С Днем рождения!!!

Дорогая моя любимая подруженька  Villetta!

Поздравляю тебя с этим замечательным днем - ты сегодня родилась!

С днем рожденья поздравляю!
К поздравленью прибавляю:
Пуд здоровья, тонну счастья,
Секса – от души и часто,
Дружбы гору, денег пропасть…
Что еще у нас осталось?
Вроде всё; а в подтвержденье
Еще разик – с днем рожденья!

Пуся поет только для тебя!

@темы: ПтиЧки

---

Лучшая Семейка Аддамс!

09.12.2010 в 01:03

Пишет  ~Madame~:

Addams Family

(+2)

и ещё 5 HQ красота=)

(+2)

+4

(+1)

+17

+14

запись создана: 09.12.2010 в 02:22

@темы: фото, Стянутое, Другие любимые сериалы, Бугагашенька

---

С праздником!

@темы: видео, Другие любимые сериалы

---

Все уже гуляют!

@темы: видео

---

Очень смелый Гарри

Пишет  Xenya-m:

31.10.2011 в 02:48

Профессор из этого клипа, я полагаю?)))

URL комментария

@темы: видео, Alan Rickman, Бугагашенька, Daniel Radcliffe, Алан Рикман (он же - прекрасный Северус Снейп), "Гарри Поттер", сага

---

УмирнафиГ!

30.10.2011 в 00:20

Пишет  Jliay:

@темы: фото, Alan Rickman

---

Клекс (а я оказывается соскучилась...

... но Доры нет, поэтому поговорить о них мне не с кем. )

29.10.2011 в 21:16

Пишет  schigo:

Внезапно, но не отпускает)))

@темы: Лекс Лютер, Смоллвилль, tumbler, Кларк Кент, Клекс

---

Кукло-Снейп

Барби устарела. Даешь барбиснейпа!

29.10.2011 в 21:34

Пишет  Птичий Орден:

Кукло-снарри

@темы: "Гарри Поттер", сага, Северус Снейп

---

Муж для Нарциссы

Бросила Нарси своего Люцика и вышла замуж за Сомса Форсайта.

@темы: фото, "Гарри Поттер", сага

---

Ради Герми я стану чуть-чуть гетником

Фух, кажется в моем фаноне и Гермиона, и Драко пристроены.

@темы: фото, "Гарри Поттер", сага

---

Хочу!

@темы: Alan Rickman, Алан Рикман (он же - прекрасный Северус Снейп), "Гарри Поттер", сага

---

Именно так я мародеров и вижу

29.10.2011 в 14:06

Пишет  Рысявка:

И правда...

@темы: "Гарри Поттер", сага, Время МАРОДЕРОВ, Северус Снейп

---

Винчестеры

29.10.2011 в 13:05

Пишет  ДавыдоФФ:

Винчестеры

@темы: Стянутое, Динчик, СПН-гифы, Сэмка, Супернатуралы

---

Севочка в 8-м фильме

29.10.2011 в 09:28

Пишет  Jliay:

В галерее появились скринкапсы ДС2 и в отличном качестве!!!

@темы: фото, Alan Rickman, Алан Рикман (он же - прекрасный Северус Снейп), "Гарри Поттер", сага

---

Классные жутики

29.10.2011 в 10:15

Пишет  ДавыдоФФ:

жутики от Beloved-Creature

сайт автора

@темы: Полезное, Это интересно

---

Сдохни все живое!

27.10.2011 в 15:17

Пишет  Эстет Тобиасович:

Тумблер радует...

UPD: Пишет  Слэшных Дел Мастер:

28.10.2011 в 09:39

Эстет Тобиасович, нашла полную версию

Прекрасное:

URL комментария

запись создана: 27.10.2011 в 18:12

@темы: Стянутое, Alan Rickman, Алан Рикман (он же - прекрасный Северус Снейп), "Гарри Поттер", сага, Манипки

---

Фандом "Тайны Смоллвиля"

Подарочки – не отдарочки!

19.12.2010 в 18:20

Пишет  dora_night_ru:

Лучший мой подарочек - какой смогла придумать...
Корь в 22 – это ужасная гадость. Но мне уже лучше, хоть капельницы и ставят по-прежнему дважды в день. Я по вас ужасно соскучилась, и скучала бы, наверно, еще очень долго – но моему счастью помогло чужое несчастье: ко мне вчера подселили соседку с ноутом и мобильным инетом. Она пустила меня на Дневники на полчасика. Так как на чужом несчастье своего счастья не построишь – я постараюсь не злоупотреблять ее добротой, лучше завтра-послезавтра еще к вам загляну. А пока небольшой презент к праздникам, а то со своими болячками я рискую не успеть вас поздравить.

Название: Подарочки – не отдарочки!
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Кларк/Лекс
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-17
Жанр: флафф, PWP, юмор
Саммари: Лекс Лутор обожает такие вложения, проценты от которых превышают все ставки по депозитам.

Посвящение: для  Чеди Даан, которая хотела «эротический бело-пушистый флафф, во всех неприличных подробностях».

«…ибо рождество – это пора, когда громче, нежели в любое иное время года, говорит в нас память обо всех горестях, обидах и страданиях в окружающем нас мире, которым можно помочь, и, так же как и все, что мы сами испытали на своем веку, побуждает нас делать добро…»
Или глупости.
Кларк отложил в сторону «Рождественские повести» и в сотый раз за вечер выглянул в окно. Зябко повел плечами. Ну и что он пытается там рассмотреть в такую темень? Впрочем, не в темноте дело – замка отсюда всё равно не видать. Ни замка, ни его Ледяного Принца. Ну, не совсем его…
«И не совсем ледяного», – с досадой уточняет юный Кент, вспоминая сегодняшнюю праздничную вечеринку в «Тэйлоне». Как же Кларк ненавидит Рождество! И все эти елки. И пунши. А больше всего – омелу. Чертову омелу, под которой его «лучший друг» Лекс, перебравший того самого пунша, выцеловывал сегодня его «лучшую подругу» Хлою. У-у-у, зараза! Небось, специально под венком сторожила. И Лекса подпаивала.
Кларк хмурится до боли в переносице. Всё дело действительно в пунше? Может ли вообще Лутор захмелеть от пунша? Вроде это алкоголь. Вот только какой-то девчоночий. Несолидно как-то – хмелеть от такого. Не по-луторовски. Но лучше б было по-луторовски, а то Кларк за себя не ручается: заведет друга в пещеры и… и… Ну и?! Чтоб такое придумать? Чтоб посолидней…
Грозные планы мести нарушает звук тормозящих шин. И Кларк точно знает – кому принадлежит машина. Он ее узнает, услышит, увидит, почувствует – при любом раскладе даже без всяких способностей. Просто способностью сердца.
Заявился, значит. Шлялся где-то полночи, пьянствовал, с бабами под омелой… А теперь, значит, к Кларку. Соскучился, да? Приютить тебя, да? Обогреть? Накормить? Спать уложить…
Нет! Укладывать не надо! Это ж его раздевать придется. И вообще… Лекс и кровать – взрывоопасная смесь. Слишком соблазнительная. А поддаваться соблазнам, сынок, недостойно Кентов. Так папа говорит. А папа всегда прав. «Если речь не идет о Лексе», – уточняет ехидный внутренний голос.
Кларк советует голосу заткнуться и спешит занять место у телескопа. Типа он тут не лучшего друга на столе разложить мечтает, а за Ланой наблюдает, вот. Кстати, разложить на столе – какая прекрасная мысль. Стоп, Кларк, не отвлекайся, а то даже 24-кратное увеличение мисс Ланы Ленг не спасет от «домика» в штанах…
На лестнице показывается знакомая лысая макушка. Плечи. Грудь. Руки заведены за спину. Ага, вот и ноги. Длинные такие: удобно, наверное, ими обхватывать… кого-нибудь…
– Что-то случилось, Кларк? Ты так внезапно ушел. Ни с кем не попрощался. Лана расстроилась…
– Уверен, ты ее утешил.
А вот Кларк совсем не ледяной, не умеет он держать себя в руках, как всякие там метрополиские миллиардеры. Ревностные нотки в собственном голосе отчетливо слышны даже ему – при всей его любви к самообману. Лексу слышны и подавно. Он хорошо успел изучить повадки этого дикого животного породы кларк кентовский-с-виду-домашний.
Лутор озабоченно хмурится.
– Ты очень нравишься Лане, Кларк. Именно ты.
Кларк порывается что-нибудь сказать – но только нервно облизывает губы. Что тут скажешь?
– Кстати, Лана не может бросить «Тейлон», пока не уйдет последний посетитель. Так что можешь оставить свой наблюдательный пост: до утра она не вернется.
Кларк досадливо морщится. Черт, совсем забыл, что девчонка осталась на той дурацкой вечеринке. Лучше б он книжкой прикрылся.
– Если хочешь, могу отвезти тебя назад. Вы поговорите…
– Ты пьян, – «во всяком случае мне очень этого хочется», – тебе нельзя за руль.
На лице Лекса расплывается покровительственная усмешка.
– Брось, Кларк, да сколько я там выпил?
Ага, так значит, не в алкоголе всё-таки дело! Ну погоди же у меня! И Кларк демонстративно складывает руки на груди, становясь в свою «обиженную позу».
– Да ладно тебе! – фыркает Лекс. Но тут же сдается: – Ну хорошо, я вызову водителя, так лучше? Ну не дуйся, – Лутор шутливо толкает приятеля в плечо. – А я тебе подарок привез, – и хитро заглядывает в глаза.
Кларк хочет быть гордым. Как отец. И как мама. Или хотя бы как Хлоя. Но ему только шестнадцать. И он влюблен. Впервые влюблен. Всерьез и надолго. А когда в шестнадцать ты влюблен всерьез и надолго – даже фантик от конфетки, подаренный любимым, превращается в священную реликвию, бережно хранимую под подушкой. Поэтому Кларк гордо молчит – но косится на друга с любопытством: мол, ну чё тянешь-то, а? Давай уже. И Лекс протягивает…
– Вот.
Омела. Чертова омела! Опять она! Нигде от нее нет покоя. Ну да, сейчас ее время: Рождество, праздник, пора веселья. Когда твой любимый целует твою подругу – это ж зашибись как весело!
– Давай прибьем над дверью? А то Лана собиралась тебя с утра навестить, – Лекс хитро подмигивает другу.
Кларк смотрит на омелу, на Лекса, на свои кроссовки. И вдруг усмехается в ответ:
– Отличная идея. Сейчас сгоняю за гвоздями.

Забавно видеть единственного наследника многомиллиардной компании на бедняцкой ферме, с закатанными рукавами, в поте лица забивающего гвоздь. Уже пятый, между прочим.
– По-моему, на этот раз вполне посредине.
– Да нет же, я ж говорю: левее.
Лекс стискивает зубы и опасно сжимает молоток. А Кларк старается ухмыляться не слишком злорадно: ему-то сломать что-то сложно, нереально почти, а вот из-за молотка папа, пожалуй, расстроится.
– Может, сбегаешь за сантиметром?
– А зачем? – Это не Кларк, нет – это сама Невинность. – У меня отличный глазомер. Тут надо левее, – уверенно кивает юный Кент. Уж чего-чего, а гвоздей ему не жалко.
Лекс медленно выдыхает через нос – и тянется за шестым гвоздем.
– А, может, и правее, – задумчиво тянет Кларк, глядя на злосчастный венок минуту спустя. – Как-то криво она висит.
– Знаешь, по-моему, главное, что она таки висит! – решительно заявляет Лекс и пытается ногою нащупать ступеньку стремянки, чтобы наконец-то спуститься с этой Голгофы…
Нога соскальзывает. Лекс соскальзывает следом. Куда-то в воздух взмывает молоток.
– Блин, я думал, что Рождество придется встречать в больнице, – выдыхает Лутор пару секунд спустя. А еще он думает в этот момент, что на руках у Кларка Кента очень удобно. Как-то уютно, что ли… – Слушай, тебе не тяжело?
– Ты легкий.
«Во всяком случае, отпустить тебя – намного тяжелее». Но последнее, пожалуй, вслух произносить не стоит.
– Зато характер тяжелый, – натянуто смеется Лекс, чувствуя непривычную неловкость. Непривычную – потому что с Кларком. Непривычную – потому что в этот раз Кларк почему-то не пытается ее сгладить. Просто стоит и смотрит. На него. По-прежнему держа на руках. Будто барышню. Тьфу! – Думаю, уже можно поставить меня на землю. Точно тебе говорю. Уверен, ты очень сильный и всё такое. Мог бы меня хоть до утра держать… А-а-ах…
Оставшиеся доводы тонут. Где-то в глотке Кларка Кента. Высасываются его губами и вывинчиваются его языком – а потом тонут. Где-то… Что-то… И это как-то…
Лекс зябко ежится, пытаясь стряхнуть с себя наваждение – и решительно отстраняется, одновременно ужом выворачиваясь из объятий лучшего… хм, друга.
– Что это было?
– Омела, – пожимает плечами Кларк как ни в чем не бывало. – Ты же сам ее прибивал.
Лекс невольно поднимает глаза на собственноручно прибитый им же венок и хмурится. На этот раз сдержать усмешку у Кларка не получается: кажется, нелюбовь к омеле – это заразно.
– Я… Не совсем то… Ну…
Это в первый раз, когда Кларк слышит заикание в исполнении самого Лутора. Впрочем, Лекс быстро берет себя в руки. Здравствуй, маска, я тебя знаю!
– Что ж. Будем считать, что свой испытательный тест наш венок прошел на ура. Завтра с Ланой…
– А я хочу сегодня с тобой.
Кларк сам шалеет от собственной смелости. Но отступать не достойно Кентов, сынок. Да, этот отцовский постулат ему нравится больше.
– Кларк? – Лекс невольно пятится. Да, этого пункта явно не было в его ежедневнике на это Рождество.
– Ты нравишься… мне… Ну, в том… то есть, в этом смысле… И я тут… подумал, что хотел бы… и хочу думать, что и ты… И вот… Ну?
Лекс судорожно зажимает рот рукою и весь скукоживается, стараясь скрыть, как дрожат от смеха его плечи.
– Боже, это самое прелестное признание в любви, которое я когда-либо получал! – выдавливает он через пальцы. И тут же серьезно уточняет: – Это ведь признание в любви? Или ты просто хочешь попробовать? Эксперимент провести?
– Да, это… Да! В любви! Но попробовать я тоже… хочу, – последнее слово Кларк выдавливает из себя почти шепотом. – А можно?
Излишняя веселость тут же слетает с Лекса. На смену приходят желание и азарт. Практически жажда. Обладания, да.
– Насколько я помню, твои родители в Метрополисе?
– Ты же сам бронировал им столик в ресторане.
– Обожаю такие вложения, проценты от которых превышают все ставки по депозитам. – Лицо Лекса сейчас напоминает Кларку рожицу Чеширского кота, у Пита была футболка с такой в детском садике. – Может, пригласишь меня в дом? – хитро усмехается Лутор. – Устроишь экскурсию.
– Да что ты там не видел? – искренне удивляется Кларк.
– Твою спальню, к примеру.
У Кларка перехватывает дыхание. И идти становится сложно. Очень, очень сложно… мешает тут… кое-что…
Но он всё равно идет. Почти бежит. И к черту экскурсию! Сразу в спальню. Сразу, я сказал. Впрочем, возразить у Лекса в любом случае не получится – трудно возражать с полным ртом. Заполненным чужим языком… дыханием… слюною… чужим желанием… Хотя нет – уже общим.
И когда Лекс отвечает – осторожно, но решительно – у Кларка просто сносит крышу. Он раньше даже не думал, что от простого прикосновения к языку можно испытывать такое. Будто вместо его языка – тросик… этакий тросик… спускающийся вниз… в живот… и еще ниже… Трос, за который привязан сонм колокольчиков. Которые дрожат сейчас у него в животе. И эта дрожь отдается ниже… Приятной вибрацией в паху… И там теперь тоже всё дрожит.
Кларк никогда не испытывал такого раньше. Ну, когда сам с собою. Трудно же целовать самого себя. В скулу. За ухом. В шею. По ключице вниз. Как же это приятно! И еще вот сюда…
У Лекса шершавый язык. И такой горячий. Кларк как-то не задумывался никогда, что язык может быть таким шершавым – и горячим. Обжигающим просто. И что стоит ласкать соски – не задумывался тоже. Ббббожжжже! Ему казалось, что ласкать грудь нужно только девчонкам. Пунш и соски – это же для девчонок, да? Мужчинам нужно виски и что-то пожестче. Пожестче, да…
– Жестче? – тихий смешок опаляет облизанный ореол. Вызывая мурашки. И страх. Такой крышесносный страхххх… – Хочешь жестче, Кларк? – И сосок прикусывают зубы.
Блядь! Это жестко, да! Это охренительно жестко! И это… так правильно, боже…
– Хочешь жестче?
Треск ткани – жесткий звук. А вот пальцы на члене – это мягко. Очень мягко. И очень правильно, да. Зарываются в волоски… отводят верхнюю плоть… размазывают спегму по стволу… массируют промежность… толкаются между ягодиц… И замирают. Потому что Кларк тоже замер. И как-то сжался весь. Черт!
– В чем дело, малыш?
– Я, – Кларк судорожно облизывает губы. – Ну… Это больно? – И этот взгляд. Взгляд несчастного котенка.
Взгляд, после которого Лекс бежит добывать документы странным сиротам, сражаться с родным отцом из-за дурацких пещер, ссужать деньги на кафешки без процентов и делать сотни других не менее глупых вещей. Например, такую:
– Ну давай ты сверху.
Блядь, это практически самоубийство. Кларк при его внушительном, как Лекс успел заметить, «хозяйстве» и при его внушающем ужас «опыте» (это слово тоже определенно стоит взять в кавычки) – просто порвет его на хрен. Пускать его наверх при подобном раскладе – о чем ты думаешь, Лутор?
Наверно, о любимом. Думать в первую очередь о любимом – это же так… нормально. Именно не по-луторовски. Как ты и хотел. Страх и любовь несовместимы. Значит, страху не место в ваших с Кларком отношениях. Значит, надо вот так… Ну же! Еще сегодня утром ты был уверен, что из-за страха перед Луторами у тебя никогда не будет нормальных отношений – а теперь вот же они! Надо просто не пустить сюда страх. Пара капель крови за любовь наивного мальчишки – это небольшая цена, правда, Александр?
Поэтому Лекс облизывает свои пальцы, не сводя глаз с Кларка. И осторожно… по одному… направляет их в себя – не сводя глаз с Кларка. Увеличивает темп, подстраиваясь под его дыхание. Не вынимая пальцев, медленно перекидывает ногу через талию Кларка. Приподымается повыше, прогибаясь в пояснице, улучшая обзор – и вытаскивает пальцы.
Чтобы тут же направить туда член.
– А-а-гр-а-а! – Кларк весь сжимается – как тот бутон на канале National Geographic. Сжимается – чтобы раскрыться навстречу солнцу. Навстречу Лексу. Потому что теперь у него есть личное солнце по имени Лекс.
Такое шелковистое солнышко. Такое тугое. От жара и упругости которого – пятна перед глазами. Которое обволакивает по чуть-чуть. По сантиметру. Еще… и еще… и…
– Черт, не могу! Я больше не могу! Я! Я хочу! Тебя, Лекс! Больше! Еще! Ну же! Еще БОЛЬШЕ!
Кларк лежит под ним такой разгоряченный, вспотевший, задыхающийся. И во взгляде его нет уже ничего от котенка – там похотливый мартовский кошак, свихнувшийся от мыслей о кошке. Точней, о коте. О твоем «котике», Лекс.
И чувство непонятного ликования, осознания, что теперь-то он твой, теперь уже навсегда – ты первый, и это уже навсегда! – сносит крышу и Лексу. В порыве дикой эйфории он резко насаживается до конца – и она оба захлебываются в крике. В диком крике желания, боли и счастья. А кто сказал, что счастье бывает без боли? За всё в этой жизни надо платить. Мой папа тоже любит постулаты, Кларк. Но я готов платить и кровью, и болью – за счастье быть с тобою. И кровь – это даже хорошо: двигаться легче. Двигаться дальше. Мы с тобой далеко уйдем, Кларк. Очень далеко…

