– Ну, мальчик ведь не знал, что у того аллергия на афродизиаки?
– И поэтому решил спровоцировать меня на изнасилование?
Чертов довод королей.
Джонатан устало опускается в кресло.
– Конечно, я поговорю с Джебидайей. И я даже уверен, что Оливер извинится. Перед тобой. А ты, если хочешь – а зная тебя, уверен, что захочешь – можешь извиниться перед этим парнем.
– Значит, ты разрешаешь нам… встретиться? – Джонатан удивленно вскидывает глаза, что-то в интонации сына интуитивно заставляет его насторожиться. – То есть, мы можем показаться вместе на людях? После сегодняшней истории… – торопливо пытается исправиться Кларк.
– О, даже настаиваю.
Теперь уже очередь Кларка удивленно пялиться на отца.
– Да никакой истории ведь не было, Кларк. – И видя недоуменный взгляд сына, решает пояснить: – Просто Лекс Лутор – новый стажер «Дэйли-Плэнет», и он брал у тебя интервью. История твоих спортивных побед его так захватила, что он перепутал названия салатов. А там оказались моллюски. На которые у мистера Лутора-младшего аллергия. Но ты тут же доставил его в больницу.
– Голым?
– А вот эту подробность мы благоразумно опустим.
– И врачи приемного покоя тоже?
– Это забота Джеба. Выкрутится. Квины всегда выкручиваются. Особенно, когда хотят избежать обвинений в распространении наркотиков и попытке изнасилования. Что касается нас, то моя забота – пристроить Лекса Лутора в «Дэйли-Плэнет», где за ним присмотрит Перри. А твоя забота – дать ему интервью.
– Интервью?! Я?!
– Нет, блин, давай Лекса попросим! Пусть выступит на шоу своего папочки и расскажет всем, как был твоим тестом на гейство! Перри не возьмет Лекса без этого интервью. А Лекс не будет молчать без должности в этой газете. Поэтому завтра после игры ты даешь ему это чертово интервью! У нас дома.
– Считаешь, за мной теперь нужен постоянный присмотр?
– Считаю, что тебе не помешает домашний арест.

Когда на следующий вечер Лекс переступает порог сенаторского дома, его буквально шатает от слабости. Подумать только, он приехал сюда на такси! 25 чертовых баксов! Но пешком бы он не дошел. Не смог бы. И упустить такой шанс – тоже не может. Все и так будут говорить, что его взяли в газету по блату. Ничего, это он еще может стерпеть. Но заявления, что он не в состоянии справиться с простейшим редакторским заданием – подумаешь, какое-то интервью! – вот этого он уже не потерпит!
Кларк лично встречает его на пороге и провожает в гостиную.
– Мистер Лутор.
– Мистер Кент.
– Как ваше самочувствие?
– Благодарю за беспокойство. Как сыграли?
– Отлично.
Они настороженно замирают друг против друга.
– Можно присесть? – не выдерживает Лекс.
– О, конечно! – мальчишка тут начинает суетиться вокруг. Бессмысленно и бестолково. Но когда Кларк пытается подложить Лексу под задницу диванную подушку, Лутор не выдерживает: – Может, вы тоже присядете, мистер Кент?
– А, может, чаю? Мама испекла рулетики. С персиками. – Еда. Домашняя. Вкусная, наверно. У Лекса бурчит в животе. – Правда, они для благотворительного обеда…
– Тогда лучше не стоит! – Благотворительный обед. Хм. Не настолько Лекс еще нищий. – Не хочется ссориться с вашей строгой мамой.
– Кто вам сказал, что она строгая? – Кларк сейчас напоминает большого обиженного ребенка. И так забавно дуется.
Лекс ловит себя на мысли, что не прочь прикусить эту выпяченную губку. Оттянуть слегка. Скользнуть по внутренней стороне языком…
Надо срочно подумать о чем-нибудь неприятном:
– Старый приятель Оливер рассказывал.
– Вы так часто общаетесь, что исчерпали все темы, кроме разговоров о моей маме?
В голосе Кента проскользнули ревнивые нотки. Лекс это точно расслышал. У него же музыкальный слух. Любопытно, мистер Кент.
– Теперь уже нет. Раньше общались чаще.
– До тех пор, пока ваш отец не рассорил его родителей? – Кларк не может удержаться от «шпильки».
– До тех пор, пока его отец не вышвырнул меня из школы, в которой я учился по программе для одаренных детей. А Олли учился там просто так. Но в выпускном классе именно мне пришлось перейти в обычную школу.
– Я и сам учился в обычной школе. Ничего ужасного в этом нет, – парень чувствует необъяснимую обиду за свою старую альма-матер.
Кларк и в самом деле очень тепло вспоминает те годы. Тогда он еще был… нормальней, чем теперь. И ему не приходилось полночи мотаться по злачным местам, спасая людей – только для того, чтобы заснуть в своей теплой постельке спокойно.
– Нет, конечно, нет. В этом нет ничего ужасного. Если только это не лишает тебя возможности получить стипендию в нужном тебе университете. – Улыбка Лекса заедает оскалом.
– Но вы ведь всё равно закончили университет? Иначе откуда диплом журналиста?
«Он ведь у вас есть?» – спрашивают невозможно синие глаза.
– Мой отец оплатил обучение. К тому времени он уже хорошо зарабатывал.
По напряженной позе, по тону, которым сказана последняя фраза, по холоду глаз – Кларк ясно понимает, что именно этого Лекс Квинам и не простил – отцовской благотворительности. Того, что пришлось принять деньги родного папочки. Подобные мысли кажутся Кенту абсурдными, а семейные отношения – просто дикими.
И сразу почему-то становится стыдно перед собственным отцом. Нет, стоит всё-таки пораньше возвращаться со своих патрулирований.
– Что мы всё обо мне да обо мне, мистер Кент? Может, и о себе что-нибудь расскажите? – Лекс демонстративно щелкает диктофоном.
– Ну, я родился…
– Потом крестился! – язвительно перебивает его Лутор. – Мистер Кент, если мне понадобится ваша биография, я просто скопирую ее с официального сайта вашей команды. Давайте как-то заинтересуем читателя?
– Ну, хорошо, я гей! – стрессы последних дней дают о себе знать: Кларк срывается. На в общем-то ни в чем не повинного парня.
Вот оно! Добился своего, поганый репортеришка!
– Ну, если вам действительно от этого хорошо, я за вас рад, – осторожно тянет Лекс. Черт, у мальчишки и вправду тот еще темперамент. Лутор почти испугался: – Но, видите ли, у нас общественно-политическая газета, а не журнал для сексуальных меньшинств. Может, поговорим о вашей игре?
Из Кларка сразу выходит весь пар.
– Я… да… простите.
– Итак…
– Ну, за 12 сезонных игр я пробежал с мячом 360 ярдов, осуществил 4 тачдауна из 24 попыток, еще 3 тачдауна были сделаны после результативной передачи. 9 из 13 пасов довел до логического завершения…
– Это всё статистика, Кларк. Уверен, ваши фаны ею гордятся, но простых читателей, не двинутых на футболе, больше интересуют ваши эмоции, переживания…
– Я ни с кем не встречаюсь!
Лекс обреченно прикрывает глаза рукой. М-да, тяжелый случай.
– Это заметно, мистер Кент.
Может, и вправду надо было с ним трахнуться? Малыша б попустило, а Лекс воспользовался бы его посткоитальной расслабленностью и выпытал бы всё, что нужно.
– Ладно. Сделаем так. Дайте мне карандаш и блокнот. И тащите рулетики своей мамы. Много рулетиков. Будем писать вам интервью.
– То есть со мной?
– Лучше без вас.
– Но…
– Нет, правда, можете пока сходить куда-нибудь, прогуляться. Я потом дам вам почитать, что получилось.
– Я не могу никуда пойти. Я под домашним арестом.
– А говорили, у вас нестрогая мама.
– Это папа. Но вообще-то он тоже нестрогий. Просто… ну… Я забыл вас спросить. – Кларк отчаянно краснеет.
– Ну?
– Простите меня за тот случай в клубе?
Редко кому удается обескуражить Лекса Лутора. Впрочем, изнасиловать его до вчерашнего вечера тоже никто не пытался. Тот случай с японским якудза – не в счет: Лекс тогда изображал хастлера и это было… ну… частью журналистского расследования, в общем.
– Вот так просто?
– За интервью.
– Которое я сам же и пишу.
– И рулетики. С персиками. Хорошие персики. Бабушка прислала.
Спокойно, Лекс, а то у тебя сейчас будет истерика.
– Ну, разве что за рулетики.
Кларк виновато потупляет голову. Нда, не задалось у него что-то с извинениями.
– Мне правда жаль.
– Что удалось меня спасти?
– Нет, что вы!
– Да ладно, – Лекс решает проявить милосердие, – давай на «ты». И тащи, наконец, пожрать. Знал бы ты, как в этой больнице хреново кормят.
– Я и сэндвичи сделать могу.
– Так и запишем: «ежедневный упорный труд над собой и усердие во всем…»
– Я бы сбегал в магазин за тортиками, но домашний арест…
– «Дисциплина в нашей семье не средство воспитания, а его результат…»
– Нет, просто папа… Не хотелось бы, чтоб он увеличил срок моего заточения…
– «Я всегда могу положиться на близких, их любовь и поддержка…»
– Может…
– Гони за едой и не сбивай меня с мысли!

Стоит признать, это не лучшее его интервью. Впрочем, он ведь и не рассчитывал, что оно таковым будет. Зато это эксклюзив. Мать его и Перри за ногу!
Вся беда в том, что это не тот эксклюзив, который он хотел бы. То есть это странно, конечно, но если бы ему удалось заполучить Кента шантажом, Лекс ценил бы этот материал гораздо больше. И искренне считал бы, что этот гонорар он заработал. А не подставил кому-то задницу – да еще и по дури.
Кстати, о задницах. В редакции все шушукаются у него за спиной, твердят в один в голос, что он получил место, потому что дал сенаторскому сынку. Ну, дал. В том смысле. Не в займы ж до зарплаты! Самое обидное, что все почему-то твердо уверены, что Лекс был снизу. Будто всей редакцией свечку держали, ей-богу! И как не ослепли только от такого количества света?
А Лекс, между прочим, снизу никогда в жизни не был. И под сенаторского сынка ложиться не собирается тем более. Вот разве что тот под него…
Лекс плотоядно облизывается. По ночам, в своей холодной пустой постели он наконец-то может себе признаться: Кларк Кент офигенно красив. И то, что он гей – это действительно хорошо. А вот что еще не с кем не встречается – так это как раз ненадолго.
От этих мыслей у Лекса сводит скулы. Как от концентрированного лимонного сока. Пил когда-то с друзьями на спор. И мысли, и воспоминания – неприятные. И Лекс заставляет себя вернуться к более милым вещам.
О да, Кларк Кент милый! Но в темноте спальни, стараясь забыть от жесткости тюфяка, запуская руку в пижамные штаны, Лекс думает не о его миловидности. Все эти женские романы, описывающие как главный герой запал на красивые глазки – всё это фигня. Вот губки у Кента очень даже! Но будь реалистом, Лекс, вряд ли малыш умеет ими пользоваться. Даже для разговора. Так что оставь губки в покое, вот задок у него – это да! Это нечто! Вот что значит спортсмен. Даже как-то самому в спортзал захотелось…
Лекс половчее обхватывает ствол и начинает плавные неторопливые движения. Вве-е-е-ерх-вни-и-и-из. Вве-е-е-ерх-вни-и-и-из. Вве-е-е-ерх-вни-и-и-из. Ты на качелях, Лекс. С Кларком. Голым. Он сидит напротив и нагло поедает свои рулетики. Зараза! Жадно обхватывает губами, втягивает в себя. Рука начинает двигаться ритмичней. Вторая ласкает промежность, щекочет яички. Вверх-вниз. Вверх-вниз. Вверх-вниз. А Кларк тем временем приподымается на сиденье и начинает насаживаться на деревянную ручку. Блядь, да трахни ты эту заразу! ВВЕРХ-ВНИЗ! ВВЕРХ-ВНИЗ! ВВЕ-А-А-АРХ!!!
После столь горячих фантазий холод в квартире не страшен. И думушки, где же взять деньги на оплату отопления, больше не посещают.

ЛЛ – всё-таки баба. Теперь-то Кларк точно в этом уверен. Потому что ее никогда нет, когда она нужна. К концу недели от отчаянья Кларк даже специально засветился какому-то таблоиду. Фото облетело интернет за час. У желтой прессы Метрополиса был красный день календаря. Количество всевозможных домыслов просто-таки зашкаливает.
А ЛЛ молчит. Именно теперь, когда Кларку так надо отвлечься, занять чем-то свой мозг!
Но ЛЛ молчит. И мозг продолжает буянить. Каждую ночь он преподносит Кларку очередную вариацию на тему «У Лекса не было аллергии – ты сделал, что хотел». Даже во сне он понимает, что это насилие. Но раз за разом продолжает вколачиваться в разгоряченное страстное тело. Иногда это трудно – будто ползешь по наполненному криптонитом туннелю, а туннель так и норовит выпихнуть тебя назад. Иногда легко, будто Кларка качает на волнах. Порою он ласкает Лекса – жестко и грубо, но тот стонет так, что слетает крыша. Но чаще – он просто берет, что хотел. Хотел, казалось, с самого первого взгляда, еще там, в подворотне.
Сны изматывают его. Выедают изнутри, как известь. Вместе с юношеским семенем из него как будто выплескивается частичка души.
В итоге все благие намерения побольше бывать дома идут гулять лесом. Вместе с Кларком. Только до леса он, как правило, не долетает: чаще всего работа ждет его прям за углом.

Вот это точно эксклюзив. Лекса даже не смущает, что для него это уже второй пожар в этом месяце. Зато какие фотки! Какой ракурс! Каковский фокус! А баланс! Да что там баланс? Вы гляньте на освещение!
Даже если не удастся сделать статью (судя по тому, что Лекс успел услышать от погорельцев – это обычная «бытовуха»: кто-то что-то забыл, где-то что-то загорелось), будут фотки стоковые: на огненную стихию всегда есть спрос. А еще на водную, да. Ну так счаз пожарные приедут. А пока можно сделать пару кадров, так сказать, изнутри. Первый этаж вроде не слишком задымлен…
Фотографии и вправду получаются… тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, но они получаются! Лекс впервые за последнюю неделю действительно доволен собой. И снова любит свою работу. По велению сердца, а не в силу привычки.
Он уже почти выбирается наружу, осторожно обходя лестницу, когда слышит этот звук. Ребенок? Или показалось? Дом-то чернорабочий, большинство жителей сейчас на заработках. Могли уйти и бросить. И никто не хватился? Соседи, знакомые – не совершенно же одного они ребенка оставляли. А вдруг мать придавило какой-нибудь балкой? Снова звук. И вправду как плач. Нет, надо всё же проверить. Это как раз тот случай, когда лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, что сделать никогда не сможешь.
Бейсболка не спасает от жара, пот течет с него колючими ручейками. Но Лекс всё равно выбирается наверх, задыхаясь от дыма, обжигая пальцы о раскаленные стены. Кругом плавится краска. Стены, полы, рамы набухают и будто дышат, пускают пузыри, как тот эфемерный младенец. Вот это бы сфотографировать! «Водный огонь»… Нельзя. Слишком высокая температура, фотоаппарат может испортиться.
А еще он может здесь сгореть заживо. Лекс понимает это четко и ясно, когда позади него обваливается лестница. Черт! А казалась такой с виду крепкой. Надо прыгать в окно. Осталось только его найти. Кругом дым и пламя. Кругом всё одно и нет направлений. И огненная стихия уже не кажется Лексу прекрасной. Как может быть прекрасным разрушение? И собственная смерть…
Он слышит крики. Дикие крики. Они ударяют по барабанным перепонкам с силой набата.
И Лекс вдруг понимает, что это кричит он сам.

Нет ничего лучше на свете, чем просыпаться под плеск воды. Шурх-шурх пена. Ссссовсссем-сссссовссссем рядом пульсирует прибрежная галька.
Он на причале.
И рядом этот пятнистый придурок.
Лекс надрывно кашляет, стараясь выдавить из себя всю гаревую гадость. Конечно, воздух в мегаполисном порту – тоже не Альпы. Но ведь всё относительно, правда? По сравнению с тем домом – так просто лечебный горный эфир.
– Ты идиот! Кретин! Придурок! Хоть бы курткой накрылся!
– В неё… кхе-кхе… фото… кхе… фото… кхе-кхе-кхе! Фотик завернут!
– Тебе фотик дороже собственной шкуры?!
– Я застрахован… кхе-кхе-кхе! А фотик… кхе-кхе…
– Идио-о-о-о… О-о-о, какой же ты идиот!
– Какой? – хрипит Лекс, правой рукою нащупывая драгоценный аппарат. И даже не глядя на чудо-героя.
– Жадный!
– Я не жадный… кхе… кхе… Я бедный.
«Может, ему денег дать?» – возникает заманчивое предложение в голове у Кларка.
«На содержание возьми», – ехидничает внутренний голос. Кларк невольно вздрагивает. Его внутренний демон не проявлял себя с той самой роковой ночи. И вдруг… Видимо, на него близость лысика так действует.
– Слушай, а давай я тебе денег дам? – действительно предлагает он.
– Зачем? – от удивления Лекс даже кашлять перестает. – Я б еще понял – наоборот.
– Чтоб ты не лез никуда. А то я твои пожары тушить замаялся. Опять же денег налогоплательщиков жалко. И вообще… пусть стоят себе здания.
– Что я, по-твоему, поджигатель какой?!
– Не, просто в следующий раз я буду спокойно тушить дом. Не отвлекаясь на твое спасение.
– Мог бы и в этот раз не отвлекаться, – обиженно бурчит Лекс.
– Да ты б умер, если б не я! Прекратил свое дурное существование! Ты это хоть осознаешь?!
Вообще-то еще не очень. Но всякая дурь в голову уже лезет. А вот чтоб на его надгробии написали? И сколько бы на прямой трансляции его похорон заработал папа? А что б от него вообще осталось? Хорошие статьи? Сгоревший фотоаппарат? Задроченная простынь? Блин, у него ж даже парня не было. Вот так прожил всю жизнь бобылем… Протрахался со всякой швалью в подворотнях… Самые приличные отношения у него были между его кулаком и призраком Кларка Кента. При воспоминании о Кенте становится почему-то особенно горько.
– Эй, ты как? – Встревоженный затянувшимся молчанием герой осторожно трогает Лекса за плечо.
– Я… Спасибо тебе… Мне надо идти…
– Может, в больницу?
– Неделю как оттуда. Нам с местными эскулапами нужно отдохнуть друг от друга. А то никакой страховки не наберешься.
– Может, тебе правда денег дать?
– А мне потом дом поджигать, чтоб тебе долг вернуть?
– Я могу… насовсем…
– Просто так? – голос Лекса насмешлив, но в нем явственно слышна угроза-предостережение.
Кларк рывком ставит Лекса на ноги и прижимает к себе, чтоб не упал. Ослабевшие ноги и впрямь слушаются Лекса плохо. Зато чувствуют хорошо. И сейчас его правое бедро хорошо так ощущает кое-чей стояк.
– Ага, – понятливо тянет Лекс.
Кларку надо что-то ответить. Просто жизненно необходимо. Он даже пытается – но горло пересохло, а грудную клетку сдавило так, будто поблизости криптонит. Даже внутренний голос молчит.
– Мне показалось, ты – гомофоб.
Левая рука уверенно ложится на член Лекса. Пока еще вялый. Но отчетливо дернувшийся под сильной рукою.
– Гомофобы когда-нибудь ласкали твой член?
– Да нет, только оторвать пытались.
– На память?
Лекс не находит, что ответить. Да и что тут скажешь, когда чужие пальцы так настойчиво нежат твоего «петушка»? Интересно, как много людей на планете трахались с метеоритными фриками? Лекс, например, всего двоих знает. А бог любит троицу.
Лекс уже тянет руку в «ответном жесте» – и замирает на полпути.
Так что, говоришь, от тебя останется?
– Прости, мне правда надо идти.
Голос глух, но решителен.
Наломал он тебя с минетом, парень. Эх, тварь неблагодарная! А, может, сон-то в руку?..
Кларк уже видит: и прокушенную до крови губу, и закатившиеся от боли глаза, и сжатые от бессилия кулаки, и даже «криптонитовый» туннель, высасывающий душу…
И в ужасе почти отталкивает Лекса.
Чтоб тут же кинуться ловить вновь. Потому что лысика еще плохо слушаются ноги.
– Давай хоть до остановки доведу.
Лекс силится разглядеть в темноте выражение лица своего спасителя. Спасителя ли? А потом вдруг решается:
– Хорошо, доведи.
И это самые длинные сто метров в жизни Кларка Кента.

ЛЛ молчит. Как молчит внутренний голос. И заснувший дом. Только где-то в глубине, в самых черных глубинах, бьется и беснуется озабоченный внутренний демон. Кларк силится его заткнуть. Но легче пальцем заткнуть Ниагару.
Книжные определения первой несчастной любви бесят своей наивностью. Да и любовь ли это? Подумаешь, парень не дал! Что ж он, сразу Ромео?
Кларк сидит на кровати, прижав ноги к груди. Он даже не раздевался, только ботинки скинул. Стоило вернуться домой, как накатила волной жуткая апатия. И теперь он сидит, забившись в уголок, и даже не пытается вычислить, сколько еще здесь высидит.
Он слышит камешек даже раньше, чем тот ударяется в окно. Как слышит и то, что сейчас раму атакуют и другие его собратья.
Кто и что забыл в их саду в такое время?
Кларк настороженно выглядывает в окно. Пару секунд уходит на осознание. Еще десять – чтоб поднять дурацкую раму. Сорвав при этом с петли.
– Что ты тут делаешь?
– Хотел узнать…
– Сейчас?!
– Мне надо знать, когда у тебя заканчивается домашний арест?
– Зачем тебе? В интервью такого не было.
Лекс зябко поводит плечами и наконец-то решается:
– Хочу знать, когда смогу повести тебя на свидание.

URL записи

Продолжение + 3 авторские иллюстрации к фанфику - в комментах

@темы: Архив dora_night_ru

---

Фандом "Тайны Смоллвиля"

Очередное извращение на ночь глядя...

26.05.2010 в 17:39

Пишет  dora_night_ru:

Очередное извращение на ночь глядя...

Пересмотрела я вчера серию «Lexmas». Задумалась. Ведь, по сути, мамаша в очередной раз сломала сыночку жизнь, подсунув в качестве «прекрасного идеала» этакую бомбу замедленного действия. А Лекс поверил маме на слово, что самая подходящая для него девица – именно Лана, и сам себя закопал. Ме-е-едленно, но верно!
Ну почему именно Лана? Не, я понимаю, выбор у мамаши был невелик. У Лекса вообще друзей кот наплакал, а уж женщин среди них днем с огнем не сыщешь. В общем, пришлось брать что дают. Можно было, конечно, жену придумать. Ну там, в очереди за гамбургером с какой-нибудь красоткой закрутил. Но сынуля же у нас скептик еще тот. Номер мог не прокатить. Тем более, что люди – такие твари, которым своя, «знакомая», рубашка/шкура ближе. И подчас слезы родного племянника из-за сломанной игрушки волнуют нас гораздо больше, чем полный тоски взгляд умирающего от голода африканского младенца. В такой ситуации «знакомая» Лана и впрямь единственный вариант. Не Хлою же сватать? Ну ладно, уговорили… Пусть будет Лана.

И вот тут мне в голову приходит очередное извращение. А если бы в качестве «идеальной жены» мама предложила Лексу Марту? А что? Джонатан к тому времени уж помер. Вдову надо было кому-то утешить. Да ей и самой, наверно, хотелось сменить обстановку, встряхнуться. А с Лексом, с ним не заскучаешь. Добавьте сюда материнский инстинкт и желание перевоспитать непутевого мальчика…
Что касается Лекса: если брать стандартную классификацию (жена-мать, жена-хозяйка, жена-стяжательница, жена-любовница, жена-карьеристка), то «жена-мать» и «жена-хозяйка» – это как раз его профиль. Карьеристку ему нельзя (ему и отца-конкурента с головой хватает), любовниц у него выше крыше, стяжательниц – ну, не тот он человек, чтоб пахать на какую-то дуру на дурняк (иначе не развелся бы ни с Дезире, ни с Хелен). Вот «мамочка» в качестве второй половинки – самое то!

В общем, при большой фантазии такое представить всё-таки можно. Развиваем фантазию дальше:
Утро. Столовая. Лекс с Кларком.
– Поешь, сынок. Тебе витамины нужны.
– Некогда мне, папаня, мир спасать надо.

URL записи

Иллюстрация к моему "Извращению"

17.05.2010 в 17:06

Пишет  dora_night_ru:

Иллюстрация к моему "Извращению"


URL записи

Как тонко подмечено!

17.05.2010 в 04:14

Пишет  dora_night_ru:

Как тонко подмечено!

27.07.2008 в 21:30

Пишет  Lexiam:

"Who are they, Clark?"

Clark did not have to look over his shoulder; he knew where every illustration was in that place, thanks to his photographic memory.

"Segeth and Naman. Naman is supposed to come from the stars and shoot fire from his eyes, and Segeth is his nemesis, a dark soul. They are bound to be formidable enemies." Clark could do two things at the same time, and so he did. While he spoke, he undid Lex's pants and rid Lex of them.

Lex cocked his head.

"I don't know…" He commented, locking his feet together on the small of Clark's back. "From where I am, it pretty much looks like they're fucking."

Clark froze and looked over his shoulder then, grinning and nodding. "I think you're right…the Kawache must have gotten it wrong. Like I did."

URL записи

Кому нужен перевод, звучит это приблизительно так:

"Кто это, Кларк?"
Кларку не было никакой необходимости оглядываться, чтобы понять, какой именно наскальный рисунок заинтересовал Лекса. Он и так отлично помнил, где какой находится. Да здравствует его фотографическая память!
"Сагид и Наман. По легенде, Наман упал на Землю со звезды в огненный дождь. Он мог глазами зажигать огонь. А Сагид – его заклятый враг, темная душонка. По идеи, они – худшие враги"
Кларк умел делать несколько вещей одновременно: например, и говорить, и вытаскивать Лекса из штанов.
Лекс вскинул голову.
"Ну, не знаю, – прокомментировал он, обхватывая ногами спину Кларка. – С того места, где я нахожусь, больше похоже, что они трахаются."
Кларк замер и оглянулся на рисунок. А затем усмехнулся и кивнул.
"Думаю, ты прав… Кавачи, должно быть, поняли их превратно. Как и я"

И таки да, я с ней полностью согласна!


URL записи

Знакомство с родителями по-клексовски

11.05.2010 в 03:40

Пишет  dora_night_ru:

Знакомство с родителями по-клексовски
Ну, вы же знаете, для меня реакция мистера Кента на Лекса-любовника-любимого-сына – это просто кинк! Лично я представляю это приблизительно так:

Название: Знакомство с родителями
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Клекс
Дисклеймер: Все права на персонажей принадлежат создателем сериала Smallville. Текстовка – "Comedy club".
Роли озвучивали: бабушка (Джонатан) – Александр Рева, внучек (Кларк) – Гарик «Бульдог» Харламов, дружок (Лекс) – Тимур «Каштан» Батрутдинов.
Саммари: для Кларка настала пора познакомить родителей со своей второй половинкой…



URL записи

Ромео и Джульетта по-канзасски

14.05.2010 в 01:22

Пишет  dora_night_ru:

И снова здравствуйте!

Название: Ромео и Джульетта по-канзасски
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Клекс
Дисклеймер: Все права на персонажей принадлежат создателем сериала Smallville. В клипе использованы музыкальные фрагменты из российской версии мюзикла «Ромео и Джульетта».
Саммари: над истинной любовью не властна даже смерть…

О существовании такого прекрасного мюзикла я узнала благодаря llinas – за что ей ОГРОМНОЕ спасибо!

URL записи

Вечная любовь

08.05.2010 в 12:43

Пишет  dora_night_ru:

МОЙ ПЕРВЫЙ КЛИП!!!
Давненько у меня не было артклипов. Но делать их – занятие хлопотное. А неделя была тяжелая. В общем, лень, как всегда, двигатель прогресса. Я ОСИЛИЛА WINDOWS MOVIE MAKER! И вот что из этого получилось:

Название: Вечная любовь
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Клекс
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат… ну короче, не мне. Песня – Дениса Майданова – «Вечная любовь».
Саммари: люблю – несмотря ни на что…

Заморочки с музыкой исправила - спасибо vera-nic



URL записи

Обломись, Лана!

29.05.2010 в 06:04

Пишет  dora_night_ru:

Обломись, Лана!
Название: Свара
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Кларк/Лекс/Лана
Дисклеймер: Все права на персонажей принадлежат создателем сериала Smallville. В клипе использована песня из к/ф. «На бойком месте» (муз. Г. Гладков, сл. Д. Сухарев).
Саммари: ребятки делят Кларка…



URL записи

Не парься, Кларк!

08.05.2010 в 18:00

Пишет  dora_night_ru:

Ну вот, вместо ваших заказов лезут в голову подобные шалости…

Название: Не парься, Кларк!
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Кларк/Лекс
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Насколько мне известно, его производители: DC Comics, Millar Gough Ink, Robbins Productions, Smallville 3 Films, Smallville Films, Tollin, Tollin/Robbins Productions, Warner Bros. Pictures Co., Warner Bros. Television. Блин, я никого не упустила?
Жанр: юмор
Размер: мини
Рейтинг: NC-17 (в основном – за откровенность)
Саммари: Лана не любит анальный секс…

Есть всё-таки у этих выпендрежных европейцев и приятные заморочки. Сауна вот, например. Не зря Лекс из своей последней командировки в Финляндию вместе с 20-миллионным контрактом привез и эту деревянную диковинку.
И пригласил Кларка попариться. А что? Они ж друзья-приятели. Да и кого ему еще, кроме Кларка, звать-то? Хотя Лайонелл в простынке смотрелся б прикольно. Патриций, хи-хи-хи. Точно, этот… как его… Калигула! Лекс как-то давал другу посмотреть фильм про этого чувака. А друг с дури взял диск домой. Ну кто ж знал-то, что Тинто Брасс – не историк-документалист, а, гм, немного другого профиля? Кенты вот теперь знают. Ага, всей семьей. Удачно всё-таки Лекс смылся в свою в Финляндию, а то папа-Кент очень уж хотел обсудить с лучшим другом сына некоторые аспекты дружеского воспитания.
Ну ничего, теперь у Кларка есть официальная девушка, и Джонатана немного попустило. Вон, даже в сауну сына пустил. Правда, пришлось сказать, что он идет с Ланой… в библиотеку… за докладом по истории – вот на этом месте Кларк едва не попалился: после истории с Калигулой мистер Кент стал весьма подозрительно относиться к этому предмету.
Зато теперь он в сауне. Настоящей. Сосновой. С другом. А девушка его пусть погуляет лесом.
– Что с тобой, Кларк? Ты в последнее время какой-то смурной.
– Да так, не обращай внимания.
– Не могу я не обращать внимания на лучшего друга. В чем дело?
Кларк замялся: напрягать друга не хотелось. Портить вечер тем более. Но с другой стороны: с кем еще ему поделиться?
– Лана…
– Неужели уже успела надоесть?
– Понимаешь, Лекс… Как бы так сказать… – Кларк смущенно потер кончик носа. Затем озадаченно почесал макушку. – Ну, она… Она не хочет заниматься анальным сексом, – выпал он наконец голосом обиженного ребенка.
– Ну-у-у… А тебе бы хотелось?
– Я… Мне… Тут…
– Ну конечно, хотелось бы. Иначе с чего бы такая обида на нашу маленькую мисс Лэнг? – сам себе ответил Лекс и хитро усмехнулся.
Кларк тяжело вздохнул. Лучший друг как всегда видит его насквозь. На то он и друг. Да еще и лучший. Может, еще и сообразительный? Ну, в смысле, сообразит чё делать надо.
– Понимаешь, я предлагал – а она ни в какую! А я хочу – а она в позу!
– А поза, как я понимаю, не та. Неподходящая оказалась.
– Ну, – грустно вздохнул Кларк.
– Так, может, ты просто не так предлагаешь?
– А как надо? – от любопытства Кларк аж вперед подался.
Лекс прикусил нижнюю губу, стараясь скрыть ухмылку. И тоже придвинулся ближе.
– Ну, для начала, пригласи ее в сауну. Первый анальный опыт лучше приобретать в сауне. Понимаешь, Кларк, от здешнего тепла раскрываются не только поры на коже, но и те места, что пригодны для секса. Если конкретней, то расслабляются мышцы сфинктера и гладкие мышцы ануса, которые работают подобно клапану и раскрываются изнутри. При таком раскладе попка свободно позволяет впустить снаружи инородное тело. Твой член, к примеру. Причем размер уже не имеет никакого значения. Хотя лучше, конечно, чтоб он был длинный и тонкий.
При этих словах Кларк почему-то – интуитивно, наверно – поерзал на пятой точке.
– А вообще, – продолжил Лекс, – чтоб первый анальный опыт не стал последним – желательно, чтоб партнер был опытным. Ну, в этом плане.
– А если не тонкий и не опытный?
– Ну, на счет размера ничем помочь не могу. А вот опытом поделиться готов.
У Кларка глаза сразу стали… глазищами! То ли от неожиданности, то ли от страха.
А, может, и от предвкушения.
– Я-а-а-а… Не знаю…
– Да это я уже понял. Потому и объясняю так подробно. Начни, пожалуй, с поцелуев.
У Кларка почему-то пересохли губы. А вот у Лекса нет. И язык – влажный… мягкий… нежный… дразнилка! Так приятно облизывает каждую губку! От накативших ощущений у Кларка даже дыхание перехватывает. Вот только глоток кислорода он почему-то решает сделать через рот. И туда тут же врывается язык друга. Ну да, лучшего друга. Просто великолепного друга!
А рука Лутора опускается вниз, поглаживает живот, подразнивает волоски на лобке, властно ложится на член. Да! Вот это настоящий друг: при любых обстоятельствах в первую очередь думает о ближнем.
Лекс тем временем ненавязчиво, незаметно как-то опустил Кларка на полку и потянулся к эфирному маслу, которое они перед этим добавляли на камни. Что там у нас? Ах, ну да, мускатный шалфей – самое то! Еще б имбиря… ну да ладно, фиг с ним!
Один палец…
– Ай!
– Расслабься!
– Лекс!
– Не будь эгоистом, Кларк! Как ты можешь требовать от мисс Лэнг то, на что сам не способен?
– Рожать я тоже не способен!
– Вот и хорошо! Обойдемся без кондомов!
Второй палец. Уже?
– Может… не так быстро?
– Может, я просто еще раз тебя поцелую?
– Тоже вариант.
Этот рот сведет его с ума! Без всяких красных криптонитов! Что может какой-то булыжник по сравнению с этой «змеей»?
Или вот этой «змеей»…
– Это уже?..
– Да, уже. Ты молодец, Кларк. Мой смелый мальчик. Отважный малыш. Любопытный ты мой…
– Кончай болтать! Займись делом!
– Черт, Кларк, почему я не могу на тебе жениться?!
Это чувство… Наполненности… Завершенности… Единения…
И когда Лекс начинает двигаться Кларку почему-то вспоминается реклама карамели. Тягучей карамели. Из него. В него. Внутрь. Наружу.
Карамельно-сладкий вкус греха. Запах греха. Вид греха. Да, вот так и выглядит Грех – как кончающий Лутор. Довольный, объевшийся карамелью Лутор.
Берущий у него в рот.
Черт! Оказывается, он всё это время не туда его целовал! Вот куда надо-то было!
– А-а-а-а-а-а!!!
– Да, кстати, Кларк, лучше, чтобы первым испытывал оргазм активный партнер. Это не эгоизм, просто понимаешь, после разрядки анус самопроизвольно сжимается, и дальнейшие фрикции могут быть для него болезненными. А еще в конце анальный секс стоит закончить прохладным бассейном. Чтоб сфинктер вошел в тонус. Ты меня слышишь, Кларк?
– Угу.
– А слушаешь?
– Не-а.
– Может, тебе записать?
– Лучше повторить. Наш опыт. Вот завтра Лана уедет с классом на экскурсию, и ты мне еще раз всё подробненько так повторишь…

URL записи

@темы: Архив dora_night_ru

---

Фандом "Тайны Смоллвиля"

Грешные благие желания – 1

Наказания, назначаемые в припадке гнева, не достигают цели.
Иммануил Кант

Не вправе наказывать ребенка тот, кого ребенок не любит.
Джон Локк

В чем Лекс провинился в тот раз, уже не помнили ни сын, ни он. Зато он на всю жизнь запомнил то наказание. Кару небесную!
Теперь-то Лайонелл знает, что та ерунда, из-за которой он вызверился на сына не стоила этого ада. Действительно ерунда – разве что-то серьезное можно доверить 12-летнему мальчишке? Но Лайонеллу важен был не результат, а сам факт сыновнего повиновения. Акт дрессировки, так сказать.
Который Лекс безбожно провалил.
В солдатиков ему поиграть, видите ли, приспичило! Чертов мальчишка!
На работе страшная запарка, дома – сплошное западло. Жена не дает уже второй месяц. И на стороне не погуляешь: засекут ее детективы и всё – прощай половина состояния. Наверняка, именно этого она и добивается, дрянь этакая! Еще и сына против него настраивает: совсем щенок от рук отбился.
И Лайонелл сорвался.
– Снимай штаны.
– Папа…
Страх. Почти паника в огромных детских глазах.
Да как он смеет демонстрировать подобные эмоции? Он ведь Лутор, мать его! И его вместе с нею!
– Снимай. Штаны. Иди. Сюда.
Я отучу тебя перечить старшим. И научу слушаться отца. А еще – держать эмоции при себе. Держать лицо.
Даже если для этого придется пороть пацана каждый день. Хотя, видит Бог, дел у него и так по горло, трудно будет найти в его графике место для ежедневного «общения» с сыном. Но, в конце концов, дети ведь превыше всего. Разве не так он сам всегда говорит? Значит, придется изыскать пару минут. Или даже полчаса. Хотя здесь, пожалуй, и за сутки непрерывной работы всю дурь не выбьешь. Ишь, стоит, дрожит!
Да Лутор ли это, Господи? Может, Лиллиан ему байстрюка подсунула?
Гнев – на жену, которая отказывает ему в элементарном, на этого труса, который не в состоянии сдерживать дрожь, на самого себя, воспитавшего подобного наследничка – жуткий гнев взрывается в Лайонелловой груди.
– Ну, иди же сюда, мой милый.
Лайонелл садится на кровать. Шикарная, французская. С инкрустацией из слоновьей кости. Супружеское ложе, между прочим. А ему здесь уже второй месяц одни мозги «любят».
Лекс в одной рубашке подходит к отцу. Шаркая как 90-летний старик. Для чего я тебя, уродца, на танцы отдавал? Чтоб ты мне тут калику перехожего корчил?
– Ложись на живот, – командует Лайонелл. Всё равно ведь сам не додумается. Недогадливый он у него. Будто и не Лутор вовсе.
Недогадливый, но складный. Чем-то неуловимо напоминает Джоша. Славного, милого Джоша. Соседа по трущобам. Как же Лайонелл мечтал его трахнуть! Ему, 13-летнему, было лестно завалить 15-летнего симпатягу-девственника. Мой милый пастушок. И всё почти получилось. Вот только чертова мамаша приперлась так не кстати. Он ей тот свой облом и на смертном одре припомнил. Ее одре, разумеется.
А когда Лайонелл приехал домой на следующие каникулы, малыш Джош уже не обитал по соседству. Какие-то отморозки «трахнули» его раньше Лайонелла. И всё, что оставалось юному Лутору – твердить как мантру, что это дождь, и вовсе он не плачет. Подумаешь, еще один изуродованный малолетний труп нашли на их помойке. Чай, не последний. Жаль только, что дальше поцелуев дело у них так и не зашло. И воспоминания о любимых Джошевых мятных конфетах – вот и всё, что осталось от 15-летнего парня. Красивого, как картинка из Лайонеллового учебника. Пасторальный пастушок. В штанишках мятного цвета.
Ну, ничего, на этот раз ему никто не помешает. Фиг кто без спросу войдет в хозяйскую спальню. А женушка сейчас в городе. Он точно знает: охрана уже отчиталась.
Лекс бочком приближается к разгневанному отцу. Недетским усилием воли давит отчаянный всхлип. И осторожно опускается животом на отцовские колени.
Лайонелл пару минут смотрит на худенькую мальчишечью спину и решительно сдвигает сына так, чтобы Лексов зад оказался бы точно между его ног.
Лексу так не удобно: равновесие нарушено. Да и слабые руки не держат совсем. А ноги так и норовят оторваться от пола. Он пытается устроиться поудобней. И вздрагивает, когда отец вдруг резко смыкает колени. Сдавливая Лексов пенис. Ой! Лекс испуганно замирает. Шерстяная ткань отцовских брюк – это, конечно, не мыльный кулак…
Это даже круче.
Лекс в ужасе зажмуривается. Черт. Чертчертчертчертчертчерт! Если этот чертов отросток посмеет набухнуть, окончательно опозорив перед родным отцом, – он собственноручно отрежет его садовыми ножницами.
Отцовская ладонь тяжело опускается на детские ягодицы.
Да нет, уже не детские. Уже округлые. Упругие (видно этот трус часто бегает от более крутых приятелей). Будто бархатные.
Когда Лекс случайно задел его член, Лайонелла словно током прошибло. Колени он стиснул чисто инстинктивно. И даже не сразу понял, что сжали его ноги. А когда понял…
Джо-о-ош…
Впрочем, нет. Это не Джош. Это его сын. И его прелестная попка.
Лайонелл сам себя не понимает. Не верит собственным желаниям. И от этого злится еще сильнее. А злость выплескивает в удары.
Шлепок. Второй… Десятый…
Лекс точно отрежет этого уродца. Потому что он встал. Вот взял и встал, чтоб его! И даже у Лекса не спросил «а можно ли?». А стоит ли? Вставать.
Мальчик едва не разрыдался в голос. Нет, нельзя. Слабость непозволительна Луторам. А слезы – слабость. Вот отец, наверное, никогда в жизни не плакал. Никогда-никогда.
Но как тут не захныкать по-девчоночьи, когда этот… этот… фаллос – чтоб его! – наливается всё сильнее и сильнее. И Лекс не может ничего с этим поделать. Боль от шлепка заставляет его вздрагивать. А трение о костюмную ткань действует на этого предателя самым позорным образом.
Ягодицы горят – от боли. Член пульсирует – от удовольствия. Лицо горит – от стыда.
Какой причудливый коктейль. Но только для детей старше шестнадцати.
Лайонелл тоже горит. Также как его душа будет гореть в аду. За то, что был плохим сыном. И просто хреновым отцом.
За детскую эрекцию, которую сжимает сейчас ногами.
И за жар собственного члена, конечно, тоже.
Он старается сдвинуть Лекса подальше, на самые коленки. Чтоб сын не почувствовал. Не почувствовал хотя бы это. Того, что мальчишка сейчас чувствует, и так выше крыши. Хотя крыша Лайонелла уже давно где-то в Монтане.
После двадцать второго удара Лекс больше не может сдерживаться. Он вскрикивает. И тут же закусывает губу. До крови.
Но отец всё равно услышал.
Шлепки прекращаются. Отцовская ладонь ложится на разгоряченную кожу. Узкая ладонь с длинными пальцами. На среднем пальце – печатка. Лекс видел ее сотни раз. А сейчас чувствует. Ощущает каждой клеточкой тела.
Рука медленно скользит вверх. Оглаживает правую ягодицу. Переходит на левую. Вниз. Плавные нежные поглаживания. Раздраженная кожа отзывается болью. Но душа… Детская душа просит ласки. Отцовской ласки.
Пусть даже такой.
Отец никогда раньше не гладил его просто так. Он даже обнимает его, только если позирует репортеришкам. А вот сейчас…
Ладонь соскальзывает вниз. И средний палец случайно – конечно, случайно! – упирается… почти туда! Как раз посредине между членом и анусом. Упирается и напирает.
Его первый настоящий оргазм. Лекс орет.
И теряет сознание.

Лайонелл осторожно укладывает сына на постель. Супружеское ложе, между прочим. Плевать. После того, что случилось в этой комнате сегодня – ему на всё плевать. Работа, жена – это всё ерунда. Дети превыше всего.
Его сын.
Его…
Лайонелл осторожно, мягко так проводит рукой по члену сына. Собирая в кулак детскую сперму.
А потом облизывает ладонь. Вылизывает каждый палец. Пока вторая рука хозяйничает в штанах. И всё это – не отрывая взгляда от сына. Вместе с его спермой он впитывает в себя каждую черточку его лица, каждый изгиб тела. Каждую венку детского члена.
Оргазм накрывает его, как цунами. Блядь!
Впрочем, нет, ни одна блядь не дарила ему такого удовольствия.
Почему?
Это ведь ребенок. Это ведь его сын. Его плоть и кровь.
Так почему же запах его желания будит в нем такую жажду? Почему эти выпирающие птичьи косточки так и манят прикоснуться? Почему он? Откуда вы вообще взялись, такие желания?
Лайонелл до боли в челюсти впивается в покрывало зубами, стараясь заглушить глухой стон отчаяния.
Не стоило ему будить это лихо. Но теперь уже поздно. Слишком поздно плакать по Лексовым волосам, коль Лайонелл уже потерял голову.
Ну и кого ты, старый дурак, тут наказал? Лайонелл и сам не знает.
Но больше он никогда не поднимет на сына руку.
Слишком велик соблазн.

URL записи

Грешные благие желания – 2

– Привет. О чем спорите?
– О, Кларк, – Лана смущенно улыбнулась и попыталась спрятать за спину какой-то журнал.
– Привет, Кларк, – Хлоя напротив смущенной совсем не выглядела. – Да так, обсуждаем одну теорию. Будешь нашим наглядным пособием?
Хищный блеск в глазах лучшей подруги заставил Кента насторожиться.
– Ну… А что за теория?
– Не обращай внимания, Кларк. – Смущающаяся Лана такая милая. Причем всегда. – И вообще нам пора на биологию.
– Да брось ты, мистер Триккер всегда опаздывает, – а вот настойчивая Хлоя порой раздражает. – Соглашайся, Кларк. Ты – наша последняя надежда.
– Ну, если это ненадолго… Я обещал отцу не задерживаться сегодня после школы.
– Кларк, – предостерегающе начала было Лана.
– Да это минутное дело! – перебила подругу Хлоя. – Да можем хоть счаз…
– Мы обсуждали длину мужских членов! – в отчаянии выпалила Лана.
Причем от волнения она слегка не рассчитала громкость. И теперь на них пялилось полкоридора. Хорошо хоть урок уже начался и ребят не так много. И краснеющая Лана тоже хороша. Даже если краснеет вся – до кончиков ушей. Впрочем, Кларк что-то такое уже…
Погодите-ка! Чего они там обсуждали?!
– Хлоя, ты что… хочешь… мой?!
– Ну, не совсем длину. Скорее соответствие. Мы тут вычитали, что, по данным исследований испанских ученых, длину и ширину полового члена с вероятностью 99% можно определить по большому пальцу руки. Чем длиннее большой палец левой руки, тем длиннее достоинство. А чем шире подушечка пальца, тем шире пенис. Ну, и возникли сомнения. А ты же знаешь, у нас даже отцов нет, чтоб эту теорию проверить. Не к директору же Свону нам идти, – и Хлоя просительно уставилась на друга.
Вот уж кому вечно надо всё знать. Чертова репортерская черта! Репортерская…
– Ты об этом статью случаем писать не собираешься?
– Ну, Кларк!
– Не хочу я, чтоб ты писала о моем члене!
Теперь уже громкость не рассчитал Кент. Оставшиеся ученики кинулись из коридора чуть ли не через окна.
– Знаешь, Хлоя, я тоже против, – неожиданно вступилась за друга Лана. – Это же каждый раз, когда он будет подавать нам руку, мы будем вспоминать о его… длине, – последнее слово девушка почти прошептала.
Судя по виду Салливан она была бы не прочь обзавестись подобными воспоминаниями. Но порою перед тандемом «лучший друг + лучшая подруга» пасуют даже будущие обладатели Пулитцеровской премии. Похоже, это как раз тот случай.
– Ну ладно. Свою длину можешь оставить при себе. Когда там у тебя следующая тренировка?
Вот влип. И что ему стоило просто пройти мимо?

Это будет ему дорогого стоить. Если парни заметят, что он пялится на их члены… Ну, ничего, он выставит Хлое счет.
Черт, если б еще можно было приложить их руки к членам! А, может, и не стоит. А то Кларку от слишком долгого и пристального разглядывания членов как-то… не по себе. Какое-то странное чувство в груди… и в горле… Першит как при бронхите, когда откашляться не можешь. Сам-то Кларк не болел никогда, но отец часто жалуется. Обычно мама дает ему теплое молоко с медом. Но от тяжести внизу живота молоко Кларку вряд ли поможет...
Черт, да только хуже сделает! Потому что молочная пенка на губах слишком похожа… похожа на… Мать твою! Хотя здесь скорее отца.
Дурацкое воображение. Ублюдочные ассоциации.
Кларк выскочил из душевой, как ошпаренный.

Под утро, часа в четыре, Кларк осторожно прокрался в гостиную, заклиная всех богов, чтоб родители не проснулись в ближайшие полчаса. Тихонько вставил в видеоплеер кассету, убавил на минимум звук. И со смесью страха и предвкушения нажал «Play».
Полчаса не понадобилось. Уже через пять минут он также осторожно вытащил кассету, убрал за собой и кинулся в душ.
Дрочить на гейское порно, купленное сегодня в Метрополисе после школы.
Ну ты и влип, брателла. Что твоя миссия – покорить землян, так это фигня. Найти себе парня в консервативном Смоллвилле – вот это проблема.

URL записи

Грешные благие желания – 3

– Мистер Триккер совсем сбрендил: тащить нас в лес, только чтобы посмотреть на какую-то дурацкую личинку, которую мы и на картинке в классе могли бы отлично рассмотреть!
– Да ладно тебе, Пит. Зато прогуляемся, – Кларк ободряюще хлопнул друга по плечу. И тут же отдернул руку, будто обжегшись.
Черт! С тех пор как он осознал свою ориентацию каждое спонтанное прикосновение к парню провоцирует у него жестокий приступ самокопания. А не является ли часом то, что он поддержал под локоток споткнувшегося Тейлора – актом сексуального домогательства с его стороны? У него уже от подобного психоанализа башка трещит. Может, стоит объявить о своей ориентации публично? И пусть башка трещит у парней, к которым он прикоснется. Соблазнительная идея. А то он скоро невротиком станет.
И ведь не сказать, что кто-то из знакомых его привлекает. Вот на Пита, к примеру, у него точно не встанет. И только не надо о расовой дискриминации! Просто он ему как брат. Даже ближе, чем Лекс. А вот Лекс… Тут стоит подумать. А, может, и не стоит. Лекс точно не по этой части. Вон у него сколько баб. Стервы!
А еще Лекс всегда улыбается так, будто видит друга насквозь. Да, точно – лучше не думать о Лексе! Он может догадаться о его грязных больных фантазиях. А есть вещи, которые о своих друзьях лучше не знать. Суперсилы и гомосексуализм – как раз из их числа.
– Эй, Кларк!
Кент и Росс резко обернулись. Ну вот и Лутор, легок на помине.
– Вот черт! А он-то здесь что забыл?
Пит даже не пытался скрыть раздражение: до сих пор ревнует Кларка к Лутору.
– У него сейчас и спросим. Привет, Лекс, – Кларк шагнул на встречу старшему другу, инстинктивно стараясь оградить Лекса от Пита. – Что ты тут делаешь?
– Присматриваю участок для нового строительства.
– А что, вы разве еще не весь Канзас скупили?
– Пит!
– Извини, Кларк, пойду догоню класс. Полюбуюсь на личинку. Уверен, она посимпатичнее некоторых… людей.
Кларк смотрел вслед стремительно удаляющемуся другу со смесью злости и жалости. И раздражения. Ну сколько можно? Ему надоело быть вечным рефери. Не может найти с Лексом общий язык – так пусть молчит. Молчанье – золото. И сэкономленные нервы.
– Прости, Лекс. Мне правда жаль.
– Не обращай внимания, Кларк. Я уже привык, – Лекс улыбнулся, но как-то грустно.
А Кларк поймал себя на мысли, что к такому невозможно привыкнуть. Даже если ты – Лутор. Особенно – если ты гордый, сильный Лутор.
– Давай я провожу тебя до машины, – Кларку отчаянно захотелось сделать для друга что-то хорошее. Может, опять столкнуть его в реку? А потом сделать искусственное дыхание… Тьфу ты, черт, опять его куда-то не туда несет!
– А ты разве не собираешься любоваться на личинок?
– Я лучше полюбуюсь на твою новую машину.
А вот Лекс поймал себя на мысли, что у Кларка – божественно-убийственная улыбка. Ну то есть не спрятаться, не скрыться. Его вчерашняя сделка с Симпсоном – это так, легкое хулиганство. Настоящее преступление – быть таким красивым, как этот наивный деревенский мальчишка. Невинный. Он слишком невинный, чтобы играть в твои игры, – вынужден был напомнить себе Лекс.
– Если хочешь, могу дать поводить.
Кларк досадливо скривился:
– Нам еще лабораторку по биологии писать. Может, завтра?
– Можно завтра. Можно послезавтра. Мой дом всегда открыт для тебя, Кларк. Я рад тебя видеть в любое время.
Интересно, а будет ли Лекс также рад его видеть в любое время в любом уголке своего дома, если узнает, что друг – как небо над Монтаной?
– Лекс… А что если?.. Что может встать между нами?
– Между нами? О чем ты? – Лутор смерил друга фирменным пристальным взглядом. – Да наша дружба крепка, как… – на этом месте Лекс споткнулся. Буквально. И Кларку в очередной раз пришлось поддерживать парня под локоть. – Вот черт! Спасибо, Кларк. Здесь стоит лучше смотреть под ноги. Я хотел сказать, что наша дружба крепка, как камень. Вот этот, к примеру.
Лекс поднял камень, о который споткнулся, и начал вертеть его в руках. Этот булыжник поглотил всё его внимание, он даже не заметил, что Кларк продолжает держать его под руку.
– Интересный минерал. – Раскат грома заставил юного миллионера оторваться от своей новой игрушки. – Будет гроза.
– Да, точно будет, – Кларк хмурился, явно думая о чем-то своем. – Лекс, я думаю, ты должен знать…
Вот в эту секунду их и ударила молния.

От удара молнии у Кларка потемнело в глазах. Последнее, что он запомнил: как раскаляется добела камень в Лексовых руках. Кажется, друг вскрикнул и выронил каменючку… Но этого Кларк уже не видел. А когда зрение к нему вернулось, он смотрел в панически распахнутые голубые глаза.
В свои панически распахнутые голубые глаза.
– Какого хрена?!
Это определенно его голос. Озвучивает его же мысли. Но он ведь и рта не раскрыл!
– Кларк?
– Лекс?
– Что за хрень тут творится?
– Спокойно! Мы во всем разберемся!
– Мы махнулись телами! Будто герои какой-то долбанутой комедии! О каком спокойствии ты говоришь?!
Это было странно, но Кларк и вправду чувствовал себя спокойней, чем должен был бы. Кажется, у этого тела нервы покрепче.
– Мы всё исправим, Лекс. Я уверен, – Кларк попытался успокаивающе погладить друга по плечу.
Лекс раздраженно отмахнулся…
Очнулся Кларк уже в кустах. На склонившемся над ним лице – его лице – четко читалось: «Какого хрена?», хотя губы и спрашивали: «Как ты, живой?»
Кларк понял, что сейчас ему придется объясняться не только по поводу своей ориентации.
И предпочел грохнуться в обморок.

– О боже, что у вас произошло?
– Мама? – Кларк с трудом разлепил отяжелевшие веки. Чтобы увидеть, как мать обнимает его – стоящего в дальнем углу палаты.
– Лекс, как ты?
Мама называет его… Ах, ну да! А Лекс, судя по выражению лица, еще и не так его назовет. Может, стоит попытаться впасть в кому? Не, Лутор его и с того света достанет. Толку оттягивать агонию?
– Я собирался тебе сказать. Честно, – попытался Кларк убедить и его, и себя.
– Честно? Честно?! Да такого понятия нет в твоем лексиконе!
– Мальчики! – Марта как всегда берет на себя роль примеряющей стороны.
– Во что ты опять втянул моего сына? – а вот у Джонатана Луторы всегда хоть в чем-нибудь, да виноваты.
Лекс ехидно ухмыляется: так непривычно чувствовать мистера Кента на своей стороне – да еще против Кларка. И он просто не может сдержать злорадства:
– Да, во что ты нас опять втянул?
– Я?! Это ты вцепился в тот камень!
– А ты полез ко мне обниматься! Ничего б не было без физического контакта!
Кажется, Кларку пора подвинуться: пожалуй, папе стоит прилечь рядом.
– Ты лапал моего сына?!
Почему-то именно этот момент показался Кларку подходящим:
– Мистер Кент, ваш сын – гей.
– Да как ты смеешь…
– Лекс, как ты можешь…
– Что, правда? – а чего это Лекс так облизывается? Кстати, раньше Кларк не замечал, какие у него губы оказывается… блядские. Как у того парня с кассеты… Как же его? Кажется, какой-то русский… Точно – Мэттью Раш! А вот у Лекса губы…
…будут сейчас разбиты, если тот не перестанет довольно лыбиться и не встанет на защиту собственного тела!
– Папа, я – гей!
Вот с таким же видом, помнится, отец Лекса объявлял о закрытии завода. Издевательская доброжелательность.
– Что?
– Кларк!
– Ну, так получилось. Вы же не бросите меня из-за этого, правда?
Кларк и не знал, что умеет так смотреть: будто он уже испытал все тяготы земной юдоли и познал саму Вселенскую Скорбь. Такого, пожалуй, не выдержал бы даже Лайонелл, куда уж его маме?
– О, Кларк, дорогой! Ну что ты!
– Сынок… – на отца больно смотреть.
– Всё образуется, милый…
– Ну, что ж теперь…
– Найдешь себе какого-нибудь милого парня…
– Да, милого, – многозначительный взгляд на тело Лекса из-под злобно прищуренных век.
Никогда еще Кларку не хотелось так двинуть Лутору в нос, как в тот момент, когда эта зараза припала к маминой груди. Да она ж тебе в матери годится, сволочь! Она и мне в матери годится! Отлепись от неё. Пока я сам тебя не утешил!
– Кла-а-арк, – предостерегающе тянет застрявший в чужом теле криптонец. – Нам надо поговорить.
– Конечно, Лекс. Ты же знаешь, как я люблю разговаривать с тобой. Откровенно.
– Джонатан, Марта, вы не могли бы…
– Что с моим сыном?
Блядь! Вот только Лайонелла Лутора тут и не хватало!
– Лекс, как ты?
– Я… Да… Всё… всё в порядке, ми… папа, – последнее слово Кларк из себя буквально выдавливает. И, поднимая глаза, наталкивается на презрительно-почти-ненавидящий взгляд, которым смотрит на отца Лекс.
– С ним всё в порядке, мистер Лутор, – он так естественно называет отца «мистер Лутор», что Кларку становится не по себе.
– В этом вопросе я больше доверяю квалифицированным специалистам, мистер Кент, – теперь уже черед Лекса испытывать на себе родительское презрение отца лучшего друга. Хотя, по его виду, не скажешь, будто оно его задевает. – Я забираю тебя домой, Лекс.
Похоже, Лекс не собирается спорить. То ли не торопится никуда, то ли просто слишком хорошо знает своего папочку, чтоб с ним пререкаться.
– До завтра, Кларк. Я зайду с самого утра, – и выходит. Будто ни секунды лишней не желает провести с отцом в одном помещении.
За ним следом стремительно выходит и Джонатан. А вот Марта задерживается в дверях:
– Выздоравливай, Лекс. Поправляйся скорее.
– Обязательно. Спасибо, мам… рта.
Черт, стоит последить за своим языком.
– Всё будет хорошо, сынок. Я о тебе позабочусь, – Лайонелл нежно проводит его по щеке. Вот Джонатан никогда с ним так не нежничал. – Я присмотрю за тобою.
А Кларк вдруг ловит себя на мысли, что никогда раньше не замечал, какие длинные у мистера Лутора пальцы. Также как и?..

URL записи

Грешные благие желания – 4

Конечно, Лайонелл и не думал носиться с пострадавшим сыном, как носилась бы, к примеру, Марта. Он вообще старался не прикасаться к нему лишний раз: к машине Кларка вывезла в кресле медсестра, в машину помог сесть водитель.
До замка ехали в гробовой тишине: будто Лутор и не сына, а труп его домой везет. Лимузин, конечно, машина шикарная, широкая, но Кларк и представить себе не мог, что в ней можно сидеть так далеко друг от друга. Впрочем, Лекс с отцом вообще далеки друг от друга – в этом парень уже успел убедиться.
В замке Лайонелл сдал «сыночка» с рук на руки прислуге и смылся по-тихому решать какие-то свои дела.
Лежать в спальне Кларку быстро наскучило. Поэтому Кларков мозг предложил «новому» телу прогуляться. Тело послушалось. Несмотря на довольно серьезные травмы, напоминающие – а точнее не дающие забыть – о себе ноющей болью, новое тело вызывало у Кларка чувство иррациональной эйфории. Чужое сердце почему-то билось… чаще… и громче… волнующе… будто что-то пыталось сказать. «Слушайся своего сердца, малыш, когда-нибудь оно замолчит навеки». Он никогда не понимал смысла этой фразы. Наверно, оттого что его сердце вряд ли когда-нибудь замолчит навеки. А вот это сердце…
О господи, сколько раз Кларк вытаскивал – зубами вырывал – друга из лап смерти? А сейчас вот пришло осознание, что он не всемогущ. Он не спас Райена. А когда-нибудь не спасет Лекса.
От этой мысли его буквально скрутило. Кларк кинулся из спальни, наплевав на ушибы и вывихнутое запястье. Синяки и вывихи – это фигня. Это пройдет. Заживут. А вот как сбежать от собственной дури? От дури, которая уже некролог Лексу накатать успела. Да иди ты на фиг! Он еще всех нас переживет! Усекла, зараза?!
А пока стоит отвлечься. Телек посмотреть. Книжку почитать. В инете полазить. О, точно! Что там Хлоя плела про длину мужских членов?
Для начала Кларк узнал, что «…длину можно измерить у стоящего индивида, когда половой член находится параллельно полу. Половой член измеряют по верхней поверхности от основания члена до его конца. Результаты признают неточными, если измеряли вдоль нижней поверхности полового члена, если индивид сидел или был наклонен…» Потом выяснил, что «…для того, чтобы провести точное измерение, половой член должен быть в состоянии полной эрекции…» Кинув беглый взгляд на иллюстративный материал, Кларк понял, что, пожалуй, уже можно мерить. Уже даже встал и молнией вжикнул… И тут до него таки дошло чей член он собирается мерить.
До этого Кларк и знал, что способен так материться. А ведь он считал себя милым воспитанным мальчиком.
Мысли об измерительных операциях были сосланы в ссылку. Куда-нибудь в Сибирь. По крайне мере, не ближе чем на Аляску.
Наконец, была найдена и статья, поведавшая Кларку, что «о длине пениса говорит длина большого пальца левой руки, а о ширине мужского достоинства – размер подушечки того же пальца». Не, ну реально, это надо проверить!
– С каких пор тебя интересует длина чужих членов, Лекс?
Черт! Всё-таки отсутствие суперслуха – это минус. Зато это тело не краснеет – это плюс.
– Это исследовательский интерес, папа.
Лайонелл склонился над монитором, упершись левой рукой в стол. Как раз возле Кларковой руки. И почему-то прямо напротив Кларковых глаз.
Черт! Черт! Черт! И почему он не может оторвать взгляд от этой чертовой руки? Не такие уж и большие у него пальцы…
Блядь! О чем ты, чтоб тебя за ногу, думаешь, Кларк? Это – отец твоего лучшего друга. Он и тебе в отцы годится. И даже не смей представлять себе его член…
Не думайте о белой обезьяне. И об обезьяньем члене не думайте тоже. Потому что возможности ваших тел не безграничны – даже если это тела Луторов. Поэтому оторви взгляд от его руки – оторви, я сказал! – встань и как можно спокойней выйди из комнаты.
Лайонелл проводил сына жадным взглядом. Конечно, он заметил, как Лекс смотрел на его руку. Он вообще вел себя… Будто провоцировать отца вздумал. Сначала в больнице, когда Лайонелл, не удержавшись, таки к нему прикоснулся – странная такая реакция, нехарактерная совсем – теперь эти глупые статейки в интернете, рассчитанные на школьниц. И главное – этот взгляд.
«Папа, значит? А ты хоть осознаешь, что называешь меня "папой" только если что-то выводит тебя из равновесия? Например вот, мысли о моем члене…»

Да, всё-таки нервы у этого тела покрепче, чем у криптонского. Наверно, всё дело в долгой практике. А, может, в генах.
А еще это тело сильнее его. Ну, если не брать в расчет суперспособности, конечно. Он помнил, как это было, когда на солнце наблюдалась странная активность. И когда махнулся силами с Эриком. Конечно, работа на ферме – тренировка покруче спортзала. Но для криптонского тела те нагрузки нагрузками как раз и не были. Наверно поэтому без способностей он и был… слабым. А Лекс был сильным. И осознание того, что Лекс – при равных возможностях – сильнее его… Ух, аж мороз по коже! Но это так волнующе! Так будоражит. Заводит даже.
А еще Лекс гибкий. И красивый. Красивый именно человеческой красотой. Совершенство, сотканное из маленьких (не сразу заметных) несовершенств. У него нет классической красоты Кларка. И он совсем не римская статуя. Он – особенный. Уникальный. Он…
Это он.
А еще он его лучший друг. Сменивший за год две жены. А если ты, Кларк, хочешь стать третьей – пора б тебе задуматься о смене пола. Или отыскать тот камушек и погулять в грозу под ручку с Ланой. А что? Лекс давно на нее заглядывается. У-у-у, прибил бы! Не знаю кого, но точно прибил бы!
Похоже, ему стоит прогуляться. Долгие прогулки способствуют укреплению нервов.
Но не способствуют восстановлению сил после полученных травм. Он это понял, еще и до порога не дойдя. На второй этаж пришлось почти ползком ползти. Насколько сильное б не было у Лекса тело, сейчас оно нуждается в отдыхе. И заботе со стороны теперешнего, хм, «арендатора». Поэтому не корчь из себя героя, а обопрись об стеночку. А теперь шажок… еще шажок… В глазах не темнеет, нет… Это просто перебои с электричеством… Завтра Лекс придет и всё починит. Он же обещал: прям с самого утра.
Всё было бы неплохо, но стена прерывалась дверями. И одна из них оказалась-таки не заперта. И почему-то именно спальня Лайонелла. А еще у Кларка почему-то именно в этот момент прояснилось в глазах. Лучше б и дальше темнело. Потому что отец Лекса вовсе не газетку на ночь читает. И не читает вовсе. И даже не он, а ему. Ну, зато теперь ты, Кларк, знаешь, как выглядит минет в живую.
– Простите, что помешал…
– Лекс, что случилось? На тебе лица нет.
А на тебе штанов. Но лучше не будем уточнять.
– Наверно, мне стоило остаться в больнице…
Тогда вид Лайонелловского члена не стоял бы сейчас у него перед глазами. В глазах опять потемнело. И от этого картинка стала только четче.
Кларк на ощупь попытался выбраться из комнаты. И тут же почувствовал на себе чьи-то руки. С длинными такими пальцами. Чьи-то. Да знаешь ты отлично – чьи, не придуривайся!
– Давай я помогу тебе дойти до кровати. Осторожно, порог. Вот так, не торопись… Еще чуть-чуть…
Кларк точно гей. Уже без всякой надежды на исправление. Еще и заразный к тому же. Побыл в чужом теле полдня – а это тело уже колотит от гейских желаний. Просто эти руки… обжигают… даже сквозь ткань… И дыхание – прямо в ухо… Мурашки по телу… Да что там дыхание? Сам голос! Откуда у Луторов такие голоса?
Кларк пытается отстраниться. Но Лайонелл только сильнее прижимает к себе. Почти смыкает в кольце объятий. И так легко представить… Как в тех фильмах… Блядь, где же эта чертова спальня?!
С каким облегчением он валится на кровать!
– Спасибо, папа. Можешь возвращаться к своему проституту!
Кларк сам не понимает, откуда в нем столько… ревности? Ему ведь никогда не нравился Лайонелл! Но почему-то этот факт только сильнее его заводит.
Почему? Почему? Почему?! Сплошные вопросы. И ни намека на ответы.
– Похоже, тебе не понравилось зрелище. Хотя… – те самые длинные пальцы ложатся на ширинку. И Кларк только сейчас в полной мере осознает, насколько возбужден. – Может, и понравилось. – Смешок. И легкое поглаживание – там.
– Убирайся!
«Это отец Лекса! Отец Лекса! Отец Лекса!»
Тогда откуда сбившееся дыхание? И почему тело так льнет к чужой руке? Почему так выгибаются бедра, стараясь продлить контакт?
– Точно понравилось, – в голосе Лайонелла отчетливо слышна усмешка. – И, похоже, ты ревнуешь. Кто б мог подумать? Я вот, например, думать даже не смел. Но ты хочешь меня, правда, Лекс?
Лекс! Точно – Лекс! Подумай о Лексе! О своем друге… красивом друге…
Нет, не думай о Лексе. Вообще не думай – раз не умеешь!
Сдержать стон Кларку не удается. Досады или желания – он и сам не может разобраться. Да и какая разница? Всё равно Лайонелл всё истолкует по-своему.
– Хо-о-очешшшь…
«Я много кой чего хочу! – хочется крикнуть Кларку. – Новый трактор для отца, новое платье для мамы, новый баскетбольный мяч для себя… Мир во всем мире – тоже вариант!»
И горячие губы на своем члене.
О-о-о! К черту мыльный кулак! Да он с этими губами и рядом не стоял.
У Кларка это впервые. Ему не с чем сравнивать. Но сравнивать и не нужно.
Чувство такое, как будто кроме члена в теле ничего больше и не осталось. И в это ощущение Кларк ныряет с головой. И уже не важно – темнеет ли в глазах, потому что веки закрываются сами собой. А из горла рвутся какие-то дикие вопли. И еще руки… руки цепляются в волосы, умоляя не останавливаться.
Головка ритмично ударяется о нёбо. Язык щекочет ствол. Но главное – губы. Кларка будто насаживают на чужой рот. И когда этот рот выпускает его член – хочется взвыть от ярости.
– Так ты хочешь меня? – насмешка исчезла. Голос хриплый, запыхавшийся. И пугающе серьезный.
Кларк чувствует как сквозняк холодит его член. Член, который буквально разрывается от желания. Член, который никогда ему не простит, если он не скажет…
– Да, мать твою! Доволен?!
– Еще нет. Но сейчас буду.
Лайонелл сжимает его ягодицу, просовывает руку ниже. Его палец сначала ласково нарезает круги вокруг ануса, а потом медленно проникает внутрь. Кларка выгибает дугой.
– Какой ты узкий. Когда-нибудь… раньше…
– Нет, – отчаянно мотает головой Кларк.
– О боже!
Лайонелл понимает, что еще немного – и у него сорвет крышу. Он сам сорвется. Похоже, пора учиться летать.
Лутор-старший вставляет Кларку сразу, одним движением входя уже наполовину. Парень кричит. Но не только от боли. Не так уж и переигрывали те актеры на кассете. Лайонелл покрывает тело сына неистовыми поцелуями, шепчет какую-то ласковую ерунду, которую никому раньше никогда не говорил. Потому что ласка и ерунда – ниже достоинства Луторов.
Но сегодня ему плевать. На всё. И пусть жена сейчас переворачивается в гробу. И пусть его самого могут посадить за такое в психушку… Черт, но разве больные видения, насылаемые на него собственным мозгом все эти годы – не хуже любой психушки? Что это, как не полная клиника? Это уже неизлечимо. Это лечится только так. Мечущимся под ним сыном. Пришпиленным к постели отцовским членом. Снова кончившим первым.
И Лайонелл опять, как 10 лет назад, собирает в кулак его сперму… и вглядываясь в каждую черточку… лижет по капле…
Сквозь белесую пелену, застилающую глаза, Кларк смотрит на довольного Лайонелла. Как он облизывает ладонь. Как одна капля падает вниз. В уголок рта. И Лайонелл склоняется за нею. Слизывает кончиком языка. И впивается в губы. Чужой язык хозяйничает у Кларка во рту. Чужое терпкое послевкусие.
Это вкус Лекса, – доходит до Кларка. Тело Лекса. Которое только что оттрахал отец Лекса. Интересно, это можно считать групповухой?
Чужой язык достает почти до глотки, и Кларк наконец-то реагирует на поцелуй, пытаясь вытолкнуть агрессора.
«Он отвечает мне! Мой мальчик! Мне…» От осознания этого у Лайонелла все-таки слетает крыша.
Кларк чувствует внутри горячую струю чужой спермы. Она бьет по стенкам, вытекает вслед за вынутым членом. Вмешивается с его семенем. И внутри, и меж ягодиц – скользко и липко.
Несколько минут оба пытаются отдышаться. Потом Лайонелл встает и идет в душ.
Но когда он возвращается в спальню с мокрым полотенцем, чтоб обтереть сына – тот уже спит невинным сном младенца, перекатившись на сухую половину кровати.
Лайонелл всё-таки осторожно, стараясь не потревожить, обтирает Лекса. Бросает полотенце на пол и забирается в постель.
И впервые засыпает, обнимая самого дорогого для себя человека.