После стонов и криков, и скрипа кровати, и обрывков каких-то невнятных просьб – сейчас слишком тихо. Только дыхание. Шумное, усталое дыхание – удовлетворенное, да.
– Это круче, чем выиграть в «RACE» у Пита.
– Ты еще капучино у Ланы вспомни, – усмехается Лекс.
– Нет, правда, Лекс, это было… Это круто! И… вообще… я…
На этот раз поцелуем затыкают Кларка. Это тоже «круто» – когда тебя затыкают поцелуем.
– С Рождеством, – усмехается Лекс. – А теперь давай спи. Тебе завтра еще мне ответный подарок дарить…

URL записи

И упакуйте нарядно!

24.12.2010 в 18:06

Пишет  dora_night_ru:

От сердца и почек дарю вам цветочек!
Название: И упакуйте нарядно!
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-17
Жанр: флафф, PWP, юмор
Саммари: в подарке главное – нарядная упаковка…

Посвящение: для  Juliya_Luthor: мне кажется, тебе должно понравиться…


– И упакуйте нарядно! Чтоб со всеми этими бантиками и ленточками, – Пит прыгал вокруг продавца, как мартовский заяц.
Хотя на дворе был декабрь. Самое рождество на носу. Время подарков. Вон, Пит уже девушке презент выбирает, а Кларк до сих пор до конца с друзьями не определился. С Ланой, к примеру… И Лексом.
Черт! Кларк с силой вцепился в челку. Опять двадцать пять! Снова эти дурацкие… мысли… фантазии… бред. Как началось две недели назад, так и не прошло до сих пор. Может, правда об стенку побиться? Впрочем, нет, об стенку Кларк уже пробовал. Теперь чинить надо, все карманные деньги на бетонную смесь ушли. Напиться? Так ведь не помогает ни хрена. Он и папину заначку ополовинил, и к Лексу в бар тайком лазил…
Опять Лекс. Да когда ж это кончится? Кларк всегда считал себя оптимистом, но сейчас его оптимист лишь хмуро кривился: «Никогда, парень. Сумасшествие не лечится. Ну, не с доходами твоей семьи…» А, может, самолечение? Ну там, самому за оголенный провод подержаться… А что? Лексу электрошок вроде помог. Такой потом тихий ходил, благостный. Может, и впрямь?.. Кларк осторожно покосился на магазинный щиток. Не, на ремонт магазина его карманных доходов уже не хватит.
– Чё такой смурной, дружище? – Пит со всей дури хлопнул приятеля по плечу. – Чё, Лана не дала до сих пор? Да кинь ты ее уже. Вон Стейси говорит, есть у нее одна подружка…
– Пит!
– Ты чё, боишься чё ли? Ну хошь мы вчетвером замутим? Поддержу тебя, так сказать, не брошу в беде, – Пит весело заржал.
А Кларк хмуро скривился. С тех пор как приятель открыл для себя радости секса, общаться с ним стало просто невозможно. Еще ни разу не видев вживую голой женской груди (так и не довелось Кларку отведать материнского молока в детстве – Марта предпочитала соску), юный Кент тем не менее уже в совершенстве знал об анатомических подробностях самых расхожих молодежных поз. Пит считал своим долгом делиться с ним всем: и как «там хлюпает, когда кончаешь», и с насколько «забавным звуком я ей засадил», и даже то, что в «эти дни – так даже приятней, приятель».
Кларк начинал подозревать, что Пит уже просто самоутверждается за его счет, мстя ему за его суперспособности. Впрочем, одна месть удалась Питу особо. Сам того не подозревая он почти свел друга с ума. Всё дело в том, что пару недель назад Росс предложил приятелю «хотя бы представить хотя бы часть из того, чем я с тобой делюсь из чувства мужской солидарности». И Кларк представил. Идиот.
Будучи натурой романтичной юный Кент не стал сразу тащить фантазийную мисс Лэнг в койку. Или на заднее сидение пикапа, как советовал практичный Пит. Нет, легких путей Кларк никогда не искал. Если к звездам – то только через тернии: чертополох Кларку как-то привычней. А если он еще и растет на навозе… Кстати, к Брайсу надо бы за удобрениями заехать, он отцу обещал.
Кларк вздохнул. Но мысли о навозе всё равно не спасли его от грустных воспоминаний. И их трагичных последствий.
А начиналось-то всё так чудесно. Вечер. Парк. Полная луна. Лана в развивающемся платье дефилирует впереди на высоченных шпильках. Черные волосы развиваются на ветру. Платье обрисовывает силуэт. Кларк делает шаг вперед…
И вскакивает с диким воплем. Потому что вместо Ланы к нему почему-то обернулся… Лекс. Да, его старый приятель Лекс. Даже признаваться как-то неудобно, но именно он. В платье, на шпильках и, видимо, в парике. Кларка аж пот пробрал. После этакого шока у него потом два дня утренней эрекции не было. Эрекции. Не было. Не то чтобы Кент запаниковал, но деревцо и веревку уже на всякий случай присмотрел. Ну, вдруг пригодится… Канатом там член приподнять…
На третий день эрекция вернулась. Лучше б она, гадина, повеселись на дереве! Потому что стояло у Кларка не на Лану, не-е-ет! Фигушки! То есть перепутать их, конечно, можно было бы. В темноте там… издалека… тем более, что на этот раз Лекс был еще и при макияже. Вот блядство!
Кларк честно пытался бороться. Он купил себе порно. Он даже следил за Ланой в душе (благо стены в ее доме свинцовыми никогда не были). Он дрочил каждый вечер до потери сознания. Всё впустую.
Самое страшное – что Кларк никак не мог разобраться, на кого же из них двоих так реагирует его «дружок». Да так реагирует, что хоть ты им гвозди вколачивай. А что? Кларк пробовал, хорошо получилось. Правда, потом пришел папа и велел не выделываться. А еще потом мама с какой-то тихой обидой смотрела на Кларка за завтраком. Будто это он виноват, что папа случайно сел на муравейник и один из термитов цапнул его за член. Хотя Кларк никаких термитов на ферме не видел, но раз папа сказал, что был именно термит, значит, так оно и было. О, точно, надо еще за химикатами заехать!
И за веревкой, да. Вешаться тебе, Кларк, пора. Потому что завтра Рождество, а именно в это утро будить тебя приходит мама. И что она завтра в твоей спальне увидит, а? А если еще и услышит… Полный… гм, конец. В общем, вешайся сам, сынок, так-то оно лучше будет.

Умирать не хотелось. Даже несмотря на то, что он весь пропах навозом, а в носу щипало от химикатов (сэкономил сволочь Дженси на упаковке). Но жить хотелось всё равно. И желательно как раньше. Спокойно и без проблем. Может, еще обойдется?
Ага, Кларк, держи карман шире. Да только смотри, чтоб туда термит не заполз. И всё же… Голая Лана его не вставляет – проверено опытным путем. По-мужски одетый Лекс тоже – и в этом Кларк уже убедился. Что у нас остается? Лекс в женском прикиде? Не, Кларк, лучше сам повесься, а то Лутор за такие предложения тебя того… насмерть…
Но ведь он ему друг! Он же сам говорил: всё для тебя! Не может же он теперь хладнокровно смотреть, как гибнет его почти брат?! А если и может – то всё равно не имеет права!
И Кларк решительно ударил по тормозам, останавливаясь перед магазином женской одежды.

Чтоб выцепить у девицы приглянувшееся на распродаже платье – суперменом быть мало. Тут надо быть как минимум богом.
Или приглянуться продавцу.
– На себя подбираешь, сладкий?
Кларк вздрогнул при виде этого разукрашенного чуда. И испытал иррациональную гордость за Лекса: у приятеля макияж был на порядок изысканней. Благородней даже. В меру и со вкусом.
– Пойдем отсюда. А то эти курицы сейчас вцепятся нам в глотки. У меня в подсобке подобрать что-нибудь на твой вкус будет гораздо, – провокационное облизывание губешек, – удобнее.
На этот раз Кларка передернуло основательней. Но в подсобку он всё равно пошел. Нужда и не на такое толкнет. Впрочем, всегда ж можно выбить стену. Лбом.

Сочельник. Единственный вечер в году, когда Кенты на еде не экономят. А вместо того, чтоб объедаться маминой индейкой под клюквенным соусом – Кларк мнется с ноги на ногу перед одетым с иголочки Лексом. Не, по-мужски одетым. Видать, на свиданку собрался. Не к Лайонеллу ж на семейный ужин он так вырядился.
– Что-то случилось, Кларк? Дома всё в порядке?
– Ну, я… Да, там… Хорошо там. – И как в прорубь с головой: – Это мне погано! Господи, Лекс, я не знаю как объяснить! И что думать уже не знаю. Помоги мне, а? Ну пожалуйста! Это ж несложно. Вот я б для тебя это сделал. Честно-честно!
– Стоп! Так, Кларк, спокойно. Воды хочешь?
Лекс под ручку подводит Кларка к дивану. Успокаивающе гладит по плечу.
Зубы истерично стучат по ободку стакана, пока Кларк пытается сделать хоть глоток. Горло сводит спазмом. Туда даже воздух проходит с трудом. Вода застревает где-то посредине.
– Ну-ну, мой хороший, всё будет хорошо, – бормочет Лекс, стараясь незаметно вытащить телефон, чтоб отменить машину. Накрылась забава с «рождественским кроликом». Но бросать друга сейчас, когда он в таком состоянии – это просто подлость.
А, может, и нет. Может, и стоило выкинуть его вон, пока не успел рот открыть.
– Переодеться? Бабой? Мне? – Кларк интуитивно отодвигается подальше, чуть не свалившись с дивана. – Знаешь, Кларк, у меня было много любовников. Но таких предложений мне еще не один не делал. Толи они умные были, толи ты… немного не прав.
Кларк в отчаянии хватается за голову.
– Да не могу я больше, Лекс, ну пойми ты! Я уже сам себя изгрыз всего изнутри. Уже ничего не понимаю. Запутался… весь… совсем… Я гей? Не гей? Я кто вообще?! Что со мною? Я… Я… сумасшедший, да? С ума схожу…
Лекс вздрагивает. Слегка. Будто от сквозняка. Встает и неторопливо подходит к бару. Задумчиво проводит пальцем по голубой вазе на столе. Это другая, конечно. А та… Он тогда… тоже…
– Надеюсь, это не какая-то секонд-хендовская дрянь. И чтоб без вырезов на спине, у меня некрасивые лопатки.

Дурацкая была идея. Осознание этого приходит к обоим почти одновременно, стоит только Лексу переступить порог кабинета. Да и наряд на Луторе дурацкий. Лекс снова зябко передергивает плечами: и совсем ему не идет эта юбка, он в ней толстый! Плиссировка вообще полнит. Ни черта в общем Кларк не разбирается в моде. Еще и кожа головы под париком жутко чешется.
– Прости. – Признание тихое, как шелест снега за окном. – Это было глупо, не стоило мне…
– Да ладно, – с облегчением выдыхает Лекс. Обошлось – и слава богу! – Для чего еще друзья нужны?
– Нет, Лекс, ты не понимаешь! – с необычной горячностью восклицает вдруг младший Кент. В пару шагов преодолев расстояние между ними, он с какой-то виноватой страстностью хватает друга за плечи. Будто боится, что тот иначе плохо расслышит. Или не допетрает чего. – Вот правда, Лекс, больше б никто для меня такого б не сделал! Вот Пит бы для меня – никогда! А ты! Спасибо тебе. Ты настоящий друг!
– А говорю: пропустите! Не буду я ждать! Лекс, ты просто обязан поговорить со своим отцом! – и разъяренная Хлоя метеором влетает в кабинет, отталкивая охранника.
Кларк чувствует, как под его ладонями напрягается Лекс и инстинктивно притягивает его к себе. Это просто в нем инстинкт защитника срабатывает, правда. Ничего такого! Ну вот честное слово, Хлоя!
В итоге Хлоя видит такое! Ну вот просто ТАКОЕ! Что не в состоянии описать даже ее журналистская натура. Лекс Лутор в женском прикиде в нежных объятиях Кларка Кента. Лутор. В объятиях Кента. И в женских шмотках – для полного счастья.
– Вот черт.
– Вот черт! – доходит и до Кларка.
Лекс более откровенен:
– Вот блядство.

– И что мне ее теперь – придушить? Или, может, ты память стирать умеешь? – Лекс со злостью плюхнулся в кресло, широко раскинув ноги. Холодный сквозняк тут же лизнул самое дорогое. Черт, как же поддувает в этих гадских юбках!
Хлоя юркнула из кабинета при первой же возможности, стоило только чуток отступить культурному шоку. Догнать паршивку не удалось даже опытной охране замка. Кларк, наверное, мог бы, но очень уж перед Лексом раскрываться не хотелось. Он лучше потом как-нибудь… поговорит с подругой… или оно само как-нибудь решится… Ведь решится же, правда?
Кларк расстроено шмыгнул носом.
– Прости.
– Что мне с твоих «прости»? Думаешь, они заткнут рот моему отцу? Или деловым партнерам? Какой толк с твоего «прости»?
– Я сделаю всё, что захочешь. – Чувство вины Кларка не знает предела.
– Минет мне сделай! Праздничный! Хоть хуй мне погреешь. Совсем окоченел в этой юбке, – Лекс с злостью пнул ножку журнального столика.
С гораздо большим удовольствием он бы сейчас пнул голову одного дружественного придурка – но так далеко он, увы, не дотянется. Лекс прикрывает глаза ладонью, будто стараясь отгородиться от будущих проблем.
И в итоге пропускает момент, когда его высвобожденный из плавок член оказывается во рту у… гм, ну друга, наверно…
Лекс напряженно замирает. Кларк тоже не шевелится. Он чё заснул там, что ли?
– Кларк, – осторожно зовет Лутор.
– У? – юный Кент поднимает на приятеля наивные глазенки.
– То есть ты так стоять и собираешься, да? – догадывается Лекс. – Типа пока не согреется?
– Угу.
– Блядь, с кем я связался! – на этот раз глаза прикрываются обеими руками. – Слушай, Кларк, ну раз ты всё равно уже там. И уже с ним. Во рту, да… Хоть головой помотай что ли. Язычком там поработай…
Член со смачным чмоком выскользывает наружу.
– Зачем?
Сил на эмоции уже не осталось. Сплошное спокойствие. Вот оно, луторовское хладнокровие.
– Да так, чтоб согреться.
– Но это уже… Ну, отсасывание получается…
– Да нет, что ты! Просто небольшая оральная ласка. Исключительно по-дружески. Сам же говорил: мы с тобой такие друзья, ну такие друзья, что просто всё для меня. – Лекс сдвинул руку и, приоткрыв один глаз, покосился на Кларка: – Так всё?
– Ну… да.
Кларк понял, что отступать сейчас некуда. Да оно и впрямь нехорошо как-то получается: вон Лекс для него даже в платье вырядился. Кларк его в такое дерьмо втравил – а теперь даже поблагодарить толком не хочет. Если подумать: дело-то нехитрое. Но лучше, наверно, не думать. Лучше на чистых инстинктах.
Так глубоко с первого раза у Лекса не брал никто. И даже не поперхнулся, гаденыш! На кукурузе что ли тренировался? Учился надавливать язычком на каждое зернышко – как вот сейчас на каждый бугорок.
Кларк вбирает поглубже, лаская ребром языка ствол. Почти выпускает изо рта. Помогает руками. Пытается пропихнуть язычок в устье уретры. Лекс шипит. Выгибает спину, вцепившись в подлокотники кресла. И довольный результатом Кларк вбирает в себя член снова. Сначала за щеку. Потом – в глотку поглубже. Потом снова назад… Выпустить совсем. Лизнуть, как эскимо. Вобрать в себя…
Маленький паршивец! Столько времени морочил ему голову. «Не знаю, Лекс, ничего не знаю, Лекс». Да тебе больше и знать ничего не надо. Да, вот так. Нежнее, малыш. Ах ты ж блядь! Что ж ты делаешь со мною?! Быстрее… Быстрее же, мать твою! Глубже! Даль-а-а-А-А-ААА!!!