А просыпается от настойчивого стука.
– Пошли вон! – Лайонелл не часто позволяет себе орать на прислугу, но сегодня она приперлась некстати.
Стук замирает. И тут же возобновляется с удвоенной силой.
– Лекс, ты там живой?
Черт, да это же щенок Джонатана! Заявился ни свет, ни заря. И куда только охрана смотрит? Пропускают всех подряд.
– О боже, – сын рывком высвобождается из его объятий и почти вылетает из кровати. – О боже!
Лайонелл с превеликим удовольствием послушал бы эти возгласы немного в ином контексте. Но, кажется, Кентовский переросток сейчас сломает дверь. И судя по паническому выражению лица Лекса тот отнюдь не горит желанием посвящать друга в новую семейную тайну. Впрочем, Лайонелл тоже не собирается ни с кем делиться их маленьким секретом.
– Одну минуту, мистер Кент. Сейчас открою.
Лайонелл нехотя натягивает пижамные штаны, накидывает халат. Краем глаза отмечая, что Лекс тоже кутается в какой-то халат. Затем старший Лутор подходит к двери (хорошо хоть вчера запереть догадался) и не спеша поворачивает ключ.
– Вы выбрали неудачное время для визита, мистер…
Договорить он не успевает, потому что ураган «Кларк» врывается в комнату, едва не сбив его с ног. И цепляется в Лекса так, будто это его умирающая тетушка, причем старушка – единственная кто знает, где зарыты семейные сокровища.
– С тобой всё в порядке? Ты почему не открывал так долго? Осложнений после травм никаких? – вопросы сыпятся из молодого Кента, как из рога изобилия.
Точно тетушка. А к сокровищам смело можно добавить пару магических артефактов.
– Мистер Кент, – пытается Лайонелл привлечь внимание Кларка к своей скромной персоне.
Привлек.
– Доброе утро, мистер Лутор. Рад был повидаться. Заходите еще.
Следующее, что Лайонелл видит – захлопнувшуюся перед ним дверь. Перед ним. Дверь. Чуть не съездившую ему по носу. Вот нахал! Выставил его из спальни собственного сына. Но силен, зараза. Лайонелл морщится, потирая предплечье, на котором наверняка останутся следы Кентовских пальцев.
Ничего, теперь, когда он знает истинные желания Лекса, он сможет вернуться в эту спальню в любое время. Сегодня вечером, например.

– Чего он хотел?
– Узнать как мое здоровье. Ты почему так долго? – «Хотя лучше б ты еще задержался».
– Ну извини. Просто решил вчера прогуляться перед сном, – язвительные интонации Лекса в голосе Кларка – дикое сочетание. – И как-то вдруг, совсем для себя незаметно, очутился в Юте. Причем, куда девалось Колорадо – хоть убей не помню. То есть знаю, что есть такой штат на карте. Как раз между Канзасом и Ютой, но куда он вдруг делся? После этого мне даже пукать было стремно. Вот так пукнешь, откроешь глаза – а ты в открытом космосе. Ты в открытом космосе бывал, Кларк?
– Нет еще.
– Еще, – Лекс хмыкнул. – Оптимистично прозвучало.
– Родители не догадались?
– Твои родители – святые люди, Кларк. И они – меньшее, что должно нас сейчас волновать. Гораздо больше меня беспокоит, чтоб я не прибил тебя и себя по незнанию. Я совершенно не умею обращаться с твоими способностями. И это напрягает, если ты еще не догадался. Я чувствую себя Танталом, ей-богу! Яблоко – вот оно. А наесться – хрен! Твои способности – большой соблазн. И в тоже время – огромная опасность. Для окружающих в первую очередь: смотри, что я сделал с собственным телом! А мои способности – деньги, власть, связи – для меня недоступны сейчас. А я без них как голый…
На этом месте Лекс запнулся. Присмотрелся внимательней к собственному нагому телу, выглядывающему сквозь шелковый халат… Вспомнил, в каком виде уходил отсюда папочка… Окинул внимательным взглядом смятую постель… в каких-то подозрительных пятнах…
– А чем это вы тут на моей постели с моим отцом занимались?

URL записи

Грешные благие желания – 5

– Понимаешь… Хотя, конечно, это трудно понять…
Кларк чувствует, что физически не готов к этому разговору: всё тело ноет и мышцы как ватные. Ему нужно прилечь. Или хотя бы присесть. Впрочем, нет, его задница считает, что сидеть ему не стоит. Стискивая зубы, он с трудом выбирается из кресла, в которое упал минуту назад, и прислоняется к стеночке. Не замечая как темнеют от ярости глаза Лекса, подозрительно следящего за каждым его движением.
– Я и твой отец…
– Манал я отца! – перебивает Лекс его неуклюжие попытки оправдаться. – Меня не он волнует! – и яростно шипит сквозь зубы: – Ты чё, был снизу?!
Кларк хочет сказать, что ему элементарное уважение к старшим не позволило б залезть на отца лучшего друга, но, кажется, манал Лекс и уважение к старшим – когда речь идет об его заднице.
– Ты позволил этому козлу поиметь меня?!
– Не совсем тебя…
– Ты был в моем теле! Так что не вздумай вычеркивать меня из списка участников!
Точно, это всё-таки была групповуха.
Но Кларк не успевает порадоваться новому сексуальному опыту. Как только Лекс начинает говорить, Кларк понимает, что радоваться он теперь вообще сможет не скоро.
– Ты мне врешь… подставляешь меня… подкладываешь под собственного отца… И при этом заявляешь, что я – твой друг! Ты страшный человек, Кларк. Если ты человек… Если ты так поступаешь с друзьями, мне жутко представить – что ты делаешь с врагами. Впрочем, нет, у тебя нет врагов. Ты истребил их как класс. А если какой и завалялся, его срочно пора заносить в «Красную книгу»…
– Прости меня.
– Слушай, тебе самому еще не надоело? Всё время просить прощения. И при этом не каяться. Сколько раз я спрашивал тебя: «Что случилось, Кларк? Как тебе это удалось?» А в ответ только: «Ну прости, так получилось». И всё опять по-новой. Ты раз за разом делал из меня идиота. Ты любишь дружить с идиотами, Кларк?
– Я не мог сказать…
– Да иди ты в пень! Сколько раз ты требовал от меня честности! Сколько раз попрекал недомолвками! Сколько раз моя луторовская натура становилась тебе поперек горла! А сам?! Почему честным должен быть только я?! Почему я, мать вашу, всем всегда должен?! Должен ради семейной чести! Должен за отцовские грехи! За ошибки молодости – опять-таки должен! Должен за свое спасение! И за то, что тебя едва не прибил – снова должен! Почему никто не считает себя моим должником? За банковские отсрочки для твоего отца! За документы для Райена! За лучших врачей для твоей семьи! И за лучших адвокатов для тебя! За то, что столько времени корчил из себя идиота. Думаешь, легко было каждый раз, подбираясь вплотную к твоей тайне, в последний момент удерживать себя на грани? Раз за разом. С моим интеллектом. С моей натурой. Строить из себя идиота. Оправдывая твое доверие. Ты только вслушайся, Кларк – до-ве-ри-е. Которого не было и в помине.
– Лекс…
– Мне нужно прогуляться. Куда-нибудь не ближе, чем в Монтану. К обеду, думаю, вернусь.
– Лекс!
Но он уже один. Наверно, это его судьба – быть одному.
Кларк ненавидит свою суперскорость. Все свои суперспособности ненавидит.
А больше всего он сейчас ненавидит себя.

А еще он ненавидит выпивку. Напиться вообще было плохой идеей.
Прав был отец: алкоголь ничего не решает. Да и как неодушевленный предмет может что-то решать? О как! На философию потянуло. Генетическая память, видать, в нем бурлит.
И просится наружу. Срочно. Вот в эту вазочку, к примеру…

– Эх, хорошая ваза была. Китайский фарфор. XIX век. Теперь таких не делают. Впрочем, я тоже хорош. Знал ведь, какого вандала в своем доме оставляю.
– Ле-е-е-екс…
– Во-о-о-оды, – передразнивает луторовское отродье. – Угадал? На, держи. Не в моих интересах, чтоб ты помер так легко. Я ж тебе еще даже не отомстил.
Кларк жадно пьет и с каждым глотком клянется себе снова и снова: больше никогда – ни при каких условиях – ни в одном теле – ни капли спиртного.
– Вообще-то я вернулся поговорить. Но разговаривать ты явно не способен. Как и раздавать распоряжения моим ученым.
– Я могу… я всё могу… и объяснить могу…
– Сиди уже! Может он! Ты ж даже слово «когерентность» сейчас произнести не сможешь. А уж в сочетании с «интерференцией» оно и вовсе может стать причиной твоей погибели: удавишься собственным языком. Точней, моим языком. И вместо управления трансконтинентальной компанией придется мне осваивать азы агропроизводства.
– Это нужная вещь…
– Да, да, да! Я ж не спорю. Проспись. Придурок.
Но последнее слово звучит почему-то как-то слишком ласково.

Лекс не простил. Просто закрылся. Нацепил свою фирменную кентонепробиваемую маску. И заперся на огромный замок. Он улыбается. Шутит даже. Приносит попить. И треплет друга по плечу.
Но Лекс не простил. Кларк чувствует это. Как чувствует действие криптонита – чувствует даже когда его не видит. А силы-то высасываются. Досуха. Подчистую. И Кларк не знает, насколько у него еще хватит сил.
И хватит ли их вообще.

– По моей гипотезе, между нами произошел электронный обмен наших мозговых процессов. Более сильный разряд – разряд молнии – выбил наши мозговые волны из их привычного электрохимического мирка. В народе в таких случаях говорят «выбил дух». Потерял сознание, проще говоря. Потеря сознания – частое явление при ударе молнией. Но тут вмешался этот забавный камешек, – Лекс вертит в руках свой любимый булыжник. И хоть Кларк и сидит сейчас в уютном кабинетике замка на мягком диванчике – при виде этой каменюки его снова пробирает дрожь. Он будто снова чувствует жар его плавления. – Камень выступил неким электрохимическим катализатором. Проводником. Сначала притянул к себе наши сознания. А потом вернул назад. Слегка перепутав. Как ему это удалось – этот вопрос ты задашь моим лабораторным крысам. Прям завтра с утра. Но если это удалось ему один раз, значит удастся и снова.
– Предлагаешь бегать под дождем под ручку, да еще и с этим булыжником вместо звездно-полосатого знамени?
– Ты недооцениваешь мои лаборатории, Кларк. Уж что-что, а простенькую молнию они нам устроят. Вот с шаровой пришлось бы повозиться, а обычную – запросто. Всё, идем спать.
– Ты вернешься завтра?
– А я и не ухожу, – ехидно ухмыляется Лекс. Лекс в Кларковом теле. Наверно, тот также ухмыляется под красным криптонитом.
– Ты… остаешься?..
– Надеюсь, ты не выгонишь меня из собственного дома?
– Ночевать?
– Скорее блюсти нашу честь. Охранять от папочкиных посягательств.
– Кстати, о папочке… А как мы ему?
– Скажешь, что после сегодняшней ночи отчетливо понял, что тебе нужен любовник помоложе. И выбрал меня. Учитывая, сколько мы дружим – вряд ли он удивится такому выбору.
– А его не смутит, что ты… ну… с парнем?
– А тебе не кажется, что возмущаться из-за гомосексуализма было бы лицемерием с его стороны? После инцеста-то.
– А твоя репутация?
– А что с моей репутацией?
– Ты и… гей…
– Я встречаюсь с геями, Кларк. Причем регулярно. Они дают мне душевные силы для дальнейших «романов для прессы».
– Ты гей?! Но как?
– Ректально. Правда, до сегодняшней ночи я всегда был сверху. А вообще, постель – это доверие. То самое пресловутое доверие. Которое нам не светит. Не обязательно любить своего партнера до посинения. Но если ты не чокнутый псих, ищущий в постели острых ощущений – то, по крайне мере, должен быть уверен, что любовник хотя бы не придушит тебя в постели. А когда в 12 лет видишь, как мать на твоих глазах душит месячного брата… Женщинам в постели доверять как-то перестаешь.
– Ты никогда не говорил…
– Ты мне тоже много кой-чего не рассказывал.
Кларк до крови закусывает губу. И морщится от боли. Так странно – чувствовать боль. Он почти не знал ее раньше. Но это не значит, что он никогда не страдал душою.
Впрочем, так, как сейчас, он и впрямь не страдал никогда.
– Лекс, давай поговорим.
– Я сказал твоим родителям, что остаюсь в замке ухаживать за тобою. А иначе ты затягаешь меня по судам. Твой отец, видимо, решил, что это я так пытаюсь тебя развратить. Зато Марта встала на мою сторону. Сказала, что ты должен отвечать за свои ошибки. В общем, я уже перенес свои вещи. Пока ты тут травил меня ацетальдегидом.
– Лекс, давай поговорим.
– Я спать хочу.

Заснуть у них не получается. Так и лежат по краям широкой кровати, как два идиота.
«Ну вот, теперь нас – таких идиотов – тут двое. Доволен, Лекс?»
Но на довольного Лекс не тянет.
А Кларк только под утро забывается тяжелым муторным сном. Чтоб уже через минуту начать метаться в кошмаре.
– Нет, Лекс… Пожалуйста… Ну, Лекс… Прошу тебя… Я так тебя…
Даже новый суперслух не помогает Лексу различить последнее слово. Но оно и не важно. По сути, ничего ведь не важно. Когда этот придурок рядом.
Лекс осторожно придвигается ближе. Притягивает Кларка к груди. И тот сразу же затихает.
Сейчас темно, и можно даже сделать вид, что всё нормально. Нет тайн. И это его тело. А это его любовник. Самый красивый мальчишка в Канзасе. И такой невинный. Можно даже сделать вид, что он его… Также сильно, как Лекс.
Этой ночью Лекс Лутор впервые засыпает, обнимая самого дорогого для себя человека.

Вот эту идеалистическую картинку «Я и мой плюшевый мишка» и застает с утра спозаранку Лайонелл Лутор.
Из него будто выкачивают воздух. Весь. И заменяют ядом.
Он проклинает чертовы переговоры, из-за которых не успел вернуться домой вовремя.
Интересно, тем утром чувствовал ли что-нибудь подобное Кларк Кент? Впрочем, нет – неинтересно. Да и что он может чувствовать, этот щенок? Чтоб по-настоящему страдать, нужно осознавать. Всё. А что может знать о жизни 16-летний мальчишка?
Что, мать вас дери, мог найти Лекс в этом 16-летнем мальчишке?!
Судя по тому, с какой нежной улыбкой он прижимается сейчас к его груди – что-то смог.
У Луторов есть гордость. Даже когда не остается ничего другого. Гордость есть всегда.
Поэтому из спальни сына Лайонелл выходит молча. Не замечая злорадно прищуренных синих глаз.

Впрочем, гордости Лайонелла хватает ровно на час. И два стакана виски. А потом он почти бежит искать сына.
Который преспокойно завтракает себе в компании молоденького любовника.
– Нам нужно поговорить, Лекс.
Кларк растерянно замирает. Он слишком привык слушаться собственного отца, чтобы вот так сходу запросто послать чужого куда подальше. Но, судя по злобно прищуренным глазам, Лекс отнюдь не горит желанием оставлять их наедине.
– Давай как-нибудь потом, пап.
Странно, но после совместно проведенной ночи называть Лайонелла «папой» стало как-то легче. Видно, Кларк и впрямь извращенец.
А Лутор-старший – упрямец.
– Это важно, Лекс. Думаю, твой друг, – на этом слове злобно щурится Лайонелл, – сможет доесть и без тебя. Или ты собираешься кормить его с ложечки?
– Отличная мысль, мистер Лутор. Спасибо за идею. Где там наш десерт?
Еще слово – и Лайонелл вцепится сопернику в глотку. Даже Кларк это видит.
– Кларк, давай как-нибудь…
– Ну, Лекс, мии-и-илый, ты обещал провести со мной это у-у-утро.
Кларк готов убить Лекса за противные интонации в собственном исполнении. Сбегать что ли за криптонитом? Заодно откроет другу еще один секрет. А что, тот же просил его быть честным? Если Кларк подсунет приятелю криптонит в фаршированной оливке – это ведь не будет слишком нечестно? Может, и выслушать себя заставит. И с папой объяснится без заморочек.
– Ну, Кларк, милый, я не надолго, – Кент решает не опускаться до «противного кривляканья», и поэтому тон получается каким-то ехидным.
В глубине синих глаз вспыхивает пламя. В буквальном смысле. И Кларк почти бегом вытаскивает мистера Лутора из столовой. За спиной слышится неясный шум. А потом отчетливо начинает тянуть дымом. Кажется, Лекс узнал друга с еще одной – новой – стороны. И судя по мату – вряд ли этому рад.
– Что ты хотел, папа?
– Для начала остаться с тобой наедине.
В двери отчетливо щелкает замок. А Кларк вдруг вспоминает, насколько уязвим в этом теле.
– Может, поговорим в другой раз? Когда ты будешь более адекватен? – «А я не буду тебя так бояться».
Это правда: средь бела дня в замке, полном слуг, Кларк боится цивилизованного Лайонелла сильнее, чем любого метеоритного фрика, с которым когда-либо сталкивался в темном переулке. Это странно. И жутко.
Хотя Лайонелл и не делает ничего… ну, угрожающего. Наоборот, кажется, он само участие.
– Что с тобой, сынок?
Кларк неимоверным усилием воли заставляет себя оставаться на месте, пока к нему приближается отец лучшего друга. Ему даже удается сдержать вскрик, когда тот тянется рукой к его щеке… очерчивает скулу… большим пальцем ласкает нижнюю губу…
Но судорожно сглотнувший кадык выдает его волнение с головой.
– Лекс. Мальчик мой. Нам ведь было так хорошо вместе. Чего ты испугался? Общественного мнения? Никто не узнает. Если мы сами не захотим. Мораль? Она не для Луторов. А может… – Лайонелл склоняется близко-близко. И шепчет прямо на ухо: – А, может, собственных желаний?
И Кларк не может даже себе объяснить, отчего эта дрожь – от страха или возбуждения. А, может, от того и другого?
Ну уж нет! Второй раз он на это не клюнет! А что еще важнее – второй раз он перед Лексом точно отмазаться не сумеет. Поэтому лучше ему исхитриться и уж как-нибудь, но вывернуться.
Вывернуться получится вряд ли. Папины руки впились в свое «сокровище» мертвой хваткой. А взгляд из нежного стал безумным.
Кларк чувствует, как тело сжимается пружиной, будто пытается что-то сказать… намекнуть хотя бы… Ну же, хозяин, согни локтевые суставы! Чувствуешь, как зудят? Уйди чуть-чуть в бок. Правая нога уже напряглась, ожидая нагрузки. Прислушайся к телу, хозяин! Но Кларк – «арендатор». И он не в силах прочитать сигналы собственного тела. Всё, что ему остается – крепче стискивать зубы.
– Отпусти меня.
– Ни за что! Ты мой, Лекс! Ты всегда был только моим! Моя кровь и плоть! Чувствуешь мою плоть?
Чувствует-чувствует. Сложно не почувствовать этакий «ключ от собора».
Лайонелл толкает сына на стол, тяжело наваливаясь сверху.
Только когда чужая рука грубо обхватывает член, Кларк понимает, что Лайонелл каким-то макаром успел расстегнуть его брючную молнию. А, может быть, даже вырвать с корнем.
– Прекрати!
– Боишься, что понравится? – злобно смеется в ответ насильник.
Боится. Действительно боится. Потому что если Кларку и вправду может нравиться такое – он хуже извращенца.
И он точно не достоин Лекса.
Чужая рука мнет нежную плоть. А чужой член трется о бедро.
Кларк почти не сопротивляется. И, в принципе, Лайонелл уже давно мог бы поиметь его без мыла. Но Лутору важно – жизненно важно – чтоб плоть в его руке хоть немного набухла. Пусть сын презрительно кривит губы. Пусть с ненавистью щурит глаза. Пренебрежительно молчит пусть. Пусть. Но он должен откликнуться на его желание! Он должен его хотеть!!! Хотя бы на четверть… на десятую часть… но также как хочет его Лайонелл.
– Не дождешься, – рычит щенок. И плюет ему прямо в лицо.
Тиски разжимаются. Тело отшатывается. Отходит. Именно тело. В котором уже ничего не осталось от владетельного Лайонелла Лутора.
– Сын мой, – хрипит он из последних сил, шаря по комнате невидящим взглядом.
– О да! – Кларк даже не пытается подняться. Каким-то шестым чувством он понимает, что опасность миновала. Это конец. – Именно сын. А не любовник.
– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!!!!!!!

– Беру свои слова обратно, Кларк, ты гений. За каких-то полчаса умудрился довести моего отца до нервного срыва. У меня это за двадцать лет не получилось. Ну что тут скажешь? Молодец!
– Он сам себя довел.
Кларк сидит ссутулившись на кровати. Горбится как 90-летний старик. Так паршиво ему было разве что когда Лекса у него на глазах прожарили до нежной корочки. Точно, Кларк, вспомни Бель-Реф! Вспомни, на что Лайонелл пошел, чтобы прикрыть собственные грехи. Ему просто воздалось по заслугам!
Тогда почему так хреново?
Ты сломал человеку жизнь, Кларк. Что правда, его же руками. Но это не суть. Он долго балансировал на краю. А потом появился ты…
И прекратил агонию. Так что кончай заниматься самобичеванием, подумай лучше как вернуть свое тело. А то домой очень хочется… К маме…
– Что будем делать с телами?
– Есть у меня пара идей на примете. Но если ты имел в виду обратный обмен, то пока ты избавлял меня от папочки, из лаборатории как раз доставили нужный аппаратик. Последнее слово техники. С уже вмонтированным в него камешком. Испробуем?
– Черт, что ж ты раньше молчал?
– Ты так красиво страдал. Эстет во мне жаждал насладиться зрелищем.
– Твой эстет – маньяк.
– Но очень сексуальный, – Лекс соблазнительно облизывается. И одним рывком притягивает Кларка к себе. – Для чистоты эксперимента нам нужно испытывать сильные эмоции, – поясняет он. – И чем сильнее, тем лучше. В прошлый раз я был в экстазе от новой находки, а ты на грани обморока из-за предстоящего признания.
– Поверь, Лекс, я волнуюсь достаточно.
– А я нет, – одной рукой Лекс продолжает удерживать друга, а вторая уже змеей скользит ему под рубашку. – Как думаешь, сможешь это исправить?
– Ты чё, трахаться собрался?! Сейчас?!
– Ну, если ты планируешь задержаться в моем теле еще на пару месяцев, то, пожалуй, нам стоит внести кое-какие изменения в мой деловой график.
– То есть сильная эмоция, которую ты предлагаешь нам испытывать в момент эксперимента, это…
– Секс, – согласно кивает Лутор.
– Может, просто ужастик посмотрим?
– Неа.
– Господи, да так и скажи, что ты просто хочешь меня трахнуть!
– Угу.
– Ты нарциссизмом случаем не страдаешь?
– Это, кстати, проблема. Проблемная дилемма, я бы даже сказал. С одной стороны я не могу пустить тебя сверху – у тебя нет опыта. А без опыта в этом деле как без смазки – и не туды, и не сюды. – Лекс наконец отпускает руку Кларка и медленно обходит вокруг него. Судя по масляным глазкам рентгеновское зрение мистер Лутор уже освоил. Лекс замирает за спиной и интимно шепчет в самой ухо: – С другой стороны, это ведь моя попа, – его руки властно ложатся на округлые полушария. – И мне ее жалко даже когда она немного не со мной.
– И как долго ты собираешься решать эту дилемму? – Кларк резко разворачивается, стремясь разорвать контакт.
– Да счаз по ходу и разберемся.
Лекс толкает приятеля на постель. Легонько, но Кларку и этого хватает. И прежде чем он успевает перевести дух и отползти в сторонку, Лекс оседлывает его бедра. Победно ухмыляется. И медленно расстегивает верхнюю пуговицу своей рубашки.
– Лекс… Послушай! Ты ведь не будешь… пользоваться моими… и временно твоими силами… в таких вот грязных целях… Я бы точно не стал!
– Не стал бы? Ну да, точно не стал бы. Как же нам подфартило с этим камнем, Кларк! А то ведь ты, чего доброго, так бы и помер девственником. Предварительно вусмерть затрахав мне мозги.
Рубашка летит в угол.
– Лекс.
– Кларк.
– Может, придумаешь что-нибудь другое?
– А можно я наконец-то тебя поцелую?
А губы у него все-таки блядские. Кларк успевает разглядеть каждую их трещинку, когда они зависают над его лицом. В нескольких сантиметрах от его новых губ.
Разве не этого он хотел? Разве?.. К черту!
– Да.
Всё, на что он способен сейчас, это шепот. Какое счастье, что у его тела суперслух! И какое охуительное счастье, что у Лекса ну просто суперопыт!
Лекс губами раздвигает его губы, язык скользит внутрь. Проводит по нёбу. Щекотно. Кларк расплывается в дебильной улыбке. И в следующую секунду его вжимают в постель. Пока их губы танцуют древний ритуальный танец, чужие руки ласкают член.
Лекс отстраняется, чтобы стянуть с Кларка штаны, и тот, пользуясь моментом, опрокидывает Лутора на постель, взгромождаясь сверху. И провокационно елозит по паху.
– Чтоб тебя, – матерится сквозь зубы юный миллионер.
– Ты уже определился кто будет сверху?
– Прости, Кларк, но ты не умеешь, – очередное движение бедер. – Но учишься быстро.
– Очень быстро. Что ты там говорил про смазку?
– В кармане.
Кларк наносит гель по всей длине. Никогда не видел собственный член под таким любопытным ракурсом. Жаль, времени рассмотреть нету. Ну и кто из вас страдает нарциссизмом? – ехидно интересуется внутренний голос. Заткнись. Когда с Лайонеллом трахались – молчал, вот и сейчас помалкивай.
– Я знаю, как решить твою дилемму, Лекс. Чтоб ты был и сверху, и снизу.
И Кларк решительно насаживается на собственный член.
– Мать твою! Это ж больно! – у Кларка даже слезы на глаза наворачиваются.
– Потерпи, солнце. Еще чуть-чуть… вот так… понемножку… Ты привыкнешь…
– Зато теперь я точно знаю, что у меня больше… чем у всяких там Луторов!
– А еще ты теперь точно знаешь… почему в нашей паре… ты всегда будешь снизу!
– Сво-ох-олочччь…
Кларку наконец-то удается оседлать Лекса до конца. И на несколько секунд он просто замирает, блаженно прикрыв глаза.
– Двигайся, – командует Лутор.
Кларк пытается, да. «Пытаться» от слова «пытка»? Но, если дать телу время, в страданиях тоже есть своя прелесть.
– Наклонись… еще… ближе… – этот шепот проникает в каждую клеточку тела. – Еще…
– Да!
– Поздравляю, ты нашел простату.
Теперь это пытка наслаждением. Снова и снова. Раз за разом. Верх и вниз. Как на качелях. Как… К черту сравнения, Кларк! Заткнись и получай удовольствие!
Краем глаза он замечает, как Лекс тянется рукой – под подушку – к странному аппарату – и сжимает его в руках.
На этот раз оргазм пронзает их в буквальном смысле.

Кларк с трудом раскрывает глаза. Пытается проморгаться. И натыкается на пристальный взгляд зеленых глаз.
– Получилось?
– У нас, Луторов, всегда всё получается. Хоть телами махнуться. Хоть сынка поиметь.
– Ты меня никогда не простишь, правда?
Лекс расплывается в сытой ухмылке:
– Нет, конечно. Мне слишком нравится как ты просишь прощение.

URL записи

@темы: Архив dora_night_ru

---

Добро пожаловать!

Приветствую  Pechenuha100500!

Очень рада познакомиться и добро пожаловать на дайри!


15 декабря 2008 - СОХО, NYC

Он такой лапко в этой фотосессии, что я не удержалась и выложила сразу две фоточки.

@темы: фото, Alan Rickman, ПтиЧки

---

Где еще сезон?!

Смотрю «Хауса» и понимаю, что целый год из жизни этого великого доктора-мизантропа у нас украли! Ок, это еще можно пережить - сидел в тюрьме, был не совсем "доктором" и проч... хотя все-таки вери жаль, что его тюремные будни прошли мимо нас. Но теперь я наконец-то добралась до «Декстера» - и что же?!! А то же самое! У нас спёрли целый ГОД из жизни этого великого маньяка-филантропа! Г О Д !!! Мой внутренний вауарист рыдает от такой жестокой несправедливости!!!

@темы: Другие любимые сериалы, Dexter

---

Фандом "Тайны Смоллвиля"

Подарок для Juliya_Luthor

28.04.2010 в 15:11

Пишет  dora_night_ru:

Подарок для Juliya_Luthor
У меня тут Juliya_Luthor заказывала манипку Лекса с Джейсоном Тигом: «Тем более что в какой-нибудь альтернативной реальности смолвильский Клекс выглядит именно таким образом - с этими лицами»
Учитывая, сколько добра она мне сделала, с моей стороны было бы просто свинством отказать подруге в такой малости.
Так что для начала вот это:


URL записи

Подарок для Juliya_Luthor - Попытка №2

28.04.2010 в 18:03

Пишет  dora_night_ru:

Подарок для Juliya_Luthor - Попытка №2


URL записи

Просто парочка драбблов…

15.04.2010 в 01:09

Пишет  dora_night_ru:

Просто парочка драбблов…

Название: Моя Кармен
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк/Оливер
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: да есть ли он тут вообще?
Жанр: ангст
Посвящение: для Juliya_Luthor, которая за что-то любит пару Лекс/Оливер. Не знаю – за что, но порадовать тебя всё равно хочется…
Саммари: а вы любите оперу?


Не зря говорят, что «Кармен» – это шедевр оперного искусства. Великая вещь о великой любви. Нет, не так… Великая вещь о НЕвечности любви. Толковый всё-таки был мужик, этот Бизе. Видать, и его кидали разные сучки. Впрочем, такую сучку, как Лекс Лутор, еще поискать! Куда там той Кармен!
Олли откидывается в кресло так, чтобы лицо оказалось скрыто в тени, и осторожно косится на луторовскую ложу. Ишь расселся, красавец! Типа слушает, гад… Типа ему даже нравится…
Олли тоже нравится. Нравится наблюдать за давним соперником. Тихонько. Исподтишка. Под веселое щебетанье терцета – Кармен гадает на любовь. А Олли и гадать не надо. Его любовь давным-давно нагадала ему погибель.
Сдохни, Олли, просто сдохни, чертов придурок!
А он выжил. И дальше будет жить. Всем Луторам назло.
Но глаза всё равно косятся влево. Вот он. Вот ОН. Совсем близко. И, по сути, даже ближе, чем Кларк, сидящий сейчас по правую руку.
Даже странно как-то, что самый близкий ему человек – именно тот, кто по поводу и без посылает его куда подальше. Кто на него и не смотрит даже. Не слушает. И не слышит. Кто плевать хотел… Да и плюет иногда, чего уж греха таить. Но никого… другого… никогда уже…
И это трагичней любой оперы.
Очередной акт подходит к концу. Настороженность и напряженность льются со сцены, омывая зрителей водопадом эмоций. Развязка неминуема. Кому-то здесь не жить.
Глаза мимо воли тянутся в ту чертову ложу. Взгляд обволакивает врага. Впитывает каждую черточку. Напитывает сердце всем его видом.
Кому-то здесь не жить.
Оркестр играет «поло». Последний акт – он трудный самый. Ну ничего: еще каких-нибудь полчаса-час и можно будет с чувством исполненного долга ехать домой. Зализывать раны.
По пути не забыть завезти домой Кларка. Он, конечно, может и сам. Но надо ведь быть джентльменом. До конца.
Кларк. Новый друг. Который по идее должен быть лучше… тех самых старых… нанесших те самые старые раны… которые до сих пор болят!
Но он не лучше. Он даже не похож. Этакая забавная зверушка. С другой планеты. Тем только и примечательная, что отобрана у закадычного врага. Нет, у Кларка, конечно, уйма и других – тщательно скрываемых – достоинств. Просто супердостоинств. Но это всё не то… Это всё не так… Он не умеет главного – любить как Лекс. И ненавидеть как Лекс.
А то, что он сидит сейчас рядом… Ну что ж, Лана Лэнг тоже вон возле Лекса примостилась. И что с того? И Кларк, и Лана – это просто замена.
Впрочем, он для Кларка тоже замена. Он это отлично понимает. Недаром маленький Кент так грустно вздыхает, замечая на передовице очередное фото чертова Лутора. Почти также грустно, как Оливер. Только Олли вздыхает про себя.
Так что никто не в обиде. И в обиде все.
Особенно обижается Квин, когда замечает ответные взгляды Лекса. О, Лекс редко позволяет себе такую роскошь! И тем ценнее эти обжигающе-ледяные взгляды. Взгляды не на него.
Теперь Олли смотрит на Кларка. На сочные губы. Прямой нос. Длинные ресницы. Обманчиво надменные брови. Высокий лоб. Такой красивый. Чистый. Честный.
Знал бы как – давно прибил бы.
Чтоб не оттягивал взгляды на себя. В конце концов, взгляды – это всё, что осталось у Квина. Ловить их на себе хоть иногда. И смотреть самому.
Смотреть он может и сейчас. Но ответного взгляда дождется вряд ли. Лутор давно уже смотрит не на него. И если кого и слышит еще – то только этого мальчишку. Только его мнение еще что-то значит для Лекса. Немного, конечно, но всё же… А Квин уже давно побоку.
Сдохни, Олли, просто сдохни, чертов придурок!
Да, кому-то здесь не жить.
Там, на ярко освещенной сцене, среди роскошных декораций бушуют оперные страсти. Здесь, в темноте зала Гранд-Опера – в темноте человеческих сердец – бушуют страсти человеческие. И они посильнее придуманных. Надуманных страстей прошлых лет.
Первый возглас сценической толпы. Олли помнит, что всего возгласов будет четыре. Четыре «гонга», отчитывающих чью-то смерть. Он помнит это еще со школы. Олли многое помнит со школы.
Краем глаза Оливер замечает, как испуганно вздрагивает Лана Лэнг: для нее этот сюжет внове, и развязка страшит своей неизвестностью. Такая же деревенщина, как и Кларк. Чудная из вас вышла бы парочка. И чего вы только путаетесь под ногами?
Но из песни слов не выкинешь. А значит…
Кому-то здесь не жить.
Олли чувствует, что терпенье его на исходе. Нервы натянуты как тетива. А, значит, стрелу пора спустить. Или тетива порвется.
Спустить стрелу. Это несложно. Сложнее выбрать мишень. Страшнее выбрать мишень.
«Свободной родилась – свободной и умру!» – орет истеричная Кармен. И никакой нож не в силах заставить ее заткнуться. Заткнуть этот голос в голове ее возлюбленного. А ведь когда-то ты его любила. Разве можно быть свободной от того, кого любишь? Зато его можно убить…
Убивают не только ножом. Колкими словами и холодными взглядами убивают тоже. А еще больней – убивают равнодушием.
И ты таки сдыхаешь. Просто сдыхаешь… Как эта дура на сцене.
Занавес. Аллилуйя! Еще чуть-чуть и он останется один. Снова останется один. И сейчас он аплодирует своему одиночеству.
Лекс тоже аплодирует. И даже стоя. Снисходительно усмехаясь при виде детского восторга Ланы. Переводит взгляд на ложу Квинов. Приветственно-прощальный кивок головы. Выверенный до миллиметра. И на этот раз даже вид прилично одетого Кента не выводит его из себя. Чертов Лутор. Железнобетонный Лутор со стальными нервами.
Нет, тут как бы не прогадать! Ведь если подумать, то что такое нож, или та же стрела – просто кусочек металла. Тут надо наверняка.
Может, взрывчатка?..


Название: Сюрприз
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: ну, пусть будет R
Жанр: юмор, романтика (во докатилась…)
Посвящение: для Чеди Даан – потому как идея фика родилась после прочтения ее серии «Повод для ссоры», а конкретно – драббл номер 4. Не обижайся на меня, солнце: ну что поделать, коль нет ничего нового под этой луной…
Саммари: Лекс не был бы Лутором – если б никогда не пользовался моментом.


Лекс начинает целовать его едва переступив порог. Кларк даже свет включить не успевает. Лутор буквально всасывает все его протесты, заглатывает вместе с губами… слюной… дыханием… В темной тишине квартиры вопиюще громко вжикает молния.
И чего он так завелся? Всю дорогу домой был таким обманчиво-спокойным. А в лифте вдруг стал кидать на Кларка лукавые взгляды. При этом черти в луторовских глазках начали жгуче – провокационно – отплясывать стриптиз. Но Кларк всё равно наделся, что обойдется. Зря.
– Ле…
Он даже имя его не успевает простонать до конца: луторовские пальцы – о, эти ловкие луторовские пальчики! – обхватывают бусинку соска… сжимают… поворачивают… вырубают громкость на магнитоле марки «Кларк Кент».
И мозги вырубают тоже.
А губы спускаются ниже. Язык порхает по шее. Губы подымаются к ушку. Зубы прихватывают мочку. Горячее дыхание… там… просто обжигающее… Дрожжжжь…
– Уже можно кричать «сюрприз»?
– Ради бога заткнись, Лана. Почему ты не можешь просто помолчать чуть-чуть?
– Если я помолчу еще чуть-чуть – завтра Лекс утопит нас всех в реке. Как свидетелей.
Кларк чувствует как тело в его руках застывает. Кажется, даже температура падает на пару градусов. Черт, нехорошо как-то получилось. И с друзьями тоже…
– Классный сюрприз, Кларк, – по голосу трудно определить, но Кларк кожей чувствует недовольство Лекса.
– Прости, – Кларку вправду жаль. Честно-честно. Вот как раз сейчас ему жаль как никогда. – Просто день рождения…
– Был два дня назад.
– Ты ж был в Китае. И мы подумали…
– Скажи хотя бы, что тут нет твоих родителей.
– Папа уехал на ярмарку.
– Папа, значит, – тяжелый вздох. Один-единственный вздох – и перед вами снова Мистер Хладнокровие. – Добрый вечер, миссис Кент.
– Здравствуй, Лекс.
Хорошо, что у мамы нет рентгеновского зрения. И она не видит в темноте, как какая-нибудь Женщина-Кошка. Всё-таки Бог есть на свете.
– Могу я предложить вам воды? Бренди? Валерьянки? – продолжает Лекс свой затемненный диалог.
– Спасибо, не стоит, – чувствуется, что Марта пытается держать себя в руках. Но смех у нее выходит какой-то нервный.
И, пожалуй, они даже рады, что темнота скрывает их друг от друга.
Кларк наклоняется к любовнику:
– Может, включишь всё-таки свет?
– Может, застегнешь всё-таки джинсы?
– О.
Хорошо, что Кларк умеет так быстро двигаться.
Плохо, что он не может двинуть прямо сейчас куда-нибудь в сторону Монтаны.
Свет вспыхивает как приговор. Вместе с ним вспыхивает Кларк: лицо, уши, даже шея – на младшем Кенте сейчас запросто можно жарить тот самый омлет по-французски, который так любит Лекс. Тот самый Лекс, который стоит сейчас рядом как ни в чем не бывало. Спокойный и невозмутимый. Ни дать ни взять – Его Высочество Айсберг ІІ. Первым, надо полагать, был его папенька.
– Хлоя. Лана. Лоис. – Пауза. Хваленный луторовский самоконтроль едва не дает трещину, натолкнувшись на проницательный материнский взгляд. – Миссис Кент.
– Думаю, теперь ты можешь называть меня мамой, Лекс.
Лекс нервно сглатывает. Прости, но не в этой жизни, Марта. Я с братьями не сплю.
Лутор поворачивается к притихшему Кенту.
– Какие еще, гм, подарки, ты мне приготовил? Любимый.
Впрочем, объявление об этих отношениях – лучший подарок, какой он мог бы дождаться от Кларка. Скромного, нерешительного Кларка.
Своего теперь уже официального парня.

Лекс приподнимается на локте и осторожно заглядывает в лицо спящего возлюбленного. Эх, жаль, конечно, но, похоже, в ближайшие пару недель интим ему не светит. Хорошо хоть, что после сегодняшнего «сюрприза» бедняга Кларк вообще не стал импотентом. Ничего, успокоится, перебесится – и будет у них снова секс, еще лучше, чем прежде. У Лекса с Кларком вообще секс каждый раз – еще лучше, чем прежде.
Лутор не выдерживает и тихонько проводит рукой по гладкой мальчишечьей щеке. Бедненький ты мой. Крепко тебе сегодня досталось: каждый «друг» посчитал своим долгом отвести младшего Кента в сторонку «поболтать по душам». Всю душу из парня вымотали.
Хотя Лексу досталось тоже. Уж лучше все друзья Кларка, чем одна его мать! Да, я позабочусь о нем, миссис Кент. Нет, волноваться не стоит, миссис Кент. Конечно, он в надежных руках. Может, мы даже поженимся. Когда-нибудь. И кого-нибудь усыновим. Как вы с мистером Кентом в свое время. И девочку – только Мартой… Ну сколько можно, мама?!
Слава богу, этот вечер уже в прошлом! Жаль только, от разговора с мистером Кентом не отвертеться… Ну ничего, мама поможет.
Лекс откидывается на подушку с довольной усмешкой. Замечательно всё-таки вышло. Вот только надо будет потом как-нибудь намекнуть Кларку, чтоб в следующий раз, когда задумает делать любовнику сюрприз, предупредил Лану с Хлоей – пусть оставляют свои машины где-нибудь не перед домом Лекса. А то Ланин розовый фольксваген жук в сочетании с ядовито салатневым пикапом Хлои – это, гм, далеко не самый лучший способ маскировки…

URL записи

Скромненькая иллюстрация к "Моя Кармен"

19.04.2010 в 14:01

Пишет  dora_night_ru:

Скромненькая иллюстрация к "Моя Кармен"


URL записи

Влюбленный Франкенштейн

30.04.2010 в 23:55

Пишет  dora_night_ru:

Подарок для vera-nic

Название: Влюбленный Франкенштейн
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Адам (тот, который Найт), Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Жанр: драббл, ангст, AU, deathfic
Рейтинг: NC-17
Саммари: иногда легче убить человека, чем его чувства…

Посвящение: для vera-nic, которая хотела скрестить Лекса с «клевым таким мальчиком, Адамом Найтом.. (это тот смазливый фрик, что за Ланой приударял и чуть не пристрелил ее)». Жаль, конечно, что не пристрелил. Поэтому ничего хорошего ему в моих фиках не светит. В общем, как от меня и требовали – возвращаю Лексу честь. Отняв ее предварительно у других…


Когда умираешь в 16 лет, начинаешь иначе относиться к жизни. Пресловутое «Лови день» уже не кажется тебе таким банальным, а желания – слишком невыполнимыми. Потому что «слишком» у тебя и так уже лишка: слишком рано ты… слишком поздно для… слишком много всего…
Не успел.
Ты думал: не беда, времени – навалом. Какая там школа? Да ты еще доктором наук стать успеешь! Это всё так – увертюра. Университет, консерватория, семья – вся пьеса еще впереди.
А в итоге, всё, что у тебя остается – та самая прелюдия Рахманинова. Всего лишь прелюдия. К пьесе, которую тебе уже никогда не закончить…

Адам живет от инъекции к инъекции. Ест, пьет, улыбается Лане. Следит за Кларком. Ведь так велел хозяин. Хозяин Адама, от воли которого зависит, сколько еще он протянет. Какую часть пьесы еще успеет отыграть. И он следит. За Кларком и Лексом. Потому что эти двое почти всегда друг возле друга.
Потому что следить за вторым – приятнее, чем за первым.
Александр Джозеф Лутор. Сын хозяина. Еще один его пленник. Можно сказать, Адамов друг по несчастью. Задумывались ли вы когда-нибудь о том, что могла бы рассказать о вас ваша собака? Если б, конечно, вы дали ей такую возможность. Адам вот многое мог бы рассказать об Лайонелле Луторе. И о его обращении с собственным сыном. Да только кто ж ему даст-то?
Впрочем, в отличие от Адама Лекс может за себя постоять. Что и делает периодически. И это восхищает Адама даже больше, чем пронзительная зелень глаз, уверенность движений… литая фигура.
У Адама не было секса уже полгода. Сначала пришлось сделать перерыв, потому что Льюк – его приятель и друг по консерватории – уезжал проведать бабку. Потом были экзамены. А потом Адам умер. В общем, всё время было как-то не до того. И теперь он провожает каждый жест Лекса Лутора голодным взглядом.
Лекс. Хладнокровный. Уверенный. Хитер и быстр, и дьявольски умен – это тоже про него. Он прекрасен. А еще он – с Кларком.

Адам до боли вжимается в ветку – глядя как Лекс вжимается в Кларка. В чертова Кларка. Который опять чего-то там намудрил и теперь ходит в солнцезащитных очках, как долбанная кинозвезда 90-х. Вот бы он так и остался слепым!
Впрочем, он и слепой неплохо находит все нужные точки на теле любовника. Играть вслепую, не глядя на клавиши – для этого нужны длительные тренировки. Очень длительные. Судя по этим двоим, они только и делают, что «тренируются».
Адам не чувствует угрызений совести от того, что подсматривает сейчас за Кентом (тот вон тоже телескоп не для красоты на чердаке держит). Зато чувствует как стояк больно упирается в дерево. Мешает лечь поудобней. И наслаждаться зрелищем.
Хотя наслаждаться получается не очень. Мешает ревность. Глупая, иррациональная и трудно поддающаяся логическому анализу. Глупо ревновать Лекса к мальчишке Кенту: хоть с Кентом, хоть без, всё равно тебе, Найт, там ничего не светило. Такие звезды, как Лутор – они для тебя. Они вообще сами по себе. Одинокие волки, которые не бегают в стае. Малыш Кент этого еще не понял, потому и извивается сейчас в объятиях любовника – легко и свободно, без всякой задней мысли. Без страха перед будущим. Потому что это будущее у него есть.
А у Адама Найта – нету.
Нет будущего, нет семьи, нет друзей. И сильного красивого любовника – тоже нету.
Любовника, который чертит язычком узоры на обнаженной груди. Втягивает по очереди каждый сосочек. Запускает руку в ширинку со спокойной уверенностью, что там ей самое место. А второй рукой стискивает запястья партнера. И без того слишком уязвимого сейчас из-за своей слепоты. Но Лутору нравится доминирование, это у него в крови. Завтра он кинется искать лучших офтальмологов мира для своего мальчика. Но сегодня – сегодня он не хочет, чтоб Кларка хоть что-то отвлекало от его прикосновений. Сегодня он хочет быть центром его Вселенной. Средоточием всего. И он впитывает чужую зависимость вместе с капельками Кларкова пота, вместе с его слюной, вместе с влагой, выступившей на головке его члена. С каждым его вздохом. С каждым его вскриком.
А на дереве за дорогой Адам давится собственными вскриками, мечтая быть сейчас там. Под этим телом. Оплетенный этими руками. Зацелованный этими губами.
Он хочет этого даже больше, чем быть… живым. Может, оттого что в ласках Лекса сейчас столько жизни и кажется, что смерти просто не место там рядом? Может, поцелуи, которые он сейчас дарит другому – это и есть те самые, от которых просыпаются Спящие Красавицы?
Спящие Красавицы – осколки далекого детства: мамин голос и скрип старенького детского ночника. Он уже тогда хотел быть такой вот принцессой. Вот только мама забыла ему объяснить, что в жизни принцы часто выбирают не тебя. А всяких там Кларков Кентов.
На чердаке фермерского сарая яростно кончает Кларк, а на узловатой ветке – бесстыдно кончает Адам. Бессильно и зло. Давится собственным криком, чувствуя, как расползается по штанам липкое горячее пятно.
Кларк вдруг вскидывает голову и впивается слепыми глазами прямо в Адама. Будто что-то услышал. Мимо воли Найт настороженно замирает. Но Лекс еще не закончил, и всё внимание Кларка снова там, на чердаке, с любимым.
А с Найтом – снова вся его ревность и боль, и мертвая безнадежность.

Ночные кошмары терзают его постоянно, ночь за ночью, раз за разом. Яркие. Четкие. Как живые.
Но в этот раз всё немного иначе. В этот раз со скальпелем в руке стоит Лекс. И вместо горячего язычка по груди Адама скользит холодный металл. Препарируя саму его душу. И сама БОЛЬ сочиться из Адамовых ран. А Лекс смотрит на покромсанное тело взглядом малолетнего маньяка, заловившего бездомную кошку на пустыре. Скальпель входит глубже – и на лице младшего Лутора проступает улыбка. Но Адам молчит. Какую бы боль не причинял ему Лутор, он всегда молчит.
А потом Лекс равнодушно разворачивается и уходит. Наверное, к Кенту.
И вот тут Адам орет, захлебываясь криком. Он готов вытерпеть любую боль. От него. Но только не боль разлуки.
Потому что эти чувства – чувства к сыну хозяина – это единственное, что он еще способен испытывать. Единственное, что дарит ему иллюзию, будто он еще жив.

– Не волнуйся, Адам, я это выясню. У всех были плохие оценки в прошлом.
Найт не против. Он уже понял, что для Лекса Лутора наличие тайны – обязательное условие при выборе любовника. Так что он даже рад, что смог его заинтересовать.
Ни о чем он так не мечтает, как сыграть с Лексом Лутором в четыре руки. Он отдал бы за это всё. Даже жизнь.
Но ее-то у него и нету.
И Лекс уходит, оставляя Найта бессильно сжимать кулаки. И тупо пялиться ему в затылок в надежде, что Лекс обернется.

Ему нравится жить в Тейлоне. Думать, что Лекс, быть может, касался (пусть даже случайно) тех же стен, что и он. Что иногда он пьет капуччино из той же кофеварки. Сидит на тех же стульях. Всё здесь принадлежит ему (и еще немного Лане, но это неважно), а значит, и сам Адам немножко, чуть-чуть, пусть даже вот так – опосредованно – принадлежит сейчас Лексу.
Поэтому когда дура Лэнг заявляет, что ему стоит уехать, Адам срывается. Он просто слетает с катушек. И пугает девчонку, сам того не желая. Но он не может позволить кому бы то ни было разлучить его с этим местом. Разрушить эту мизерную – но единственную – связь с Лексом.
– Я никуда не уйду, – обещает он сам себе, не забывая при этом издевательски ухмыляться Лане.

Когда Лекс велит ему убираться – из Тейлона, из Смолвилля, с этой планеты – Адам понимает, что его худший ночной кошмар наконец-то сбылся. Его Лекс уходит. И уже неважно к кому. Главное – от него. Вычеркивает его из своей жизни. Не то чтобы Адам в этой самой жизни когда-то присутствовал, но всё же… Ведь это уже действительно конец.
– Ты готов вот так просто выкинуть меня на улицу? Только потому что я не оправдал сексуальных фантазий мисс Лэнг?
– Я доверяю Ланиному чутью. Если она беспокоится из-за тебя, значит, у нее есть причины. И, значит, ты уберешься отсюда. Желательно, в ближайшие пару часов.
«Ну уж нет! – хочется крикнуть Найту. – Не сейчас, когда ты так близко. Ближе, чем был когда-либо». И рядом нет камер, которые наверняка растыкал по всему замку твой папаша.
Найт нападает внезапно. В принципе, Лекс всегда начеку и техниками восточных единоборств владеет неплохо, но… Найт тоже владеет ими неплохо. А еще адреналин придает ему сил. Превращает в дикого зверя.
Лекс не боится 16-летнего мальчишку. А, наверное, стоило бы. Потому что мальчонка умудряется сделать Лексу подсечку, а потом… Вжик молнии и Адам буквально заглатывает длинный тонкий член. Такой желанный. Такой знакомый. Но до этого – такой далекий.
Лекс дергается от неожиданности, но заставляет себя замереть, когда чужие зубы впиваются в ствол: не хватало еще, чтобы этот придурок откусил ему хозяйство! Впрочем, сосет он неплохо. Чему удивляться: музыкальное образование, томный взгляд и ни малейшей попытки залезть «типа понравившейся девчонке» под юбку. Верные признаки гея.
Да, минет хорош! Лекс позволяет себе закрыть глаза и на минуту забыться. У него сегодня была ужасная ссора с Кларком. Еще бы, тот почти объявил о своей помолвке! Вот уж у кого точно нет проблем с тем, чтобы залезть под юбку «типа понравившейся девчонке». «Любопытно, что ты сделал, чтобы вызвать у нее такие чувства? – Ты думаешь, я дал ей повод?! – Не знаю, меня там не было!» Не было в его спальне, когда его отец застукал сыночка в постели с полуголой девицей. И это единственная причина, по которой этот сынок еще жив.
Еще чуть-чуть и Адам наконец-то заглатывает член целиком. Осторожно отпускает бедра Лекса, но тот не делает ни малейшей попытки как-то помешать Найту, и он – обнадеженный, да что там, окрыленный – осыпает луторовский ствол жадными поцелуями. По всей длине. Посасывая яички, когда спускается вниз, и дразня головку, когда достигает верха. Он трется эрекцией о ногу Лутора, понимая, что долго не выдержит. В голове звучат праздничные колокола. Вот оно! Он так долго представлял себе это! И вот оно!!!
Лекс позволяет мальчишке играть в любителя эскимо и даже как-то не против, что тот дрочит на него по-собачьи. Ему просто физически нужна разрядка. Его отец его достал. Кларк крутит что-то с этой белокурой сучкой. Все эти тайны мадридского двора, и папочкины, и Кларковы – это уже давно не так прикольно. Да еще и ФБР сидит на хвосте, причем ни за что. Так что он просто снимает напряжение. Он мог бы и сам, в душе, но если уж мальчику так хочется…
Лекс не считает это изменой. В конце концов, идея была не его, не так ли? Он даже в планах не держал чего-то подобного, когда шел выставлять Ланиного постояльца. Так что в моральном плане он перед Кларком чист. Да и вообще, это ж просто минет. Если придираться к таким мелочам, то и мастурбацию в ванной можно причислить к прелюбодеянию. Но определенная доля вины все же есть. Так что, пожалуй, он больше не станет попрекать Кларка той сумасшедшей. Подумаешь, обклеила школьный шкафчик своими фотками! Переживем.
Адам вбирает член Лекса до самого основания и начинает описывать в воздухе восьмерки, не забывая ласкать руками яйца партнера. Затем резко запрокидывает голову, позволяя члену выскользнуть. И снова вбирает целиком. Он обнимает пенис губами и медленно, с наслаждением двигается вниз, постепенно преодолевая сопротивление. Вот уже его нос щекочут волоски на лобке. Член Лекса в Адаме, он чувствует его языком, нёбом и глоткой. И каждой клеточкой тела. Потом медленно начинает рисовать восьмерки уже на лобке. Поиграв какое-то время, он с чувством, с толком, с расстановкой двигается губами обратно вверх. Потом снова вниз. При этом всё время рисуя носом восьмерки в воздухе или на лобке. Он то вбирает член – его силу и ярость – в себя, то делает вид, что почти отпускает его на волю, играя с ним. И мечтая, чтоб эта игра никогда не кончалась.
Но кончается всё. Сначала дрожат бедра Лекса, потом он сам и, наконец, горячая струя ударяет Адаму в глотку. Оргазм накрывает Найта с головой: просто от осознания того, что он довел до высшей точки любимого человека. На какое-то мгновение стал с ним одним целым. Продолжился в нем – воспоминаниями, которые Лекс вряд ли когда-то забудет. Во всяком случае, Адаму хочется в это верить.
Лекс спихивает с себя мальчишку (негрубо, конечно, почти даже ласково – в конце концов, парень заслужил, можно сказать, отработал) и поднимается одним стремительным движением. Застегивает молнию, поправляет рубашку.
И идет к выходу.
– Давненько мне не делали таких прелестных минетов, Адам. Но это ничего не меняет. Лана не хочет тебя видеть. И, значит, ты уберешься из города в ближайшие… уже полчаса.
И все. Захлопнувшаяся дверь как приговор. Адам остается сидеть на холодном полу. Лучший секс в его… существовании. И худший его облом.
И всё из-за дуры Ланы.
Стук в дверь проходит пилой по вскрытым нервам Найта. Может, он?..
Адам кидается к двери, как кинулась бы любящая мать к тонущему ребенку. Впрочем, он и есть – и любящий, и тонущий.
Рывок двери… На рожах Лайонелловской охраны слишком ехидные ухмылки – это последнее, что он успевает осознать, прежде чем сознание накрывает тьма.

– Ты перехватил пулю… Теперь я знаю почему Лайонелл велел мне следить за тобой… – «И почему Лекс инстинктивно выбрал тебя» – Я нашел, что искал… – «И получил, что хотел. Лекс всё-таки дал мне это. Сам того не желая» – Но уже слишком поздно…
У него вообще много этих «слишком»: слишком рано он… слишком поздно для… слишком много всего…

– Давно я не видел тебя за роялем, Лекс. Что играешь?
– Прелюдию Рахманинова. Так, вспомнилось вдруг. Накотило.
– Красиво.
– Могу и тебя научить. Хочешь, Кларк?
– Хочу. Тебя. А музыку давай оставим на потом, а? У нас же еще вся жизнь впереди…

URL записи

Не удержалась - схулиганила...

01.05.2010 в 03:08

Пишет  dora_night_ru:

Не удержалась - схулиганила...


URL записи

Мои фики появились на «

Сказках

01.05.2010 в 14:15

Пишет  dora_night_ru:

Уррря!!!
Мои фики появились на «Сказках…»:
ЭКС-ТЕПЕРЕШНИЙ
ДАВАЙ СЫГРАЕМ В ДОКТОРА?

Спасибо Чеди Даан за подсказку!

P.S. Чё б еще туда выложить?
URL записи

@темы: Архив dora_night_ru

---

Фандом "Тайны Смоллвиля"

Так кто из них мазохист?

21.04.2010 в 23:19

Пишет  dora_night_ru:

Так кто из них мазохист?

Я тут уже поднимала тему садомазохистских отношений Лекса и Кларка, но на днях мне пришла в голову очередной размышлизм. Уж не знаю, какой садист из Кларка, но в Лексе что-то мазохистское точно есть.

Только человек, «достигающий полового удовлетворения посредством душевного или физического страдания, причиняемого самому себе в процессе партнерских взаимоотношений», может с ТАКИМ упорством подбирать себе ТАКИХ партнерш (и партнеров)! Ну ладно Дезире – та его заставила, Элен еще можно считать совпадением, но Лана! «Глупый, глупый бес, с кем же ты тягаться полез?!» Не говорите мне, будто такой умный парень, как Лекс, не догадывался – чем дело кончится. Если уж об этом догадывались все как одна фанатки клекса, то и он мог бы допетрать как-нибудь…
В принципе, в жизни Лекса не было ни одних нормальных взаимоотношений с представительницей женского пола. У него даже с матерью отношения как-то не сложились (я это без сексуального подтекста говорю): она то швыряла ребенка в угол с криком «Опять ты лезешь!», то ласково упрашивала: «Не мешай, сынок, мне братца душить надо». В общем, такая мамуля просто физически не могла не оставить отпечаток на хрупкой детской психике («Исследования показывают, что достаточно часто склонность к садомазохизму закладывается в детском возрасте под влиянием жестоких действий со стороны родителей. …Естественным следствием подобных отношений в семье может стать и формирование мазохистского склада характера: ребёнок привыкает исполнять пожелания родителей, даже причиняющие ему страдания, чтобы доставить им удовольствие»). После этого (да еще плюс предательство няньки после смерти матери) очень странно, что парня вообще тянет на женщин… Как по мне, то ему прямая дорога в геи!

Но с геями тоже не всё ясно. Тот же Кларк – отношения без доверия. А мы уже приходили к выводу, что без доверия ни фига у них не получится («ни фига у них не получится, пока не лягут!»). Учитывая, сколько раз они ломали доверие друг друга – да и друг друга ломали тоже! – меня удивляет, что они протянули целых 4 сезона. В этом отношении мне очень нравится выражение «Если дружба закончилась – ее не стоило и начинать». Впрочем, мы же слэшеры… Значит, у них была любовь! Где была? Когда? В чем это проявлялось? Взгляды, жесты, улыбки – это хорошо, мы на их основании уже столько любовных трактатов накатали, что Шекспиру и не снилось. Но хотелось бы конкретики.
Лекс цеплялся за эти отношения до последнего. И многим ради них жертвовал. А что потом?
«Мазохизм является взаимодополняющей противоположностью садизма: мазохист испытывает сексуальное возбуждение и получает удовлетворение от подчинения, покорности сексуальному партнёру, включающих готовность претерпевать боль и унижение. … мазохизм может быть связан с поведением, провоцирующим негативную реакцию в отношении лица, являющуюся своего рода желанным «наказанием» для мазохиста»

Не в этом ли причина всех злодеяний Лекса – дать повод Кларку его наказать?

В общем, дело ясное, что дело темное. Может, хоть мои читатели объяснят мне – в чем тут прикол?!

URL записи

Когда решаешь не ты…

26.04.2010 в 03:11

Пишет  dora_night_ru:

Вот так прикольно начинается неделя...

Чеди Даан подняла тут недавно тему Кларковых измен: он, мол, Лексу изменить может только по принуждению. В принципе, я не против. Но мне стало реально интересно, а как можно принудить Супермена? Не, криптонит – это банально. Должны же быть и более нетривиальные методы. Мое воображение выдало вот этот бред… в смысле – метод.
P.S. Ну простите меня, Чеди Даан и vera-nic, но Лексу опять пришлось полежать за идею – в смысле, снизу. Но он не хотел, честное слово. Его заставили. Ну что поделать, если добровольно спать с Квином он у меня отказывается?!

Название: Когда решаешь не ты…
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Оливер/Кларк, Лекс/Кларк и небольшое такое упоминание Оливер/Лекс.
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-17
Жанр: агнст, драма
Warning: принуждение и, как следствие, сомнительное (весьма сомнительное!) согласие; упоминание изнасилования.
Саммари: Когда решаешь не ты – это, как правило, плохо для тебя заканчивается. Просто отвратительно…


Кларк давно подозревал, что Олли Лекса недолюбливает: было что-то такое в отношении лучшего друга к его любовнику. Но, с другой стороны, стоит признать, что Лекса ведь в принципе мало кто любит. Да и вообще, ни к чему гетеросексуальному Оливеру любить его Лекса, лишнее это.
Однако в тот вечер Кларк понял, что Олли Лекса как раз-таки любит. Но уж очень извращенной любовью…

На кой черт Квин вздумал проводить собрание Лиги в субботу вечером толком не понял никто, но «долг перед обществом» выполнили все. То есть все честно отсидели своё и при первой же возможности смылись кто куда. Кларк тоже бы смылся (Лекс ждал его на Маврикии и в отличие от Оливера тратить время на проповеди, ясное дело, не собирался) – но в последний момент Квин умудрился ухватить друга за руку. Успел-таки, зараза!
– Погоди, Кларк. Хочу тебе кое-что показать.
– А, может…
– Тебя это заинтересует, точно тебе говорю.
И Кларк остался. На свою голову.
Олли не спеша, вальяжной походочкой подошел к столу, лениво щелкнул пультом.
Сначала в комнате погас свет. А потом ярко вспыхнули экраны. Кларк только сейчас обратил внимание, что в комнате появилось до фига экранов. На кой они сдались…
Лекс?!
Уж родную-то любимую лысину Кларк узнает в любом ракурсе и при любом освещении. Впрочем, освещение на Маврикии сейчас как раз подходящее: даже Оливер с его простым человеческим зрением может без труда рассмотреть «закадычного врага»… автожурнал в его тонких изящных пальцах (будто самой природой подогнанных под кое-чью дырочку)… чашку кофе перед ним (а ведь врачи настойчиво рекомендовали младшему Лутору снизить количество потребляемого кофеина)… птичку на ветке над самым его плечом…
…и снайпера в отдельном окошечке слева в углу.
– Господи!
– Погоди, Кларк! – было в голосе Оливера что такое… такое, что заставило Кларка задержаться со спасательной операцией. – У тебя в школе с математикой было как?
– Какого черта, Квин?
– Я просто тут подумал: не помню точно, сколько километров отсюда до Маврикии, да и твою скорость узнать возможности как-то не выпадало. Но что-то мне подсказывает, что пуля, летящая со скоростью 800 метров в секунду и выпущенная с расстояния в 20 метров, доберется до его лысой черепушки быстрее тебя, мой недостаточно быстрый друг. Ну ты ведь не Флэш, давай признаем.
– И что ты предлагаешь? – Кларк как никогда в жизни был близок к истерике.
– Можешь начать раздеваться.
– Думаешь, без одежды я летаю быстрее?
– Думаю, что чем быстрее мы разберемся с нашим «маленьким дельцем», тем быстрее мой приятель снимет с прицела твоего хахаля.
Оказывается, Кларк не только не умеет летать быстрее, чем маврикийские пули, он и соображает туго. Когда речь заходит о предательстве близких друзей.
– Что ты имеешь в виду?
– Я всегда говорил, что тебе нужно бросить Лекса.
– То есть это попытка доказать, что он мне не пара? Мол, он делает меня слабее или еще какая-нибудь хрень в этом духе?
Кларк еще не верит. Не до конца. Не он. Не Оливер, черт вас возьми! Они же… друзья?
– На самом деле, это ты ему не пара, Кларк, – и улыбка у Квина сейчас отнюдь недружеская. – Никто не пара Лексу Лутору. Кроме меня.
– Что ты несешь?
Нет, на самом деле Кларк подозревал, конечно. Было в этой неприязни что-то… Что всегда настораживало окружающих. Кент даже спросил как-то любовника, почему они ТАК недолюбливают друг друга. А в ответ получил: «Да было кое-что» – и фирменную луторовскую ухмылку. И понял, что больше знать как-то и не хочет. Меньше знаешь, лучше спишь. Особенно, когда спишь с Луторами.
– Ты?.. Вы?.. Вы с ним…
– Трахались в школе. Точнее, я трахал его. А он трахал мне мозги. На самом деле, соблазнить его было несложно, Кларк. Я и соблазнением-то это называю исключительно, чтобы польстить себе, любимому. Просто Лексу всегда не хватало нежности. Дефицит родительского внимания и всё такое. Вот мы и дрочили друг другу в подсобках. Пока его дружок Дункан нас не застукал. «Грязные педики!», – кривляется Олли, передразнивая бывшего приятеля. – Да что б ты понимал, быдло необразованное! Гомосексуализм был частью всех великих культур! Древняя Греция, Древний Рим. Это ж истоки цивилизации. Я уж молчу про Японию! – «Улыбаться – это всегда немного показывать зубы». Так Лекс говорит. И сейчас улыбка Квина – настоящий звериный оскал. – Дункан грозился, что всё расскажет. Наверное, денег хотел, голытьба несчастная. Только не на того нарвался. Когда Луторов прижимают к стенке – они выпускают когти. Или пускают в ход кулаки. Ух, и отделал же тогда Лекси своего приятеля! Я даже как-то загордился любовником. Вот только Дункан возьми и сдохни. Сам виноват, конечно, не фиг было выскакивать на проезжую часть сломя голову. Но Лекс обвинил во всем себя. И заявил, что теперь мы не можем быть вместе. Нет, ну ты представляешь? Получается, он меня кинул! Он! Этот лысый придурок! Меня! Оливера Квина!
Олли налил себе выпить. Как-то не спеша, про между прочим. Конечно, это же не его любовник сидит сейчас под оптическим прицелом какого-то маньяка. Да, не его! Шиш тебе, Олли! Хрен, а не Лекса. Лекса Кларк никому не отдаст.
Но от следующих слов бывшего друга у Кларка всё холодеет внутри. И ощущения хуже, чем от зеленого криптонита.
– Он пожалел об этом. Когда мои люди притащили его на тот заброшенный заводик. Связанного и с кляпом во рту. Кляп я убрал. Веревки оставил. Он рыдал, как девчонка. И звал мамочку, представляешь? Всё время, пока я драл его девственную задницу, он звал мамочку. Его ротик я бы тоже отодрал, – Олли жадно облизывается, и вовсе не дорогой бурбон тому причиной, – но уж очень дорожу своим членом. Зато мы перепробовали столько поз! Вы с ним и половины еще не прошли. Мы б с ним успели и больше – фантазия у меня богатая – но здесь подоспел этот сука Лайонелл. Я всегда говорил, что он скотина! Обломал нам весь кайф. Лекс, конечно, заявил папочке, что всё по согласию. Это ж главное правило Луторов: лучше быть извращенцем/выродком/да кем угодно – чем быть слабаком. И дело замяли. Но в школу Лекс уже не вернулся. А Лайнелл, ублюдок, сделал всё, чтобы выжить меня из Метрополиса. Подальше от сладкой попки своего драгоценного сыночка. О, он постарался на славу! Долго я потом зализывал раны. Наверно, зализывал бы еще дольше. Сублимировал свои сексуальные желания в стрельбе. Представляя, что это не стрела входит в мишень, а мой член… входит туда, где ему самое место. А Лекс сублимировался бы в чем-то другом. Но он решил сублимироваться в тебе. Господи, Кларк, на кой ты влез в это? На кой ты влез в наши отношения? Я был первым! А ты был – лишним.
Кларк стоит посреди комнаты в ступоре. Он… ошеломлен, наверно. Он сам не знает. Не знает, как описать собственные чувства. Он ведь… он еще чувствует… хоть что-то…
За сотни километров отсюда под вечерним солнцем Маврикии далекий, но самый родной Лекс Лутор пьет свой кофе, выбирая себе новую ультрасовременную тачку. И не подозревает даже, что в промерзлом Метрополисе два его любовника сейчас вцепятся друг другу в глотки. Из-за него.
Может, Кларк и не успеет долететь до Маврикия, но он точно успеет кое-кого придушить.
– Я убью тебя! – Он впечатывает Квина в стену. Если б мог, он пробил бы им сейчас все стены Метрополиса. – Я убью тебя, ублюдок!
– Только вместе с Лекси, – хрипит Квин. – Не думаешь же ты, что я не подстраховался? Так как, готов им пожертвовать?
Кларк угрожающе заводит над Оливером кулак и… в бессильной ярости пробивает стену над его левым ухом. Интуиция подсказывает, что на этот раз ему придется отступить. Хотя бы вот за этот столик. От греха подальше.
– Отзови своего человека.
– Разумеется, Кларк, – Квин удовлетворенно потирает саднящее горло. Он чувствует: это победа. Это уже она. – Конечно, отзову. Ведь на самом деле я не желаю старине Лексу зла. И совсем не против, чтобы он жил долго и счастливо. В идеале – со мной. Потому что только я знаю, как нужно с ним обращаться. Как приручать этого дикого зверя. Но я понимаю, что в жизни далеко не всегда всё бывает, как хочется. Так что, в принципе, он может пожить и без меня. В гордом одиночестве. Потому что если без меня, то, значит, и без тебя. Или кого бы то ни было еще. Но начнем, пожалуй, с тебя. Вам надо расстаться.
Кларк смотрит на экраны, переводит взгляд с одного на другой. Черт, жаль лица не видно. Милых зеленых глаз. Родных зеленых глаз. Ему их сейчас не хватает. Ему их всегда не хватает, но сейчас – вот как никогда!
Кларк хорошо учил математику в школе. И он действительно не успеет.
– Хорошо. Мы расстанемся.
Оливер буквально пополам сгибается от хохота. От издевательского хохота над наивностью приятеля.
– И всё? Ты, правда, думал, что всё будет так просто? Ты что-то там мне пообещаешь, и я отпущу тебя без всяких гарантий? Проебу такой идеальный шанс поквитаться с тобой за всё? За все те ночи, что ты провел с моим любовником под самым моим носом? Вы б хоть шторы в спальне задергивали, Кларк. А то всё ведь видно.
– Так чего ты хочешь, сволочь?! – Кларк уже срывается на крик.
А вот Олли спокоен. Он долго готовился. Он всё продумал. И теперь он уверен как никогда.
– Я же тебе уже говорил. Для начала – разденься.
– Что?.. Что ты хочешь…
– Ну, тут всё от тебя зависит. Нет, не совсем от тебя, тут я, конечно, малость покривил душой. Но кое-какой выбор я тебе, конечно, предоставлю. В общем, есть два варианта. Как ты, наверно, уже догадался, за нами наблюдают мои люди, и если ты попытаешься меня убить или покалечить – нашему Лексу кранты. А мы ведь этого не хотим, правда? Поэтому с этого момента ты выполняешь все мои, хм, просьбы. И всё это записывается камерами наблюдения. Так вот, Кларк, от тебя тут зависит следующее: если ты проявишь достаточно энтузиазма и рвения (с Лексом это у тебя хорошо получалось), я не пошлю эти записи нашему любимому лысику. И тогда в качестве причины для расставания можешь придумать, что в голову взбредет. Можешь даже трахнуться с ним напоследок. А вот если ты решил выбрать вариант «лежу бревном и тихо думаю о родине», то запись нашего «разговора» станет любимым домашним видео Лекса. Уверен, она доставит ему море удовольствия. Он даже сможет в нем утопиться при желании! Как думаешь, может у него возникнуть такое желание?
Кларк не знает, какие там сейчас на этом чертовом Маврикии желания у Лекса, но он точно знает, что в этой проклятой башне он желал бы только одного – придушить кое-кого голыми руками. Может, не совсем насмерть… А, может, и насмерть – чтоб не смел этак-то лыбиться, сволочь!
– Кларк, милый, ты сам затягиваешь процесс. Чем быстрее тут прольется моя сперма, тем быстрее ты сможешь утешиться в объятиях нашего Великолепного.
Кларку вдруг вспоминается фраза из какой-то дурацкой оперы: «Сейчас прольется чья-то кровь! Сейчас прольется чья-то кровь! Сейчас прольется чья-то кровь! Та-та-та-дам!» Только вместо «кровь» в голове засело – «сперма, сперма, сперма». И под этот дурацкий рефрен он медленно тянет руку к пуговицам.
– Олли…
– Я тебя умоляю! Только не начинай, Кларк! Скажу тебе по секрету, твое нытье уже всех достало! Давай не будем убивать этого злодея! Давай дадим вот этому придурку второй шанс! Давайте перенесем операцию на завтра, а то сегодня у Лекса день рожденья! А давай ты, разнообразия ради, заткнешься и просто сделаешь, что от тебя хотят?
– Мы были друзьями…
– А мы и дальше ими будем. Ну где еще ты найдешь второго такого взбалмошного миллиардера, готового тратить денежки на твою «суперблаготворительность»? Где ты возьмешь технологии? Кто будет добывать тебе информацию? Пристраивать спасенных тобой бедолаг? Или ты, правда, рассчитываешь, что Лекс утопится с горя и оставит тебе свои миллиарды?
– И после всего этого ты вправду думаешь?!.
– Не думаю, Кларк. Знаю. Мы уже выяснили, что у тебя неплохо получается с математикой. Значит, есть шанс, что и с логикой получится не хуже. Ты успокоишься, остынешь, и сам наконец докумекаешь, что собственная гордость ничто по сравнению с тысячами человеческих жизней. Жизней, которые ты можешь спасти только в тандеме со мной. Конечно, кого-то ты можешь спасти и без меня. А кого-то не сможешь. Возможно, это будет всего один человек. Только один. Но он точно будет. Ты и сам это знаешь. Так неужели его жизнь не стоит того, чтоб потерпеть мое присутствие пару минут?
Кларк не хочет терпеть его общество даже сейчас. Но он расстегивает пуговицы… Пряжку ремня… Хороший ремень. Подарок Лекса. Скидывает туфли… Носки. И как финальный аккорд – плавки.
– А теперь раздень меня.
Раздень – это он пошутил. Скорее, сорви с меня всё. Потому что ярость бушует внутри и требует выхода. Хотя бы такого. Клочья дорогущих шмоток разлетаются по всей комнате.
– Вау, Кларк! Я и не знал, что ты ТАК меня хочешь!
Кларк только крепче стискивает зубы. И почти швыряет Олли на стол.
– Да, ты прав, милый, начнем, пожалуй, с минета. И поосторожней там, Кларки, это тебе не мир спасать – здесь деликатность нужна.
Кларк в последний раз поднимает глаза на бывшего друга: а вдруг?.. Зря он это сделал: теперь вид этой мерзкой наглой рожи будет преследовать его до конца его дней.
Ну хорошо же! Не будем затягивать процесс. Если разобраться, принципиальных различий тут и нет: яйца, ствол, головка – всё как у всех. При определенной доли фантазии можно даже представить, что это Лекс. Ну или на худой конец – Эван МакГрегор. А что? Тоже блондин. Да кто угодно, лишь бы не его «друг Олли». Его персональный кошмар. Нет, их с Лексом персональный кошмар. А Лекс еще говорил, что у них мало общего…
Кларк велит внутреннему голосу заткнуться и наконец-то обхватывает чужой член губами. Ну вот, первый шаг – он трудный самый. Кларк слизывает влагу, скопившуюся на кончике, проводит языком по всей длине. Возвращается к головке, облизывая и посасывая ее несколько секунд, потом опять – вниз по стволу.
Квин давится воздухом, яростно стискивает смоляные пряди волос.
– Да, вот так… Еще немного…
Кларк уже начинает надеяться, что минетом дело и ограничится, но тут Оливер ногами отталкивает его в сторону. Переводит дыхание, соскальзывает со стола. Приближается к взъерошенному Кенту. Его губы начинают исследовать шею жертвы. Блядь, Олли, шея – это ж мое слабое место! У меня ж так и встать может! А язычок Квина тем временем начинает наигрывать что-то запретное в его ушной раковине. Член Кларка подрагивает против воли хозяина. Впрочем, здесь всё – против воли его хозяина. Квин пускает в ход руки: пара движений – и у Кларка вполне сносный стояк. Не лучший в его жизни, об этом, Олли, ты даже не мечтай, но при сложившихся обстоятельствах и за это скажи «спасибо».
Но Оливер говорит что-то другое. Шепчет на ушко какую-то дребедень, Кларк особо не вслушивается. Только считает удары чужого сердца. И молится всем известным ему богам, чтоб не сорваться. Ведь на кону – больше, чем чья-то жизнь, больше, чем судьба какой-то планеты. На кону – его Лекс. Значит, надо терпеть. А не хватит собственного терпенья, можно попросить у какого-нибудь пантеона. И Кларк перебирает в памяти всех знакомых богов. «Кришна, Агни, Велес, Водан, Тиу… Этот… как его… Езус. Был такой перец в кельтской мифологии. Или Эсус? Неважно. Главное, добрый был малый, это я точно помню…»
Квин тем временем обходит Кларка и толкает его к столу. Тот опирается на столешницу, краем сознания подмечая, что стол зачем-то привинчен к полу. Как раз для таких вот случаев, Олли? А что, удобно. А вот поза – не очень.
Чужие пальцы, смазанные неизвестно чем, решительно проникают внутрь. Растягивают. Подготавливают. Распинают.
И почти сразу – член. Абсолютно чужой. Такой инородный. Расстрахивает потихоньку, пока чужие пальцы дрочат член. Кларк стискивает зубы и молчит. Молчит, когда член входит в него на всю свою немаленькую длину. Молчит, когда Олли совсем неделикатно стискивает его яйца. Молчит, когда Квин начинает двигаться внутри, не дав ему ни секунды, чтобы привыкнуть. Но когда Олли задевает простату, Кларк всё-таки не успевает проглотить вскрик. В принципе, это ничего и не значит. Просто реакция организма. Элементарная физиология. Но Кларку всё равно неприятно.
Желая отвлечься, он обводит комнату помутневшим взглядом. И дергается всем телом от зелени родных глаз. Они смотрят на него со всех экранов. Этих чертовых экранов! Черт знает почему. Лекс никогда особо не любил смотреть в небо. Так почему же сейчас?.. Что ты почувствовал, родной? Что тебя вдруг кольнуло на твоем далеком Маврикии? Как оно так получилось?
Кларк хватается за родной взгляд, как за спасительную нить. Только не опускай голову, милый! Я тебя умоляю! Заклинаю всеми святыми! Еще чуть-чуть… Потерпи это странное беспокойство еще чуть-чуть!
Экранный Лекс хмурится, щурит раскосые глаза. А реальный Оливер наконец-то кончает.
Может, всё дело в этих зеленых глазах, подаривших Кларку возможность на миг обмануться… А, может, дело в облегчении от осознания, что всё закончилось… Закончилось ведь, правда? Но его собственная сперма тоже выстреливает белесым на живот. И у него на мгновенье темнеет в глазах, а по телу разливается знакомая слабость – всё почти как всегда. Но всё ТАК неприятно.
«Это конец», – твердит он про себя, как мантру.
«И это только начало», – шепчет противный внутренний голос.
Пусть так. Но пока ему нужно просто убраться отсюда.
Кларк стирает с ног потеки чужой спермы первой попавшейся под руку бумажкой (втайне надеясь, что это какой-нибудь важный договор и, желательно, в единственном экземпляре). Потом не спеша одевается, наблюдая, как Квин в чем мать родила преспокойно расхаживает по комнате, достает из бара минералку, массирует себе плечи.
– Если ты ждешь, что я сниму Лекса с прицела прямо сейчас, то зря. Сначала я хочу убедиться, что ты достаточно далеко. А у меня под рукой достаточно криптонита.
Кларк ничего не отвечает. Всё, что мог, он ему уже сказал. А теперь он просто разворачивается и молча выходит из башни.