У Кларка такое чувство, будто он летать научился. Парень осторожно поглядывает наверх, на Лекса. Угу, еще и младшего Лутора в полет прихватил. Губы сами собою расплываются в дебильную улыбку. А, плевать. С собственным идиотизмом Кларк уже смирился. Зато он минет делает классно. Как выяснилось.
Лекс сидит в кресле с закрытыми глазами. И медленно перебирает смоляные пряди. Его собственный смолянисто-черный парик валяется где-то под столом.
Наконец Лекс приоткрывает глаза и окидывает мальчишку, замершего у его ног, оценивающим взглядом. Испуганным или недовольным Кларк точно не выглядит. Скорей самодовольным. И обкончавшимся, ага. Какой молодец: сам о себе позаботился – да так и забыл ширинку застегнуть. А член у нас симпатичный. Интересно, на вкус какой?
Где-то за стенкой бьют дедушкины напольные часы.
– С Рождеством, – Кларк сонно щурит свои довольные глазенки.
– И тебя, Кларк. Завтра съездим в Метрополис, подберем тебе подарок. – «Видал я одну штучку в своем любимом секс-шопе, тебе пойдет».
– Да ладно, – краснеет юный Кент, – я свой подарок уже получил. – И любовно скользит рукою по обтянутой шелковым чулком ноге. – В нарядной упаковке…

URL записи

С наступающим, фандом!

27.12.2010 в 00:01

Пишет  dora_night_ru:

С наступающим, фандом!
НГ я буду праздновать в больнице. Но в качестве утешительного приза брат поставил мне на свой ноут фотошоп. Так что - с наступающим, фандом!

За исходник дружно скажем «спасибо» - [J]Sugrilinn[/J]!

URL записи

Очередной подарок

30.12.2010 в 17:51

Пишет  dora_night_ru:

Очередной подарок
Мы тут в дневнике у  Heartless Bitch затронули тему ёлочек. Ну, сами виноваты

URL записи

Сегодня Старый Новый год!

13.01.2011 в 16:54

Пишет  dora_night_ru:

Сегодня Старый Новый год!
Большая часть гаданий приурочена к святкам (время от Рождества до Крещения) и является их неотъемлемой частью, когда приходят с "того света" души умерших и активизируется нечистая сила. Испокон веков считалось, что в это время ничто не мешает заглянуть будущему в лицо. Все девушки мечтают о счастливом замужестве и любви. Ну и конечно, кому же не интересно заранее узнать своё будущее.

Гадание (с валенком) на "сторону", в какую выйдешь замуж.
Это наиболее известный и распространенный вид гадания. Девушки поочередно бросают валенок (сапог, туфельку) на дорогу и по направлению "носка" валенка узнают сторону, в какую выйдут замуж.

Гадание с зеркалами на вызывание образа будущего жениха.
Это хорошо известное из литературы гадание нередко используется и сейчас. Девушка садится в темноте между двумя зеркалами, зажигает свечи и начинает вглядываться в "галерею отражений", надеясь увидеть своего жениха. Лучшим временем для этого гадания считается полночь.

Гадание (со сжиганием нити) на быстроту и очередность выхода замуж.
Оно заключается в том, что девушки отрезают нити одинаковой длины и поджигают их. У кого вперед догорит нитка, тот первый окажется замужем. Если нитка потухла сразу и меньше половины сгорело, то замуж не выйдешь.

Гадание (с кольцом или иглой) на пол будущего ребенка.
С кольцом или иглой проделывают определенные действия (кольцо опускают в стакан с водой, иглой протыкают шерстяную ткань), затем, подвешенное на волоске или нитке, медленно опускают возле руки того, на кого гадают. Если предмет ( кольцо, игла) начнет совершать круговые движения - родится девочка (реже - мальчик), если маятникообразные - мальчик (реже - девочка), если предмет не движется - детей не будет.

Гадание (с выбором предмета) на "качество" жизни и жениха.
В миску, блюдце или валенок кладутся предметы, девушки выбирают их. Выбор предмета символизирует будущую жизнь: зола -плохая жизнь, сахар - сладкая жизнь, кольцо - выход замуж, луковица - к слезам, рюмка - веселая жизнь, золотое кольцо - богатая жизнь и т.п.

Гадание о судьбе по теням.
Этот вид гадания в силу своей простоты весьма распространен в современной девичьей среде. Девушка поджигает смятый ею бумажный лист, а затем рассматривает тень от сгоревшей бумаги. Каждый берет чистый лист бумаги, комкает его, кладет на блюдо или на большую плоскую тарелку и поджигает. Когда лист сгорит или почти сгорит, с помощью свечи делается его отображение на стену. Внимательно рассмотривая тени пытаются узнать будущее.

Гадание на спичках.
По бокам спичечной коробки вставляются две спички и поджигаются. Если сгоревшие головки будут обращены друг к другу, значит "загаданные" парень и девушка будут вместе.

Гадание (на лай собаки) о возрасте жениха.
После определенных действий участницы гадания прислушиваются к лаю собаки. "Хриплый лай сулит старого жениха, а звонкий - молодого.

Гадание с кольцом на вызывание образа будущего жениха.
В стакан с водой девушка брросает обручальное кольцо и вглядывается внутрь кольца, приговаривая слова: "Суженый мой, ряженый...".

Гадание с вызыванием сна про суженого.
Пишем имя юноши на клочке бумаги, целуем это слово накрашенными губами (чтобы остался след), ложим на зеркальце маленькое и под подушку или кладут под подушку три лавровых листка. На одном пишут - "Ананий", на другом - "Азарий" и на третьем - "Мисаил" и произнести заклинание: "С понедельника на вторник я гляжу на подоконник, кто мечтает обо мне, пусть приснится мне во сне"

Гадают в ночь с понедельника на вторник. Берется веточка ели, кладется на ночь в изголовье. При этом говорят: "Ложусь на понедельник, кладу в изголовье ельник, приснись тот мне, кто думает обо мне." Кто приснится, тот тебе и любит.

Гадают в ночь с четверга на пятницу. Ложась спать, говорят: "Четверг со средой, вторник с понедельником, воскресенье с субботой. Пятница одна и я, молода, одна. Лежу я на Сионских горах, три ангела в головах: один видит. Другой скажет, третий судьбу укажет."

Гадают девушки если ложатся спать там где раньше не приходилось. Перед сном говорят: "На новом месте, приснись жених невесте". Во сне увидишь своего жениха.

Гадание на картах.
Перед сном кладут под подушку четырех королей и говорят: "Кто мой суженый, кто мой ряженый, тот приснись мне во сне". Если приснится пиковый король - жених будет стариком и ревнивцем, король червонный означает молодого и богатого, крестовый - жди сватов от военного или бизнесмена, а бубновый - от желанного.

Гадание на родственников.
Ходят смотреть в окна соседей во время ужина. Если увидят головы сидящих за столом, то предвещают себе, что будущие родственники все будут живы; если же не увидят голов, то с родственниками должно произойти несчастье.

Гадание на воске.
Растопите воск в кружке, налейте молоко в блюдце и поставьте у порога квартиры или дома. Произнесите следующие слова: "Домовой, хозяин мой, приди под порог попить молочка, поесть воска". С последними словами вылейте в молоко растопленный воск. А теперь внимательно наблюдайте за происходящим. Если увидите застывший крест, ждут вас в новом году какие-то болезни. Если крест только покажется, то в наступающем году ваши финансовые дела будут идти не слишком хорошо, а в личной жизни одолеют неприятности, но не слишком серьезные. Если зацветет цветком - женитесь, выйдете з амуж или найдете любимого. Если покажется зверь, будьте осторожны: появится у вас какой-то недруг. Если воск потечет полосками, предстоят вам дороги, переезды, а ляжет звездочками - ждите удачи на службе, в учебе. Если образуется человеческая фигурка, вы обретете друга.

На луковицах.
Берут несколько луковиц и намечают каждую из них. Эти луковицы сажают в землю: чья раньше даст росток, та девушка и выйдет замуж вперед других.

По кольцу.
В обыкновенный стеклянный стакан наливают на 3/4 воды и осторожно опускают на середину дна обручальное кольцо. Затем смотрят сквозь воду в середину кольца, где должно появиться изображение суженого.

Бросаете кольцо на пол. Если оно катится к дверям, значит, девушке скоро замуж, а мужчине - в командировку. Можно трактовать как уход из дому.

Оклик прохожих.
Выходите в полночь на улицу и спрашиваете имя у первого встречного. Именно так будут звать вашего суженого, точно так он будет красив и богат.

Подслушивание.
Забираетесь под окно соседей и, естественно, слушаете. Если у них выяснение отношений с битьем посуды, можно ждать "веселого" года. Если в доме тишина - и у вас год будет гармоничным.

Гадание на яйце.
Возьмите свежее яйцо, проделайте в нем маленькую дырочку и осторожно вылейте содержимое в стакан с водой. Когда белок свернется, по форме, которую он принял, нужно угадать свое будущее. Вид церкви означает венчание, кольцо - обручение, куб - гроб, корабль - командировку (мужчине) или возвращение мужа из командировки (женщине). Если белок опустился на дно - быть в доме пожару.

Гадание на поленьях.
Надо подойти к поленнице задом и на ощупь выбрать себе полено. Если оно ровное, гладкое, без сучков, супруг попадется с идеальным характером. Если полено толстое и тяжелое - муж будет состоятельным. Если сучков много - в семье народится немало детей, а коли полено кривое - муж будет косой и хромой.
Гадание с кошкой.

Загадайте желание, позовите вашу кошку. Если она переступит порог комнаты левой лапой, желание сбудется. Если правой - не суждено.

Гадание по книге.
Лучше всего взять книгу духовного содержания, можно, например, "Библию", не раскрывая ее, загадать номер страницы и строки сверху или снизу, затем раскрыть ее и читать в загаданном месте. Толкуют прочитанное сообразно тому, что самого гадающего интересует больше всего.
P.S. Что бы вам не выпало в гадании, помните - хорошее сбудется, а в плохое не верьте, главное быть уверенным в своем счастье.

URL записи

@темы: Архив dora_night_ru

---

Фандом "Тайны Смоллвиля"

Спи, моя радость, усни!

25.11.2010 в 21:26

Пишет  dora_night_ru:

С днем рождения, Daka-El!

С днём рожденья тебя поздравляю!
Здоровья, радости желаю,
И чтоб жила ты много лет
Без слёз, без горести, без бед!

Подарок, может, вышел не совсем праздничный, но я старалась

Название: Спи, моя радость, усни!
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-17
Жанр: драбл, агнст, BDSM, юмор (точней, его попытка)
Предупреждения: ООС Джонатана (да и Кларка заодно), ненормативная лексика, сексуальные извращения, насилие/жестокость.
Саммари: чем Черт не шутит – пока Бог спит!


До этого момента Джонатан был твердо уверен, что у него всё в порядке. Ну, в смысле по жизни. Жена там хорошая, сын отличный, работа в радость. Здоровьем опять же Бог не обидел. Правда, на счет последнего теперь возникли некоторые сомнения…
– Как там ваша бессонница, Джонатан? – взгляд местного аптекаря, мистера Файни, выражал лишь профессиональное сочувствие, но Джонатану почему-то стало не по себе. Чуйка сработала видимо.
– А что?.. Кхм. Да не жалуюсь вроде… – промямлил Джонатан.
– Ну как же? – седые брови Файни медленно, как бы нехотя, поползли вверх. – Кларк же для вас вторую неделю снотворное покупает!
Джонатан так и замер с открытым ртом. А потом резко развернулся и бросился со всех ног домой.

За ужином Джонатан напряженно следит за сыном. Отличным сыном. Честным сыном. Так заботящимся о его здоровье. Смотрит из-под полуприкрытых век, с какой готовностью сынуля бросается помогать Марте с ужином. Накрыть там стол. Расставить тарелки. Супницу принести. Хорошенько посолив перед этим ее содержимое. Вот только солью ли?
У супа обычный вкус. Точнее нет. У супа привкус последних двух недель. Что-то сладковато-приторное – как улыбка Кларка сейчас.
– Как дела в школе, сынок? Что там с тренировками?
Джонатан спрашивает автоматически, по привычке. И даже особо не вслушивается в ответ. Некогда ему вслушиваться, он думу думает. На кой сыну понадобилось их с Мартой усыплять? Чего это он с ними сонными делает?
Некстати вспомнилась сказка о Спящей Красавице. Это только в детском варианте с цензурой Принц ограничился одним поцелуем. А в реальности ж наверняка еще и полапал. Вот Джонатан бы на месте Принца… Или на месте Кларка… Эх, даже жаль, что на сына наркотики не действуют. И все эти снотворные тоже. А то б он провел эксперимент. Научил сына… чему хорошему… Чтоб чем полезным занялся, вместо того, чтоб родителей травить втихомолку.
Ужин пролетает незаметно. Суп, между прочим, тоже «пролетает». В горшок с фиалкой – пока сын бегает за перцем, а Марта поднимает оброненную Джонатаном ложку.
Потом жена моет посуду. Сынок делает уроки. А Джонатан делает вид, что смотрит телик. Семейная идиллия, ёпт! Разбавленная клофелином.