Он долетает до Маврикия за 11 минут 37 секунд. Еще пару секунд, чтоб узнать номер луторовских апартаментов.
И еще минута – чтоб осознать, что электронная почта с видеофайлами тоже добирается до Маврикия быстрее него.

URL записи

В ответе за всё - Сиквел к «Когда решаешь не ты…»

28.04.2010 в 05:58

Пишет  dora_night_ru:

В ответе за всё - Сиквел к «Когда решаешь не ты…»

Название: В ответе за всё

Сиквел к «Когда решаешь не ты...»

Автор: dora_night_ru

Фэндом: Тайны Смолвилля

Пейринг: Лекс/Кларк и Лекс/Оливер

Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому - не помню. Но точно не мне.

Рейтинг: R

Жанр: агнст, драма, deathfic

Warning: см. «Жанр», ООС Кларка

Саммари: Рано или поздно наступает момент, когда приходится ответить за всё. И за всех...

Телефон разрывался истеричным звоном: надрывно и как-то даже зло. Брать трубку Кларку ну вот совсем не хотелось! Но телефон звонил снова и снова. Телефонная трель влезала в самую душу, а оттуда - в печенки.

Иногда проще дать, чем объяснить почему нет. Еще одно любимое выражение Лекса. Может, это?.. За две-то недели?.. Даже Кларка уже попустило. Так, может, всё-таки?..

Кларк сорвал трубку, уронив при этом телефон на пол и сбив любимую мамину вазу и что-то там по пути... Плевать на всё! Главное:

- Лекс?!

- Кларк, где ты был?! Мы тебя обыскались! Звонили-звонили! Все спутники Квин-индастриз на уши поставили... Мы... Ну... Привет, Кларк.

- Здравствуй, Хлоя, - апатия снова накрывает с головой. Выедает мозг.

«Вот так люди и выносят себе мозги», - понимает вдруг Кларк.

- Уже поздно, - наверное. Он не смотрел на часы с той самой субботы. Но, кажется, уже темно. За окном. С какой стороны тут окна? - Что-то случилось?

Угу. Его поимел лучший друг. Во всех смыслах. А любимый - разгромил гостиничный номер и грозился перерезать себе сонную артерию осколком, если он не уберется с глаз его долой. И сейчас же! Вот просто сию секунду. Как ты умеешшшшь...

И теперь Кларку плевать, что там у них случилось. Ему и на них-то... почти...

- Кларк, понимаешь... Олли...

Трубка угрожающе трещит. Как трещит по швам самообладание Кларка.

- Что там... с Олли?

- Он... Кларк, о боже, мне так жаль! Мы хотели сообщить тебе раньше... Мы везде искали тебя...

- Что там с Оливером, Хлоя?

- Он умер. Его убили два дня назад.

- Кто?

- Мы не знаем... Тут всё так запуталось. И мы запутались. Ты должен приехать, слышишь? Приехать и найти этого ублюдка!

- Да. Конечно, я приеду.

Кларк пытается нашарить аппарат, чтоб положить трубку. Потом просто выдергивает из трубки шнур и отбрасывает ее в сторону. Опускается прямо на пол.

В голове рефреном крутится снова и снова: «Слава богу! Слава богу! Слава богу...»

И он не знает, чему радуется больше: тому, что его недруг умер - или тому, что убийцу так и не нашли...

За неделю до этого

Это был бы самый скучный прием в его жизни. Если б это не был самый классный прием в его жизни!

- Лекс.

- Оливер.

- Что-то быстро ты с Маврикия вернулся.

- Ну, это я еще задержался.

Два Зверя. Библейских Зверя. Зеркальные отражения. Зеркальные ухмылки. Зеркальные позы. Отзеркаленные желания...

- Да, кстати, спасибо за видео, Олли. Мне понравилось. Жаль, что мало. Что ж так, милый? Кларк торопился мир спасать?

- Что-то вроде того.

Лекс смеется. До обидного беззаботно. Причем, обидно до слез.

- Олли, Олли, тебя даже мой папочка исправить не в состоянии. Я даже не уверен, что могила справится с этой задачей. А что, добровольные отношения тебя не заводят?

- Всё было по согласию.

- Ну да, ну да, - издевательски кивает Лекс. - Где-то я даже это уже слышал. Не напомнишь - где?

Квин чувствует, что начинает терять контроль. Он ускользает из пальцев, будто пресловутый песок из пословицы.

- Я бы напомнил, Лекс... О, сколько бы всего я тебе напомнил... - у Оливера пересыхает горло от желания. Дикого. Первобытного. Бесконтрольного. Сметающего всё на своем пути. Начиная с его рассудка.

- Что, прям здесь? Ты точно эксгибиционист, Олли.

Возможно, это просто игра света... или воображения... или он наконец-то рехнулся (ну, в смысле, совсем) - но! Оливер душу готов заложить, что у Лекса вдруг потемнели глаза. И голос какой-то хриплый.

- Я такой, как есть. Лекси.

- Значит, ты - трус. Олли.

- И в чем же трусость?

- Ты смылся из Метрополиса, оставив меня самого разбираться с вызверившимся папашей. И пропал. За десять лет ни ответа, ни привета. А стоило мне найти тебе замену - и ты тут же нацепил маску Отелло, причем Отелло в припадке! - Лекс почти шипит. И он кажется... обиженным, что ли? - Ты умудрился изменить мне с моим же любовником! И при этом я же у тебя и виноват! Почему у тебя так, Олли? Какого, объясни мне, у тебя всегда все виноватые, и только ты один правый?

- Ты трахался с Кларком!

- Ты трахался с Лоис!

- Твой отец...

- Всегда был козлом! И это уже не исправишь! Поэтому просто оставь его в покое! И хоть раз в жизни возьми ответственность на себя! Один разок!

Они орут друг на друга прямо посреди бального зала, среди толпы гостей, перекрикивая приглашенный оркестр. Самозабвенная неистовая ссора двух любовников.

Первым в себя приходит Лекс. Раздраженно втягивает в себя воздух, стараясь вернуть спокойное выражение лица. И гордо уходит.

Оливер нагоняет его на лестнице и грубо хватает за рукав, разворачивая к себе.

- Ты не можешь вывалить мне на голову всё это - и просто уйти!

- Ты же смылся тогда. Теперь моя очередь.

- То есть мы вот так и будем бегать друг от друга, как два идиота, сталкиваясь лбами раз в десятилетку?

- Мне показалось, тебе нравится такой стиль общения.

- Черта с два! Хрен тебе!

- Да нет, Олли! Свой хрен ты вставил не мне!

- А чего ты ждал? Что едва вернувшись в город, я прибегу с серенадой под твое окно?

- Да ты мне даже не позвонил.

- Зато я тебя выкрал.

- Ага, вместе с Ланой. А сам даже не удосужился заехать! И чем мы там в таком составе, по-твоему, должны были заниматься? Веселенькой групповухой - и опять-таки без твоего участия?

- Я...

- О, ради бога, Квин, заткнись! Ты даже не в состоянии просто сказать: «Я хочу тебя, Лекс». И при этом еще хочешь быть сверху!

Лутор раздраженно вырывает рукав из ослабевших пальцев Квина и продолжает спуск по лестнице.

А Оливер так и стоит - как дурак. Боже, какой же он дурак!

- Я хочу тебя, Лекс.

Лекс замирает на полдороги. Когда он поворачивается, Олли видит в его глазах какую-то необъяснимую боль. Но разве не эта же боль сковывает сейчас его движенья? Отнимает язык? Долбит в голове о потерянных годах?

- Ну, приходи.

- Куда?

Оливер действительно чувствует себя дураком, нет, олигофреном даже.

- Под балкон. Петь серенаду.

- И ты спустишь мне косы?

Их давняя шутка. Школьная. Детская совсем. И Лекс улыбается в ответ так по-детски. Наивно. Невинно. Искренне. Оливер не видел такой его улыбки уже фиг знает сколько лет. И был уверен, что и не увидит уж более.

- Нет, разблокирую лифт в пентхаус.

Но под балкон он не идет. Там слишком высоко, он не докричится. Поэтому он просто щелкает крышкой мобильника.

- У меня есть чудный островок в Индийском океане.

- У меня их целых два.

Квин беззлобно смеется:

- Наша вечная игра в догонялки.

- Хочешь предложить мне сыграть в другие игры?

- Я уже сказал, чего хочу. А от своих слов я никогда не отказываюсь.

- Когда? - Лекс как всегда сразу берет быка за рога.

- Завтра.

- У меня сделка. И, похоже, ты выбрал весьма оригинальный способ мне ее сорвать.

- Черт с тобой. Давай в четверг.

- Кстати, на счет «со мной». Надеюсь, твой детский суперсад остается в Метрополисе?

- Да ладно тебе, они отличные ребята, - издевательски тянет Квин.

- Олли, я серьезно: на групповушку не рассчитывай.

- Честно говоря, я даже на тебя не рассчитываю, - в голосе Оливера сквозит обреченность. В этом голосе осталось так мало надежды, что Лексу почти жаль старого приятеля. Почти.

- На меня ты можешь рассчитывать всегда, Олли. Только смотри рассчитывай всё правильно.

Островок чудо как хорош! Пальмы, океан, бескрайняя синь неба, мягкий песочек. Широкая постель.

- Лекс, ну кончай ломаться!

- Побойся бога, Олли, мне же этими губами еще твоих детей целовать, - смеется в ответ Лекс. Но так обворожительно, что сердиться на него ну совсем не получается. Даже несмотря на то, что яйца уже побаливают.

- У нас нет детей!

- Тогда нам срочно нужно кого-нибудь усыновить. Потому что я еще не созрел для минета.

- Так и скажи, что просто не умеешь!

- Не умею и учиться не хочу, - задорно качает головой луторовский негодник.

- Да у тебя просто не было достойных учителей, - ухмыляется Квин.

- Да где ж их взять? Да еще и с достоинством! - рука Лекса уверенно обхватывает член любовника. - Бо-о-ольшим таким достоинством.

Большим пальцем Лекс ласкает головку, остальные скользят по стволу, то сжимаясь, то почти выпуская член.

У Оливера перехватывает дух. Его лицо раскраснелось, над верхней губой блестят «усики пота».

- Перестань! Подожди!

- Чего? С моря погоды? Или ты камеры забыл включить?

- Всё... - Олли жадно хватает ртом солоноватый океанских воздух. - Всё слишком... интенсивно, вот!

- Я летел сюда за тысячу километров не для того, чтобы поговорить с тобой о Ницше.

- Если ты продолжишь в том же духе, я кончу слишком быстро!

- Ну и что? Виагры выпьешь!

- Извини, Виагры я не захватил.

- Ну презервативы хотя бы взял?

Оливер нависает над Лексом, опираясь на локти. Они почти сталкиваются носами.

- Я хочу взять тебя. Изысками займемся потом.

Лекс приподымается и нежно трется о кончик Оливерова носа своим. И вдруг дерзко усмехается:

- Ну попробуй, - и вероломно скидывает с себя Квина, ужом выскальзывая из постели.

- Стой! Ты куда, скотина? - Олли бросается вдогонку. Через французские окна спальни. По террасе. По песку. За добычей. - Врешь - не уйдешь!

Они дурачатся на пляже, как мальчишки. Забегают в прибой. Брызгаются водою. Вываливаются в песке.

Наконец, Оливер прижимает Лекса к пальмовому стволу. Ласково шепчет в приоткрытые губы запыхавшегося любовника:

- Ну куда ты бежишь, дурачок? Это же остров. А самолет ты сам отпустил, - он скользит губами по щеке, нежно всасывает нижнюю губу, проводит по ней язычком, затем - по верхней. Поднимает глаза, встречаясь с жадным взглядом Лекса. И жалобно просит: - Не убегай, не надо.

- Да разве ж от тебя убежишь?

- Нет, конечно, - соглашается Оливер. - От меня даже я сам убежать не могу.

Губы спускаются ниже. Лекс запрокидывает голову, позволяя любовнику ласкать шею... ключицы... соски! Современнейшие джинсы от Леви Страусс сразу превращаются в орудие средневековой пытки. Судорожные попытки расстегнуть ремень... Наконец-то, Лексу удается справиться с пряжкой. Он вообще вытаскивает ремень из петель. И тут же судорожно сдавливает в ладони, потому что стараниями Квина Лексовы джинсы - аллилуйя - падают-таки на землю.

- Повернись.

- Нет. Я хочу тебя видеть. И чтоб ты видел меня. Именно меня, мать твою!

- Господи! - шипит Оливер и подхватывает Лекса под колено, приподнимая повыше.

- Ну давай же!

- Смазка!..

- К черту смазку! И тебя пошлю туда же, если ты мне сейчас не вставишь. Прямо сейчас!

Надо хотя бы слюной... Но у Оливера пересохло в горле. Блядь!

Рука Лекса нашаривает Оливерову, пальцы переплетаются. А потом Лекс притягивает руку Квина к лицу и медленно всасывает указательный палец. От такого зрелища Олли готов кончить прямо сейчас. А потом вплавь смотаться на соседний остров: «Здравствуйте, мы ваши соседи. Виагры не одолжите?» Потому что младшему Лутору не нужны учителя по минету. Судя по тому, что он выделывает с пальцами - уже тремя - Квина, он сам кого хочешь обучит этому искусству.

- Хватит!

- Ну наконец-то! Неужто мы созрели?

В ответ Оливер вставляет в Лекса палец. Сразу весь, до конца. Тот раздраженно шипит. А потом начинает подмахивать. Олли сдерживается из последних сил. Второй палец. Третий. Бинго! Дорогая, я дома...

Одной рукой он поддерживает Лекса, второй яростно дрочит ему член.

- Давай, малыш! Быстрее! - Потому что сам я долго не продержусь.

Еще. Еще. Еще. Еще. Еще немного...

Шею пронзает резкая боль. А-а-а! И будто вырубают свет. Как?.. Что?.. Его колотит... кажется... Или уже? Всё.

С довольным вскриком Лекс кончает на собственный живот. И выпускает обмякшее тело, позволяя чужому члену выскользнуть из своего тела, а язычку пряжки - из чужой шеи. Хорошо получилось. Подгадал с последними фрикциями. Конвульсии пришлись очень кстати.

- Не знаю, кто тут кого поимел, Олли. Но мне понравилось. Жаль, повторить не получится.

***

Квина хоронят промерзлым воскресным утром. Лоис рыдает у него плече. И Кларк уже не разбирает, где изморось, где слезы. Он очень устал за последние две недели. Только сейчас это понял. Домой бы. Под плед. И горячего чаю. Если б еще Лекс...

Стоит напротив как ни в чем не бывало. Траурное пальто. Скорбный вид. Кажется, даже лысина потускнела с горя. С горя?!

Лекс кладет на гроб белоснежные каллы и не спеша подходит к Кларку. Ненавязчиво оттирает в сторону Лоис. Теперь ей придется портить пальто бедняге Артуру.

- Пойдем домой, Кларк, простудишься.

- Я никогда не болею, ты же знаешь.

- Тогда - я простужусь.

- Ты тоже никогда не болеешь.

- Тогда - Хлоя. Она ж от одного моего вида совсем больная от расстройства становится.

Кларк перехватывает возмущенный взгляд лучшей подруги. Да, пожалуй, стоит увести Лекса, не хватало им сцены над гробом.

Они выбираются из толпы и молча направляются к выходу с кладбища. Но Лекс идет рядом, не пытаясь отстать или свернуть в сторону. И Кларку больше не жаль испорченного пальто. И плевать на промокшие ноги. Вот только...

- Почему?

- Почему мы ушли? Я замерз. Почему веду себя, будто ничего не случилось? А ничего и не случилось, Кларк. Я знаю, что ты не лег бы под него добровольно. Я уже это понял. И не буду спрашивать, как он тебя «уговорил». Не буду, потому что знаю, что мне не понравится ответ. Почему я не предупредил тебя на счет Олли? Знаешь, Кларк, есть вещи, которые ты можешь рассказать случайному попутчику в поезде. Но при этом сделаешь всё, чтоб о твоем позоре никогда не узнал любимый человек. Потому что есть вещи, которые любовники знать просто не должны. Потому что жалость - лишняя в любви. Потому что гордость - часть твоей натуры. Есть много всяких «зачем». Что ты хочешь знать?

- Ты...

- Я, Кларк. Конечно, я. А кто же еще? Кого б еще он подпустил так близко?

- Полиция?

- Приходила, конечно. Моя секретарша напоила их чудным кофе. Они, наверно, в жизни такого дорогущего кофе не пили. А мой адвокат предоставил им все документы касательно моего алиби. У меня даже свидетель есть. Папа.

- Ты просил Лайонелла?..

- Римский Папа. Понимаешь, так получилось, что именно в тот день мы обговаривали с ним условия создания нового благотворительного фонда. Хороший кстати проект намечается. Представляешь, как удачно вышло? Ну прям нарочно не придумаешь.

- Но как?

- Силиконовый грим творит чудеса.

Некоторое время они шли молча.

- Наверно, мне всё-таки стоит объяснить, Кларк. Нет-нет, не перебивай. Мне и самому нужно высказаться. Понимаешь, Кларк, я хотел убить его давно. Он проделал со мной то же, что и с тобой. Притащил на один заброшенный... Впрочем, неважно. Просто я понимаю, через что ты прошел. И с высоты своего опыта хочу заверить, что «и это пройдет», как говаривал друг Соломон. Потерпи только, солнце.

В общем, я хотел его убить. Зарезать, если быть точным. Наверно потому, что другого оружия достать не смог. Как только смог ходить... В общем, я его выследил. Он напивался в ночном клубе. Давал прощальную вечеринку. Там были полуголые девки. И пьяные пацаны-малолетки. Полный беспредел. Которым верховодил наш дружок Олли. Я смотрел, как его плющит, и представлял - как я буду делать с ним то, что Содом не делал со своей Гоморрой. А потом он увидел меня. И этот взгляд... - Лекс зло смеется. - И тут я понял, что убивать его просто нельзя. К тому времени я уже знал, что такое смерть. Малыш Джулиан. Больная мать. Я не просто видел их мертвыми. Я видел, как они умирали. Какая это была мука. И какое спокойствие было на их лицах, когда всё кончалось. Наконец-то кончалось. Думаешь, мертвым больно? Чушь, Кларк. Вся боль достается живым. Мертвым - им только покой. Так какого же хрена я должен был дарить покой этой скотине? Чтоб потом мучится здесь воспоминаниями в одиночку? Нетушки. Я хотел, чтоб он жил. И чтоб при каждой встрече смотрел на меня своим голодным - безумно голодным - взглядом! Этот взгляд тешил мое самолюбие. Мое бедное самолюбие, которое он поимел. А потом еще папочка своё добавил.

Прости меня, Кларк. Мне вправду нужно было бы его прирезать. Бешеных собак отстреливают. Я затянул это дело. Прости, Кларк.

- Давай забудем.

- Нет, давай не будем забывать. Давай будем просто жить. Желательно - вместе. Ты ко мне переедешь?

- Придется. Надо же кому-то защищать тебя от разъяренной Лиги. Их ведь не купишь силиконовым гримом.

- Не волнуйся, Кларк. Когда нужно будет - я отвечу. А пока - я отвечаю за тебя. Так что поехали домой: не нравится мне, как хлюпают твои ботинки.

URL записи

Авитаминоз и лечебное питание
Приквел к

«Когда решаешь не ты...» и «В ответе за всё»

30.04.2010 в 23:52

Пишет  dora_night_ru:

Подарок для Juliya_Luthor

Название: Авитаминоз и лечебное питание
Приквел к «Когда решаешь не ты...» и «В ответе за всё»
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Оливер/Лекс
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Жанр: драббл, юмор
Рейтинг: R
Предупреждение: не знаю, сколько лет было Олли, когда убили его родителей, но тут они еще живы. В какой-то степени – ООС Лекса (ну, я ж уже говорила, что «классический» Лекс у меня с Квином добровольно спать отказывается)
Саммари: так вот ты какой – кладезь витаминов!

Посвящение: тут Juliya_Luthor призывала меня постараться, дабы избавить ее от авитаминоза. Тем самым натолкнув на любопытную мысль… В общем, фанф – для тебя! В благодарность за идею


– Да точно тебе говорю: это самое то! Классное средство, сам проверь! Я видел результаты отцовских исследований. Даже скопировал кое-что. Вот, сам посмотри: «Антибиотики, которые в ней содержатся, убивают бактерии, а гормоны способствуют размножению клеток и восстановлению ткани зуба на месте кариозного дефекта… Эффективна при гастритах и кардионеврозах. Основное лечебное действие связано с наличием в ее составе большого количества простагландинов – веществ, понижающих артериальное давление, нормализующих деятельность сердца, оказывающих защитное действие на слизистую желудка…» Если ею даже ангину лечат, то твоим волосам – верней их отсутствию – это стопудово поможет!
– Не знаю, Олли. Что-то здесь не то…
– Да сам глянь! Вот, прям на фирменном бланке Квин-индастриз! «Уважаемый мистер Квин… Результаты длительных скрупулезных исследований… С уважением, доктор Пенилинкция» Во, иностранец исследования проводил! Русских, наверное, папка нанял. А ты ж знаешь, какие они головастые – что в медицине, что в химии.
– Олли… Ну это ж всё-таки не гастрит.
– Да она даже рак лечит! Уж с облысением-то справится и подавно!
Лекс нерешительно скривился. Спорить с Оливером не хотелось (Квин умел быть тем еще бараном). Уступать – тем более. Лекс интуитивно, чисто по-луторовски, чувствовал… нет, чуял даже – ПОДВОХ. Да, вот так, большими такими буквами. И плевать, что Олли смотрит на него с невиннейшим видом самой Марии Магдалины. Смотреть – это он умеет. Также как умеет добиваться своего. И в большинстве случаев Лекс совсем не против. Но не в этот раз.
– Знаешь, Олли, я лучше попробую ту мазь, что привез с Тибета Мик Гавотс.
– Какой Тибет?! Ты просто гонишь! Да старина Микки дальше Оклахомы в жизни своей не ездил! Представляю, что за дрянь он тебе притащил. Наверно, пропавший омолаживающий крем своей бабки. Еще и деньги с тебя содрал, Микки-Мать-его-Скрудж. А ты и купился! А здесь же ж всё свое, натуральное!
– Ну, я не знаю…
– Вот и узнаем. Попробовать-то ты можешь?
– А, может, ты сам… А я потом дома… как-нибудь…
– Чтоб тебя за этим делом застал твой папаша? Лутор, да ты не ее родимой, ты белены объелся! Совсем страх потерял. К тому же, какого фига я должен корячиться за «спасибо»? Нет, давай уж по-честному: ты мне – услугу, я тебе – готовую продукцию.
– Ну, хотя бы… руками?
– Да ее внутрь принимать надо! Так на кой такие сложности? Ты еще в класс химии за мензуркой сбегай!
– Как – внутрь? – у Лекса бледнеет даже его лысина. – Я думал… втирать.
– Очки ты мне счаз втираешь! Смотри, ща повернусь и домой пойду! Мне для моей шевелюры и Vidal Sassoon хватает. А ты так и останешься здесь лысину свою полировать.
Лекс с тяжелым вздохом понурил шею. В склоненной перед ним голове Оливер и впрямь при желании мог рассмотреть свое отражение. И когда-нибудь он его таки рассмотрит. Поставит своего малыша в колено-локтевую и будет любоваться собственным триумфом. Но это потом. «Спеши не спеша», – любит говаривать любимый папочка. Будем действовать постепенно. Здесь главное – не спугнуть. Вы только гляньте на его зайчонка: дрожит, малыш, от страха. По телу Оливера тоже пробегает дрожь. Предвкушения. Он-то знает: лысина для Лекса – ахиллесова пята. На какие только авантюры (глупости, проще говоря) он не шел за эти годы – лишь бы увидеть на макушке хоть какие-нибудь признаки поросли. Да у него ж «Босоногий Гэн» – любимое видео всех времен и народов, он фразу «Гэн, твои волосы, они растут!» может слушать часами. Посмотрит концовку, перемотает – и снова смотрит. И чтоб Лекс профукал такой шанс? Да фиг вам! А Квину – приз! Просто суперприз!
– И долго… принимать надо?
– Ну пару раз, я думаю, хватит.
– В месяц?
– Конечно, в день, балда!
– Как – в день? – ну у Лекса сейчас и глаза: точно в аниме сниматься можно. Без грима, как говорится. – Мы так не договаривались.
«Да мы с тобой еще никак не договаривались», – хочется брякнуть Олли, но он заставляет себя быть терпеливым.
– Лекс, ну ты пойми: это вообще источник витаминов, природного белка. Сейчас весна, авитаминоз. Если не лысину уменьшишь, то хоть здоровье поправишь.
– Два раза в день – это много, Олли. Через край. У меня ж еще уроки фортепиано.
– Ну давай раз в день, – скрепя сердце соглашается Квин. – Но меньше никак нельзя, – добавляет он торопливо: – только продукт переведем зазря!
– Ладно. Неделю попробуем, а там посмотрим. А то я лучше яблок наемся.
– Не, лучше – бананов. Попрактикуешься заодно.
– Олли, – предупреждающе тянет Лекс и Квин советует себе побыстрее заткнуться, чтоб не спугнуть удачу.
Лутор сбрасывает с плеча ранец и на всякий случай ослабляет галстук.
– А… как мы…
– Ну, я сяду, а ты встанешь. На колени. Просто тебе так будет удобней, – поспешно поясняет он и добавляет про себя: «Моя маленькая гордая птичка. Сейчас наш птенчик получит во-о-от такого червячка. Большого-пребольшого! Вкусного-превкусного!».
На колени Лутор опускается нехотя, через силу, можно даже сказать – через воспитание и себя самого. И еще неохотней расстегивает Оливерову ширинку.
– А точно…
– Да точно-точно! Давай уже, а?
Лекс осторожно стягивает вниз плавки, наконец-то выпуская член Квина на свободу. Оливер раздвигает ноги пошире, стараясь дать Лексу как можно больше места.
Но тот опять отстраняется:
– Я не уверен, что мне так будет удобно.
– Блядь!
Ну как тут сдержишься?! Он же издевается, гадский Лутор!
– А как тебе будет удобно? – шипит Квин сквозь стиснутые зубы.
– Ну, ты мог бы лечь на парту. Чтоб я мог двигаться вокруг.
«Мать твою, ты что – собираешься танцевать вокруг моего члена румбу? – хочется взвыть Оливеру. – Спокойствие. Только спокойствие. Терпение – главная добродетель. Но, так вас раз этак, тут же ж, папа, никакого спокойствия не хватит!»
– Ладно. Я лягу. – «Либо у меня ляжешь ты».
Оливер поднялся и, прихрамывая, проковылял к парте. Раздраженно смахнул с нее свою сумку и демонстративно улегся.
– Вперед, ваше величество.
Лекс уставился на его член жадным взглядом первооткрывателя. Ну, в какой-то мере, так оно и было.
– У тебя такие интересные венки.
– Ты что, собираешься гадать мне по члену?
– Мне просто любопытно. Я его так близко еще никогда не видел.
Ты гляди, даже страх прошел. Всё-таки любопытство – великая вещь.
Лекс медленно тянется к чужому члену указательным пальцем. Для полноты картины ему только пенсне не хватает.
– Блядь, ты сосать думаешь?
– Не собираюсь я тянуть в рот первое попавшееся. Надо ж хоть рассмотреть, что это такое.
– Это – мой член! Он давно стоит! И требует твоего внимания! А под членом – яйца! И они болят!
– Подуть? Когда у меня в детстве болел пальчик или коленка, мама на них всегда дула.
«Я его точно изнасилую. Рано или поздно. А, может, прямо сейчас», – вдруг отчетливо понимает Олли.
– Лекс. Если ты. Не возьмешь его в рот. Прямо сейчас. Я за себя не ручаюсь. А потом можешь дуть куда угодно. Хоть на пальчик. Хоть на свои уроки фортепиано.
– Ну ладно.
Для удобства Лекс скидывает с себя пиджак и склоняется над Квином, ногой отодвигая его ранец подальше. Лысая голова опускается ниже… и ниже…
И, будто промахнувшись, резко уходит в пол.
– Какого? Я убью тебя, сволочь!
Квину требуется какое-то время, чтобы понять, в чем он просчитался на этот раз. Ах, ну да, забыл вытащить исходники из ранца. И закрыть ранец, прежде чем швырять его на пол. Вот они и вывалились все. А теперь разъяренный Лутор стискивает в руках эти чертовы бумажки, будто патриот – знамя. Знамя перед боем. И, похоже, что бой предстоит нешуточный.
– Результаты длительных скрупулезных исследований, Олли? У папы, говоришь, взял? На фирменном бланке? Да это ж статья из журнала! ДЕВЧОНОЧЬЕГО!!! «Сперма вашего партера: глотать иль не глотать – вот в чем вопрос», – передразнивает Лекс. – Да по одному названию видно, что статью писала дура набитая. И даже если она – русская дура, исследованиями тут и не пахнет! Да еще и пере… пене… фикцию тут какую-то припаял!
– Лекс, ну солнышко…
– Запихни себе свое «солнышко» знаешь куда, Квин! И соси себе сам!
– Ну хотя бы рукою…
– Да если я и притронусь к тебе, грязный обманщик, то только для того, чтоб оторвать твою жалкую пипиську!
– Ну Лекси…
– Убери от меня свои гребанные руки!
«И не подумаю! Ты же создан для этих вот рук».
Оливер впечатывает Лекса в стену. Пара секунд уходит на то, чтоб расстегнуть молнию и вытащить член. Да, вот так: лицом к лицу, глаза в глаза. Член к члену. Он обхватывает их обоих правой рукой, запуская левую под форменную рубашку. Шарит по тонкой груди, задевая соски. Лекс давится воздухом и собственной обидой. Запрокидывает голову, подставляя Оливеру хрупкую нежную шею. Да, малыш, вот так. Оливер тут же впивается в нее зубами. И плевать, что завтра «птенчику» придется весь день ходить в водолазке. А кому сейчас легко?
Олли яростно двигает рукой вперед-назад. Задевая головки. Вжимая члены друг в друга. Другая рука теребит соски. Язык исследует шею. Лутор закусывает губу. И держит свои руки при себе. Фиг тебе, Олли, а не помощь! Я обиделся, понял? Я очень… очень…
Кончаю!
Оливер кончает следом. Его с первого их свидания поражала вот эта их способность всегда кончать в унисон. Наверно, это такой знак свыше. Потому что этот мальчишка реально предназначен ему, Оливеру Квину. Аллилуйя!
Лекс тяжело дышит, уткнувшись Олли в шею. От его разгоряченного дыхания у Квина по телу бегут мурашки. Прррриятно-о-о-о… Аж мурлыкать хочется.
– Ох, доиграешься ты, Олли. Брошу я тебя.
– Ты? Меня? И не мечтай, Лутор! Таких, как я, не бросают, – и задумчиво добавляет: – Да я тебя и не отпущу… Потому что только я знаю, как нужно с тобой обращаться, – в расслабленном голосе сквозит самодовольство. – Как приручать мою дикую зверюгу…

От приоткрытых дверей класса бесшумно пятится Дункан, зажимая рот рукою. И глаза у него… Похоже, ему тоже пора в аниме.