Старший Кент чувствует себя индейцем, когда в полночь крадется за собственным сыном в амбар. И полным идиотом, угу. А что как сынок включит сейчас суперскорость – и поминай как звали? Ну и толку тогда было огород городить? Стоило бы просто спросить напрямую…
Но Кларк идет ровным шагом. Острожным размеренным шагом. Даже как-то нерешительно, нехотя что ли. Тянет ногу за ногу, шаркает, как старикан Шелби. А перед дверями своей Крепости и вовсе замирает. Прислоняется лбом к деревянной двери и что-то бормочет под нос. Молится он там или как?
Потом Кларк решительно распахивает двери и буквально врывается в собственный амбар. И выглядит при этом как спартанец из того фильма, на который его в прошлом году таскала Марта. Ну брутальный такой мужик в красном плаще. Он еще с гомиками боролся – Джонатан это хорошо запомнил.
Такие перепады в настроении сына почему-то настораживают. В какие игры он игранет? И с кем?
– Какие мы сегодня взъерошенные, – злорадный голосок Лайонелловского щенка вливается в уши Джонатана обжигающей патокой.
А этот тут откуда? В такое время? В его амбаре? С его сыном? Заранее усыпившем родителей… Это чем же они тут занимаются?!
– Тебе больше не удастся меня шантажировать, Лекс! И мне плевать, если ты выгонишь Лану из «Тейлона»! Даже если ты нас выставишь с фермы…
Стоп-стоп-стоп, минуточку, други мои! На счет Ланы Джо, может, и согласен, а вот второй пункт тут явно требует корректировки. Чё ж так сразу рубать-то с плеча, сынок? Ты погоди, успокойся. И называть «шантажистом» этого милого парня, который так помог им с фермой – это ты, сынок, зря. Хороший ведь человек…
– А я плевал на твою демагогию, Кларк. Поэтому хватит холодить воздух пустыми угрозами. Лучше согрей меня.
– Я больше не стану…
– На колени.
Чего?! Джонатан аж поперхнулся от возмущения. Да Кенты никогда и не перед кем не становились на колени, сэр! Никогда и не перед кем! Ясно вам?!
– Лекс, – а вот в голосе Кларка вдруг звучит неуверенность, – пожалуйста…
– Ползи сюда, моя маленькая шлюшка. И порадуй папочку минетом.
Минетом?! Давиться воздухом Джонатану уже надоедает, но чем еще тут давиться? Разве что собственной сорочкой. Его сын? Лутору?! У которого закладные на дом… Ну ладно, минет, сынок, можешь сделать. Но на колени становиться не смей! Никогда и не перед кем. В конце концов, можно ж и лежа…
– Я больше… Нет! Не хочу!
– Кого волнуют тут твои желания? Просто делай, что велено.
– Я сказал – нет!
На несколько секунд западает тишина. А потом из амбара доносят приглушенные звуки борьбы. Пару ударов сердца Джонатан мнется в нерешительности, а потом всё же подкрадывается поближе и приникает правым глазом к щелке в стене. Ну вот и не зря он паклю экономил, пригодились щелочки-то, а! А Марта ему: заделай да заделай! Ну и что б он делал сейчас?
А вот на лампочках он экономил зря. Завтра же все до единой на более яркие поменяет, а то мало того, что из пяти ламп только две горят, так и те – тусклые какие-то. Ни фига ж не видно! Вот как он может сыну помочь, если ему не удается даже разглядеть толком нужна ли там помощь? Или Лекс сам уж управился…
Кларк тем временем кидается вон из амбара. Но младший Лутор перехватывает его почти у самых дверей и оттаскивает подальше. Толкает вроде совсем не сильно, но Кларк всё равно падает на пол. Вскакивает, кидается пару раз из стороны в сторону, но, видимо, поняв, что провести Лекса не удастся – замирает в нерешительности.
Они стоят боком, предоставляя Джонатану прекрасный ракурс для наблюдений. Дрожащий от напряжения Кларк – и вольготно-расслабленный Лекс. Снисходительно-расслабленный даже. А потом луторовский щенок с язвительной усмешкой начинает расстегивать рубашку. Одна пуговка. Вторая. Третья… Черт, да сколько можно, парень? Джонатану тут целую ночь сидеть что ли?
Наконец, одежка от Армани летит куда-то вбок. За нею отправляется ремень. И в ночной тишине оглушительно вжикает молния брюк.
Кларк вдруг по-девчоночьи взвизгивает и он кидается вбок, отчаянно пытаясь проскочить к двери. Только не успевает. Неприятно, наверно, быть загнанным в угол в собственной «крепости», которая по идее должна бы выдержать любую осаду. Кроме луторовской.
Лекс опять успевает его перехватить. Железной хваткой впивается в запястье.
– Ну всё – размялись и хватит. Давай за дело.
Кларк бледнеет, почти сливаясь цветом лица с застиранной футболкой. Пытается вывернуться, совсем неудачно подставляя вторую руку для удобного захвата. Лекс швыряет его к столбу. Прижимается сам. И заводит руки пленника над головою.
Отчего сын не вырывается? Точней, не так. Вырываться-то он вырывается, но как-то неубедительно. Вон, даже Джонатана не убедил, а уж Лекса-то и подавно. Отчего Кларк не применит свои силы? Боится перестараться? Прибить Лутора ненароком? Или боится, что и впрямь получится вырваться?
Тем временем Лекс задирает на Кларке футболку и туго стягивает ею мальчишечьи запястья.
– Выродок! Луторовский ублюдок! – начинает вдруг истерить Кларк. – Больной извращенец!
Лекс на секунду замирает. Серые глаза опасно щурятся.
– Больной? Я – больной? О, нет! Я был здоров, уверяю тебя! А вот что за выродок и ублюдок ты – если позволил поджарить лучшему другу его здоровые мозги?!
Из Кларка будто враз вышибают весь воздух. И на глаза вдруг наворачиваются слезы. Ну точно, кривится Джонатан, у парня истерика. Знаем, проходили с Мартой.
Пользуясь отсутствием всякого сопротивления Лекс сдирает с приятеля джинсы. За руки подвешивает дружка на крюк для фонаря. Фонарями Кеты уже лет пятьдесят не пользуются, но как частенько приговаривает Джонатан: у хорошего хозяина в хозяйстве всё пригодится. Особенно часто он это говорит, когда Марта просит модернизировать ферму или перебрать какой хлам. В ответ жена лишь хмурит рыжие бровки и укоризненно качает головой, явно не соглашаясь с мужем. А вот Лекс сейчас, кажется, полностью согласен со старшим Кентом.
С болтающегося над полом Кларка решительно сдергиваются трусы. И запихиваются ему в рот. Ну, Джонатан искренне надеется, что Марта недавно их стирала.
А Лекс тем временем тянется за лопатой. И пристраивает черенок к отверстию Кларка. Джонатан потрясенно крякает и невольно поджимает попку. Это ж, наверно, до фига как больно! Ну и сука же ты, Лутор!
Меж тем головка черенка уже втиснута внутрь. Кларк извивается и стонет. Лекс тоже стонет, оглаживая себя одной рукой. Джонатан оглаживает себя молча. Кларк дергается и трясется на крюке, пока лопата дергается и трясется в нем. А Лекса трясет от желания. Это уже невооруженным взглядом видно.
Поэтому лопата летит в сторону, а не успевший опомниться Кларк насаживается на Лексов член одним точным движением.
Соитие выходит диким и злым. Жутким, как первобытное зло. Лекс напоминает сейчас индейского шамана. Его лысой башке не хватает лишь какого-нибудь шаманского фетиша. Кроваво-алого шаманского фетиша. Впрочем, крови там и так хватает. Она змеится по Кларковым ногам. И сам он извивается змеей. Эх, видели бы эту картину долбанутые кавачи! Кажется, что тела парней вот-вот закрутятся друг вокруг друга огненными спиралями. Горячими жгутами страсти. Дикой и злой. Но абсолютно честной – сейчас.
Лгут люди – но не их тела. Их тела сейчас орут друг на друга. Орут дико и зло. Но так охренительно честно. Орут о ненависти. И желании. Диком желании. Желании обоюдном.
Потому что у Кларка давно стоит. И даже кончает он первым.
А Джонатан изливается последним. Ну, как и положено доброму гостеприимному хозяину…

Старший Кент уходит в дом раньше, чем к сыну и луторовскому мальчишке возвращается способность связно говорить. С него довольно на сегодня развлечений. Пусть дальше сами – как хотят.
А как они хотят?
– Это было в последний раз. Я не шучу, Кларк.
– Ты ж сам говорил, что карточный долг – это святое.
Лекс возмущенно вскидывает брови.
– По-твоему, мы с тобой тут сейчас «святым делом» занимались? Почти под носом у твоих родителей…
– Ну, я ж не виноват, что в замке Лайонелл гостит.
– Дело не в них! Твои игры в ублюдка…
– Прости! – Кларк покаянно жмется к телу любовника. Пытаясь согреть (в амбаре и впрямь прохладно, камин тут что ли пристороить?), а заодно вымолить прощенье. – Прости! Я не хотел! Оно само… Но это не к тебе относилось, ты не подумай! Что ты! Это у Ланы в книжке так было написано… Ну, про маркиза одного… Мне показалось, что оно в тему – вот я и ляпнул, не подумав. Прости, родной, прости, – губы Кларка истово покрывают поцелуями лысую макушку, за ушком спускаются на шею.
– Кла-а-арк, – протяжно стонет Лекс. – Не отлынива-ай… от разговора… а-а-ах! Ты обещал, что больше никаких игр. Кларк! – Лекс решительно отпихивает снова заведенного любовника подальше. – Я начинаю тебя бояться. Ну что с тобой? К чему всё это? Может… И вправду… есть у меня один специалист на примете…
– К черту твоих мозгоправов! Я и так знаю, что они скажут! Что я чувствую себя виноватым за все те разы, когда из-за меня ты подвергался опасности. А из-за моего гипертрофированного чувства ответственности такая вина требует физической сублимации.
– Ты виноват… не настолько, – Лекс оглядывается на окровавленный лопатный черенок.
– Мне лучше знать, насколько я виноват! Хватит решать за меня, что я чувствую, а чего нет. Для этого у меня есть отец и Хлоя.
– Но, может… Ты молиться не пробовал?
От враз загоревшихся азартом Кларковых глаз Лексу тотчас же становится дурно. И не зря:
– Точно! В следующий раз сыграем в Инквизицию!

За завтраком Джонатан молчалив и задумчив. Кларк тоже не торопится делиться с Мартой своими «кроличьими снами». Так что завтракают Кенты в тишине. Вот и хорошо, от дум ничего не отвлекает.
– Надо бы огород вскопать, – замечает Марта, разливая кофе по чашкам.
Это лопатой что ли? Джонатана с Кларком синхронно передергивает. Джо мрачно косится на сына. Пожалуй, стоит сменить черенок у лопаты. Да и на вилах заодно. На всякий случай…
Эх, где ж денег набраться? У Лайонелла что ли попросить? Обсудив с ним заодно… некоторые методы культивации и фрезерования. По-кентовски…

URL записи

С наступающим!

29.11.2010 в 23:02

Пишет  dora_night_ru:

С наступающим!
Блин, у мерлиновского фандома уже вовсю новогодние фесты рулят. А у нас всё осенние депрессии. Непорядок! Пора исправляться…

URL записи

А что вы хотите на Новый год?

30.11.2010 в 18:09

Пишет  dora_night_ru:

А что вы хотите на Новый год?


URL записи

Правильная девочка

01.12.2010 в 18:58

Пишет  dora_night_ru:

Я написала гет... Как я могла?!
Пишет  vera-nic:

30.11.2010 в 19:25

Дора, тебе придется за компанию написать маааленький гет.. выбирай пейринг..

URL комментария

Ну, если вы настаиваете

Название: Правильная девочка
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Хлоя/Кларк и Хлоя/Оливер
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: G (более высокорейтинговый гет у меня не выходит)
Размер: мини (совсем-совсем)
Жанр: драбл, агнст, драма, deathfic
Саммари: Хлоя Салливан – правильная девочка…


Хлоя Салливан – правильная девочка. Вот только любит она неправильных мальчиков. Впрочем, это отличительная черта всех правильных девочек – любить неправильных мальчиков. И исправлять их своей правильной любовью.
Поэтому когда Кларк говорит, что они не могут быть вместе, потому что он любит Лекса – Хлоя начинает исправлять. Кларка. Как истинный репортер она выискивает всю подноготную Луторов. Буквально выворачивает Лекса наизнанку. И таки доказывает Кларку, что они с Лексом не пара. Лекс слишком неправильный.
Вот только Кларк почему-то совсем не благодарен ей за это – и так и не возвращается к ней.
Но Хлоя Салливан – правильная девочка. А правильные девочки всегда плачут из-за неправильных мальчиков… день-другой… а потом находят себе новых. И Хлоя находит Оливера.
Оливер Квин – неправильный мальчик. Очень богатый и очень неправильный. Им очень хорошо вместе. Они как два кусочка паззла… с разных сторон картинки. А между ними – опять Лекс Лутор. И это уже совершенно неправильно.
Хлоя любит неправильных мальчиков – но она не выносит неправильные вещи. А когда любимый мальчик во сне зовет другого мальчика – это неправильная вещь. Которую необходимо исправить. На этот раз – кардинально.
Поэтому Хлоя считает, что поступила правильно – когда взрывает неправильного Лекса. А еще Хлоя считает, что Оливер поступил правильно – когда взял вину на себя.
Вот только это навсегда становится между ними. И давит, душит, гнобит… И это неправильно. Это надо исправить.
Поэтому Хлоя сдается Рику Флэггу в обмен на Олли. В обмен на свою вину. В обмен на свое прощение.
Ведь Хлоя Салливан – правильная девочка…

URL записи

Подарок мне, любимой...

03.12.2010 в 11:19

Пишет  dora_night_ru:

Подарок мне, любимой...

01.12.2010 в 00:41

Пишет  vera-nic:

Подарок для dora_night_ru
идея была честно сперта у Доры, ей же и дарится моя версия забавного слайд-шоу, которое я подсмотрела в ее дневе.. ))

Продолжаем готовиться к Новому году...

03.12.2010 в 15:30

Пишет  dora_night_ru:

Продолжаем готовиться к Новому году...


URL записи

Исключительно в воспитательных целях, сынок

06.12.2010 в 01:42

Пишет  dora_night_ru:

Я тут 10-ю серию посмотрела...
Джули, ты просила свиснуть, как посмотрю. Я свистеть не умею - так что лови, что умею. А я пошла спать, мне вставать завтра рано. Не обижайся, лады?

Название: Исключительно в воспитательных целях, сынок
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лайонелл/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-17
Жанр: missing scene, adult, PWP, домашняя дисциплина, ангст, драма
Предупреждение: нецензурная лексика, изнасилование, насилие/жестокость.
Саммари: пропущенная сцена из 10-й серии 10-го сезона
Посвящение: для  Juliya_Luthor, у которой «после сегодняшней серии вынесло мозг на тему Лайонелл/Кларк».


Кларк ежится в зеленых лучах. Криптонитовое излучение разъедает кожу.
А взгляд Лайонелла разъедает душу.
– По правде, единственным пленником здесь всё это время был лишь я…
Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Лайонелл не собирается умирать. По крайне мере, здесь и сейчас. Но в этот миг вся его жизнь действительно мелькает перед глазами зеленым калейдоскопом. Окровавленное тело Лекса… Отвергнутая Тесс… Заросшая лебедою могила жены… И всё это ради… кого?
– Это всё, что у меня было – переживать за тебя…
Он собственными руками разрушил собственную жизнь. А сегодня растоптал осколки. Когда отправил на казнь родную дочь – последнее родное существо на этой планете. Он надеялся, что оттолкнув ее, сумеет уберечь. Не вышло. Тогда он понадеялся, что если она его возненавидит – луторовские инстинкты самосохранения уберегут его от чувства вины, притупят боль утраты. Не вышло. Хоть он и твердил ей, что так, мол, легче. Но не хрена подобного! Убивать родных детей – это всегда тяжело…
Поэтому сейчас ему тяжело убивать Кларка.
Поэтому он и пытается убедить себя, что:
– Ни один настоящий Лутор не позволил бы мне прожить так долго…
Убедить себя, что изувеченный мальчишка перед ним – кто-то чужой. Почти посторонний. Кто-то… кого не жалко…
Ремень со свистом рассекает воздух. Впивается в кожу. Опаляет огнем. И очередная рана набухает болью. Жжет и пульсирует. Будто под кожу загнали колючую змею и при малейшем движении – даже просто дыхании – она шевелится, терзая изнутри. Поэтому Кларк старается даже не дышать. И уж конечно не двигаться.
Поэтому и пропускает момент, когда вместо очередного удара, на него опускается рука. Тело инстинктивно дергается… И успокаивается. Это же просто рука. После обжигающего ремня, терзающего ремня, раздирающего ремня – это почти ласка. Почти нежность. Почти хорошо…
Ровно до того момента, как рука сдергивает с него брюки.
Прикрытые от боли глаза резко распахиваются. И натыкаются на насмешливый серый прищур.
– Да, для разговора отца с сыном уже поздно. Перейдем на новую ступень отношений?
Лайонелл отбрасывает брюки в сторону. Ну а трусов Кларк Лутор не носит как данность: Кларк Кент просто не нашел такой детали туалета в его гардеробной.
– Нет, – хрипит Кларк. – Не надо…
– Не разочаровывай меня еще сильнее, сынок – не унижайся, – предостерегающе шипит «папочка». – Даже Тесс не опустилась до такого. Бери лучше пример с Лекса: даже после того, как ты выдернул из него нижние ребра и распял его ими на стене кабинета – он не унизился до мольбы. Мне хочется верить, что хоть в этом ты лучше моих детей. – Лайонелл приспускает собственные штаны. – Тем более, что просить бесполезно.
Немного крови вместо смазки. Благо мальчишка весь в кроваво-бурых разводах. Кровь почти черная сейчас в этих прекрасных зеленых лучах. Такая же черная, как космос из которого прилетел его Странник. Такая же черная, как земля, в которой он похоронил своего сына. Такая же черная, как траур, который он будет носить по Тесс. Такая же черная, как его ненависть сейчас…
Ну что ж, сейчас этой черной крови станет больше. Лайонелл разводит приемному сыну ноги, подхватывая под коленки – и резко насаживает на себя. Черт, узкий, скотина! Так сразу полностью-то и не войдешшшь… Не протиснешшшься… Не насадишшшься… Сволочшш…
Лайонелл отпускает колени и наклоняется вперед. Наваливается всем телом. Заодно заводит и перехватывает руки покрепче. Так, на всякий случай. Хотя мальчишка и не сопротивляется совсем. Даже не интересно.
Кларк действительно не сопротивляется сейчас. Он слишком ошеломлен. Слишком… надломлен… Еще не сломлен, нет – но надломлен до кровавой зияющей раны. Тесс мертва? А Лекс не просто мертв – замордован? Они мертвы… из-за него? Ну, может, не Лекс… Лекса тот, второй… Но Тесс… Которая целовала его еще пару часов назад. И неплохо так целовала… опытнее, чем Лоис… более страстно… более жадно… На такую жадную страсть только Луторы и способны. И ее уже нет? Потому что решила помочь ему вернуться в его мир? А Лайонелл ее поймал. Как поймал сейчас его.
И Кларку вдруг становится страшно. Вот только сейчас. Человек, склонившийся над ним, убил ради него обоих детей – насколько же сильно он должен его сейчас ненавидеть?! Разве такую ненависть заткнешь простым перепихоном? Или Кларк тоже закончит… распятым?
А Лайонелл тем временем решает, что пора. Передохнули и хватит. Надо и за дело браться. Тихою сапою, как говорится. Ну или длинным членом. По, сантиметрику, по сантиметрику… еще чуть-чуть… Кларк наконец-то дергается под ним. Что, неприятно, малыш? Да ладно тебе, папочка ж осторожно. Был бы неосторожен – ты б сейчас выл во всю глотку. А папа старается. Для тебя, между прочим, старается, тварь неблагодарная. Ну и для себя чуть-чуть: кому ж охота уздечку рвать? Лучше порвать жопу одному гаденышу.
Задница его «сынка» такая узкая. Шелковистые стенки так нежно и упруго обхватывают член. Каждый бугорок так приятно массирует его «жеребчика», что тот всё сильнее рвется «в бой». И наконец-то рвет Кларка.
Мальчишка вскрикивает – и Лайонелл чувствует, что скользить стало легче. Он напирает сильнее. Выходит – и снова вторгается внутрь. Еще раз туда, в тесную сладость, расстраханную им в кровь. На этот раз дальше. На этот раз глубже. На этот раз больнее…
А Кларк кричит. Он даже не знал до этого, что способен так кричать… Потому что эта боль не похожа не на одну другую, испытываемую им раньше. Потому что то, что толкается сейчас внутри его – хуже любой колючей змеи.
Кларк сжимается, инстинктивно стараясь вытолкнуть из себя чужеродное тело – и Лайонелл охает от накатившего удовольствия. Да! Вот так, сынок! Еще раз! Сделай папочке приятно, сын. Черт, хорошо-то как! Эх, не для того я тебя готовил – надо было тебя в проституты. Какой потенциал пропадает!
Когда член «приемного отца» выскальзывает из него, Кларку кажется, что у него получилось – ну, вытолкнуть. Избавиться. Что это уже конец. На какой-то миг… Охренительно короткий миг… А потом Лайонелл врезается в него снова. И, наверно, это больней, чем роды у женщин. Ну, Кларку так кажется…
Он сжимается снова. Но это снова помогает лишь на миг. А потом опять разрывающая боль – там. И тяжесть в животе. Чужой член распирает его всего… Разрывает на части… На Кларка «до» и Кларка «после».
И в какой-то момент он просто перестает сопротивляться. Пока не замечает в углу Оливера. Карие глаза смотрят на него… Нет, не так: карие глаза смотрят как его… Насилуют? Опускают? Имеют? Дерут? Кларк даже слова нужного подобрать не может – для этой вот боли. Для этого позора. Для этого…
Шок на лице Олли сменяется сочувствием. Насколько же ты жалок сейчас, Кларк, если тебя жалеет главный враг? Жалеет – после всего, что ты «здешний» тут натворил. Жалеет настолько, что опускает рычаг, сворачивая криптонитовую «подсветку».
А Лайонелла накрывает оргазм. Самый сильный в его жизни. Ему даже кажется, что в комнате вдруг посветлело…
Он кричит и дергается всем телом. И Кларк чувствует внутри это – горячее и слизкое. Противное до дрожи. Лучше б старший Лутор в него помочился…
От омерзения у Кларка сводит скулы, и он гадливо спихивает с себя старика подальше. Да так, что Лайонелл ломает собою какую-то железную хрень у дальней стены. А Кларк в мгновение ока хватает шкатулку. Ему нужно домой. Ему срочно нужно домой. Просто необходимо.
Туда, где нет сочувствия в карих глазах – и вожделения в серых. Туда, где никто не видел. И никто не знает.
Туда, где можно сделать вид, что это было не с ним…
Лайонелл трясет головой, пытаясь собраться с мыслями. Затылок пульсирует тяжелой болью, но сейчас не время расслабляться. Его змееныш задумал смыться. Стоит и что-то втирает квиновскому щенку. А потом тянется к шкатулке… Э нет, сынок, куда без папки? Мы с тобой еще не закончили… Ну, может, в этот раз. Но ты слишком разочаровал меня, сын, чтоб я ограничился лишь одним разом. Так что впереди у нас еще сотни других раз.
Пока я не сотру твою жопу на хрен!

URL записи

Я играю в жизнь…

09.12.2010 в 13:14

Пишет  dora_night_ru:

Лучше поздно, чем никогда!
Название: Я играю в жизнь…
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Майкл/Том, Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-17
Жанр: драббл, PWP
Предупреждение: нецензурная лексика
Саммари: «Вся жизнь – игра, а люди в ней – актеры»
Посвящение: для  Juliya_Luthor в подарок на ДР.

– Ты не живешь, ты играешь в жизнь!
– Майкл, пожалуйста…
– И меня хочешь заставить играть в свои игры!
– Майкл!
Двое замерли друг против друга. Обида и вина. Любовь и предательство.
– Ты говорил: нет на свете того, чего ты не мог бы мне простить.
– Ох, Томми, я много всякой дури тебе говорил, пока мой член был в твоей заднице. К тому же мне даже в голову не могло прийти, что парень, способный так лихо подмахивать мне во время траха, – в это время мечтает жениться на чернокудрой лохудре.
– Я объяснял тебе на счет Джеми…
– О да! Ты мне много чего рассказывал на счет своей женушки, – жестоко усмехается собеседник. – Упустил, правда, описание поз, в которых ты ее трахаешь. Или это она тебя? А что? Привязывает страпон – и давай муженька долбить. Чего не сделаешь для семейного счастья, – мужчину разбирает истеричный смех.
Брюнет морщится. Обвинения… не то, чтобы беспочвенны – просто слишком не новы. Он уже слышал их месяц назад. И два месяца назад. И год назад… Начиная с 2002-го он слушает их регулярно. Эти обвинения он знает наизусть. А собеседник – знает наизусть все его оправдания. Так зачем же они снова льют из пустого в порожнее?!
– Я ничего не могу изменить, Майкл. Даже Супермен не в силах менять прошлое. Я могу только дать нам настоящее – если ты дашь нам будущее. Ты дашь?
– А ты мне?
Брюнет замирает: в вопросе любовника явный подвох – об этом явственно свидетельствует лукавая ухмылка.
– Дашь мне, Томми? На память о былых временах. В честь дня вчерашнего, так сказать. А я могу вставить тебе на будущее.
– Майкл, я пришел поговорить, – морщится он. – А ты сам говорил, что пока твой член в моей заднице, ты способен нести только чушь.
– Ну, я хоть на что-то способен, Том. А ты? На что ты реально способен – ради меня?
– Майкл! Ну чего ты хочешь, мать твою?! Чего ты реально хочешь? Кроме как мучить меня. День за днем терзать меня снова и снова. Ну прости ты меня уже! И давай жить дальше. Хочешь, я на колени стану?
– Хочу, – усмехается собеседник. Кажется, на него этот взрыв эмоций произвел не слишком сильное впечатление. – Коленопреклонная поза – это вообще очень удобно для того, чем мы тут собираемся заняться.
Брюнет с обидой поджимает губы. И кидается к двери.
– Прости, что я занял твое время, Майкл. Мне жаль, что мы не в состоянии понять друг др…
Его гневная тирада разбивается о стену. В буквальном смысле. Любовник впечатывает его в стену со всей дури. Заламывая руку. Упираясь в зад стояком.
– Ты прав в одном, Томми: довольно разговоров. Пора и делом заняться.
Только сейчас брюнет чувствует запах алкоголя. И не может сдержать грустной улыбки: напиться – признак слабости, милый. Даже спустя столько лет – я по-прежнему твоя слабость, да? Или на трезвую я слишком невыносим?
– Майкл, пожалуйста…
– Повторяешься, солнце, – он чуть отступает, позволяя и второму отодвинуться от стены. Ровно настолько – чтоб его рука властно легла на ширинку. – Раньше у тебя вставало быстрее. Стоило только меня увидеть. – Что это? Обида? Сожаление? Или – очередное обвинение…
– Ты слишком надолго оставил меня без себя, родной. Я начинаю привыкать жить без тебя.
– Это плохая привычка, солнце. Разве ты не за здоровый образ жизни?
– Ага, – зло усмехается брюнет, он чувствует, как в нем растет иррациональное чувство протеста, желание хоть чуть-чуть отомстить, – а еще за семейный ценности – верность жене, к примеру.
Рука на ширинке на миг замирает. Всего на миг – но замирает. Как замирает сердце брюнета. Неужели… отпустит? Не дай бог!
А затем вжик молнии – как спасенье. Кратковременная индульгенция. Короткая, как ночь. Жаркая, как солнце. Желанная, как тот, кто сейчас впечатывает с стену.
– Нет у тебя любовника, кроме меня. И даже не надейся… научиться другому… с другими…
Брюки, боксеры – всё прочь. Жена, общественное мнение – всё на хуй. На сегодняшнюю ночь.
Брюнет хочет что-то сказать, но рот ему затыкают пальцы. И даже не надо приказов – он сам знает: их надо вылизать. Как для себя. Потому что и впрямь для себя. Надо вылизать, чтоб почувствовать их внутри. Сначала один. Потом второй. Их рваные движения – в такт прерывающимся вдохам. И стон – как начало каждого такта этой симфонии.
Брюнет вспотевшим лбом упирается в стену. Стискивает зубы до боли. Стоны не удержать, но крики… крики еще можно… крики еще нужно… Даже в дешевом мотеле стоит соблюдать видимость тишины.
Впрочем, один вскрик всё же вырывается – когда пальцы выходят, оставляя за собой пустоту. Вскрик разочарования. И боли одиночества. Вскрик, сменившейся криком экстаза – когда в него входит член. Такой желанный. Такой… родной. Он помнит каждую его венку. Знает каждый бугорок. Помнит манящий блеск головки, не скрытый обрезанной плотью. Он сотни раз видел этот член. Возбужденным. Кончающим. Спящим… Но он и впрямь начинает его забывать. И это больнее – чем трах почти на сухую.
Резкие фрикции. Рванные вздохи. В меня. Из меня. Из самого себя… Ты рвешься из собственной плоти. Из собственной кожи. Желая залезть под кожу любовнику. Впитаться в кровь. Пробежаться по венам. До самого сердца. Которое бухает сейчас, как сумасшедшее. Вы оба сумасшедшие, вы в курсе? Поставить всё на кон – чтоб так и не простить. Вы сумасшедшие, да… Но это так прекрасно – сходить с ума в нашем разумном расчетливом мире.
Брюнет откидывает голову. Мечтает урвать хоть один поцелуй. Может, сейчас в распаленном сексом мозгу что-нибудь заклинит (на этот раз что-то нужное) – и ты забудешь о своем обещании не целовать меня больше. Никогда не целовать губы, которыми я целую жену. Может, сейчас…
Рты тянутся друг к другу. Губы уже ощущают чужое дыхание. От которого сохнет язык. И темнеет в глазах…
Но вместо поцелуя – две звуковые волны оргазменного крика. Слившиеся в одну.
Любовники сползают на пол. И первый по-прежнему ощущает в заднице член второго. А спиной – ощущает улыбку его губ. Губ – так его и не поцеловавших.
– Не в этот раз, милый.
И брюнет тоже не может сдержать улыбки: значит, будет и следующий раз…

– Староват я для таких игр, – ворчит Лекс, наконец-то со смачным чпоком выходя из любовника. Обессилено валится в дешевое мотельное кресло. – Предпочитаю мягкую постельку…
– Перестань, ты брюзжишь как мой папа.
– Упаси Господь! Чтоб я – как Джонатан Кент?!
Кларк беззаботно смеется.
– У вас больше общего, чем тебе хочется.
– Единственное общее, что я хочу иметь с Джонатаном Кентом – это его сын. То бишь ты, мой милый.
– Как-то двусмысленно это прозвучало, мистер Лутор. Тройничок намечаешь?
Видя реакцию любовника, Кларк самодовольно хмыкает: нечасто ему удается шокировать Луторов.
– Ну и фантазия у тебя, Кларк. Сыграть в инцест мне еще никто не предлагал. Впрочем, сыграть в актеров, которые типа играют нас в каком-то задрыпанном сериале – это тоже была… хм, неординарная идея.
Кларк обиженно надувает губки.
– Почему это «задрыпанном»? – вскидывается Кент. – Как продюсер проекта…
– Вот именно потому, что продюсер – ты, – хохочет Лекс. – Был бы продюсером я – была б оскороносная сага. В 3D, со всяческими спецэффектами и прочей хренью… А у тебя, господин продюсер, даже на актеров деньжат не хватает. Вон, натурой приходится расплачиваться…
– Ах так? Вот как ты запел? Точно! В следующий раз быть тебе Фаринелли. – И замечая, как Лекс невольно морщится: – А что? Ты ж любишь оперу…
– На оперных певцов моя любовь не распространяется. Моя любовь – вообще только для тебя.
Кларк сразу растекается розово-пушистой лужицей. На коленях подползает к креслу, в котором сидит любовник. Раздвигает его колени пошире. Удобно, что они еще не оделись…
– Мой «Том» – дурак, если позволил такому «Майклу», как ты, его бросить.
– Мой «Майкл» тоже хорош, если позволил кому-то встать между ними.
Кларк довольно улыбается.
– Сыграем в «сериал» еще раз?
– Эх, зря я тебя назначал главным редактором «Дэйли-Плэнет». Надо было для тебя киностудию организовать. Снимал бы свои сериалы– трахались бы в Каннах, а не по дешевым мотелям. Может, правда, вместо статьи о том химическом заводе – сценарий какой-нибудь напишешь? И людям приятней, и мне за тебя спокойней, сенсационный ты мой репортер, – Лекс любовно гладит черные кудри, с легкой завистью перебирает шелковистые пряди.
– О Супермене и «злом опасном Луторе»? – Кларк пальцами рисует в воздухе кавычки.
– Лучше напиши сценарий об Александре Македонском и Гефестионе. Мне всегда больше всего нравились именно исторические фильмы.
– Неа, – хитро лыбится Кларк. – Как я смогу объяснить кинокритикам, почему мой Александр – лысый?


URL записи

Новогодний фон

10.12.2010 в 14:58

Пишет  dora_night_ru:

Новогодний фон
Сделала небольшой новогодний фон для днева. Кому надо - берите, я еще наделаю


URL записи

Еще один смолвильский фон

10.12.2010 в 22:20

Пишет  dora_night_ru:

Еще один смолвильский фон
Вот еще парочку сделаю - можно будет в сообщество выставить А пока вот:


URL записи

Меня проперло на фоны...

10.12.2010 в 23:53

Пишет  dora_night_ru:

Меня проперло на фоны...
Так благо бы - были бы хорошие, а то так, ученичество одно... Но даже его стоит сохранить для потомков


URL записи

Черного юмора захотелось...

11.12.2010 в 21:19

Пишет  dora_night_ru:

Черного юмора захотелось...
"Папа, вернись, я все прощу!"- кричал Лекс вдогонку Лайонеллу, высунувшись из окна Башни ЛютерКорп.

URL записи

@темы: Архив dora_night_ru

---

Фандом "Тайны Смоллвиля"

Пусть Микеланджело отдохнет... (арт)

05.10.2010 в 21:53

Пишет  dora_night_ru:

Пусть Микеланджело отдохнет...

URL записи

Мне тут в голову пришло…

06.10.2010 в 01:18

Пишет  dora_night_ru:

Мне тут в голову пришло…
Ну, наверное, все заметили, что приобретенные метеоритными фриками способности чаще всего зависят от обстоятельств, при которых они эти способности получили.
Так вот: все говорят, что Лекс у нас фрик. А почему Лану никто фриком не считает? Метеорит же грохнулся в пяти метрах от нее.
И я даже знаю какая у нее способность. Она ж в тот момент родных потеряла, так? Ну вот – «черная вдова» она по жизни. Как только кто-то начинает ей по-настоящему нравиться – всё, кердык младенцу! Сначала Уитни на проклятье напоролся. Ну, Адам тот вообще уже готовенький был. С Джейсоном опять же нехорошо как-то вышло. И даже Лекс со всем своим фриковским иммунитетом против нее до конца не устоял. Кларка – суперчеловека – и того потрепало изрядно!
Так я к чему? Помните, как Лекс на заводе непроверенную сыворотку вколол вместо Кларка? А как еще раньше без бронежилета к террористу пошел друга вызволять? Может, он и в этот раз просто «вызвал огонь на себя»? Сам погиб, но Кларка Лане добить не дал! А мы «ревность», «ревность»… Самопожертвование это чистой воды!

URL записи

анекдоты-2

06.10.2010 в 13:04

Пишет  dora_night_ru:

А я вам тут новых анекдотов напеределывала...

Лекс в очередной раз тестирует свой метеоритом облученный организм, проверяет на всяческие болезни: и на то, и на это. Никак угомониться не может. Наконец проверяющий доктор не выдерживает:
– Господи, мистер Лутор, Вы здоровы как бык! Поверьте, с вашим здоровьем вы еще похороните и своего отца, и свою жену, и многих своих друзей!
- Правда, доктор? Или вы говорите так, чтобы сделать мне приятное?
(*а ведь так оно в конце концов и вышло*)


Юный Лекс просит отца:
- Отец, мне нужен кредит.
- На какие цели?
- Хочу открыть гей-клуб.
- А кто туда будет ходить?
- Пидоры разные – Оливер вот с дружками, препод, который мне курсовую запорол, копы, что меня за превышение скорости в нетрезвом виде оштрафовали...
- Не, сынок, не дам я тебе кредита.
- О, и ты приходи!

Помните серию, где Хлоя надышалась какой-то дряни и все ей потом правду говорили? (Truth – Истина, 18 серия 3 сезон) А момент со школьным футболистом оттуда? Ну вот, этот моменты мы немножко и обработаем:
– А почему ты стал футболистом?
– Да я на самом деле гей, – мнется парень.
– Ну и что? – тупит Салливан.
– Представляешь идет финал штата, последние минуты, у меня есть возможность сделать тачдаун, а я тупо «сдаю» мяч. И весь стадион встает и кричит «пидорас» – а я кланяюсь, кланяюсь…

Тихим вечером сидит у камина Лекс с Кларком, беседуют по-дружески:
- Кларк, сегодня я видел у тебя на ботинках крупицы песка. Ты что, гей?
- С чего ты взял, Лекс?
- А почему бы и нет, Кларк?

Сидят Пит с Кларком в Крепости Одиночества, травку курят, ну и , конечно, о сексе болтают:
- Кларк, если бы тебе предложили тpахнyть Лану 1 раз или Лекса 2 раза – что бы ты выбрал?
- Ну… Лана - это, конечно, Лана. Но ДВА РАЗА!

Лекс с Ланой после маскарада. Ну, все помнят: камин, стриптиз, переспали в общем… Лежат перед камином, отдыхают после секса. Лекс:
- Лана, а ты с Кларком спала?
- Да нет, дорогой, что ты?!
- А я спал...

Пришел Лекс к Лайонеллу.
– Отец, у меня две новости. Одна хорошая, другая плохая.
Лайонелл откладывает документы, поднимает глаза на сына:
– Так, давай плохую.
– Отец, я гей!
Ну, старший Лутор в ярости: единственный наследник и всё такое.
– А какая хорошая?
– Пап, а пап! Ты мне чертовски нравишься!