URL записи

@темы: Архив dora_night_ru

---

Фандом "Тайны Смоллвиля"

ЭКС-ТЕПЕРЕШНИЙ. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.

06.04.2010 в 04:51

Пишет  dora_night_ru:

И снова – здравствуйте!

ЭКС-ТЕПЕРЕШНИЙ. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.

По-моему, я затянула процесс. Пора б уже и заканчивать данное произведение. В принципе, я так и собиралась - выложить сразу всё - но потом решила порадовать вас хоть какой-нибудь продой.

В общем, чем богаты. Верней, что успели.

Предпоследняя часть.

Метрополис

наши дни

Спал Лекс беспокойно, всё метался в постели, вздыхал во сне, иногда даже стонал. Первая ночь без «любимой подушки» давалась младшему Лутору нелегко.

«Лана» тенью скользнула в хозяйскую спальню, бесшумно приблизилась к постели. С минуту полюбовалась страданиями старого приятеля.

Довольная ухмылка медленно сменилась грустной улыбкой. Она осторожно провела рукой по гладкой коже его головы.

- Я не знаю, кто из нас неправ, Лекс. Правда, не знаю. Но я точно знаю, кто за всё ответит.

***

- Спасибо, что пошла со мной, Лана. Все эти званые вечера - такая скука, если не удалось запастись приятным собеседником.

- Ну что ты, Лекс, это мне стоит сказать тебе «спасибо». Прекрасный вечер, - соблазнительная улыбка, - Прекрасная компания.

- Вы пытаетесь флиртовать со мной, мисс Лэнг?

- Вы что-то имеете против, мистер Лутор?

Девушка придвигается ближе. Лекс отстраняется с усмешкой. Его бесит собственное спокойствие. Равнодушие. Раньше он иначе реагировал на красивых дамочек. А теперь - после Кларка - чувствует себя импотентом. Интересно, у Лекса на нее хотя бы встанет? Впрочем, учитывая былые отношения Ланы с Кларком... Представлял ли когда-нибудь его мальчик Лану Лэнг голой? Наверняка представлял. Первая любовь, как-никак, пубертатный период и всё такое...

Лекс по-новому смотрит на девушку. Пытается увидеть ее глазами Кларка. Смазливая мордашка. Огромные глаза наводят на мысли о примеси эльфийской крови. Стройная фигурка. Довольно большая грудь. Сейчас, конечно, не видно, но на память Лутор никогда не жаловался - так что попка мисс Лэнг тоже проходит в финал. Голая Лана Лэнг... В душе... Делает Кларку минет... Да, при таком ракурсе, пожалуй, у него могло бы и встать.

Лана теряется под его оценивающим взглядом. Краснеет, нервно поправляет волосы. У нее даже дыхание сбивается.

Лекс усмехается и милостиво отводит взгляд.

- Нет, в принципе, я не против. Лана.

- О-о-о, - тянет девушка и пытается победоносно улыбнуться, но из нее еще не до конца выветрилось смущение, и Лекс это видит. - Так, значит, вы готовы осуществить мои самые сокровенные эротические фантазии, мистер Лутор?

- И о чем же мечтала в детстве маленькая мисс Лэнг? - Лекс придвигается ближе. Голос падает на пару тонов. Он щурится, как довольный котяра.

- Ты будешь смеяться!

- Ну, это было бы неплохо. Видит бог, мне в последнее время не хватает хороших поводов для веселья.

Лана шутливо бьет его в плечо.

- Не смей смеяться надо мной!

- Так дай мне другой повод для веселья.

- Ну ладно, - вот за что ему всегда нравится эта девчонка: знает, когда стоит отступить. Уступить. Сдаться на милость победителя. - Я мечтала быть Сабриной.

- Той, которая ведьма? Или той, которая западает на богатеньких слюнтяев?

- Второй вариант. Только слово «слюнтяй» мы заменим на «сильный умный ужасно сексуальный мужчина, который точно знает чего хочет».

Он определенно знает чего хочет. Хочет заменить ее на одного негодяя. Предателя. Сволочь. Суку... Чертовски красивую и самую желанную на свете - суку. И затрахать его до смерти.

Лекс резко опускает глаза: не стоит маленькой мисс Лэнг видеть такие взгляды.

- Помнится, у здешних хозяев прекрасная оранжерея.

- Хочешь мне ее показать?

- Нет, думаю я задержусь. Мне же еще шампанское и бокалы добывать. Почему бы тебе пока не полюбоваться местной флорой самостоятельно?

Девушка усмехается. Разворачивается. Делает пару шагов. Все как в замедленной съемке. Изящный поворот изящной головки.

- Я очень долго этого ждала, Лекс. Ты даже не представляешь как долго. Не заставляй меня ждать дольше, чем нужно.

Она уходит, соблазнительно покачивая бедрами. Оставляя после себя тонкий аромат французских духов.

И кое-чье нервно пересохшее горло.

Что он творит? Кому он делает назло? Пока что больно только ему. А Кларку наоборот полегчает. Снимет часть вины. Так на кой черт он всё усложняет?

Успокойся, Лекс, возьми себя в руки. Потом возьми в эти же руки шампанское, пару бокалов и иди в оранжерею. Тебе же необязательно ее трахать! Просто потанцуешь с хорошенькой девушкой.

Черт, с каких пор ему нужно уговаривать себя просто поговорить с привлекательной особью женского пола? Да ведь не в поле дело. Просто она - не Кларк. Все это стадо, толпящееся там, за пределами этого славного балкончика, все они - не он. И с этим нужно просто смириться. Пережить. Отвлечься. Выпить шампанского. Потанцевать. Может, даже уговорить себя на пару поцелуев... Вряд ли сегодня он способен на большее.

И он точно не способен сегодня терпеть общество Квина. Какого черта он приперся именно на этот вечер? И какого хуя он делает именно на этом балконе?!

И какого же, мать-пере-мать, он делает тут с ним?!!

- Господи, Олли, поверить не могу, что тебе действительно удалось вытащить меня на это дурацкое сборище.

Лекс стремительно отступает за пальму, жалея, что миссис Прингл не додумалась посадить на балконе баобаб.

- Ты же сам сказал, что тебе нужно отвлечься. Чтоб не заморачиваться по поводу одного своего знакомого придурка.

Гримаса на лице Кларка с недовольной меняется на болезненно-хмурую.

- Обязательно надо напоминать?

- Ну прости, дружище Кларк. Обещаю, больше не буду. Если ты пообещаешь приложить хотя бы минимум усилий, чтобы выкинуть эту байду из головы.

- Я постараюсь выкинуть эту байду из головы, если ты перестанешь мне о ней напоминать каждые пять минут.

Из своего укрытия Лексу отлично видно, как на лице Квина расползается фирменная улыбка. О да, его фирменная блядская улыбка!

- Я знаю отличный способ отвлечься. Старый проверенный способ, - его рука уверенным - хозяйским - жестом ложится Кларку на ширинку.

Это когда же вы успели это проверить? Догадка пронзает Лекса сильнее, чем больничный электрошок. И гораздо больнее.

- Не стόит, Оливер, - Кларк отстраняется, по мнению Лекса, недостаточно быстро. Недостаточно охотно. Недостаточно убедительно.

- Не стои́т? Так мы это сейчас исправим! - Квин решительно делает шаг вперед.

Лекс тоже:

- А давай в исправленном варианте твои руки будут торчать в твоих карманах. Или в твоей заднице. Как тебе больше нравится, мой старый друг Оливер.

Пожалуй, никогда еще Лексу не удавалось появиться на сцене столь эффектно. Как чертику из табакерки. Хотя ему больше польстило бы сравнение с Медузой Горгоной: вы только гляньте, как эти голубки застыли! Какая живописная сценка.

- Добрый вечер, Лекс, - Оливер отмирает первым. Все-таки выдержка у него посильнее, чем у Кента.

- Да какой же он на хрен добрый? - улыбается в ответ Лекс. И не дожидаясь ответа поворачивается к «любимому предателю»: - Так-так-так. Вот, значит, кто восполняет пробелы в твоем сексуальном воспитании, Кларк.

- Ты же сказал, что тебе по фиг.

- Мне по фиг. Мне по фиг все, кроме этой скотины, - обманчиво спокойно тянет Лекс. - Мать твою, Кларк, на том приеме было две тысячи приглашенных. Две тысячи сволочей на любой вкус и цвет. А ты как всегда умудрился выбрать единственного ублюдка, кандидатуру которого я даже рассматривать не решился.

- Лекс, ты мне льстишь. Неужто я у тебя и вправду - единственный?

- Папа в последний момент передумал идти, так что конкуренцию тебе составить было некому, ты уж прости.

- Ну что ты, я даже горд. И счастлив.

- Хорошо, что хоть кто-то из нас счастлив.

- Могу поделиться. Счастьем.

- Извини, но я своим счастьем делиться не намерен. Поехали, Кларк.

- Куда?

Он что, издевается?

- Домой. Поздно уже. Деткам спать пора.

- Ты сказал, что нам стоит пожить отдельно.

- «Отдельно» для нас не означает «совместно» с ним. Дай угадаю, ты ведь к нему переехал? - У Кларка хватает совести смутиться. Зато Оливер лыбится вовсю. Пересчитать бы ему зубы, скотине! Но нужно держать лицо. Чертово Лутровское лицо. - В таком случае, надеюсь, ты не успел перевезти к нему свои любимее тапочки-крольчата. Потому что все вещи, побывавшие в доме Квинов, нам придется сжечь. В целях профилактики возможной заразы.

- Я...

- Оставь, Кларк. «Один твой знакомый придурок» не в настроении сейчас слушать твои дешевые отмазки.

- Ты всё так же несдержан и импульсивен, Лекс.

- А ты всё так же подбираешь мои объедки, Оливер. Смотри не подавись. И знаешь, я передумал: можешь оставить тапочки себе - будешь дрочить на них долгими зимними вечерами.

Угадал с интонацией, Лекс. Молодчина. Ухмылка на лице Оливера заедает оскалом. Кларк пробует вмешаться:

- Лекс, пожалуйста...

- Я сказал: бегом домой, - черт, Кларка еще никто не таскал за уши! Это, оказывается, обидно. И унизительно. - Домой сейчас же! И я запрещаю тебе гулять с этим мальчиком! А то он тебя плохому научит!

Лекс вытаскивает его с балкона за ухо. Хорошо хоть в холле отпускает, не хочет, видно, привлекать излишнее внимание. Бесполезно. Весь вид наследника Луторов привлекает к себе внимание. Его походка. Осанка. То, как он держит голову. Прожигающий взгляд.

Похоже, мистер Кент, дома вас ждет повторение вчерашней сцены. Тот самый исправленный вариант.

«Лана» смотрит в окно, как Лекс запихивает в машину своего слащавого любовничка. Чертов мальчишка! Лекс тоже хорош. Впрочем, это отличительная черта всех Луторов - ломать чужие планы.

От бессильной ярости перехватывает горло. Он теряет контроль всего на секунду. Но этого достаточно. Чужое тело безжизненно падает на пол.

Опять всё с начала.

***

До дома они доехали молча. Всё так же молча Лекс проследовал в спальню. Кларку ничего не оставалось, как обреченно плестись следом. Он понятия не имел, что скажет Лутору. Что тут вообще можно сказать? Причем такого, чтоб тебя не прибили на месте.

Говорить не пришлось.

Лекс просто толкнул его на кровать. Навис над ним, как дамоклов меч, одной рукой упираясь в матрас у него за его плечом, а другой - расстегивая ширинку. Коротко вжикнула молния, больно резанув по уже давно обнаженным нервам Кларка. Чужая рука обхватила ствол. Властно. По-хозяйски. Провела сверху вниз. Шершаво и грубо. Кларк невольно поморщился. Рука тут же выползла назад. Лекс медленно облизал каждый палец. Вылизал ладонь. И попробовал снова.

И всё это - глаза в глаза, взяв Кларка в убийственный зеленый плен.

Со смоченной рукой дело пошло легче. Плавно и нежно. Но - сильно и требовательно.

Кларк застонал, вскидывая бедра, выгнулся. Для него этого слишком много. Для него этого слишком мало! Ему хочется больше. И он просит: стоном, всхлипом, глухим рычанием.

Лекс растирает по чувствительной головке каплю терпкой смазки. Будто втирает жидкий криптонит. Кларк выгибается дугой. И Лекс начинает скольжение в поисках верного - нужного - ритма. Кларк инстинктивно толкается ему в руку и зажмуривается. Пальцы тут же царапают нежную плоть. Синие глаза распахиваются от боли. Несильной... даже пикантной ... но - боли. Боли-предупреждения. И Кларк больше не смеет закрыть глаза. И тонет-тонет-тонет в глазах любовника... в его руках... в себе самом...

Рука снова внизу. Пальцы перебирают жесткие волоски. Играют с яичками. Кларка откровенно трясет. Большой палец Лекса зажимает канальчик у основания. Попался, Кент, теперь не уйдешь. Теперь не спасешься.

Остальные пальцы продолжают тем временем свою симфонию. Сарабанда для флейты и гитары, чтоб ее! Аллегро. Ададжо. А вот это уже слишком ададжиссимо, мать вашу! Но здесь всё - по желанию исполнителя.

Вверх. Вниз. На самое дно. И снова ввысь. Еще чуть-чуть!

Лекс отстраняется внезапно. Резко отшатывается, будто обжегшись. Отлетает к стене и обессилено сползает на пол.

- Лекс?..

Кларк не понимает. Он просто не в состоянии ничего понимать - сейчас, за пять секунд до оргазма.

- Не так... Только не так! Только не с тобой!

- Лекс?

- Мне нужно... Не бойся, я тебя не трону.

Что значит «не трону», тудыть тебя со мной через колено? У него же уже яйца болят! Он сейчас скулить начнет! Эй, Лекс, ты куда?

Чертыхнувшись, Кларк раздраженно запускает в трусы собственную руку.

Академия Эксельсиор

Октябрь, 1996 год

Уж где-где, а в церкви Лекс западни не ждал. Пришел чинно попрощаться с «лучшим другом». Гори ты в огне, Дункан, за свое предательство.

Школьная церковь встретила младшего Лутора таинственным полумраком, мерцающим трепетом свечей и умиротворяющим запахом воска и ладана. А еще - мрачным и растрепанным Оливером Квином. Затащившем его в какую-то подсобку.

- Побойся бога, Квин! Тело твоего любовника еще остыть не успело, а ты уже лапаешь его лучшего друга!

- Я... - Оливер нервно облизывает губы. - Нам нужно поговорить, Лекс.

- Как ты привык болтать с Дунканом в заброшенных классах? - усмешка выходит злой, почти ядовитой.

- Чтоб ты знал, Лекс!..

- Я знал, Олли! В том-то вся и штука, что я знал всё. И то, что я стащил с Дункана парик - не совпадение. Я сделал это специально. А вот ты, сдается мне, перепутал, когда кинулся нас разнимать. Немудрено: лысины, они ж все на одно лицо!

- Я испугался... за тебя...

- За меня? А меня ты не боишься? Не боишься, что я всё расскажу твоим дружкам?

- Да кто тебе поверит, придурок?! - недавнее смущение Оливера смывает волной злости. - Фаллос ты ходячий! Твоя башка - сплошной фаллический символ!

- Откуда такая любовь к фаллическим символам, Олли?

- Откуда в тебе столько дерьма, Лекс?! Ты можешь хоть раз вести себя по-человечески?! - Оливер толкает Лекса к стенке, тяжело наваливается сверху.

Лекс бедром чувствует чужой стояк. О, да у вас стоит, мистер Квин! Да еще как стоит! Дункан два дня как в гробу (еще не в могиле даже), а ты уже соскучился без дрочки, старина Олли?

Что-то темное, мутное поднимается в его душе, туманит разум. В нем берут верх какие-то дикие первобытные инстинкты.

- А по-человечески - это как? - шипит он. И его рука неожиданно для него самого обхватывает чужое хозяйство. - По-человечески - это вот так?

У Оливера перехватывает дыхание. Он судорожно ловит воздух широко раскрытым ртом. Но отстраняться не торопиться. Лекса трясет от неконтролируемой ярости: ах так?! Ну погоди же!

К черту молнию! И трусы здесь явно лишние. Вспотевшая ладонь слишком сильно обхватывает чужой член. Но возражений не следует. Лекс судорожно дергает рукой, то ли вверх-вниз, то ли вправо-влево. Оливер морщится - и Лекса накрывает. Если уж взялся за дело, то делай его хорошо. Этот постулат папочка вдолбил ему в глотку вместе с материнским молоком. Мамочка одаривала Лекса молоком, а папочка - прописными луторовскими истинами. И теперь они лезут наружу.

Лекс перехватывает чужой член поудобнее и начинает осторожно подбирать нужный темп. Внимательно следя за выражением лица одноклассника, подмечая малейшие нюансы: закатившиеся зрачки, дрожащие губы, покрасневшие уши. А член в руке? Ну что ж, если и член? Ничего особенного. Если вниз не смотреть, то почти как себе. Особой разницы-то и нету.

Нет, есть. Когда Дункан дрочил себе, ты так не хныкал, Олли. Не захлебывался собственными криками. Чужая рука, ритмично скользящая вверх-вниз. Прихватывающая крайнюю плоть. Задевающая головку. Эта чужая рука сводит тебя с ума, ведь так? И вот так. И еще вот этак...

- Да... Сильнее, Лекс... Пожалуйста! Блин, как же я об этом... А-а-а! Каждый раз... И на уроках... Твоя чертова лысина... Ты мой маленький пенис... Мой! Слышишь, только мой! Ах!

Лекс двигает рукой сильнее. Впитывает в себя стоны давнего врага. Вместе с его запахом, въедающимся в кожу. Вместе с его признаниями. Вместе с его оргазмом.

В той пыльной каморке школьной церквушки Лекс впервые почувствовал себя богом. Вершащим чужие... пусть не судьбы... но разве людские желания - не двигатель всего сущего? В той каморке он впервые испробовал власть на вкус. Власть над другим человеком. Оказывается, секс - это так приятно. Так удовлетворяюще.

Позднее он решил для себя, что слаще победы в постели может быть только победа в постели над мужчиной. В женщинах, конечно, тоже есть своя прелесть, но они в большинстве своем так хрупки. Слабый пол, что с них взять? Это полупобеда какая-то. Покорить самца - вот это круто. Вот это классно. Вот это крышесносно. Такая победа тешит самолюбие. Израненное в детстве самолюбие. Бальзам на школьные раны.

- Понравилось, Олли?

Наверно, у Квина от оргазма крышу снесло. И уши заложило. Как по-другому объяснить, что он не расслышал издевки?

- Угу. Это было грандиозно, Лекс. Нет, правда... Я тебя...

- Для тебя я мистер Лутор, - перебивает его Лекс. - Отныне и во веки веков. Заруби это на своем худеньком плюгавеньком члене.

Он отталкивает от себя ошалевшего Квина, брезгливо вытирает перепачканную ладонь о его пиджак. Белесые разводы на траурном бархате смотрятся дико. Уже в дверях Лекс оборачивается:

- Я навсегда запомню твои мольбы, Олли. Так же, как и ты навсегда запомнишь этот оргазм. Я даже не против, если ты будешь дрочить на эти воспоминания долгими зимними вечерами.

Метрополис

наши дни

- Что значит, запер дома?

- Я под домашним арестом, Хлоя.

- Но это же не мешает тебе пить чай у меня на кухне?

- Да, но Лекс не знает, что я пью чай у тебя на кухне. Он велел мне сидеть дома. Лана в больнице с переутомлением, а он даже не разрешает мне ее навесить!

- И ты смылся через окно.

- Хм. Через балкон.

- Невелика разница. Ты пробовал с ним поговорить?

- Он не хочет говорить. Блин, он даже меня не хочет! Он третий день меня избегает! У него, мол, полно дел!

- Ну, - Хлоя нерешительно пожимает плечами, - дел у него и вправду хватает: Луторкорп и Квин-индастиз находятся в состоянии негласной войны.

- Мать твою!

- Оставь мою маму в покое и объясни толком, в чем дело.

Спустя пару чашек фруктового чая, пары недоопрокинутых стульев и таки опрокинутого в сердцах столика Хлоя наконец сумела вырисовать в своем неординарном мозгу картину последних событий. И, кажется, даже умудрилась в них разобраться. Есть от чего почувствовать себя гением.

- Ну что ты молчишь? Скажи уже что-нибудь!

- Прости, я просто пыталась вспомнить, ты всегда был на голову пришибленный или это тебя Квин в той подсобке об полку башкой шандарахнул?

- Хлоя...

- Извини, Кларк, но это не поддается моему человеческому мышлению! Я не знаю, какие нравы у вас там на Криптоне, но у нас не Земле всё немножко иначе. Может, я просто не поняла чего? Лекс попросил у тебя тайм-аут - и ты тут же переехал к Квину?! К тому самому Квину, с которым изменил этому самому Лексу? Какого черта?! У нас гостиниц в городе полно!

- Оливер - мой друг.

- Не люби мне мозги, Кларк Кент. С друзьями не трахаются в подсобках. Этот вывод я сделала на основании наших с тобой дружеских отношений.

- Мы не трахались!

- А судя по описанию - очень похоже! - Хлоя переводит дыхание и начинает уточнять детали: - И при этом ты надеешься, что с Лексом у вас еще всё наладится?

Кларк всем своим видим демонстрирует, что да, очень даже надеется.

- И теперь Лекс держит тебя под замком?

- Да.

- Но к телу не подпускает и сам на провокации не ведется?

- Ну... в общем, да.

- И чаем не поит?

- Хлоя!

- Я просто уточнила. А чего ты от меня хочешь, Кларк? Честно говоря, не понимаю, чем я тут могу помочь.

- Я просто запутался. Сам не знаю, чего хочу. Что делать. И я подумал, если поговорю с кем-то...

- Этот кто-то объяснит тебе то, что ты должен понять сам.

Кларк смущенно теребит край рубашки. Хлоя сердито хмурится. Она не любит лезть в чужие отношения. Тем более, в отношения Кларка. Это до сих пор... болезненно. И неудобно. К тому же, Хлоя не уверена в собственной непредвзятости. Для нее - как журналистки - это вообще болезненная тема.

- Кларк, это не тот случай, когда стоит слушать чужих советов. Ты должен сам понять чего хочешь. Но если ты до сих пор не сказал ему правды... И эта глупая измена... Может, это бессознательная попытка избавиться от этих отношений? Может, тебе пора... уйти от Лекса? Попробовать с кем-то другим...

- Я не смогу с другим, - Кларк запускает руки в волосы, с силой сдавливает голову, пытаясь удержать рвущееся изнутри отчаяние. - Черт, да я даже уснуть не могу, пока не услышу его дыхания! Третью ночь пробираюсь в его спальню, как вор. И сплю до утра на коврике у кровати, как последний придурок!

- Это ломка, Кларк. Это проходит. Надо перетерпеть.

- Я не вытерплю, Хлоя. Это тот самый вариант, когда лечение хуже болезни.

- Но ты еще даже не пробовал!

- Но я уже этого боюсь! До дрожи в коленках. До черноты в глазах. До тошноты.

- Ну так пойди протошнись - и живи себе дальше. Потому что с Лексом тебе теперь житья не будет. Он тебе измену с Квином и на смертном одре припомнит. Хорошо, если собственном. Хотя, зная его характер, не удивлюсь, если он сперва тебя уморит!

Кларк прячет лицо в ладонях. Голос его звучит приглушенно. И как-то обреченно.

- Может, оно и к лучшему. Может, это и есть выход?

Хлоя в ужасе качает головой.

- Это не любовь, Кларк... Это какой-то мазохизм... Так жить нельзя.

Кларк резко оборачивается и впивается взглядом в лицо лучшей подруги:

- А как можно? Расскажи мне, как можно жить без него?

- Я не знаю, Кларк, - она уже плачет или это просто игра теней?

Парень вздыхает, понурив голову.

- Я тоже, Хлоя, я тоже.

Следующая часть - последняя. Потерпите: недолго осталось...

URL записи

Смолвильские страшилки - смешилки

06.04.2010 в 17:53

Пишет  dora_night_ru:

Смолвильские страшилки - смешилки

Нахально стащила у Rent - в продолжение «В черном-черном Смолвилле...». Может, с точки зрения законодательства это и не очень хорошо, но уж очень в тему:

Над Смоллвиллем как-то кружилась тарелка

"Это УФО!" - кричала соседка.

Крик прекратился, сломалась вдруг ветка:

Кларк приземлился на Ланиных предков.

* * *

Раз прогуляться Лана пошла

Лучшего места она не нашла:

Ходит по кладбищу взад и вперёд:

Здесь она ночью приятеля ждёт.

* * *

На ферме у Кентов жил маленький мальчик.

Вверх он подбросил оранжевый мячик.

Там в облаках "Конкорд" пролетал.

Клюнул он носом и в поле упал.

* * *

Железный лоб, деревянный кулак,

Со школы домой возвращается Кларк.

Бежит он по полю, глотая пыль,

Свернув три телеги, помяв автомобиль.

* * *

Бабушка Пита очень любила

Бьюик ему дорогой подарила.

Долго ему не служила машина:

С Кларком столкнулась, помялась и сгнила.

* * *

Папа у Лекса очнулся в полёте.

Зенки открыл, а он в вертолёте.

Видит вокруг он лунный пейзаж.

Кларк на Луну зашвырнул его аж.

* * *

Утром на скачках случился скандал.

В третьем заезде Кларк Кент поскакал.

Первым на финиш он лошадь принёс.

Всё б хорошо, да у клячи понос.

* * *

Это что за балахон?

То мешок. На Хлое он.

* * *

В замке у Лекса случился разбой.

Но пулю поймал Кларк голой рукой.

"Как ты это сделал?" - спросил Лекс его.

Скромно ответил Кларк: "Повезло".

* * *

Луторы летом отметили праздник:

Рядом купили дешёвый заказник.

Там развернули большущую стройку.

Смоллвильский лес превратили в помойку.

* * *

Кларка в школе хотели побить

И в коридоре к стенке прижали.

Теперь всей толпе инвалидами жить:

Парни об Кларка руки сломали.

* * *

Лана домой из школы пошла.

Вдруг у неё задымилась корма.

Пит, оглянувшись, дико заржал:

Кларк Лану взглядом домой провожал.

* * *

Со школы домой возвращались дети

Вдруг мимо промчался парень, как ветер.

А у дороги избушка одна

Раньше была, но сгорела дотла.

* * *

Лана в сарай к Кларку Кенту пришла

Тортик ему подарила она....

Ну а в парне вдруг взыграло ретивое:

Запах гари, кучка пепла...

Лана, где ты? Что с тобою?

* * *

Как-то случилась у Пита проблемка:

Нашёл он УФО, но закрыта тарелка.

Он Кларка позвал, тот полез с кулаками...

Молча Пит плюнул своими зубами.

* * *

Вставил в рот Пит золотые протезы

И череп лечил свой кусками железа.

Пока его бедное тело лечилось,

Он думал весь месяц:

Что ж с Кларком случилось?

URL записи

Экс-теперешний. Неужели я это закончила?!

08.04.2010 в 14:52

Пишет  dora_night_ru:

Неужели я это закончила?!

На всякий случай напоминаю:

Название: Экс-теперешний

Автор: dora_night_ru

Фэндом: Тайны Смолвилля

Пейринг: Лекс/Оливер, Лекс/Кларк, Кларк/Оливер, Дункан.

Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому - не помню. Но точно не мне.

Рейтинг: NC-17

Жанр: ангст, драма

Warning: последняя часть содержит в себе те самые моменты сексуального насилия, которые «несколько извращенные».

Посвящение: для Juliya_Luthor, которая безропотно читает всё, что я умудряюсь накарябать. Спасибо тебе за неизменные поддержку и понимание (причем порою даже того, что я сама не понимаю).

Саммари: моя альтернативная трактовка 5-ой серии VI сезона Reunion - «Воссоединение».

Примечание: здесь дальше все события происходят в Метрополисе наших дней.

Кстати, вы заметили что в сериале больничный Дункан - лысый?

Помирать - так с музыкой. Глупо думать, что ни прислуга, ни охрана умудрились не заметить часовое отсутствие в доме хозяйского любовника. Тем более что Кларк был уверен, его благоверный исправно приплачивает и тем, и другим «чтобы присмотрели за мальчиком». Наверняка, уже присмотрели. И даже донесли. Так что можно не торопиться домой, а со спокойной душой навестить Лану.

В последнее время Кларк уделяет ей преступно мало внимания. Последняя встреча - так это вообще «образец куртуазного поведения». Надо как-то поднимать свой рейтинг. Конфет принести ей, что ли? Не, лучше апельсинов. Их постоянно таскают в больницы. Он в сериале каком-то видел. Наверно, оранжевые шарики - лучшее украшение палатного интерьера. Просто Кларк об этом не знает, потому что не слишком разбирается в моде.

Раньше он спросил бы у Лекса, что стоит взять в больницу для любимой подруги - достаточно душевное, но чтоб без намека на интимность. Лекс знает в этом толк. У него полгорода бывших. Что самое странное - далеко не со всеми младшего Лутора угораздило рассориться насмерть. Может, благодаря знанию этого самого «этикета общения с экс»?

Кларк поймал на себя на том, что тянется к сотовому. Советоваться с Лексом по поводу и без - старая привычка, уже въевшаяся в кожу. Пусть даже он не всегда пользуется полученными советами. Далеко не всегда. Но сам факт... Как там Лекс говорил? Здесь достаточно просто хотеть? Он хочет. Просто не может облечь свои желания в слова.

Мобильник встретил его полным отсутствием сообщений. Лекс явно дает понять, что ему нет дела, где шляется непутевый любовник. Сбежал - ну и сам виноват. Виноват, конечно, кто ж спорит! Но наказание должно быть соразмерно вине. Иначе это не кара, а казнь. А Кларк не готов умереть ради любви. Ради Лекса - да. Ради чувства - нет. Зачем чувства мертвому? Какая разница - лежать на сельском кладбище или в семейном склепе Луторов? Вот если бы он мог умереть, а потом воскреснуть! И чтоб всё сначала, но как надо. Знать бы еще - как ему надо...

Экрану сотового надоело ждать, пока хозяин определится, он раздраженно вспыхнул и погас. «Блокировка включена», - сообщила надпись на дисплее. Может, его чувства тоже на блокировке? Может, это такой криптонский защитный код, заложенный на генетическом уровне? Как знание их языка? Защитная реакция на землян... Чтоб не спаривался с кем попало и не отвлекался от Великой Миссии...

Тогда Лексу просто нужно подобрать пароль. Он сумеет. Он у нас головастый. И на всякие тайны его тянет, как муху, хм, на мед. Надо просто ему намекнуть. В конце концов, нет во Вселенной такой тайны, которая была бы не по плечу Лексу Лутору.

Вот в это Кларк Кент верит безоговорочно.

- Кларк! О слава богу! А Лекс с тобою?!

Кларк аж споткнулся на месте от столь бурного восторга, звучащего в Ланином голосе. Стоящая рядом с кузиной Лоис смущенно пожала плечами:

- Она последнее время постоянно такая. Врачи говорят, это могут быть последствия сотрясения мозга. Падение с высоты человеческого роста - это, оказывается, опасно. Впрочем, это же Лана. Она умудряется найти неприятности даже вынося мусор.

- Эй! Я еще тут, ты не забыла?

- Тебя забудешь! Ты трещишь, как сорока! У тебя язык не болит?

- Я просто спросила, где Лекс.

- Он задержался на работе. Как-нибудь в другой раз, ладно, Лана? - Кларк постарался разрядить обстановку.

- Ну... - Лана очаровательно надула губки. - Ладно, конечно. Но я хотела бы его увидеть.

- С каких пор ты сохнешь по Лутору? - возмущение Лоис плескалось через край.

- Я не сохну. Просто... Я вдруг осознала... Это как озарение...

- Благодать божья, - буркнул Кларк себе под нос.

- Ну-у-у... может быть... в определенной степени...

- А что на счет этого говорят доктора? Надеюсь, это тоже пройдет?

- О, Кларк, не ревнуй, пожалуйста! Мое чувство к Лексу - оно чистое, светлое... Поверь, я ему лучший друг!

- Комплекс Дункана Эленмайера, - воспоминание о «лучшем друге» Лекса вызвало у Кларка привкус желчи во рту. Видимо, одно только это имя уже несет в себе проклятье. Прям Воландеморт какой-то. - Упокой господь его душу.

- Старина Дункан умер? - оказывается, у Лоис, даже мирно щелкающей что-то в своей мобилке, поразительный слух. Кларк давно это замечал. - Какая жалость. А ведь такой молодой.

- Постой, откуда ты знаешь Дункана?

- Ну, он ведь друг Оливера? Как ты.

Как ты. В точку, детка!

- Да, но откуда ты его знаешь?

Лоис нервно захихикала и попыталась ретироваться из палаты.

- Ой, знаешь, мне уже пора. На пресс-конференцию. Метропольский университет презентует сегодня свой расчудесный ПИНЧ-генератор. Не очень представляю, что это такое...

- Лоис!

- Что, Кларк?

- Откуда. Ты. Знаешь. Дункана. Эленмайера! - на последнем слове он таки сорвался.

Лоис бросила быстрый взгляд на постель, где Лана буквально превратилась в уши. Маленькие, изящные, но ужасно любопытные ушки. Впрочем, Кларк не собирался ее обвинять. В конце концов, все девчонки такие. Смирись, чувак!

Лоис раздраженно закатила глаза и, схватив Кларка за рукав, вытащила в коридор.

- Только не говори Олли, ладно? - Кларк сдержанно кивнул. В конце концов, похоже ведь, что Олли ему тоже не всё рассказал. - Я проследила за ним.

- Что? Ты следила за Оливером?

Несмотря на возмущенный тон, Кларк испытал к приятельнице удивительно теплое, почти родственное, чувство. Не один он такой! Доверие, доверие! Когда простые ребята вроде него и Лоис связываются с небожителями вроде Лекса и Оливера - откуда доверию взяться? Тут самому себе не веришь, что сумел отхватить такое сокровище!

- Мне очень стыдно, правда!

- Ближе к делу! Я не Оливер, чтоб выслушивать твои извинения. Но если хочешь поговорить с ним...

- Нет! Нет, Кларк, я лучше с тобой поделюсь! Как с лучшим другом! - Кларк скривился: это словосочетание в последнее время вызывает у него изжогу.

- Ну?

Лоис вздохнула, понурив голову. На мгновение Кларку даже стало ее жалко. Но, черт побери, ему надоело плутать в трех соснах! Он хочет во всем разобраться! Раз и навсегда.

- Кларк, я правда не горжусь тем, что сделала. Это было некрасиво с моей стороны.

- Лоис, ты не единственная, кто не доверяет своему парню-миллиардеру. И далеко не единственная, кто из-за своих сомнений совершает неблаговидные поступки. Это некрасиво. Но это неизбежно. И им обоим придется с этим смириться. Если, конечно, они хотят и дальше иметь с нами дело.

- Ты и Лекс?.. Он ведь не зря не пришел с тобою?

- Я не хочу сейчас говорить обо мне и о Лексе. Также как и о тебе и об Оливере. Давай поговорим о Дункане Эленмайере.

- Да. Хорошо, - Лоис так мило закусывает нижнюю губку. И умеет говорить по существу. Когда захочет. - Я заподозрила Олли в измене. Ну, понимаешь, не просто перепихнулся с кем-то по пьяни, а когда всерьез. Регулярные встречи на стороне. И проследила. Он навещал друга в больнице. С периодичностью и точностью швейцарского будильника. Я не знала, кто это и почему Оливер так с ним носится. А ты же знаешь, как я не люблю чего-то не знать. И Олли не спросишь, раз я типа не в курсе существования этого самого друга. В общем, я немного порылась в базе данных больницы. И Квин-индастиз тоже. А это совсем уж подло с моей стороны! Но ты прав: когда имеешь дело с такими скрытными парнями, как Олли и Лекс - таких любопытных, как мы с тобою, иногда заносит. В общем, это оказался друг Оливера по школе. И твоего Лекса тоже, кстати. Этот Дункан. Лежит себе там в коме...

- То есть он жив?

- Это всё, что ты расслышал из моей исповеди? Я тебе тут битых полчаса душу изливала, а ты...

- Лоис, где находится эта больница?

Но Лоис ответить не успела.

- Северная окраина.

- Хлоя? А ты что здесь делаешь?

- Любимую подругу Лану пришла навестить, а что же еще? Ты пойди подготовь ее пока, ладно, Лоис?