Академия Эксельсиор, 1996 год. Идет урок современной философии.
– Джеффри, что такое облом?
– Облом – это когда ты идешь по темной аллее, впереди тебя идет красивая девушка, вдруг водитель подает ей тачку, она садится и уезжает.
– Молодец, Джеффри, правильно. Оливер, что такое облом?
– Облом – это когда ты идешь по темному переходу, впереди тебя идет красивый юноша, вдруг водитель подает ему тачку, он садится и уезжает.
– Правильно, Оливер. Лекс, что такое облом?
– Облом – это когда ты идешь по темному переходу, сзади идет Оливер, и никакая тачка тебя не ждет!

Гарнер после лечения Мнемоникой говорит Лексу:
– Мистер Лутор, после повторного сеанса у меня для вас две новости – хорошая и плохая. Плохая – вне всякого сомнения, вы скрытый гомосексуалист.
Лекс:
– Какая же может быть хорошая?!
Гарнер подсаживается ближе:
– Вы симпатичный!

Пишет  Шелира:

06.10.2010 в 18:17

Лекс - Кларку: Кларк, что ты делаешь сегодня вечером? Не подумай плохого. А если подумал .. Как тебе эта идея ?

URL комментария

URL записи

Творческие муки…

07.10.2010 в 12:59

Пишет  dora_night_ru:

Творческие муки…

Ну, комп мне починили. Теперь в доме барахлит проводка. И написание продолжения «Работы» превратилось в написание продолжения какой-то «каторги». Долгоиграющей такой каторги…
Вчера весь вечер я участвовала в какой-то авангардно-коммунистической гонке «Кто быстрей успеет» – я сохраниться, или пробка вылететь. Вся беда в том, что когда я увлекаюсь творческим процессом – об окружающем мире со всеми его кнопками «Сохранить» и «Резервная копия» забываю напрочь. Так что пока, увы, в гонке скоростей я проигрываю. В итоге одну страницу я вчера перенабирала 5 раз.
И тут возникает еще одна беда: моя Муза работает исключительно на интуиции, все свои тексты я пишу с первого раза, как говорится «с ходу», что в голову пришло – то и на бумагу легло, что не пришло – то в тексте, значит, и не надо было. По дороге домой я могу сочинить в голове страниц пять отборного печатного текста, придти домой, броситься прямо одетой к компьютеру – и вспомнить из сочиненного фраз 5-6 от силы. Поэтому в условиях «перенабора» моя Муза нервничает и капризничает. Писать одно и тоже пять раз разными словами она отказывается наотрез! В итоге – нервничаю и капризничаю я…
Может, писать сиквелы – это плохая примета?



URL записи

Цепи памяти

13.10.2010 в 12:17

Пишет  dora_night_ru:

Эти белые стены сводят меня с ума. И вот результат...
Название: Цепи памяти
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: R
Жанр: ангст, драма
Размер: мини
Warning: больная фантазия автора.

Саммари: Говорят, что правда освободит тебя. Но можно ли быть свободным от того, кого любишь?


Лекс вспомнил в среду утром. Между вторым и третьим глотком кофе. Он как раз взял в руки тост с джемом… И память накрыла его волной цунами.
Он не пролил кофе. И даже не поперхнулся воздухом. Наверно, он даже не побледнел. Просто отставил чашку. Вытер руки бумажной салфеткой с издевательски ухмыляющимся Багсом Банни. Спокойно встал и подошел к окну. Совершенно спокойно. Ну, он же Лутор.
Как выяснилось.
Заодно прояснились вдруг все те мелочи, которые так задевали его последнее время. Частые отлучки Кларка. Нестыковки в его рассказах. Собственная боязнь блестящего льда.
Должен признать, Кларк, по сравнению с амбаром – это большой шаг вперед… Мне кажется, что впервые за всё это время я наконец-то понял… Ты мне не доверял! При всех твоих способностях… И как же я могу повернуться спиной к другу? Тем более, если друг отвернулся от меня… Я любил тебя как брата, Кларк… Прости…
И прикрыть собственным телом… В жалкой попытке… спасти? Хоть чуть-чуть… защитить… Приняв на себя пронзающую колотую боль. Боль блестящего льда.
А в голове настойчиво билось: «Что толку? Осколком раньше – осколком позже… Всё равно он тоже сдохнет…» Иногда высокий интеллект – это зло. Иногда всё, что ты хочешь – просто чтоб именно эти глаза стали последним, что ты видишь в этой жизни…
Но иногда случаются чудеса. С инопланетными чудо-парнями они случаются особенно часто.
Белый холод больничной палаты. Равнодушные лица врачей. Испуганное лицо Кларка.
Тебя зовут Алек… Ты разве не помнишь? Мы катались на снегоходах. Ты врезался в елку. Ну да, мы катались на снегоходах во время нашего медового месяца. Ты разве не помнишь? Не помнишь?!
Лекс прислоняется лбом к холодному стеклу окна. Скоро опять Рождество. Очередное лживое Рождество.
Во дворе урчит мотор синенького седана. Кларк вернулся. Из своего «коммивояжерского рейда». Он рекламный агент. Он часто в разъездах. Господи, Лекс, как ты мог на это купиться?! На все эти лживые безделушки, которые он вечно притаскивает в подарок. На магнитик для холодильника в форме пивной кружки – из Праги. На затертый «типа безумно древний» пергамент – из Каира. На ванильную свечку приторно-розового цвета – из Парижа. Странно, что канзасской кукурузы ни разу не привез.
Насколько Лекс был гением – настолько Алек оказался идиотом. Как он мог поверить, что в Париж из Монтаны можно добраться за два часа? Какие к черту чартерные рейсы? Чем он думал? Он вообще думал? Почему так легко верил ему?
Отчего не разу не поверил собственным снам?
Пожалуйста! Отец, умоляю тебя! Пока он ничего не помнит – мир в безопасности. Помоги мне, отец. Дай ему этот шанс. Дай этот шанс… нам… На год… На месяц… На день… Дай мне Лекса! Пусть не помнит… Я буду помнить за нас обоих…
Хлопают входные двери. В стекле окна, как в ледяных стенах, отражаются неуклюжие попытки Кларка протиснуться на кухню. Да, нелегко это, если ты обвешан многочисленными пакетами по самую шею. Откуда на этот раз сувениры? Кристалла с Северного полюса не притащил?
– На Пиккер-стрит опять пробки, ты представляешь? А в магазинах просто Армагеддон творится! Дурацкие распродажи…
Дурацкие распродажи? И это слова рекламного агента? Ты точно идиот, Лекс. Слепой и глухой к тому же.
– Зато я золотой фольги для елочных яблок прикупил. Помнишь, как тебе в прошлый раз понравилось?
У нас медовый месяц. Помнишь?
– Эй, – Кларк пытается пристроить пакеты на стол. – Алек, что такое? Что-то случилось?
Что случилось? Самая малость, Кларк. Просто мир рухнул. Мой мир. Наш мир.
– Я вспомнил.
Обернуться не торопясь. Смакуя каждую песчинку страха, рассыпавшуюся по кухне вместе с пакетами. Впитывая судорожный вдох. Отражаясь в испуганных глазах. Какая чудная месть.
Месть за собственные воспоминания.
За холод родового замка. И жар камина, где вы впервые… занялись… любовью?
За одиночество ночей владельца многомиллиардной империи. И каждое объятие с запахом меда и лимона.
За предательство каждой женщины в его жизни. И каждый стон, когда его пальцы выскальзывают наружу… освобождая место… готовясь… любить?
За отсутствие друзей. И ворчание миссис Гамбл, что они опять не подстригли изгородь. «Оно конечно, чем кусты выше – тем дружка лапать удобней. Но я всё равно видела, как ты чуть не завалил его вчера прям посреди двора! И на этот раз твоя кошачья улыбка не спасет вас от иска за моральный ущерб, слышишь, Алек?»
За холодные рождественские ужины, когда за компанию – лишь луторовская гордость. И за тот дурацкий пояс с анальными шариками в не менее дурацкой упаковке с клоунами. «Тебе смешно, Кларк? Тебе правда смешно? Сейчас я принесу для тебя шарики для ванной – и посмотрим, кому в итоге будет смешнее!»
За всё…
– Я вспомнил, что забыл купить соус для индейки. Теперь придется самому что-то кулинарить…

URL записи

Что-то меня на хэллоуинскую тематику потянуло...

13.10.2010 в 22:09

Пишет  dora_night_ru:

Что-то меня на хэллоуинскую тематику потянуло...

URL записи

Хэллоуин-2

14.10.2010 в 17:49

Пишет  dora_night_ru:

Хэллоуин-2

URL записи

Осенний поцелуй

15.10.2010 в 19:32

Пишет  dora_night_ru:

Осенний поцелуй
Сейчас поцелую вас на прощание - и домой пойду



Ура! Они добавляются!

URL записи

Хэллоун от Шелиры

18.10.2010 в 17:24

Пишет  dora_night_ru:

Хэллоун от Шелиры
Небольшая рекламка

Название: Сладкоежка
Автор: Шелира
Бета: LimNiar
Пейринг: Лекс/Кларк
Рейтинг: PG
Размер: мини
Жанр: зарисовка, юмор
Отказ: все ведь и так знают кому принадлежат герои, верно?
Содержание: Угощение или... Лекс?
Примечание: посмотрев на картинку dora_night_ru, у меня промелькнула идея...

www.diary.ru/~games-people-play/p129915266.htm#...

Название: Призрак
Автор: Шелира
Бета: LimNiar
Пейринг: Лекс/Кларк
Рейтинг: NC-17
Размер: мини
Жанр: зарисовка, юмор
Отказ: все ведь и так знают, кому принадлежат герои, верно?
Содержание: в поместье завелся призрак?

www.diary.ru/~games-people-play/p130104299.htm#...

URL записи

А я смогу, а я упрямый...

19.10.2010 в 00:10

Пишет  dora_night_ru:

А я смогу, а я упрямый...
Название: Я сильный – я смогу
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: PG-13
Жанр: драбл, драма
Посвящается  Чеди Даан и ее вдохновению

Саммари: действительно ли Супермен может всё?


«Я сильный – я смогу», – говорит себе Кларк. И рвет фотографии Лекса. Все их совместные фото. На мелкие-мелкие кусочки. А потом жжет обрывки взглядом – чтоб уж точно не было соблазна склеить по-новой.
Но Кларк сильный – и не должен поддаваться соблазнам. Тем более таким грязным, и подлым, и лживым, и… В общем, таким как Лекс Лутор. Он вычеркнул его из своей жизни. Нет, даже не так: Лекс вычеркнул его из своей жизни. Выбил оттуда хуком слева. В буквальном смысле. Лекс сам так решил – не пожелав смириться с тайнами Кларка. Отказавшись дать Кларку право на личные – не общие – тайны.
И покидая замок в тот вечер, Кларк твердо уверен, что сможет. Забыть. Зачеркнуть. Не вернуться.
Не простить.
Со способностями или без них – но он изгонит Лекса из собственной жизни. В конце концов, тот подверг опасности жизни его родителей. И Ланы. И сотни других людей прежде. Просто раньше у Кларка не получалось вот так… твердо. Принципиально. Сильно.
А теперь он решил.
Значит, это конец.

Это только начало.
Это влюбляетесь вы с первого взгляда. А вот на то, чтоб разлюбить – порой уходят годы.
Много сил. Много времени. Много слез – в самых уголках глаз. Много крови – из закушенных губ. Много-много молитв. Когда молишь даже того, кого хочешь забыть. Отпусти! Отпусти! Отпусти!
А он снится снова и снова.
Но Кларк сможет. Он справится. Конечно, разлюбить самого главного – уже нет, Кларк, ну запомни ты это! – человека в твоей жизни… Это не просто. Но если тренировать себя. Каждый день по чуть-чуть. Долго и упорно. То можно даже поверить…
Но он не может его убить. Когда Зод вселяется в его тело – Кларк только беспомощно давится воздухом. И позволяет запереть себя на другой планете. В конце концов, какая разница: та тюрьма или эта? Всё равно он пленный.
Кларк уговаривает себя, что дело не в Лексе. Точней, нет… Он бы смог убить Лекса. Конечно, смог бы. Если б понадобилось. Просто как раз сейчас Лекс не совсем виноват. Это же всё Зод в его теле, правда? Вины Лекса тут нет. Значит, Лекса пока нельзя убивать. Нет-нет, точно нельзя: Кларк ведь не убивает невиновных. Кларк вообще не убивает. Он ведь не Лекс.
Поэтому он и борется за Лекса из последних сил. До самого конца.

Когда Кларк узнает о Дункане Эленмайре – он почти счастлив. Ну, конечно, Лекс всегда был такой. Он всех своих друзей сам изводит. Все эти байки про тяжелое детство – это просто отмазка. Дешевая отмазка богатого отморозка.
И еще один повод забыть Лекса. Зачеркнуть. Не вернуться.
Не простить.
Вот только когда Оливер, обкурившись своей дряни, умудряется подстрелить луторовского наследника… О, черт, как же это хреново! Кларка всего трясет. Как от криптонита. И он вспоминает о том, что надо дышать – только когда Лекс делает вдох. Судорожный, несмелый, но вдох.
А Кларк успокаивает себя тем, что точно также он волновался бы за любого другого. Он ведь герой. А герои переживают даже за злодеев.
А на самом деле у него почти получилось… ну, разлюбить. Совсем чуть-чуть осталось. Главное, что он на верном пути. Лана ему поможет.

В день, когда Лана уходит к Лексу, ему кажется, что мир рухнул. Наверно, это из-за Ланы, да. Не Лекса же он ревнует, правда? Ну что за чушь! Всё дело в любимой женщине.
А Лекс, он уже давно нелюбимый. Кларк его разлюбил. Зачеркнул. Не вернулся…
А вот Лекс вернулся за ним. В том дурацком туннеле. И жар этих рук на его коже. Когда чувствуется каждая линия на ладони. И родное дыхание в ухо. Такое сильное. Властное. У Лекса даже дыхание – властное. И очень красивые уши, вы разве не знали?
И новая красивая жена.
Поэтому Кларк стиснет зубы. Сожмет кулаки до кровавых лунок. И даже не заплачет.
Вот только первым отвести взгляд – не сможет.

Всё отболит. Пройдет. Притупится. И даже поверится – что это всё из-за Ланы. Это ее – а не его он ревнует. Это о ней он мечтает. Это к ней мечтает вернуться… То есть нет, она к нему! Он мечтает, чтоб она вернулась к нему. Точно. А Кларку возвращаться не к кому. Он никого не бросал.
И никого не простит. Он ведь сильный.
Настолько сильный – что одного его удара хватает, чтобы убить Нокса. А ведь когда-то Кларк верил, что неспособен убить человека.
Но тогда речь шла о нем – не о Лексе.
Хотя на самом деле, это еще один повод вычеркнуть Лутора из собственной жизни. Он плохо на него влияет. И вообще… Злодеям не место рядом с героями.
В сердцах героев – тем более.

А в мозгах злодеев – не место героям.
Увидеть воочию то, о чем раньше только догадывался. Позволить чужому одиночеству, чужой боли, чужому отчаянию пройти через себя… Поверить Лутору. Снова. Пусть даже такому маленькому и обманчиво невинному, как Александр.
Такому же обманчиво невинному – как Кларк. Который снова дал невыполнимое обещание. Лутору. Слово, которое невозможно сдержать. И всё из-за того, что он снова поддался на несчастный взгляд серых глаз…
Вот поэтому-то залезать в сознание Лекса и было дурацкой идеей. Чертовски сложной к тому же.
А сложнее всего – было оттуда уйти.

Когда Лекса накрывает осколками Башни – Кларк уверен, что это конец. И ему даже кажется, будто он справился. Ну, разлюбил… Ведь почти не болит… И вообще…
Он старается с Ланой. Надрывается в Лиге. Сушит мозги из-за этих криптонцев, будь они все неладны.
И когда Лекс взрывается в фургоне – это тоже почти не больно. А что мутит немного – так это от Ланиного криптокостюма. А так всё в порядке.
Он справился. Он сильный.
Вот только когда клон говорит ему: «Создатель умер»… Так убедительно говорит…

В его Крепости одиночества, на втором этаже, в самом дальнем углу под ящиком с детскими игрушками есть подгнившая половица. Наверно, такая же подгнившая и трухлявая, как Лексова душонка.
Самое место для его фотографии. Последней фотографии с Лексом. Последней фотографии – порвать которую Кларк никогда не сможет. Как Лекс – никогда не сможет просто так умереть. Не поработив перед этим мир.
И глядя в эти невозможно серые глаза, такие далекие, но такие родные – Кларк точно знает, что Лекс где-то рядом. Что Лекс где-то жив. Что Лекс когда-нибудь вернется.
К нему.
Ведь на самом деле разлюбить его у Кларка никогда не получится.
Потому есть вещи – на которые не способен даже Супермен.

URL записи

Я как поклонница "Тайн Смолвиля" могу / не могу

19.10.2010 в 15:37

Пишет  dora_night_ru:

Я наконец-то дозрела до моба…
Сегодняшний фик натолкнул меня на идею флэш-моба: а на что мы – поклонники сериала – способны и не способны?
Сейчас попытаюсь описать условия:
1. Есть 5 «могу» и 5 «не могу» – всё это применительно к «Я как поклонница "Тайн Смолвиля"».
2. Повторений глаголов желательно избегать.
3. Принять участие могут все желающие: либо в комментариях к записи, либо у себя в дневнике. В последнем случае – пожалуйста, отметьтесь в комментах хотя бы смайлом, чтобы я знала к кому идти «за тайным знанием».

Итак, сам моб:


Я как поклонница "Тайн Смолвиля" МОГУ:

1. Любить Джонатана Кента – иногда и недолго.
2. Оправдывать Лайонелла Лутора – уж очень обаятельная сволочь
3. Представить Лекса снизу – что и делаю периодически
4. Просидеть за написанием очередного клекса хоть целую ночь напролет.
5. Из всех женских персонажей с обожанием относиться только к Лоис Лейн.

Я как поклонница "Тайн Смолвиля" НЕ могу:

1. Писать гет по этому фандому – кроме слэша и не представляется даже ничего
2. С симпатией относиться к Оливеру Кивну и Лане Лэнг – ну вот вымораживают они меня и всё тут!
3. Понять логику большинства поступков Кларка – может, самой криптонита нюхнуть?
4. Смотреть последние сезоны (которые без Лекса) – я их исключительно «пролистываю».
5. Летать, как Кларк – а хотелось бы…

URL записи

анекдоты-3

19.10.2010 в 17:51

Пишет  dora_night_ru:

Пара переделок про необитаемый остров
Самолет Оливера потерпел катастрофу и упал на необитаемый остров. Прилетает вся Лига полным составом спасать нашего блондинчика – и застывает в ужасе: тот обгладывает кости членов экипажа.
Олли:
- Я понимаю, что вы должны меня ненавидеть за то, что я сделал - но я должен был бороться за свою жизнь! Мне нужно было выжить одному на маленьком необитаемом острове.
Кларк в шоке:
- Я, конечно, всё понимаю, ради жизни человек способен на всё... Но, ё* твою мать – самолёт же упал вчера вечером!!!

После кораблекрушения на необитаемом острове оказываются трое: Лекс, Кларк и Олли.
Через несколько дней пребывания на острове они вдруг находят кувшин, из которого после откупоривания, естественно, вылезает джинн и обещает каждому исполнить по одному желанию.
Первым, как самый опытный, желание загадывает Лекс:
- Хочу очаровательную брюнеточку с восточными чертами личика. Ну, чтоб ротик умелый…
Тут же перед ним появляется Лана.
Кларк:
- Хочу умную блондиночку с богатой фантазией.
И перед ним тут же предстает Хлоя – тоже на все давно согласная.
Когда дошла очередь до Оливера, он не отрывая глаз от девушек, произнес:
- Хочу, чтобы Лекс с Кларком стали гомиками!
Очень недолго радовался Олли исполнению своего желания.
А девушки так и остались без мужского тепла.

Над необитаемым островом потерпел катастрофу самолет – опять-таки спаслись Лекс, Кларк и Олли. Ну, в процессе пребывания на острове выяснили, что Кларк – девственник до сих пор. Решили хоть как-то это исправить: ловят гориллу, самку.
Кларк в смущении – типа:
- Страшная, волосатая, давайте ей пакет что ли на голову наденем.
Надевают пакет на голову, связывают «руки» чтобы не царапалась, на землю ее и держат.
Ну, Кларк на нее сверху - только вошел, как горилла его «ногами» обхватывает и как давай ему со страшной силой подмахивать.
Кларк орет:
- Снимите, снимите!!!
- Да как же мы ее снимем - ты же сверху?
- Да пакет снимите - я ее поцелую!

Отношения с Ланой у главных героев сериала.
Уитни: - Мы всегда будем вместе! Хоть ползком, но доберусь до тебя, родная!
Лекс: - Да сама на коленях приползет…
Кларк: - И чего эти двое так суетятся? (налаживает свой телескоп) И отсюда классно видно…

URL записи

Алфавит Кларка Кента

19.10.2010 в 22:20

Пишет  dora_night_ru:

Мы учили алфавит...
Блин, а ведь я совсем над другим фиком собиралась работать. А написалось почему-то именно это... Ну, может, и оно вам пригодится

Название: Алфавит Кларка Кента
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: не дождетесь!
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: PG-13
Жанр: драбл, драма
Посвящается Кириллу и Мефодию
Саммари: всё сказано в названии…


У жизни на Земле свои правила и порядки. Свои странные буквы. Здесь, вдалеке от холодной гениальности Криптона, Кал-Эл учится быть Кларком Кентом – по новому, не всегда понятному для него букварю. Начиная с самых азов…

«А» – это, пожалуй, Алисия. Как первая буква алфавита – она первая в череде возлюбленных, которых он не смог уберечь. Его «Алая буква позора».

«Б» болит как «боль». Как «болезнь». Как «большая беда». Кларк поздно усвоил эту букву. Но очень хорошо. Он никогда не спутает ее ни с какой другой. Потому что с тех пор, как один друг покинул его – она всегда рядом.

«В» и «Б» почти неразрывно связаны друг с другом. Потому что «В» – это «враг». Врагов в его жизни хватает. Они сменяют друг друга, как картинки в детском калейдоскопе, не давая расслабиться ни на секунду. Но Кларк их почти не боится. Он ведь всегда побеждает, правда? Единственный враг, которого ему никогда не суждено победить – это его глупое сердце. Впрочем, оно уже давно принадлежит не ему, а кое-кому другому…

«Г» – это «гордость». Или даже «гордыня». Джор-Эл давно твердит, что эту букву сыну нужно исключить из своего алфавита. Иначе, мол, не быть ему великим героем. Но отец просто не понимает, что гордость – это единственное, что помогает ему не сломаться. Когда его ломают другие.

Большинство землян скажет вам, что «Д» – это «дом». Но для Кларка дом – это «Ф». А «Д» – это «дорога». Которая увела его из этого дома в чужой холодный город. Рассорила с Лексом. Завела в самые дебри. И кончилась тупиком. Но он не жалеет: потому что это дорога, которую он выбрал сам.

Хвойная «Е» с ангелом на макушке. Память о детстве. Память о счастье. Тогда он еще верил, что любую сломанную игрушку можно склеить. А любую обиду загладить обычным «прости».

Жадная «Ж» – это «жертва». Вечная буква, которая служит всем, кроме него самого. Вечная жертва во имя чего-то. Порой бесполезная. Глупая. Страшная. Но слишком требовательная, чтоб можно было ей отказать. И Кларк жертвует. Пожалуй, даже слишком часто. И слишком болезненно. Эх, лучше бы «Ж» была для него «журналистикой».

«З» – это «звездное постоянство». Да, именно так. Потому что все, кто ему дорог – смертны. И потихоньку уходят, один за другим. А звезды будут светить еще до-о-олго. Да, звезды будут с ним всегда. Его маленькие островки постоянства. И даже через тысячу земных лет Кларк будет сжимать в объятиях нового возлюбленного, купаясь в сиянии той же Венеры. Вот только от этого почему-то так грустно.

«И» играет с ним в «игры» и плетет «интриги». В общем, это Лексова буква – и этим всё сказано.

«К» отсвечивает зеленым. И вспыхивает красным. А еще бывает синим и белым. В общем, это буква цвета страха. Страха быть не собою. И еще большего страха – что именно под этой буквой он настоящий и есть.

«Л» – это не Лана. И даже не Лекс. И уж, конечно, не Лига. Это просто «Любовь». Которая простой для Кларка никогда не была. Любовь и к Лексу, и к Лане, и к Лиге. Любовь к родителям и друзьям. Ко всем, ради кого он живет. Ко всем, ради кого готов умереть. В общем, это то самое чувство – которое разрывает Кларка изнутри между долгом и желанием, не давая ему быть счастливым.

«М». Вот здесь Кларк немного теряется. Мама или всё-таки Марта? Особой разницы, в принципе, нет. И никто не требует у Кларка уточнений. Поэтому он предпочитает попросту не заморачиваться на эту тему. Но иногда, глядя на далекие звезды, среди которых уже давно нет его родной звезды – его всё же терзает вопрос: так Мама или всё-таки Марта?

«Н» горчило бы «ненавистью». Если б, конечно, Кларк умел ненавидеть.

«О» холодит первыми «осенними» холодами. Укрывает дорожки опавшими листьями. И они шуршат под ногами, как в тот далекий осенний вечер, когда он уходил из замка… Нет, не совсем так. Когда он думал, что уходит из замка навсегда.
А сам вернулся туда еще до первого снега.

«П» – очень сладкая буква. Как мамин тыквенный «пирог». Или «первый» «поцелуй» Лекса. Верней, как каждый «поцелуй» Лекса.

«Р» – это тот самый «рассвет», который бывает у всех влюбленных парочек. Вот только в их первый совместный рассвет Лекс ради него застрелил человека. Проныру-репортера Никсона, который чуть не погубил его отца. И чуть не пленил самого Кларка. О котором, наверно, не стоит жалеть. Но «рассветы» с тех пор для Кларка не самая любимая часть «романтики».

«С» должна была бы стать главной буквой в его жизни. Буквой, начавшейся в «Смолвиле». Навсегда впечатавшейся в кожу и проступившей даже на суперкостюме. Буквой, которая была его «семьей». И которая закончилась «смертью». Вот только Кларк не желает, чтобы в его «семье» была «смерть». Поэтому «С» – просто буква. Обычная рядовая буква без права на суперпривилегии.

«Т» – это «Тэйлон». Не совсем то же, что дом. И совсем не то, что замок. Но здесь он тоже был счастлив. Потому что самой сложной задачкой, которую подкинул ему «Тейлон» была задача по тригонометрии в выпуском классе. И решить ее, действительно, было нелегко. Хорошо еще, что Лекс всегда был гением сложных расчетов.

«У» ужасная буква. Потому что это «убийство». В жизни Кларка их было немного. Но они были. И с этим просто придется смириться.

«Ф» пахнет свежескошенным сеном. И травами с маминых грядок. И, пожалуй, немного навозом. Но это тот самый случай, когда Кларк не боится ударить в грязь лицом, потому что она – целебная.

Кларк всегда был не такой, как все. Так стоит ли удивляться, что в его жизни буква, которая у всех остальных означает «неизвестное» – для него означает «всезнающая». Потому что «Х» – это Хлоя.

«Ц» цепляет цепями. Цепкими, как цемент. Царапучими, как ядовитые цветы. Кларк цепенеет, когда воспоминания накрывают его цунами. И благодарит бога за то, что даже от этой буквы можно спастись – например, цитрусовыми цукатами его мамы.

«Ч» чмокает его по утрам. И часто подгоняет к определенному часу. Например, к пяти – когда англичане заваривают свой чай. Раньше «Ч» была любимой буквой Лекса. Поэтому Кларк любит эту букву – в память о былых часах.

«Ш» – это «ширь голубого неба». Бескрайняя «ширь», которую подарил ему биологический отец с возможностью летать – вместо «широкой спины отца», которую отнял в оплату долга.

«Щ» очень гладкая буква. Потому что «щетина» на этой букве не растет. На «щеках» Лекса вообще ничего не растет. Может, поэтому эта буква так нравится Кларку?

Но еще больше Кларку нравится «Э». Была б его воля – он бы только ей и общался. Ну, в том смысле… э-э-э… ну, вы меня поняли.

«Ю» – это «юмор». Он есть даже в жизни супергероев. А Кларку со всеми его «врагами» и «жертвами» без этой буквы так и вовсе не обойтись.

«Я». Этой буквы Кларк еще до конца не понял. В ней еще слишком много сомнений. Надежд. Ожиданий. Слишком много желаний, от которых он не готов отказаться. Но Кларк совсем не переживает по этому поводу: у него куча времени впереди – он еще успеет познать свое «Я».

URL записи

Вдогонку 6-ой серии…

02.11.2010 в 12:51

Пишет  dora_night_ru:

Вдогонку 6-ой серии…
Ну что, по-моему, все уже посмотрели 6-ю серию последнего сезона нашего любимого «Смолвиля». И большинство даже успело отписаться по этому поводу. Осталась я, как самая ленивая. Или самая занятая. Тут с какой стороны посмотреть. Но промолчать по поводу «малыша Александра» я всё равно не могу – так что получайте и мое мнение.

Лично мне серия не понравилась. Нет, даже не так… Эпизоды с Лоис были хороши. И эта мрачная деревушка в стиле «Таинственного леса» с моим любимчиком Хоакином Фениксом или, если сравнивать с книгами, «Райского места» Марины Тумановой. В общем, поселение было чудесно. Лоис с фразой про «помидорки» повеселила. И даже Кларк был вполне героичен.

Мне не понравился Лекс. Ну, что растет – это хорошо. Вопрос только: почему у сценаристов он растет таким идиотом?
Мне почему-то кажется, что настоящий Лекс никогда не стал бы настраивать против себя человека, от которого он напрямую зависит – Тесс. От нее зависит его здоровье, дальнейшая судьба, сама жизнь. Именно она сейчас распоряжается всеми его активами. Ссориться с ней да еще просто так – это, по меньшей мере, глупо.

К тому же на месте Лекса – тем более помнящего события последних сезонов/лет – я бы таки последовала совету Тесс и подружилась с Кларком. А уж потом – «нож в спину». Ну, или другие части тела.
Если уж сериальный Лекс действительно хочет трахнуть Кларка именно в значении «убить», то ему – как исследователю по натуре – не мешало бы для начала разузнать какой-нибудь действенный метод. Потому что все предыдущие методы у парня явно провалились.

А что делает наш Лекс? Устраивает истерику на чердаке. Тупо ссорится с Тесс, которая в открытую выступает против «Лекса-типа-злодея». И зачем-то стрижет себе волосы. Мешали они ему что ли? Но волосы – это фигня. Я логики поступков в упор не наблюдаю. Объясните мне кто-нибудь, кто всё это понял! Пожалуйста!

При этом стоит отметить, что диалог был не плох. С сентиментальной точки зрения…

– Видишь этот галстук? Он был у него первым (и не только галстук – хотелось добавить мне. А у вас такого желания не возникло?). Это я его ему завязал… Вот тут он мне сказал, что мы лучшие друзья навек. Что он хочет быть моим братом! И у этого окна я сказал ему, что наша дружба станет легендой.

Эх, Лекс, Лекс, ты опять пострадал за правду! Ведь именно из-за сказанной тобою правды Тесс лекарство-то и разбила

URL записи

Об анонсе

12.11.2010 в 19:33

Пишет  dora_night_ru:

Если бы да кабы...

12.11.2010 в 15:32

Пишет  Чеди Даан:

Об анонсе
На моем любимом сайте Smallville.ucoz.ru разместили официальное описание серии 10.10 Luthor ( с него же и сперто :laugh

осторожно спойлеры

Тэсс (Кэссиди Фримен) приобретает криптонскую коробку, которая когда-то принадлежала Лаонелу Лютеру(Джон Гловер). Когда Кларк(Том Уэллинг) случайно активирует коробку, он перемещается в параллельную вселенную, где Лайонел нашел Кларка в поле,а не Кенты. В этой вселенной Кларк Лютер - убийца, а Лоис Лэйн (Эрика Дюранс) помолвлена с Оливером (Джастином Хартли) и они оба ненавидят Кларка. Кларк должен быть осторожен, чтобы не выдать Лайонелу, что он не его сын, и найти способ возвратится на Землю, куда монстр Кларк Лютер транспортировался вместо него.

Вообще о таком развитии событий фантазировали многие фикфайтеры. И кстати оно вполне могло быть, потому что Лайнел в тот же момент был Смоллвилле. Как же интересно посмотреть на Кларка выросшего в доме Лютеров. Только одно плохо Лекса не хватает, меня любопытство так и разрывает, как бы между ними развивались отношения, по официальной версии.

URL записи

ОТ СЕБЯ. А вот странно: Лекс при злом папашке как раз был добрым: вспомните первые сезоны. Это потом Лекс уже перешел в категорию злодеев - как раз когда папуля добрым стал (очевидно, не выдержал соседства с папашей в сонме добрых героев ). А вот Кларк почему-то получился злым
Ну, разве что потеря единственного сына сказалась на Лайонелловских методах воспитания...
А вообще - прикольно было бы посмотреть эту серию, если бы там показали

Кларка Лютера - убийцу

и Лекса - хорошего человека... Освобожденный от тлетворного влияния отца, который все свободное время уделял бы найденышу... да еще и Лиллиан (на момент метеоритного дождя еще была жива) окружила бы мальца материнской любовью... В общем, у Лекса был реальный шанс вырасти героем. Типа Квина. Боролся бы с отцом и сводным братом

URL записи

Ну, не выдержала я!

17.11.2010 в 15:20

Пишет  dora_night_ru:

Ну, не выдержала я!
Спасибо всем за поддержку. Особая благодарность -  Шелира. Не могу я без вас... Как выяснилось... Блин, даже стыдно

Название: Прими плату мою…
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: R
Жанр: vignette, missing scene, angst, драма
Предупреждение: очередная трактовка серии «Lexmas – Рождество Лекса» (5 сезон, 9 серия).
Саммари: а на что готов ты – ради любви?


Телефон Лекса молчит. А самого Лекса в спальне не наблюдается. Кларк даже в шкаф заглядывает. Нет, нету… Не пришел. В последний раз он пропустил свидание из-за огнестрельной раны в боку. Ну что, Кларк, проверим насколько постоянны Луторы?

Постоянны и очень. А еще очень даже пулепробиваемы. В отличие от тебя.
Кларк вжимается в больничное стекло. Вглядывается в будто из воска отлитые черты родного лица. Восковая фигура… Уже почти мертвая.
Нет! Кларк яростно грохает кулаком об стену. В стороны брызжет бетонная крошка. Нет! Нет!!! НЕТ! Не дам! Не пущу! Мой.
Вернись. Что хочешь? Всё сделаю. Только вернись. Доктора сказали: ты можешь. Если захочешь – сможешь. Ты же хочешь? Не бросишь меня здесь, правда? Не бросишь меня… одного?
Я расскажу о нас отцу. Вот честное скаутское. И твоему отцу расскажу. Всё равно в последнее время у меня с ним отношения лучше, чем у тебя… И ты ревнуешь меня. К родному отцу. Дурачок.
Я и тебе расскажу. Всё. О себе. О Криптоне. О своей любви… Хотя о последней ты знаешь, конечно. Я тебе о ней постоянно твержу. И ты веришь, конечно. Хоть и кривишься регулярно: «Любишь, а не доверяешь». Но теперь-то я тебе расскажу. Всё. Если вернешься. Ко мне.