Лоис пренебрежительно хмыкнула:

- Так и скажи, что у вас с Кларком очередная Великая Тайна. И только для вас двоих.

- Лоис, пожалуйста.

Та гордо задрала подбородок, развернулась, мазнув Кларку по лицу волосами, и скрылась в палате.

- Как ты узнала?

- На самом деле это было несложно, Кларк. Достаточно было заглянуть в архив мэрии. Там нет никаких записей о смерти Дункана Эленмайера. Единственное документальное упоминание о его смерти - это публикация в газете академии. Небольшая заметка о поминальной службе в местной часовне. А в заметке - упоминание, что мальчишку будут хоронить в закрытом гробу. Закрытый гроб - это же классика, Кларк! После этого я просто обязана была проверить выписку из больницы.

- И ты узнала всё это за те полчаса, что мы расстались?

- Ты бы узнал это еще быстрее, если б не тратил время на самобичевание! Вот почему тебе не быть хорошим журналистом, Кларк. Ты не умеешь сосредотачиваться на расследовании. Всё время отвлекаешься - на чувства, на чье-то спасение...

- Хлоя!

- Ладно, лекцию по журналистике я прочитаю тебе в следующий раз. У меня там лекционного материала еще на три листа убористым почерком.

- А Дункан?

- А что Дункан? Лежит себе в коме, как Лоис и сказала. А Оливер твой ставит на нем опыты. Из чувства вины, я так полагаю. Всё мечтает его оживить. Наверно, вот так и был создан Франкенштейн.

- В принципе, я не удивлен, что Оливер мне соврал. Если уж он Лексу ничего не сказал, было бы странно, если б со мной поделился. Но это всё не объясняет последних событий.

- В последнее время Квин-индастиз разрабатывает новую серию лекарств, Кларк. Если у них всё получится, это будет прорыв в современной медицине. И пара дополнительных миллиардов для твоего приятеля. Речь идет об экспериментальном препарате. Кодовое название - ЛОТ 12В. Его получают из метеорита.

- Кто б сомневался! Если у меня неприятности, значит, где-то поблизости непременно завалялся метеорит. Вот откуда на Земле столько метеоритов?

- Кларк, сейчас дело не в этом. Мне намекнули на содержимое отчетов его лечащего врача. Один мой приятель работает в той больнице уборщиком, - пояснила она, заметив пораженный взгляд Кларка. - Это лекарство стимулирует работу мозга. И при этом поднимает настоящую электромагнитную бурю. При таком раскладе возможно всё - от астральной проекции до...

- «Одержимости».

Хлоя смущенно пожала плечами.

- Звучит как бред, я знаю. Но других идей у меня нет. И хоть сам он и продолжает оставаться в инвалидном кресле, но мы с тобой ведь видели вещи и поудивительней, не так ли, Кларк?

- А идеи, как это остановить у тебя есть?

- Для начала - прекратить вводить препарат. Но остатки лекарства в организме всё равно останутся. Такие сильные вещества, как метеоритные эссенции, не вымываются из крови просто так. И кто его знает, что Дункан выкинет напоследок, когда поймет, что его пытаются убить. Снова.

- ПИНЧ-генератор должен подойти.

- Лоис! Подслушивать нехорошо!

- Скрывать что-либо от друзей - тоже.

- Это касается Лекса.

- И Оливера. А, значит, Кларк имеет право знать не больше, чем я.

- Оставь, Хлоя, это бесполезно. Пусть лучше расскажет о генераторе. Пять минут назад ты не знала, что это такое.

- Ну, не совсем. На самом деле они прислали пресс-релиз.

- Ну и?

- В общем, это такой взрывной пульсатор компрессионной генерации... - Два предостерегающих взгляда. Убийственно предостерегающих. - Это если заумный вариант. А если по-простому, эта штука производит мощный электромагнитный импульс, который глушит магнитное излучение в радиусе скольких-то там километров. Не помню скольки. Так что чем ближе будем взрывать, тем лучше. Только нужно договорится с профессором Лайсманом, курирующем проект.

- Не нужно.

- А что ты тогда собираешься делать? Просто придешь и возьмешь? Вот оно тлетворное влияние Лутора.

- Да ладно тебе, Лоис. Они даже не заметят, что он куда-то исчезал. Честное слово.

***

Оливер стоял и тупо смотрел, как огоньки медицинской аппаратуры отсвечивают на лысине Дункана. Ну вот и отпала надобность в парике, правда, старик? Столько лет прошло, а меня по-прежнему заводят лысые мужчины. Фаллосоподобные самцы. Чтоб их всех! Наверно, он уже никогда не избавится от этой зависимости. Поздняк метаться.

Знаешь, а ведь я уговорил отца помочь безнадежно больному другу отнюдь не из альтруистических соображений. И даже не раскаиваюсь в этом. Все эти годы я мечтал, как в один прекрасный день ты очнешься. Просто откроешь глаза. Я примчусь в больницу. Притащу какой-нибудь йогурт в подарок. И буду кормить тебя с ложечки. Пару недель на реабилитацию. Нет, даже месяц - у тебя ведь должен быть шикарный вид. А потом мы вдвоем навестим старого приятеля Лекса. И, может, даже снова трахнемся прямо у него на глазах. И на этот раз никаких париков! Пусть видит, скотина, как я имею его копию на глазах у всего Метрополиса.

Для него это было б ударом. Он храбрился, конечно. Но я же видел, как он вздрагивает при одном только упоминании твоего имени. Чувство вины... Кто бы мог подумать, что Луторы на него способны?

Ты снова мне всё наломал, Дункан. Все мои грандиозные планы коту под хвост. У двоюродной тетки Пейдж есть как раз такой вот жирный наглый котяра. С огромным хвостом - под стать моим планам.

- Чувствуешь себя богом, Олли?

Этот голос. Этот чертов голос до сих пор вымораживает его насквозь. Заставляет чувствовать себя глупым подростком. Только что обкончавшимся в церковной кладовке.

- Что ты здесь делаешь, Лекс?

- После всех этих представлений с Кристин Гувер и - как мне теперь кажется - Ланой Лэнг, глупо было думать, что я ничего не заподозрю. А уж если я что заподозрил! Ух! Держитесь, черти! Спутники Квин-индастиз - не единственный способ вывести кого-то на чистую воду, друг мой. Иногда хватает и обычного интернета. И пары взяток.

- Мне всегда нравилось, когда ты тратил деньги на ветер.

- Знания - это не ветер. Знания - это воздух. Суть одна, предназначение - разное. В нашем с тобой мире без знаний не обойтись. А вот без дружбы - можно попробовать. Хотя ты, как я погляжу, так и не смог избавиться от этого балласта. Что за мавзолей ты тут устроил, Олли?

- Тебе не понять...

- Куда уж мне! Но я догадываюсь. Надеялся меня поразить.

- Да что ты себе думаешь?! Многовато о себе возомнил!

- Брось, Олли, все твои школьные издевательства - домогательства, я бы даже сказал - это просто один из видов «дерганья за косичку». Просто косички у меня не было, вот и приходилось тебе изгаляться на все лады. И Дункан - это просто суррогат. Отчего он до сих пор лысый, а, Олли? Согласно его медицинской карте последнюю операцию на мозге ему делали два года назад! За это время можно себе косы отрастить покруче, чем у Рапунцель! Или на волосатых у тебя не встает?! А как же ты Кларка тогда трахал? С закрытыми глазами?

- А вот про Кларка мне уже неинтересно. Избавьте меня от этих грязных подробностей. - На пороге стояла шикарная брюнетка. В медицинской форме на пару размеров меньше нужного. Ожившая фантазия из «Плэйбоя».

Или оживший кошмар. Это как посмотреть.

- Дункан? - Оливер почувствовал, что у него пересохло в горле. Он пробовал сглотнуть, но ни черта не получалось. Как же так? То есть медицинское светило из Гарварда, с которым он консультировался накануне, лопотал что-то такое, заумно-астральное. Но кто поверит в такую чушь?

А вот Лекс поверил сразу.

- Давно не виделись, Дункан. И еще б сто лет тебя не видать.

- Знаешь, Лекс, вообще-то это взаимно. И это я как раз не со зла. Всё зло у меня ушло на другое. И вот это «другое» нам и пора обсудить.

Брюнетка вальяжной походкой прошествовала на середину палаты. Мазнула по парням равнодушным взглядом, глянула на больничную койку. Его тело. Ну и фиг с ним! Толку с него такого!

- Извини, но у меня нет никакого желания болтать тут с тобой, Дункан. Кстати, классный прикид.

- О, спасибо, Лекс. Честно говоря, не могу дать этому научного объяснения - я ж даже школу не закончил - но в женские тела вселяться легче, и контролировать их проще. А я не в том положении, чтоб привередничать, сам понимаешь.

- Понимаю.

- Но судя по твоему наглому поведению, не понимаешь, на что я способен.

Впоследствии Лекс сам не мог объяснить, как очутился привязанным к аппаратуре какими-то странными проводами. Раз - и он уже распят на какой-то мерно гудящей фиговине. Квин дернулся было да так и замер под тяжелым предостерегающим взглядом «плэйгерл».

- Хочу чтоб ты выслушал меня, Лекс. И ты, Оливер, тоже послушай. Не волнуйтесь, ребята, история моей жизни будет короткой. Сколько там ее было, жизни-то этой? - Девица приблизилась к Лексу. Почти нежно провела по его щеке рукою. Не забывая краем глаза следить за Квином. - Знаешь, Лекс, я правда был тебе другом. Не за деньги. Не за связи твоего отца. И даже не из жалости. Мне нравились твои мечты. Помнишь, какие у тебя были светлые идеалистичные мечты? Я так не умел. Сирота, выросший в трущобах. Вечно захлопотанная мать. Извечный поиск денег. Нет, не денег даже - средств к существованию. Моим мечтам не хватало свободы. Той свободы, которую дает положение. Для тебя, для Олли, для Уолдена с Джеффри это положение было чем-то само собой разумеющимся. Как вода, которую вы пили. Как воздух, которым дышали. Это врожденное. Я не завидовал, нет. Но я всегда это знал. Потому и готов был за тобой - на край света. Потому что ты априори был лучше меня. А, значит, и всё, что ты делаешь - тоже лучше, чем сделал бы я. Я растворялся в тебе. Верил каждому твоему слову. Мальчишки в школе болтали о той темной истории с Джулианом, про твоего отца и дурную наследственность. А я не слушал. Я слушал только тебя.

Но нельзя раствориться в другом человеке. Даже жидкости не растворяются друг в друге до конца! А мы ведь люди! И чтоб сохранить себя, хотя бы частичку своей индивидуальности, мне позарез нужно было что-то своё... Я даже не думал, что этим моим станет Квин.

Я видел, как ты наблюдая за ним, иногда вздыхал. Тихонько так, украдкой. Ну прям влюбленная школьница. Нет, о любви я даже не заикаюсь - можешь не облизываться зазря, Олли - но определенная химия там была. Ты ведь хотел бы с ним дружить? Ну хотя бы общаться? По-человечески? Но ты не знал, как к нему подступиться. Я тоже не знал. Пока один раз...

У тебя был урок игры на фортепьяно. А я забрел на футбольное поле посмотреть тренировку. Опоздал немного, ребята уже расходились. Один только Оливер набивал мяч в центре поля. Уолден толкнул меня, а Джеффри вытрусил учебники на землю. И довольные ушли в раздевалку под заливистый гогот дружков. Я сидел на корточках, собирая вещи, и тут кто-то протянул мне мою ручку. Кто - ты, наверно, уже догадался. Без своих дружков он вел себя совсем иначе. Он был такой очаровательной лапочкой. И интересным собеседником. Попросил помочь с математикой. Вот прямо сейчас, только душ примет. Я делал это ради тебя, Лекс. Чтоб он подружился с нами. И ты был бы счастлив. Так что всё было ради тебя. Пока его рука не легла на мое колено. И тут я решил, что пора что-то сделать и для себя.

Нет, правда, Лекс, я не хотел тебя обманывать. Предавать тебя. Подставлять. Это уже твое больное воображение навыдумывало. Ну, может, еще и папочка-параноик подсказал. А я всего лишь не побежал к тебе с отчетом! В конце концов, я не твой клерк, чтоб отчитываться перед тобой за каждый сделанный шаг. За каждый раз. Я думал, это всего лишь один раз. Но это стало привычкой. И уже поздняк было метаться. Не сказал сразу, так и дальше помалкивай. И я молчал. Черт раздери, Лекс, у тебя было всё: деньги на завтраки, личный шофер и все выпуски «Ангела-воителя»! А у меня - только он. И я вправду думал, что он - мой. Пока он не предложил мне побриться.

Это было - ну точно солнце из-за тучи! И всё я понял, конечно. Допетрал, что ты лучший. Даже когда вообще ничего для этого не делаешь. Но я повяз, Лекс. По самую голову...

- Головку, - сдавленно хрипит Лутор, даже не пытаясь вырваться из электрических пут - они на его попытки только сильнее затягиваются.

- И по нее тоже. Неприятно думать, что тобой попользовались. Вот я и старался как-то уравнять ситуацию. Но быть с ним на равных получалось только при трахе. В тот короткий момент между тем, как он завелся, и тем, когда уже обкончался - вот собственно ради этого момента я и имел сам себя. Во всех отношениях имел. Просто в тот момент я действительно кое-что значил для него. И это очень много значило для меня. Я честно надеялся продержаться так года два-три. Два-три года - в детстве это огромный срок. За это время всё ведь изменится! Просто не может не изменится! Может, я даже его разлюблю. И мы с тобой уйдем в закат, как два ковбоя, оставляя придурка Олли навсегда позади. Выучимся на юристов и на пару откроем бесплатную консультацию для бедных.

А тут ты ухитрился обо всем догадаться. И наломал мне все планы. Это было жестоко с твоей стороны. Почти также жестоко как это, - теперь все внимание Дункана сосредоточено на Лексе. На том, что он делает с ним.

Провода будто зажили своей собственной жизнью. Заскользили по Лексу змеями. Раздирая ткань, царапая кожу.

- Что ты?.. - договорить Лекс не успел: горло сдавило так, что впору помирать самому, лишь бы больше не мучиться.

- Извини, старый друг. Дело не в тебе. Дело в нем, - Дункан обернулся к камнем застывшему Оливеру. - Уж очень хочется, чтоб он за всё ответил.

- Ну так убей меня!

- Пытаешься быть благородным, Олли? Тебе не идет. К тому же смерть - это избавление. Когда я бросался под ту машину, я тоже мечтал об избавлении. Разве ты дал мне его? Все эти годы? В тюрьме собственного тела? Слушать рыдания матери и быть не в состоянии ничем ей помочь! Даже просто сжать ее пальцы! Хотя бы пикнуть ей что-нибудь! Все эти годы! Не чувствовать себя! Даже сквозняка на коже... Чего ради, Олли? И не втирай мне про внезапную любовь! Будто ты надеялся, как мы воссоединимся! А сам трахал меня потихоньку от персонала. Думаешь, я не знаю? Как именно ты меня проведывал. Тело не чувствует. Но мозг-то всё слышит, - Дункан мерзко захихикал. - А вот признайся, Олли, ведь ты мечтаешь сейчас, что я придушу его до коматозного состояния... И у тебя появится новый «лучший друг». Беспомощный. Весь в твоей власти. Будешь навещать его в больнице. Может, даже цветочки носить. И вазелин. Классная картинка, правда?

- Чушь.

- Правда! Это правда всегда была самой правдивой правдой! Ты мечтал заполучить его в свою полную власть!

- Я хотел, чтоб он меня любил, больная сука! Слышишь, любил! Как я его любил! Все эти долбаные годы! Чтоб я снился ему по ночам, как он мне снится! Чтоб он не просто дрочил на меня в душе по утрам, а чтобы на других у него просто не вставало! Не вставало бы, пока он не представит меня на их месте. Но о такой любви ты ни черта не знаешь, Дункан Эленмайер! Потому такой любви у тебя никогда не было! И уже никогда не будет!

«Заткнись, скотина! - хочет крикнуть Лекс, но не может выдавить из себя даже хрипа, - Просто заткнись! Потому что мне надоело расплачиваться за чужие грехи! А именно этим я как раз и занимаюсь...» А расплата - это всегда больно.

Больно, когда металлический жгут извиваясь вползает тебе в задницу. Больно, когда провода влазят в глотку. Больно, когда шнур сдавливает член. Но когда жгут задевает простату, а шнур начинает требовательно теребить крайнюю плоть, стимулируя головку... Это почти приятно. Если б не было так унизительно. Как верно ты всё рассчитал, Дункан. Кто бы мог подумать, что у тебя столь извращенно аналитический ум! Какая оригинальная смерть. Для обоих «любимых друзей».

Лекс мычит из последних сил. Он чувствует кровь. Свою кровь. Она повсюду. Стекает из ануса. Сочиться с запястий. Металлический привкус во рту. Блядь, я не хочу умереть вот так просто потому что Квин не дотрахал любовника в детстве! Это не честно. Даже по отношению к Луторам - не честно. Мать же ж твою, Олли, ты надо мной так даже в школе не измывался!

Оливер наконец замечает плачевное состояние Лекса.

- Оставь его в покое, мать твою!

- Ну уж нет!

- Лучше я!..

- И не мечтай! Ты будешь жить, Оливер! Будешь жить, чтобы помнить как погиб твой дружок! Как именно он погиб! И что он погиб по твоей вине...

И тут у Оливера сдают нервы. Он не трогает брюнетку. Нет, не настолько он дурак. Он бросается к телу Дункана на больничной кровати. И душит-душит-душит!

Его отшвыривает какой-то провод. Господи, откуда в этой чертовой больнице столько проводов?!

От удара об стену у него искры сыплются из глаз. Или это искрит проводка? Квин обессилено сползает на пол. Он просто не может... Он ничего не может... Господи, за что?!

У противоположной стены из последних сил хрипит Лекс.

А в следующую секунду во всем городе вырубается электричество.

***

Стоя в тени кофейного автомата Кларк напряженно следит, как Оливер выходит из Лексовой палаты. Лекс лежит в той самой больнице, что и Дункан - в личном крыле Квинов. Хорошо, хоть палата другая.

У младшего Лутора множественные внутренние повреждения и большая потеря крови. Но сегодня он уже пришел в себя. И даже согласился поговорить «со старым приятелем» Олли. Впрочем, поговорить - это сильно сказано. У Лекса повреждены гортань и трахея, так что он большей частью хрипит и стонет. Но, видимо, это были дружелюбные хрипы и стоны, потому что Оливер выходит из палаты... умиротворенным.

Вчера он таким не был. Кларк никогда не забудет, как перекосило от боли лицо лучшего друга, какой дикий взгляд у него был - когда тот на руках тащил Лекса по коридору, отчаянно зовя на помощь. А потом трое медиков не могли оттащить его от Лекса, чтоб оказать обоим необходимую помощь. Лекс был без сознания и, наверно, никогда не узнает, как скулил над ним его соперник. А Кларк никогда не забудет.

Сегодня Лутору лучше. А, значит, и Кларк, и Оливер сегодня вздохнули спокойно. И, может быть, даже заснут этой ночью.

Но Кларк никогда больше не будет обсуждать своего любовника со своим другом Олли.

- Вы заключили перемирие?

Лекс слабо кивает, не открывая глаз.

- Хоть что-то хорошее в этой истории.

Лекс обжигает Кларка яростно-возмущенным взглядом. Он явно не считает, что в этой истории было хоть что-то хорошее. Но Кларк - еще такой ребенок! Всё-то ему нужно объяснять на пальцах.

- Я прикован к больничной койке как минимум на пару недель, - хрипит он. - Большую часть времени буду в неадеквате из-за лекарств... За это время Олли при желании может съесть Луторкорп с потрохами... Значит, нужно, чтоб у него пока не было такого желания...

- Пока? - Кларк умеет ухватить главное. Иногда. - И он знает, что это - временно?

- Кто предупрежден, тот вооружен... На кой мне вооружать своих врагов?

- Значит, он по-прежнему враг?

Лекс хочет рассмеяться над этой святой наивностью. Но вместо смеха из горла вырывается только какое-то скрипучее карканье.

- То, что я ему отомстил... Его месть в ответ... Это ничего не значит, Кларк... Ни-че-го. Месть примеряет с прошлым... Но она ничего не исправляет... Прошлое нельзя исправить, Кларк... Это всегда будет между мной и ним...

- А между мной и тобой?

Лекс снова прикрывает глаза. Он устал. Он реально устал.

Впрочем, быть без Кларка он устал еще сильнее.

- Лекс, я - как и Оливер - уже ничего не могу исправить. Могу только постараться не налажать в будущем. Если ты дашь мне шанс. Если дашь нам шанс. Я постараюсь... - у Кларка сдавливает горло и вся его с таким трудом заготовленная речь стает в горле комом.

Тишину палаты прерывают только два хриплых дыхания. И не разобрать, чей хрип звучит надрывней.

- Хорошо... - Лекс впивается в любимого тяжелым взглядом. - Ладно, Кларк. Постарайся...

***

- Привет, мам. Верней, привет, мамин автоответчик. А ты, наверно, на заседании клуба. Ну и ладно. Может, и хорошо... В принципе, я не поговорить звоню, я просто хотел, чтоб ты знала... Я ничего не сказал Лексу. И, наверное, не скажу, мама. Потому что это только всё усложнит. Он захочет это использовать, я-то знаю! Но не факт, что я захочу, чтоб он использовал... меня. Поэтому я ничего не скажу ему, мам. Но, наверно, он сам узнает. В конце концов, нет во Вселенной такой тайны, которая была бы не по плечу Лексу Лутору.

А что касается доверия... Я доверяю себе, мама. Верю своему внутреннему голосу, когда он говорит мне, что без Лекса я не смогу.

Поэтому я ничего не скажу ему, мама...

URL записи

Кстати, никто так и не прокомментировал, что в сериале больничный Дункан - лысый.

09.04.2010 в 23:22

Пишет  dora_night_ru:

Думы мои, думы...
Кстати, никто так и не прокомментировал, что в сериале больничный Дункан - лысый. Неужели этот факт действительно не навел никого не на какие мысли? И никого не напомнил?


URL записи

@темы: Архив dora_night_ru

---

Фандом "Тайны Смоллвиля"

Так кто из них садист?

24.03.2010 в 23:49

Пишет  dora_night_ru:

Так кто из них садист?

Я тут на днях прочитала ориджинал beeksu «Немец». Само собой – слэш и даже – NC-21. Почти одновременно с фиком посмотрела яойное аниме «Maiden Rose» – опять-таки про войну.



И вот теперь меня прет от военной тематики. Интересно, а как это было бы в «Смолвилле»?
Обычно главным «фрицем» и «фашистом» в фиках изображают Лекса, но ведь именно Кларку, по словам Джор-Эла, суждено «поработить людей». Лично мне весьма любопытен процесс «порабощения» Лекса Кларком. Один – в коже и с плеткой, другой – лысый и с характером… Ня!

URL записи

Артклип - Любовный треугольник

29.03.2010 в 01:48

Пишет  dora_night_ru:

Артклип - Любовный треугольник

Давненько у нас не было артклипов. Пожалуй, стоит это исправить:

Название: ЛЮБОВНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Клекс (еще Лана затесалась. Ну, так получилось…)
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат… ну короче, не мне. Песня – из кинофильм "Приморский бульвар" на муз. В.Добрынина. Скачать можно тут
Рейтинг: даже не знаю, есть ли он тут.
Саммари: об атрибутивной аналогии между простой геометрической фигурой и непростыми человеческими взаимоотношениями, когда два человека испытывают эмоциональную привязанность к третьему независимо друг от друга…

Особая благодарность DrakonL за идею создания подобных клипов!

Ну что, все пристегнулись?

Тогда поехали!

За окном деревья мокнут,
Снова день дождем зачеркнут,
Теплых дней как не бывало никогда.



Кто же сможет мне ответить,
Что мне делать с этим третьим,
Чтоб исчезла треугольная беда.



О-о-о, это вечная проблема,
О-о-о, треугольник – три угла.
О-о-о, неразгаданная тема,
О-о-о, невеселые дела.



Треугольник – знак дорожный –
Мне напомнил – осторожно,
Поворот крутой и трудный впереди.



Я надеюсь на удачу,
Ты сама реши задачу
И меня за поворотом подожди.

URL записи

Тайны Смолвилля - Экс-теперешний

31.03.2010 в 03:52

Пишет  dora_night_ru:

Тайны Смолвилля - Экс-теперешний - Лекс/Кларк, Кларк/Оливер, Лекс/Оливер

Название: Экс-теперешний

Автор: dora_night_ru

Фэндом: Тайны Смолвилля

Пейринг: заказ был на Лекс/Оливер (современность и школьные годы), а так как я - ярая поклонница Клекса, то без Лекс/Кларк - тоже не обошлось. А для полной гармонии - Кларк/Оливер. И над всеми ними гордо реет дух Дункана (хорошо хоть не Маклауда - но от этого избавиться тоже непросто).

Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому - не помню. Но точно не мне.

Рейтинг: NC-17

Жанр: ангст, драма

Warning: присутствуют моменты сексуального насилия. Причем, они будут несколько... извращенными, в общем. Учтите также, что это ООС второй половины сериала. Я вообще с пятого сезона смотрела «Смол» отрывками, так что «достоверно изложить факты» при всем желании не смогла бы. Sorry.

Посвящение: для Juliya_Luthor, которая безропотно читает всё, что я умудряюсь накарябать. Спасибо тебе за неизменные поддержку и понимание (причем порою даже того, что я сама не понимаю).

Саммари: можно отпустить прошлое. Но отпустит ли оно тебя?

Рано или поздно наступает минута,

когда впереди только прошлое,

а будущее - позади.

Лешек Кумор

 

Метрополис

наши дни

 

До кафе оставалось метров пять - каких-то жалких пять метров! - и тут каблук решил: «Хватит. Ну вот просто довольно с меня!» И доблестно сделал себе харакири.

Нога подвернулась. Пытаясь удержать равновесие, рука резко взлетела вверх... вместе с пакетом. Ручки не выдержали. Они просто остались в руке. А сам пакет с книгами и переодежкой улетел... нет, не в неизвестные дали. Улетел он как раз недалеко. В ближайшую лужу. Вещи самой собой (глупо было надеяться, что будет иначе) вывалились на землю.

И не то, чтобы это была пятница, 13-е! Нет, обычное воскресенье. Или, может, в этом всё дело? Бог ведь велит на седьмой день отдыхать, а Кристин вздумала переться на собеседование, на работу ей наниматься приспичило. Может, дело в этом? Потому что без вмешательства высших сил здесь обойтись просто не могло. Но ведь действительно приспичило. Не на паперть же идти? Там конкуренция не в пример больше.

Крис приподняла ногу, чтобы диагностировать размеры травмы своего уже бывшего каблучка, и смогла лицезреть заодно и шикарную «стрелку», медленно ползущую с пятки к коленке.

Сука!

Ну как тут не ругаться? У нее же собеседование через час! Она позавтракать не успела и теперь голодная как черт. И на новые туфли денег просто нет, хоть этим уже давно черти на кладбище прогулы ставят. И новая юбка, купленная (нет, скорее зубами выдранная) на распродаже, валяется теперь в грязи. Вместе с библиотечными учебниками, которые она брала под залог и клятвенно обещала вернуть в понедельник. И вообще... Жизнь - дерьмо. Или скорее - одна большая лужа. В которой только дерьмо и не тонет, а всё остальное - мечты, надежды, труды всей этой самой жизни - смело идут на дно.

Закусив губу, чтоб не расплакаться посреди улицы, Кристин уселась прямо на бордюр. Сняла вторую туфлю и попыталась уравнять с первой. Но второй каблук неожиданно продемонстрировал такую любовь к жизни, какая и Джеку Лондону не снилась. Короче, отломать его не представлялось никакой возможности. Самое время было вспомнить о христианском смирении. Ходил же Христос по воде босой? Ну так давай и ты, Крис, разувайся и вперед по лужам.

Окружающий мир все-таки стал расплываться. Ну здравствуй, женская истерика.

Улица подернулась рябью, радужно мигнула - и исчезла в потоке яркого света.

 

***

Прикрывшись бумагами, Лекс тайком разглядывал Кларка.

Нет, все-таки переезд в Метрополис был плохой идеей. Для неустоявшихся отношений нет ничего хуже смены обстановки. С тех пор, как они перебрались в луторовский пентхаус его любовник сам не свой.

И не сказать, что Кларк такой уж закоренелый деревенщина, что боится больших городов или неуютно чувствует себя среди луторовской роскоши - вон как развалился на кожаном сиденье лимузина - но... Что-то пошло не так, в общем. Лекс это нутром чувствовал. Как акулы на расстоянии в полкилометра чуют грамм крови, растворенный в 600 тысячах литров воды. И он чувствует. Еще не знает - что, но уже чувствует, что ничего хорошего.

А самое противное - с Кларком нельзя по-простому. Вот просто нельзя, чтоб было просто! За это Лекс как раз и не любил баб: все их намеки, тайные смысли, женские секреты... Если Лекс говорит, что устал - значит, ему просто надо отдохнуть. И это вовсе не означает, что он завтра будет целый день шляться по спа-салонам и трындеть с подружками. А если он и захочет пообщаться с друзьями, то так прямо и скажет: «Иду к друзьям, буду дома как вернусь».

Кларк в этом деле хуже барышни. На простой вопрос: «Как ты себя чувствуешь?» - сразу начинает сверлить Лекса глазами, будто тот ему предложил пройти обследование в его генетической лаборатории. И заодно протестировать на себе пару-тройку новых препаратов. А на все вопросы ответ всегда один: «Всё в порядке, Лекс».

Младший Лутор как-то раз забыл про смазку, всадил ему сразу, почти без подготовки. Причем хорошо так, в принципе, всадил. Аж уздечку потянул - сам себя и так больно. А этот - «Всё в порядке, Лекс». Может, он скрытый мазохист? Может, поторопился Лекс от своей коллекции кнутов, плетей и плеточек избавляться? А с виду такой милый домашний парень. Котик-мурлыка, чтоб его!

Но сейчас вид у него что-то не очень. Хмурый, дерганый. И в постели в последнее время кидается из крайности в крайность: то апатичный, как медуза, то рьяный, как первопроходец Дикого Запада. При последних воспоминаниях Лекса вдруг накрывает какая-то дикая и рационально необъяснимая нежность. «Мой маленький Билли Кид», - мелькает у него в голове.

Что с ним творится? Последний раз схожие чувства у Лекса вызывал бездомный щенок, случайно обнаруженный им в детстве на мусорнике за домом. Он и мусорник-то обнаружил случайно. А там среди кучи отходов - такое сокровище! Само грязное, а глазенки - огромные, чернильно-звездные. Прямо в душу смотрят. Лекс решил тогда, твердо решил, что он... да никому... да никогда... пока жив... В общем, никому он его в обиду не даст. И пусть этот «никто» даже не думает, что сможет его запугать. Он, видите ли, целыми сутками работает! Вот и пусть работает дальше. А им с Гинфортом и вдвоем хорошо будет. Правда, Гин? А-а-ай! Мамочка!!!

С тех пор Лекс твердо знает, что бродячих собак не стоит пытаться погладить, тем более, если они грызут кость. Если, конечно, не хочешь увидеть собственную кость, торчащую сквозь рваные края прокушенной ладони.

Но погладить Кларка он все-таки решился. И не только погладить. А теперь вот сидит и трясется в ожидании укуса.

Нет, все-таки отчет директора его филадельфийского филиала понять легче, чем чувства собственного любовника.

 

Кларк уже битые полчаса пялится в окно, старательно делая вид, что не замечает луторовских взглядов, брошенных украдкой.

Господи, ну почему все так сложно?! Почему нельзя просто поговорить? И просто поверить?

Наверно, в этом всё дело: он не верит Лексу. А тот как истинный Лутор не желает оправдываться или идти на уступки.

Кларк помнит историю с сумасшедшей Рэйчел. Лайонелл тогда заявил, что Луторы не договариваются с шантажистами. И ведь не соврал в кои-то веки, старый хрен! В какой-то мере Кларк для Лекса - тоже шантажист. Только эмоциональный. Всё требует и требует чего-то. Чего-то, что Лекс - как Лутор - и понять-то не в состоянии. Доверие ему какое-то подавай! Что это за деликатес и с чем его едят? Лекс им не отравится случаем? А то у него нежный желудок, к грубой пище не привыкший. И душа, взращенная на грубых отношениях. Ну не привык он к «телячьим нежностям»! Он вообще тушенку не любит.

Впрочем, Кларк и сам хорош. Марта каждый телефонный разговор с сыном начинает с вопроса: «Ну что, ты ему рассказал? Как он отреагировал?» Да никак! Потому как не на что ему реагировать. Молчит Кларк как рыба. Большая криптонская рыба. Наверно, там были такие.

Потому что не доверяет.

Он вообще никому не доверяет. Вот Хлоя, к примеру, тоже ничего бы так и не узнала, если б не Алисия. И Алисия узнала случайно... Черт, может, Лекс устроил весь этот переезд в Метрополис только ради пентхаусского лифта? Может, это такая тонкая луторовская интрига?

Блин, Кларк, ты становишься параноиком. Наверно, от Оливера заразился.

С Квином он столкнулся случайно, во время своего ночного патрулирования - этакой добровольной повинности на благо людям. С его стороны помощь нуждающимся - это своего рода плата Вселенной за собственное благополучие.

У Квина всё было иначе. Это были скорее жертвоприношения собственным внутренним демонам. Кровавые жертвы, стоит признать. Как ни крути, но у бандитов такая же кровь, как и у отца Санчеса из церкви Святого Патрика на углу Бонд-стрит и Нэшвилл-роуд.

В принципе, в жизни Кларка уже был один взбалмошный миллиардер, так что от Квина ему, по здравому размышлению, стоило бы держаться подальше. А еще ему стоило бы поступить в университет, почаще навещать маму и не выдавливать зубную пасту с середины. Но тогда он не был бы Кларком Кентом. Вечно сующим свой нос куда не стоит. Хорошо еще, что этот нос так крепко пришит к телу. Практически неуязвимому телу.

В общем, с Оливером они сошлись. И тут же разошлись. Во мнениях. По поводу Луторов, конечно.

Сначала Олли просто выспрашивал, выпытывал даже - но очень осторожненько, нежненько так - что Кларк знает о Луторах? А понимает ли, с кем он связался? А не ёбнулся ли он часом, что с ними связался? Достаточно. Да. Нет. Не стоит продолжать эту тему, мистер Квин.

Но тут уже Квин не был бы Квином, если б не сумел настоять на своем. «А замечал ли ты, Кларк... Ты только задумайся, Кларк... Со стороны виднее, дружбан Кларк». Он сеял и сеял - разумное, но злое и болезненное. Зерна сомнений. Маленькие, словно сезам. Но подобно сказочным семечкам открывающие вход в пещеру. Мрачную зловещую пещеру, полную недобрых подозрений и настороженного молчания.

Кларк стал замечать, что следит за Лексом, высматривая, вынюхивая, выискивая малейшие доказательства «Великой Теории Заговора Злобных Луторов». Он уже не только засматривался, но и всё чаще задумывался и всё больше отстранялся от Лекса. Ведь со стороны виднее, дружбан Кларк.

Жизнь стала невыносимой. Настолько невыносимой, что во время очередного дурацкого приема, на который его притащил любовник, Кларк... Черт, даже вспоминать стыдно! Одно дело просто ничего не говорить любимому о своей тайне, от которой зависит не только твоя жизнь, но и судьбы других близких и дорогих тебе людей. И совсем другое - целоваться с соперником собственного любовника на благотворительном вечере, посвященном сбору средств в помощь онкобольным детям. И это ты еще скромничаешь, Кларк.

О нет, они не просто тихонько поцеловались в темном уголке! Кажется, по-умному это называется петтинг, а как по нему - так обычная дрочка. Впрочем, нет - дрочил Оливер отменно. И целовался классно. Требовательно. Дерзко. Поцелуи Лекса были... волнующими... соблазняющими... порою даже издевающимися. Но покоряющие поцелуи Кларк открыл для себя лишь тем вечером, в темной кладовке. Квин целовал грубо, зло. Скользнул языком мимо губ и ворвался внутрь, буквально трахая его рот. И у Кларка снесло крышу. Он застонал, двинувшись ему навстречу. Оливер углубил поцелуй. Так продолжалось несколько мгновений, языки чувственно двигались вместе, бедра терлись друг о друга все сильнее, казалось, еще чуть-чуть и вспыхнут ярким пламенем, как вспыхивают от трения сухие ветки костра.

Не соображая, что творит, Кларк притянул Олли к себе за лацканы смокинга. Жалобно треснула дорогущая ткань. А руки Квина скользнули ему под рубашку. До боли сжали талию. Рывками поднялись выше. Пальцы впились в соски, а губы - в шею. Бесстыжий язык кончиком прочертил полоску к уху. Губы нежно поиграли с мочкой. Жаркое дыхание опалило ушную раковину. По телу Кларка сошла лавина предательской дрожи.

Когда они снова оторвались друг от друга, рука Оливера пробралась в штаны Кларка, его пальцы обвились вокруг бархатистой кожи твердого члена. Криптонцу показалось, что какой-то извращенец выпустил пулеметную очередь прямо ему в штаны. Он задохнулся, вцепившись руками в какие-то полки.

Оливер то увеличивал темп, то издевательски медлил.

- Черт, быстрее!

- Куда-то торопишься, Кларк? Не стоит, а то вдруг успеешь, - издевательский смех. Чужой издевательский смех.

Меньше всего на свете Кларку хотелось сейчас слушать издевки какого-то чужака, поэтому он просто наклонился и принялся нежно посасывать кожу Квина: шею, плечи, щеки и снова шею. Компенсируя бархатистость губ и шершавость языка остротой зубов.

Оливер резко увеличил темп. О боже, да! Вот так! Да, так! Еще чуть-чуть...

Кларк задрожал и кончил, выстрелив горячей и липкой спермой в руку «нового лучшего друга». Друг не заставил себя ждать с ответной любезностью.

Мать твою! Но Кларку было хорошо. Охренительно хорошо.

Ровно до того момента, пока Олли, поправив одежду, не открыл двери, впустив внутрь свет.

Кларк резко отвернулся. Зажмурился даже, лишь бы только не портить иллюзию.

Потому что в той чертовой каморке он трахался с Лексом. Это его руки он представлял на своем члене. Его губы выцеловывали узоры на его шее. Грубый неистовый Лекс. Лекс, потерявший контроль от страсти, которую зажег в нем он, Кларк. Без всяких суперспособностей, одними только прикосновениями. Давняя сексуальная фантазия. Осуществленная не тем. Не там. Не тогда.

Но Кларк всё равно цеплялся за нее, мощным хуком затыкая разбуженную слишком громкими стонами совесть. И боялся, что один неосторожный взгляд, всего одно слово разобьют его иллюзорную фантазию вдребезги. Если б мог, он и уши зажал бы.

Но Квин ничего не сказал. Не обернулся даже. Молча вышел из кладовки и больше Кларк его тем вечером не видел. А когда увидел - они сделали вид, что ничего не случилось. Ничего такого. Ну, такого, вы понимаете. Не понимаете? Ну так правильно, а что тут понимать, раз ничего такого не случилось.

Но Кларка не покидало ощущение, какая-то внутренняя уверенность, что тем вечером Оливер тоже трахался с кем-то другим. С кем-то, кто глубоко засел в его голове. Так глубоко, что даже дотошная Лоис не в состоянии его оттуда выколупать, хоть она и отличается редким даром - проклятьем - выкапывать на свет божий всё, что угодно. С кем-то, кто засел занозой и гложет, выгрызает изнутри. И Оливер его за это ненавидит.

Но от одной мысли о нем, даже в объятиях других, кончает как никогда.

 

Черт его знает, как ему удалось скрыть всё от Лекса. Лекса, подмечающего в любовнике малейшую мелочь. Лекса с его пронзительным взглядом и уже издевательским «Как ты себя чувствуешь, Кларк?» Его Лекса. Воистину, любовь слепа. А, может, он просто не хотел видеть. А Кларк, в свою очередь, не хотел, чтоб Лекс видел.

Но той ночью, в постели, он был вялый, апатичный. Слишком хорошо оттраханный другим. На следующую ночь ему, правда, стало стыдно: и за измену, и за слабость, и - особенно - за разочарование, мелькнувшее в глазах любовника прошлой ночью. Кларк честно попытался исправиться. Загладить вину. Кое-что из того, что он продемонстрировал Лексу той ночью, было из разряда фантастики. В прямом смысле. Ну, Кларк, он ведь не от мира сего, точнее не с этой планеты, так что воплощение фантастики в реальность - это как раз по его части.

Потом вина за измену опять дала о себе знать. Следом пришла вина за вину. И получился замкнутый круг. Идеальная геометрическая фигура неидеальных человеческих эмоций.

И ведь не сказать, чтоб эта ситуация его устраивала. Так почему же он ничего не меняет? Даже не пытается? Может, он скрытый мазохист? Кларк уже и сам не понимает.

Мама и Хлоя тоже не понимают. «Любовь - это доверие, Кларк», - повторяет мама в последнее время к месту и не к месту. Ага, мам, а еще это минет по утрам, и французские поцелуи за обедом, и вечерний флирт плавно переходящий в ночную прелюдию - со всеми вытекающими.

Нет, Кларк точно не рыба. Рыбы, они хладнокровные, а у Кларка от одного голоса Лекса - мурашки по коже. По коже, которую не берет Си-4. Но которая плавится под луторовскими пальцами, когда он играет на ней одному ему известную симфонию любви. Пусть даже любви - только плотской.

Любовь, она разная, мама...

 

***

Машина плавно затормозила перед рестораном. Опять ресторан. Опять вычурная роскошь и безвкусная еда за баснословные суммы. Опять деньги на ветер. Кларк подавил вздох и выскочил из машины сам, прежде чем шафер успел открыть ему дверцу.

Лекс подавлять вздох не стал. Хорошо у него получилось. Грустно и душевно. Черт, у Кларка опять первая стадия. Вина за измену. Значит, завтра будет вторая. Значит, послезавтра он опять будет ходить в раскорячку, разыгрывая из себя простого земного парня, который после этакой ночи любви и сидеть-то не может. Может, стоит-таки...

- Мистер Лутор!

К ним со всех ног неслась какая-то растрепанная блондинка. Голобосая. Чумазая. С абсолютно диким взглядом.

- Это была благодать божия, мистер Лутор! Благодать снизошла на меня!

- Рад за вас, мисс, - а по виду и не скажешь. Кларк уверен, будь у Лекса разрешение на ношение оружия, он бы уже пристрелил девицу как бешеное животное.

Небрежный жест, практически неуловимый для простых глаз, - и девицу уже теснит парочка мрачных амбалов. Охрана заведения. Своих амбалов Лекс с собой не возит. Из принципа, видимо. Мол, это мое царство и никто не смеет причинить мне тут вред. В родных стенах я неуязвим. Позерство. Но Лексу так нравится. А Кларку так удобней.

- Пойдем, - Лекс решительно берет любовника под локоть, желая как можно скорее убрать его подальше от потенциальной угрозы. Это он в здешних стенах неуязвим, а вот Кларк... За годы восхождения к власти и богатству Лекс хорошо усвоил, что истинные враги предпочитают бить по самому дорогому. И это далеко не всегда - твоя собственная жизнь. Может, всё же нанять Кларку охрану? Он, правда, против. Но ведь охрану можно сделать незаметной. Тайной.

А сейчас нужно просто увести его отсюда. А то от воплей этой припадочной уже закладывает уши.

- Дункан Эленмайер жив! Он жив во мне! И в вас! Он живет в вашей любви.

Лекс спотыкается на ровном месте. И теперь уже Кларку приходится поддерживать его под локоток. Поведение, недостойное Луторов. Но у Лекса железобетонная отмазка. И имя ей Дункан Эленмайер.

- Старина Дункан снизошел на вас, мисс? - голос хриплый и какой-то испуганный.

- Да! Это был он! Я знаю, это был он! Я почувствовала это!

- В таком случае это была не божественная милость, а бесовская одержимость. Обратитесь к экзорцисту. И срочно.

Девица потрясенно замирает.

- Как вы можете говорить такое, мистер Лутор? Он так любил вас!

Ну всё, с Лекса хватит!

- В гробу я его видал с такой его любовью! И вы рискуете отправиться вслед за ним, если срочно не примете меры! Советую вам как можно скорее забыть это имя. Обращайтесь к кому хотите: к экзорцисту, к шринку, к самому черту - но прибейте то, что живет в вас! И как можно скорее!

- А... любовь? - девчонка чуть не плачет. Пухлые губки растерянно дрожат. Личико кривит некрасивая гримаска. Правда редко бывает красивой.

Титаническим усилием воли Лекс берет себя в руки, стряхивает Кларка и медленно подходит к «одержимой». Его голос спокоен, почти безмятежен. Но почему-то всё равно вымораживает насквозь.

- Запомни, деточка, а хочешь - запиши: когда любят - не трахаются с другими, - и боковым зрением, почти интуитивно замечает, как дергается при этих словах Кларк.

Мир, сорванный с орбиты полоумной девчонкой минуту назад, наконец-то перестает вращаться. И замирает. Ужасающий в своей кристальной четкости. Твой личный Panasonic VS7, мать его.

Лекс поворачивается к Кларку. Как в замедленной съемке. Перестрелка двух ковбоев на Диком Западе. Мой маленький Билли Кид. Что ж ты так?

- В машину.

- Мы собирались в ресторан.

- А теперь мы собираемся поговорить. И я не хочу, чтоб об этом завтра писали все газеты. Так что погорим мы дома.

- Лекс...

- Ничего не в порядке, чтоб тебя. Можешь считать, что я прозрел. Озарение божье снизошло на меня! И я молюсь, чтобы я ошибался. Потому что твое поведение чертовски напоминает повадки нашкодившего кота...

- Лекс, успокойся. Пожалуйста.

- Черт, просто сядь в эту долбанную машину!

Кларк ныряет в салон лимузина. Лекс садится напротив, демонстративно отвернувшись к окну.

Если любовь - это доверие, мама, то, кажется, я только что лишился и того, и другого.

 

Продолжение следует... Только попозже...

URL записи

Экс-теперешний. Часть вторая.

01.04.2010 в 03:04

Пишет  dora_night_ru:

Экс-теперешний. Часть вторая.

Ну, шапка та же самая. Так что не будем тратить место и время. Оно у нас лишнее, что ли?

Ну-с, продолжим-с...

Академия Эксельсиор

Октябрь, 1996 год

Лекс возненавидел Оливера Квина с первого взгляда. Его блядскую улыбку. Самоуверенную походку. Его свиту и полные обожания взгляды, которыми их провожали.

Его волосы.

Черт, это уже маничка. Просто с тех пор, как Лекс побывал под метеоритным дождем, волосы стали для него просто каким-то фетишем. Но волосы Квина... это действительно нечто! Чертов блондинчик. Может, он их золотой пылью присыпает? Или алмазной? Не может это великолепие быть «своим», естественным. Неужели природа так поиздевалась над Лексом, чтобы потом так прогнуться перед Олли? За что?!

Впрочем, даже будь у Лекса волосы, это ему не помогло бы. Они же ры-жи-е. Рыжие-бесстыжие. Так ему кричали и те мальчишки... ну те, с которыми Лекс хотел поиграть, пока отец инспектировал очередной завод. Поиграть не получилось. Как только они его увидели, тут же подняли крик. Наверно, их в центре города слышно было. Лайонелл, во всяком случае, расслышал хорошо. Давненько на заводе не было столь массовых увольнений.

Жаль, что отец Квина не работает на его отца. Уж Лекс бы тогда!..

Самое обидное, что ненависть была взаимной. Черная кепка младшего Лутора действовала на Оливера хуже, чем красная тряпка на быка. Фантазия Квина по части персональных издевательств для Лекса не знала границ. И это действительно было обидно.

Потому что в глубине души Лекс хотел бы... так, слегка... совсем чуть-чуть, папа, честное слово... но он хотел бы дружить с Оливером Квином.

Но вместо Квина Лекс дружил с Дунканом. Такой же отщепенец, как и он. «Идеальная пара, - сказал как-то Оливер. - Один урод, другой нищий. Уж и не знаю, кто из вас жальче». Да что ты вообще знаешь, мистер Квин?

А Дункан, он славный малый. Незлобный. Ловит каждое его слово. И, кажется, за Лексом готов на край света. А главное - не пялится на его башку.

А больше всего Лексу нравились эти его словечки. Чики-поки. Ясен-красен. Те же яйца, только в профиль. Ясен пончик. Последнее Лексу нравилось особенно. «Уличное арго», - пренебрежительно гримасничал отец, слыша очередной перл из уст единственного наследника. И строго-настрого запрещал Лексу при каких бы то ни было обстоятельствах употреблять подобные выражения. Но от этого они в глазах Лутора-младшего становились только круче. И он - ясен пончик - повторял их при любой возможности. Днем и ночью. Зимой, весной, летом.

До той самой осени, изменившей всю его жизнь. В корне.

С тех пор Лекс предпочитает традиционные ругательства.

Метрополис

наши дни

Первым делом Лекс налил себе выпить. Ему срочно нужно превратить себя в недвижимость. А то еще прибьет тут кое-кого под горячую руку.

Кларк нерешительно замер в дверях кабинета. Минуты текли в молчании. Может, они могут... ну, сделать вид, что... ну, ничего такого... Блядь!

Кларк чувствовал себя так, будто ему налили бассейн жидкого криптонита и предлагают нырнуть. А самое противное, что нырять-то рано или поздно всё равно придется. Вот только хватит ли у него сил вынырнуть?

- Лекс... - черт, в его роду, наверно, были камикадзе, иначе на кой он подал голос? Они ж так классно молчали. А теперь луторовский взгляд прожигает его насквозь.

- Ты ничего не хочешь мне сказать, Кларк?

Дебильная фраза. Курам на смех. Даже его папуля до подобной банальщины никогда не опускался. Но в голове - звенящая пустота. Значит, будем пользоваться заготовками.

- Не хочу. Но, наверно, придется. Ты точно хочешь это услышать?

Блядь, не хочет он ничего этого слушать! Разве не видно?! Может, еще не поздно сделать вид... Черт, он не сможет. Это выест ему мозг. Но, в конце концов, Луторы ведь всю жизнь только и делают, что делают вид! Почему бы не продолжить семейную традицию?

Нет, только не с Кларком. С Кларком ничего не получится. С Кларком вообще ничего никогда не получается.

- Не хочу. Но, наверно, придется.

Он старается добавить в голос издевку. Но после всех издевательств над ним самим, сил на сарказм практически не остается. Надо же еще на что-то дышать, стоять... жить, в конце концов.

- Я... у меня был... черт, я не знаю, как это точно назвать!

- Видно, плохо я тебя учил. Или ты просто хреново учился. Что же мы с тобой не проходили? Что же такого важного выпало из нашей учебной программы, а? Фистинг? Был. После дня рождения Хлои. Не знаю, что вы там пили... может, вообще нюхали? Но после той вечеринки ты вел себя, как последняя блядь. Развратная ненасытная шлюшка. Неудивительно, что мне пришлось «перейти на ручное управление». Мой мотор уже не справлялся, прости!

- Лекс...

- Римминг? Да мы с него чуть ли не каждую ночь начинаем! Твой грязный язык как раз для этого и был рожден! Твой грязный язык, который брехал мне черт знает сколько времени! - Лекс орет. Он уже просто не контролирует себя. Кларк в ужасе смотрит на раскрасневшееся перекошенное лицо любовника. На вздувшиеся вены. Рваные жесты. Таким он его еще никогда не видел. Таким Лекса еще никто никогда не видел.

Лутор расплескал бренди. Большей частью на себя. Жаль, что он не может утопиться в бокале.

- Может, ты хотел попробовать доггинг? Так что ж ты молчал? Какого хуя ты всё это время молчал, Кларк?!!

Ну что, доволен, Кларк? Вот тебе грубый и неистовый Лекс. Лекс, потерявший контроль из-за тебя. И даже суперспособности использовать не пришлось.

Бойтесь своих желаний. Порой они исполняются. Теперь ты в это веришь?

Бокал треснул внезапно. Даже Кларк с его суперскоростью не успел ничего заметить. Богемское стекло крошится в луторовских пальцах, будто корочка подтаявшего льда. И больно впивается в кожу.

Ну вот ты и дождался укуса, Лекс. Та же самая рука, чтоб тебя!

Но физическая боль - это хорошо. В смысле, хорошо прочищает мозги. Помогает взять себя в руки. Вдо-о-ох. Выдо-о-ох. И ме-е-едленно-о-о считаем до десяти. Досчитал? Не помогло? Считай до пятидесяти.

- Принеси аптечку, Кларк.

Резкость перехода от дикой ярости к равнодушному спокойствию пугает Кларка сильнее недавней истерики. А ведь минуту назад он думал, что сильнее Лекс напугать его уже не может. Казалось бы - но нет! В принципе, за это Кларк его и любит - что Лекс всегда умеет его удивить.

И сейчас он его тоже любит. Даже такого - красного, злого и потного. И очень боится за него. Боится, что Лекс сделает что-нибудь... ненужное.

Некстати вспоминается, что в верхнем ящике стола Лутор хранит пистолет. Нет, если он вздумает пристрелить неверного любовника из-за угла, Кларк, в принципе, не против: пусть выпустит пар, ему что жалко, что ли? Но это - если его. А если себя?

Нет, ну что вы! Лекс же Лутор! Он никогда не пойдет на подобную глупость! Наконец-то Кларк нашел хоть одно преимущество в том, что Лекс - Лутор.

С другой стороны, взять в любовники фермера-недоучку - это разве не глупость? Стоит признать, что когда в деле замешан Кларк, глупости для Лекса - обычный стиль поведения.

- Ты... - у Кларка срывается голос.

- Всё в порядке, Кларк. Просто немного порезался. Принеси, пожалуйста, аптечку. Майлз должен знать, где она.

Только теперь Кларк начинает догадываться, как, наверно, бесила Лекса это Кларково постоянное «Всё в порядке». Он о многом начинает догадываться только сейчас.

- Ты присядь пока. Я мигом, - и Кларк бежит искать мажордома.

Рука перевязана. Осколки убраны. На журнальном столике - чай. Лекс больше не хочет бренди. Впрочем, чая он тоже не хочет. Но заботливая (и ужасно ушастая) миссис Хантингтон наверняка налила туда валерьянки, а, значит, стоит выпить. Ему понадобится любая поддержка, чтоб восстановить душевное равновесие.

- Ты не хочешь узнать, кто это был?

- Да мне по фиг. Он был и этого достаточно.

Со стороны они, наверно, классно смотрятся сейчас. Пара парней у камина. На столике чайный сервиз. Сидят себе, мирно беседуют.

Идеалистическая картинка. И от этой идеалистичности Лексу еще сильнее хочется что-нибудь разбить. Желательно голову таинственного любовника Кларка.

- Знаю, тебе... по фиг... Но я хочу сказать: я не планировал ничего подобного. И это не было чем-то... постоянным. Просто случайная связь. Я не знаю - зачем. Я... Я вообще ничего не знаю... Не понимаю... Я пытался понять... Очень много думал об этом... Черт, это жгло меня изнутри! Но я не мог не думать! И всё равно - не знаю... Я...

- Захотел сравнить, к примеру. Ты думал, будет иначе. Как-то по-особенному. Во всяком случае, по-другому. Немного выпил. Немного заскучал. Немного устал. От меня. Я знаю, что порой подавляю. Периодический напряг - это раздражает. Но я не могу иначе, Кларк. На мне большая ответственность. За компанию, за моих работников... Черт, да просто за фамилию «Лутор». Я не могу по-другому. Если я дам слабину, меня сожрут. Мой собственный же отец первым пустит мне кровь. Мне казалось, ты это понял. Еще там, в Смолвилле. И согласен принять... терпеть меня такого. Но я не учел, что ты еще ребенок. Все дети мечтают изменить мир. И только с годами приходит понимание, что нельзя изменить мир, только себя. Изменить можно только себя. А вот как раз себя-то мы менять и не собирались, правда? Только друг друга. А себя мы считали и так идеальными...

Черт, кажется, Лекс сейчас заплачет. У него никогда не было пьяных истерик. Впрочем, отношений у него до этого тоже не было никогда.

- Лекс, пожалуйста! Я люблю тебя...

- Любишь? - Лекс рассеянно усмехается. Он не верит ему. Тогда почему от этих слов всё равно становится... легче? - Говорил я тебе, поступай в университет, Кларк. Там порою рассказывают прелюбопытнейшие вещи. Вот, например, некоторые ученые изучают любовь. Любовь как наука. Как тебе, Кларк? Так вот, разные психологи выделяют различные составляющие формулы любви. Но большинство сходится во мнении, что любовь - это доверие плюс сексуальное влечение плюс желание быть с этим человеком. Именно сумма именно этих чувств дает нам представление о любви. И знаешь, Кларк, я думаю - ты мне не доверяешь.

Кларк вздрагивает и поднимает глаза на Лекса. Но тот смотрит на огонь и крутит чашку. А на лице у него совершенно непонятная Кларку безмятежная улыбка. Знакомьтесь, Лекс Лутор. Его личная Мона Лиза.

- Я поясню свой вывод. Видишь ли, мой милый, доверие является краеугольным камнем любых отношений. Именно на нем всё строится. И именно его отсутствие всё разрушает. На корню. Можно любить, допустим, калеку - и обходится без секса. Можно любить на расстоянии - именно на этом построены все оскароносные мелодрамы. Они любили, но не могли быть вместе. Здесь главное не само чувство, а как бы искреннее желание это чувство испытывать. То есть «я бы трахалась с ним день и ночь, но ему во Вьетнаме оторвало член. Что ж, буду любить его просто так». Или «я должна выйти замуж за Джонни, ведь он умирает от лейкемии и это его последнее желание. Но любить я всегда буду только тебя. Только тебя!» Понимаешь, здесь достаточно просто хотеть. Но нельзя просто хотеть доверять. Ты либо доверяешь, либо нет. Либо строишь, либо разрушаешь. Своими руками. Всё, что у нас есть, мы строим своими руками. Что строишь ты, Кларк? - Лекс поворачивается к нему и смотрит, кажется, прямо в душу.

- Я... - у Кларка пересохло в горле. Он залпом выпивает всю чашку и не глядя ставит на стол. Промахнулся! Руки-крюки! Бе-э-э! - Черт!

- Я подниму, - Лекс по-прежнему невозмутим. Его спокойствие сродни равнодушию. Но Кларк надеется, что на самом деле равнодушием там и не пахнет. Это же его Лекс. Он просто физически не способен быть равнодушным к Кларку. Кент согласен на любые эмоции - только не равнодушие. Потому что равнодушие - это уже конец. А у них и начала-то настоящего до сих пор не было.

Лекс встает и обходит диван.

- Господи, Кларк, как ты умудрился закатить ее так далеко? Из всех странных историй, связанных с тобою - эта самая «чудесатая».

Чашка и впрямь лежит далековато от дивана, почти на середине комнаты. Но Лекс не успевает до нее дойти.

Лучше б на него обрушились небеса, чем эта чертова хрустальная люстра. Как по Лексу, так шума было бы меньше, во всяком случае - осколков уж точно.

- Лекс!!!

В следующую секунду он стоит у стены. Притиснутый к родной груди. Умом он понимает, что нельзя почувствовать кубики пресса Кларка сквозь два слоя одежды, его и своей. Это просто невозможно. Но он ведь чувствует.

- С тобой всё в порядке?

- Не волнуйся, Кларк, люстра это ерунда. Люстру можно купить новую. Даже лучше старой. Где мне купить нового тебя?

Кларк виновато опускает голову, закусывая нижнюю губу. Черт, не делай так, Кларк! Твои губы! Твои ведовские губы! Только за одних их тебя бы стоило закидать камнями. А лучше сжечь на костре, а твоим пеплом набить мою подушку, чтоб ты снился мне по ночам. Только мне.

- У тебя кровь на щеке. Наверно, осколком поцарапало. Я схожу за аптечкой.

- Не стоит, Кларк. Ходить я еще и сам в состоянии. Заодно позову кого-нибудь убрать всё это.

Кларк снова остается один. Но недолго.

Комната будто подернулась рябью, радужно мигнула - и столб яркого света ударил Кларка в грудь. На несколько секунд ему показалось, что он ослеп. А затем окружившее его сияние стало собираться в небольшую сияющую сферу. Какое-то время криптонец и огненный шар неподвижно смотрели друг на друга. Да, Кларк готов был поклясться, что необычная энергия именно смотрела на него. Оценивала. Примерялась. И вдруг решила отступить, буквально растворившись в воздухе.

А в следующее мгновение аквамариновый всполох озарил коридор. Кларк бросился за ним. Что он будет с ним делать, Кент понятия не имел, но инстинкты охотника гнали его вперед. Схватить и уничтожить. В доме его любимого не места всяким аномалиям.

Вниз по лестнице.

- Кларк, ты куда?

Не приближайся, Лекс, ради всего святого, не приближайся! Небеса, защитите его, пока Кларк не разберется с этой фиговиной!

- Стой там!

Счаз! Если хотите, чтоб Лутор что-то сделал, прикажите ему обратное. Но лучше не приказывайте, если хотите жить. Потому что Луторы не терпят над собой командиров. Наверно поэтому и не служат в армии.

Кларк влетел в коридор, чудом вписавшись в поворот (а та дурацкая тумбочка вообще была тут лишней, она решительно не соответствовала концепции интерьера!). Жертва тумбы была ненапрасной - Кларк успел заметить, как энергия буквально впитывается в дверь. Чертовы замки! Ты б еще шваброй дверь подпер, Лекс. Можно было бы, конечно, сорвать дверь одним движением, но такое очень сложно объяснить охране. Кларк это по опыту знает. Ничего, последний замочек остался! Рывок...

- Добрый день, Лана, - черт, оказывается Лекс уже стоит за спиной. А впереди стоит Лана. Интересно, оттолкнуть ее с дороги будет очень невежливо? А если он осторожненько? - Не обращай внимания на дурацкий вид Кларка, он всё равно рад тебя видеть. - Лекс сама любезность. Впрочем, как всегда.

- Здравствуй, Лекс. Я тоже рада тебя видеть, Кларк.

- Э-э-э... А ты ничего странного тут не заметила, Лана?

- У тебя новая прическа, Кларк?

- Я имею в виду, здесь был такой... такая... энергетическая сфера. Желто-голубая.

- Я...

- Не обращай внимания, Лана, Кларк просто перегрелся у камина.

- Здесь что-то было!

- А теперь нету. У нас тут вообще много кой-чего было. А теперь нету.

Кларк замирает, уловив в Лексовых словах скрытый подтекст.

- Хватит стоять в дверях, как неродная. Проходи уже, Лана.

Девушка нерешительно переступает порог.

- Вообще-то я по делу. Нам задали эссе и мне нужна одна книга. Я не знаю точно, но моя женская интуиция подсказывает мне, что у вас она есть, мистер Лутор, - Кларк инстинктивно подбирается. Кончайте строить ему глазки, мисс Лэнг, и улыбку свою приберегите для кого другого. Вам тут ни черта не светит. Она будто прочла его мысли, улыбка меркнет. - Но, наверно, я не вовремя.

- Ну что ты! Кларк собрался уходить. А мне как раз нужна компания. Составишь? В благодарность обещаю изыскать твою книгу, даже если придется раскопать Александрийскую библиотеку.

- Вообще-то я никуда...

- Собирался. Кларк. Мы решили, что нам стоит всё обдумать. Отдельно друг от друга.

- Когда мы это решили?

- Вот прямо сейчас.

Лана рассеянно переводит взгляд с одного на другого, интуитивно чувствуя, что что-то не так:

- Может, я всё-таки...

- Иди в комнату, Лана, я сейчас подойду.

Кларк решительно делает шаг вперед, почти утыкаясь в Лекса, и даже не смотрит вслед уходящей девушке.

- Лекс, вокруг тебя творится что-то странное. Утренняя одержимая. Теперь этот чертов шар...

Лекс отступает назад и тяжело вздыхает:

- Может, это была шаровая молния? Хочешь я прикажу поставить кольца на окнах?

- Кольца?

- Их ловят на кольца, Кларк, - устало поясняет Лутор. - Некоторые ученые считают, что кольца - это вход в параллельные миры, а шаровые молнии как раз оттуда родом. Может, хватит уже на сегодня лекций?

- Лекс, я просто хочу тебя защитить.

- Не надо. У меня для этого есть охрана. Ты нужен мне для другого.

- Всё еще нужен?

Лекс растеряно трет переносицу.

- Я не знаю, Кларк. Я еще не пробовал, как это - жить без тебя, зная каково жить с тобою. Мне надо попробовать.

- Не надо.

- Кларк, пожалуйста, поживи пока... я не знаю - у матери, у Хлои! Хочешь, я сниму тебе люкс в гостинице?

- Лекс, я не хочу и не могу бросить тебя сейчас.

- А я не хочу и не могу видеть тебя сейчас. И если уж мы заговорили об исполнении желаний, тебе не кажется, что сейчас моя очередь? Извини, мне нужно идти, невежливо заставлять мисс Лэнг ждать.

Лутор поворачивается и решительно уходит. Кларк знает: он не обернется. Ни за что. Он ведь Лутор. А Кларк - Кент. Но сейчас действительно лучше отступить. В конце концов, ему есть чем заняться.

- Кто такой Дункан Эленмайер?

Лекс все-таки оборачивается. На лице знаменитая луторовская ухмылка.

- Хочешь поиграть в детектива? Боюсь, результаты расследования тебя огорчат, мой хороший. Ты ведь такой хороший. Чертовски правильный Кларк Кент.

- Кто он тебе, Лекс?

- Друг. Он был мне другом. А потом предал меня. И я его убил.

Академия Эксельсиор

Октябрь, 1996 год

Чертова химичка! Дура! Вздумала оставлять его после уроков. Да кто ты такая, чтобы учить Александра Лутора жизни? Жалкая училка на ставке! И кроме мужа-клерка и домика, купленного в кредит, тебе в этой жизни ничего не светит.

Битый час трепаться ни о чем! «Тебе стоит быть более общительным, Лекс» Чтоб ты понимала! Он с удовольствием обрил бы ее налысо и посмотрел бы, как это расширит круг ее общения.

Ясен пончик, Дункан его не дождался. Придется домой самому тащиться. Да ладно, это еще ничего. Только б на Квина не нарваться. У них сегодня как раз тренировка футбольной команды.

Темные коридоры пугают Лекса своей гулкой тишиной. Он вообще не любит темноту. И тишину. Джулиан тогда был такой тихий... Нет, только не надо об этом! Мамочка, ты сейчас на небесах, зажги мне звездочку, освети дорожку! Моя мамулечка...

Лекс резко замирает. В том классе кто-то есть. И судя по звукам они там не государственный гимн разучивают. Нет, все-таки любопытство сильнее страха. Лекс злобно усмехнулся, тут одно из двух: либо какой-то перец возомнил себя крутым и провел на территорию девчонку (что категорически запрещено уставом), либо там два перца. Или, скорей, баклажана. Но в любом случае, это шикарнейший повод для шантажа. Не то, чтобы он собирался кого-то шантажировать. Но ведь знания лишними не бывают. Разве не это который год пытаются вдолбить в их головы здешние учителя?

Лекс осторожно, на цыпочках, подкрался к приоткрытой двери. Вы б хоть заперлись, придурки!

О да! Это джек-пот! А вернее - Оливер-пот! Оливер-пот всей его жизни! Ну вот теперь-то вам кранты, мистер Квин. Пакуйте чемоданы. Один из нас должен уйти, и это точно буду не я! Стопудово, как Дункан говорит!

Дункан...

Первые пару минут Лекс просто не в состоянии ничего осознать из-за шока. Информация поступает в мозг, но она настолько ненормальная, что мозг просто отказывается ее обрабатывать. Нет-нет, здесь точно что-то не то. Никакой это не Дункан. Его дружбан Дункан - не гей. Только не он. И только не с Квином.

- Ну давай, малыш, порадуй папочку.

Иди ты в баню, Квин, на хрен Дункану нужен такой отец?!

А Дункан - абсолютно голый - запрыгивает на парту. Широко разводит ноги. Ухмыляется. Так ехидно и нагло. Откуда у нищего безотцовщины взялась такая ухмылка? Да ведь он просто парадирует кого-то! Но кого? Ухмылка кажется Лексу знакомой, крутится в голове, но он не может вспомнить... А Дункан тем временем обхватывает себя под коленки, наклоняется и берет в рот. Сам себе берет в рот! Акробат понтовый!

Его перчик уже торчит, прижимается к животу. У него длинный член, Лекс никогда б не подумал. Мля, да ему б и в голову не пришло задумываться о таком! Это же его лучший друг.

Отсасывает сам себе на потеху Оливеру Квину.

И при этом смотрит на него исподлобья. Глаз не отрывает. А взгляд - законченной шлюхи. Вот ты кто, Дункан - шлюха!

Член высказывает изо рта, звонко шлепает по щеке. Дункан пытается поймать его ртом. Лексу это напоминает детскую игру с привязанным на веревочке яблоком. Нет, скорее морковкой. Кажется, Дункан сейчас откусит себе половину морковки. Он захватывает его с таким голодом! И снова начинает ритмично двигать головой, довольно урча.

Квин не спускает с него глаз. Голодных, жадных глаз. Ни черта не осталось от самодовольного придурка Квина. Здесь только Квин жаждущий. Горящий взгляд. Часто вздымающаяся грудь. Дрожащая рука, поглаживающая и мнущая его солдатика.

Картина маслом, ешкин дрын! Оливер Квин, дрочащий на старину Дункана.

- Да, вот так... Да... Еще... Да... А-а-а-а-а-а!!!

Квин кончает первым. Ну, чему удивляться? Он же всегда и во всем первый! Следом кончает Дункан. В последний момент перчик снова выскальзывает у него изо рта и сперма бьет его по лицу. Узорчатой бахромой повисает на ресницах.

Лекс резко отворачивается. Отвратительное зрелище! Теперь оно вечно будет стоять у него перед глазами. Его единственный школьный друг навсегда останется в его памяти вот таким - замаранным собственной спермой. Фу, гадость!

- Подойти и слижи с меня всё. Ты понял? Всё! До последней капли, мой фаллюсик!

И с вами снова придурок Квин! Но с Лекса уже довольно!

Он бежит, не разбирая дороги! Не замечая ничего вокруг. А потом его долго тошнит в какое-то ведро. И он хрипит, как загнанная лошадь, пытаясь вместе с блевотой выдавить из себя всю грязь сегодняшних воспоминаний.

Потому что он вспомнил, у кого видел такую ухмылку. Теперь он точно знает, кого пытался спародировать Дункан. Абсолютно точно.

Потому что помимо всего прочего Дункан... он был... лысый.

Метрополис

наши дни

Оливер встретил Кларка с распростертыми объятиями. Кларк позволил себя обнять. Прошел за другом в гостиную и устало плюхнулся на диван.

- Лекс знает.

- Ты ему рассказал?

- Сам догадался.

- О да! Наш Лекс, он догадливый, - в голосе Олли какая-то странная интонация. Кларк не может ее распознать, но она заставляет его насторожиться.

- Ты знаешь такого себе Дункана Эленмайера?

Оливер резко дергается. Черт, где-то мы это уже видели. Например, сегодня утром. У Лекса.

- Откуда ты?..

- Длинная история. Объясни сначала толком, что это за фрукт такой.

- Он был другом Лекса в школе.

- Это я уже слышал. А потом?

- А потом мы убили его.

Кларк удивленно вскидывает брови:

- Редкостный, наверно, был урод. Потому что за последний час ты уже второй, кто добровольно претендует на лавры его убийцы.

- А, старина Лекс, видимо, решил приписать себе все заслуги? Не выйдет. Мы с ним оба виноваты. Видишь ли, Дункан был другом Лекса. И моим любовником.

- Ты?..

- А то ты не догадался, - иронично усмехается Оливер.

Квин подсаживается к Кларку на диван.

- Я и сейчас-то этого не афиширую, а уж в школе... Понимаешь, Кларк, в школе я был звездой. Я вел за собой толпу. На лавры Спартака, конечно, не претендую, но для своих я был лидером. А лидер не имеет права на слабости. Не может быть не таким как все. Это позже я понял, что постель тоже может быть плацдармом для баталий. А тогда я знал только, что в постели ты слаб. Вот Лекс, я уверен, не бывает слабым в постели. Нежным, уступчивым, может, даже покорным. Но слабым ведь нет?

- Нет. В постели он делает слабыми других. Лишает их воли.

- Мне этого не дано, - Оливер грустно вздыхает. Он завидует Лексу, это видно невооруженным глазом. Не потому ли ты, дружок, потащил в кладовку его любовника?

- Что у вас там случилось?

- Лекс узнал обо всем. И устроил драку на школьном дворе. Я пытался их разнять. Но Дункан подумал... в общем, он решил, что я не с ним... что я на стороне Лекса. И выскочил со двора на улицу. Прямо под машину.

- Но это ведь... Ведь это просто несчастный случай?

-Я не знаю, Кларк. И Лекс не знает. Мы не знаем, был ли это несчастный случай... или Дункан видел ту машину.

- Ты имеешь в виду?..

- Да. Пока есть хоть малейший шанс, что это был... суицид... ни я, ни Лекс не можем спокойно слышать имя Дункана Эленмайера.

***

- Спасибо, что осталась сегодня со мной, Лана.

- Да это даже не стоит обсуждать, Лекс. Для чего еще нужны друзья?

- Поужинаешь со мной?

- С удовольствием. Честно говоря, я всерьез проголодалась, пока грызла этот гранит науки.

- Куда подевались мои манеры? Морить гостью голодом? Если б отец узнал, он поставил бы меня в угол.

Лана заговорщически улыбается:

- А мы ему ничего не скажем.

- Подожди, пожалуйста, я отдам необходимые распоряжения.

- Конечно, Лекс.

Лутор-младший улыбается в ответ и выходит из комнаты.

- Конечно, Лекс, - улыбка Ланы напоминает звериный оскал. - Конечно, подожду. Ясен пончик.

 

 

Продолжение следует... Вместе со мной к бабушке в деревню. Так что раньше следующей недели не ждите.

URL записи

@темы: Архив dora_night_ru