Где-то далеко мать сейчас отправляет в духовку фаршированную индейку. Отец, кряхтя, примеряет праздничный костюм. Где-то далеко жизнь идет своим чередом.
А больничные часы отсчитывают смерть. Время, которое Кларк урвал себе на свидание, давно подошло к концу. И Кларк отключает телефон, не желая врать. Друзьям. Родным. Себе самому врать он не желает тоже – делая вид, что сейчас его волнует хоть что-то вне этих белых стен.
Мобилка ныряет на самое дно кармана. А мысли о родных – на самое дно сознания. Он придумает что-нибудь. Потом. Попозже. Скажет, Санту спасал. Наткнулся по пути домой на пьяного Санту, ага. Точно, пьяного. Потому что Кларк сейчас и сам не прочь напиться. Только не получится у него ни хрена. А у его Санты выйдет, да. Бедный пьяненький Санта. Ничего, все поверят. Хлоя – так точно. Она только с виду такая вся из себя эмансипированная и здравомыслящая. А в глубине души – всё тот же одинокий ребенок, страстно мечтающий поверить в сказку.
Как Лекс.
Кларк вдруг упрямо встряхивает головой. Чушь всё это! Всё, что костоправы болтают. Ерунда и ахинея. Они просто не знают Лекса. Его Лекса никто, по сути, кроме него и не знает. Его Лекс сильный. Его Лекс справится. Вот возьмет – и прямо сейчас откроет глаза. Ну вот еще чуть-чуть и… Еще – и да! Секунду! Одну секундочку! И он…

Отведенные лекарями сроки подходят к концу. «Не очнется в течение ближайшего получаса – не очнется никогда». Слова «никогда» они, правда, не говорят. Обходятся другими научными терминами. Статистику какую-то приводят… Но даже Кларк всё понимает. Вжимается в стену за углом. И закусывает губу. Чтоб не заорать.
Лайонелл за углом устало проводит по лицу рукой. Для стоящих перед ним по стойке «смирно» светил медицины он сейчас – воплощение скорбящего отца. Но Кларк, осторожно выглядывающий из-за угла, с какой-то иррациональной злостью, яростью даже, видит в его глазах не боль – усталость. Лайонелл устал. Он уже не выздоровления сына хочет. Определенности. Свободы от этих пропахших лекарствами стен.
Как старший Лутор оглядывается на палату единственного сына – Кларк видит тоже. С горечью подмечает раздраженную складку у губ. Ну конечно, любезная Марта наконец-то пригласила тебя на семейный ужин – а приходится торчать здесь, в дурацкой больнице. Вот если б сдох сынок! Тогда можно было б не просто свалить к своей драгоценной реинкарнации покойной женушки, а еще и поплакаться у нее на груди. Сын ведь умер. Тут даже Джонатан возражать не станет. Да что там возражать! Небось и сам обниматься полезет. Бонусом.
Кларк стискивает кулаки. И медленно съезжает по стенке. Господи, за что ему это?! Разве я мало страдал? Бог, Санта, добрый доктор… Кто-нибудь, ответьте ему: за что? Почему Лекса? Почему сейчас? За что такой чудный подарок на самое Рождество? Он совсем не так его представлял.
Он хотел секс у камина. На медвежьей шкуре. Почти под елкой. И чтоб жарче каминного огня – только Лексов язык. И чтоб хоть в эту ночь любимый забыл про интриги. Чтоб только Лекс и Кларк. Никаких сенаторов. Пришельцев. Лан со всякими Лэнг. Только вдвоем. И будто навсегда…
А потом на семейном обеде ерзать за столом, жалуясь на жесткие стулья. Вспоминая каждый толчок. И в каждом хлопке хлопушки слышать шлепок Лексовых яиц о свои ягодицы. А в праздничном фейерверке видеть отблески камина в серо-зеленых глазах. В таких любимых серо-зеленых глазах.
И в праздничную полночь снова загадывать, чтоб когда-нибудь Лекс всё же остался с ним. Навсегда. И чтоб больше не врать родным, разыгрывая из себя врагов. Не прятаться по съемным квартирам с плотно задернутыми шторами. Чтоб, мол, ни один репортер. Не дай Бог! И чтоб на очередное обвинение приятелями Лекса можно было просто послать всех друзей лесом, а не выискивать любимому оправдания. Зачастую выискивая их напрасно.
Кларк шмыгает носом, рукавом утирая злые бессильные слезы. Да всё он знает, мать вашу! И что не святой. И что врет через шаг. И что… Лутор, в общем. Вот что он в той подворотне делал, а? Подарок мне на Рождество подыскивал? Или, может, позволить каким-то отморозкам себя ограбить – это такой вид благотворительности? Да не смешите меня! Опять небось компромат на Джонатана выискивал. Может, даже и выискал чего. Вот так с компроматом на папку его родного к любовнику на свидание б и явился. Ууу, глаза его бесстыжие!
Серо-зеленые… Шальные от страсти. В обрамлении рыжих, почти прозрачных, ресниц. И этот кошачий прищур во время оргазма…
Из Кларковой груди рвется новый стон. Черт с ними, с интригами. Нельзя любить человека по частям. Надо любить со всеми его недостатками. И просто верить, что он тоже… хоть немного… чуть-чуть… ну хоть самую малость… любит тебя в ответ…

Часов больше нет… Остались минуты… Да и те… шаткие какие-то… зыбкие… Как узнать, сколько реально отмеряно времени? Где прячет Смерть свою клепсидру? Может, время уже истекло? Может, ты уже опоздал? Может, осталась лишь видимость возможности?
Но Кларк всё равно идет. Идет на это. Просачивается в палату. Прикрывает дверь. Впивается в больничную простыню, не решаясь даже прикоснуться к любимой руке… Чтоб не сломать ничего ненароком в любимом теле. Хватит и того, что он собирается сломать ему душу.
– Знаешь, – собственный шепот кажется Кларку сейчас святотатственно громким. Будто он не шепчет – а перекрикивает Смерть. – Знаешь, Лекс, я тебе врал. Я тебе часто врал. Но в одном разе я хочу тебе сейчас покаяться. Помнишь, ты спросил, был ли ты у меня первым? Помнишь? Как от моего «да» весь затрясся от предвкушения? Облизывался так плотоядно. И всё норовил меня пощупать… Вроде как убедиться, что я настоящий… Что я – твой… – Кларк судорожно облизывает пересохшие губы. – Я соврал тебе тогда. Я трахался до тебя. С Морганом Эджем – в Метрополисе. С Джейсоном Тигом – под самым носом у Ланы. И под самым твоим носом тоже! Я трахался с ними! А потом… Ты просто подвернулся мне под руку… Вообще-то, я с твоим папкой замутить хотел… Но он с чего-то вздумал помирать и по этому поводу вдруг резко раскаялся и принял целибат. – Кларк не может сдержать истерического смеха. Смех душит его. От смеха его всего трясет. До боли трясет. До чертовой боли – где-то в груди. – И я заменил папашу тобою. А теперь ты сдохнешь – и даже не узнаешь об этом! Так и сдохнешь тем идиотом, которого я из тебя сделал!
Кларк уже орет. Орет, не сдерживаясь. И даже не слыша визга взбесившихся вдруг медицинских приборов…

Огни фейерверка отражаются в кошачьих глазах Ланы. Сзади кряхтит объевшийся Джонатан. А на нем опасно трещит новый костюм, мамин подарок. Лайонелл радостно вещает Марте о чудесном выздоровлении сына. И под шумок его рука как бы невзначай ползет со спины радушной хозяйки пониже. И раз в год выпившая домашней настойки Марта предпочитает этого не замечать. Зачем портить праздник? Тем более, что это даже… приятно. И лестно, конечно: в ее-то годы да от такого симпатичного мужчины.
Всем весело. Всё хорошо. Даже Лексу уже намного лучше. И лучше не надо… не стоит пытаться объяснить ему… что отчаянье порой толкает на ужасные глупости.
Кларк с какой-то мазохистской решимостью прижимает к себе разгоряченное тело Ланы – вместо любимого тела Лекса – и обреченно прикрывает глаза.
Господи, Санта, далекий Джор-Эл или кто там еще… Прими плату мою – в обмен на жизнь его. Моя любовь спасти его не могла. Зато спасла его ненависть. Плевать, что никто никогда… кроме него самого… ни разу… Но если одна только мысль об этом способна вернуть его с того света! Прими плату мою… Он мне уже никогда не поверит… Никогда не простит. Придуманной измены. Зато он выкарабкался. Он смог. Он даже смерть победил…
А я всё равно загадаю сегодня… с двенадцатым ударом часов… чтоб когда-нибудь Лекс всё же остался со мной.
Навсегда.

URL записи

Время начала и время конца

25.11.2010 в 02:30

Пишет  dora_night_ru:

Часы остановить тогда я не сумела – как не смогла остановить тебя…

В последнее время у меня какой-то «творческий кризис». Надо же с этим как-то бороться!

Название: Время начала и время конца
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: PG-13
Жанр: драбл, драма
Саммари: иногда чтоб началось что-то новое – нужно закончить старое. Но некоторые вещи стоят того, чтоб начать их сначала. А некоторые - вообще никогда не кончаются...


Часы остановились во вторник.
Это был самый обычный в его жизни вторник и самые необычные в мире часы.
Кларк сначала даже не понял – что не так. Просто замер вдруг. Как за секунду до этого замерли вдруг часы. И наступившая тишина будто дала под дых. Оглушила насмерть.
Он рассеянно огляделся, словно стараясь нащупать хоть какую-то нить, связывающую его с реальностью. И взгляд наткнулся на книжную полку. Верхнюю книжную полку. С коробочкой из черного хрусталя в уголке. Всегда так уютно тикающую – а сейчас обреченно молчащую.
Говорят, когда в доме покойник, останавливают часы. Кларк уже не помнит, от кого такое слышал, но точно, есть такая примета. Ну что ж, вы, мои дорогие, безбожно опоздали. Покойник давным-давно вынесен не только из дома, но из сердца. Вынесен и погребен. А вы остановились только сейчас…
Кларк осторожно берет в руки мерцающую коробочку. Эта «подарочная упаковка» стоит дороже его машины. А содержимое, надо полагать, – стоит дороже всей фермы.
Но Кларк никогда не заглядывал внутрь.
Часы на первую годовщину подарил ему Лекс. Мудреные какие-то, навороченные. Ясен перец, сделанные на заказ. Странные часы. Не такие, как все. Непохожие ни на одни другие.
Потому что отсчитывали не часы и минуты – они отсчитывали время их знакомства.
– Когда-нибудь всё закончится, Кларк. Когда-нибудь всё кончается. Причем хорошее почему-то кончается быстрее, чем плохое. В моей жизни, по крайней мере, всегда так было… Этот подарок… Мне просто любопытно, сколько мы протянем…
Кларк жутко обиделся тогда. Ладно еще, когда он ему не верит, но когда Лекс не верит в них – это уже перебор! И надувшийся Кларк даже упаковку открывать не стал. Так и поставил коробочек нераспакованным на полку книжного шкафа в Крепости. Так что он даже не знал, как выглядят Лексовы чудо-часы.
Зато знал – как они звучат. Ему почему-то казалось, что также как сердце Лекса. Размеренно и четко. Сердце Лекса всегда стучало размеренно и четко. Даже когда он рисковал своей жизнью ради Кларка. Даже когда подставлял его родных. Даже когда Кларк сказал, что всё кончено. Даже когда Кларк думал, что всё действительно кончено. Когда вел Лану под венец. И тащил Кларка из катакомб. Всегда размеренно и четко.
А сегодня часы остановились. И вместе с ними замерло что-то внутри. Скрутилось пружиной. Сдавило до боли…
Сломанные вещи нужно либо чинить, либо выкидывать. Дом – не место для хлама. Так всегда отец говорил. Значит, часы надо… выкинуть? Ну не чинить же, ей-богу! Кому они сдались теперь? И вообще…
Оно и к лучшему, что они замолчали. Кларку давно разонравился их звук. А с недавних пор он вообще… другое сердце слушает… А это «сердце» выкинуть пора. Вон, Оливер даже как-то пошутил, зачем, мол, Кларк держит в доме бомбу с часовым механизмом?
Интересно, бомба в фургоне Лекса тикала так же?
Кларк обессилено съезжает по стенке. Пальцы впиваются в коробку до боли. А внутренняя пружина, кажется, сейчас взорвется.
Когда-нибудь всё кончается.
Ему надо отпустить. И Лекса. И прошлое.
Но вся беда в том, что всё, что осталось от Лекса – прошлое. А будущего у них, реально, и не было никогда. И если Кларк отпустит прошлое – Лекса просто не станет.
Но ведь этого Кларк и хочет, правда? Помахать весело ручкой и сказать «прощай, моя детка». Стоит просто замахнуться посильней… И прямо в окно!
Чтоб началось что-то новое – со старым нужно покончить. Это просто кусок металла. Офигительно дорогого, но просто металла. Вдобавок ко всему теперь еще и сломанного. Выкинуть его на фиг!
С воспоминаниями вместе… И горящий камин. И горячие пальцы. И колючий ковер. И шершавый язык. И каждый стон. И каждый вдох. И все те глупости, что позволял шептать себе на ухо. И всю ту ересь, что сам нес. Маленький был еще. Глупенький. Не ведал, что творит.
Ну, а теперь он уже взрослый. Теперь-то он четко понимает, что в доме хламу не место. Что прошлое надо отпустить. И что анилингус – это вовсе не птичка семейства бескрылых из Новой Зеландии.
Всё кончилось, Кларк. Когда-нибудь всё кончается. Тебе уже даже часы об этом прозрачно так намекают. Так пойми же ты, наконец, и оставь прошлое в прошлом. А часы – на мусорке. Лоис купит тебе новые. Спортивные, с пульсометром. А эти забудь. Не смотри на них даже…
Мне просто любопытно, сколько мы протянем.
Их стоило остановить. Уже давно. Или вернуть хозяину. Пока была возможность. Вернуть еще после первой их ссоры. Но что теперь об этом жалеть? Теперь они остановились сами… И ста лет не протянули. Гады! А ведь когда-то Кларк был уверен! Поклясться был готов… Что это навечно. Ну, маленький был еще. Он уже говорил…
Мне просто любопытно…
А Кларку просто больно. Так больно всегда мог делать ему только Лутор. Лекс Лутор и никто другой. Который предал его. Который женился на другой. Угу, трижды. Который хотел поработить целый мир. И стал целым миром для Кларка.
Который умер. И это уже не исправить. Не починить никак…
Но Кларк вдруг решительно раскрывает коробку, вытаскивает часы – и просто заводит их по-новой.
Мне просто любопытно, сколько мы протянем.
А кто тебе сказал, что всё закончилось, Лекс? Я? Так ты ж мне никогда не верил…

URL записи

@темы: Архив dora_night_ru

---

Фандом "Тайны Смоллвиля"

Работа на дом

Сиквел к «Да это ж сенсация, мать вашу!»

01

29.09.2010 в 15:07

Пишет  dora_night_ru:

Хоть что-нибудь...
После отпуска навалилось стока работы. Плюс еще преподы рефератов накидали. Дома полетела операционка на компе. А в остальном, прекрасная маркиза… Но писать-то всё равно хочется. В общем, выставляю хоть что-нибудь. Надеюсь, вам понравится…

Название: Работа на дом
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-21 (за упоминание событий предыдущей части)
Жанр: AU, ангст, экшен
Warning: будет нецензурная лексика – впрочем, как всегда.
Саммари: у них всё было почти хорошо. Пока Кларк не притащил домой работу на дом…
Ах да, это сиквел! Угадайте – к чему…


Эх, всё-таки Оливер Голдсмит был умный чувак. «Предоставленные самим себе, мы вынуждены сами ковать и искать свое счастье». Это ведь он сказал, да? И был абсолютно прав. Интересно только, к кому из них двоих это больше относится: к нему или к Лексу?
К нему… Который лежит сейчас окровавленный и разбитый… Подыхающий из-за собственной глупости…
Или к Лексу… Который, кажись, сдохнет чуть позже. Но опять-таки из-за Кларковой глупости… Если не сумеет выковать их счастье. Вот только ковать придется самому: Кларк сейчас немного… не в силах… точнее, совсем без них…
А ведь у них всё было почти хорошо. Пока Кларк не притащил домой работу на дом…

***
У Кларка божественная улыбка. А у Лекса – божественная задница. Каждому свое. То есть Кларк с превеликим удовольствием лапает Лексову задницу и лыбится счастливейшей улыбкой, от которой у Лутора сносит крышу. И по идее все счастливы.
Были бы. Если бы кое-кто не торопился в редакцию. И можно было бы от поглаживаний перейти… в спальню для начала. И чтоб на весь день. И на всю ночь. С небольшими отлучками в кухню. И чтоб…
– Извини, я опаздываю. Давай вечером, а? Я постараюсь не задерживаться.
То есть часам к трем ночи явится. Если повезет.
Черт! Улыбка заедает оскалом. И почему-то хочется выть. И подрочить, кажись, было б неплохо. А еще им, наверное, стоит поговорить. Хотя бы друг с другом. Родители давно намекают, что после пережитой трагедии им не помешал бы психиатр. Но объяснить какому-то незнакомому мозгоправу проблему Кларка и Лекса «я чуть тебя не потерял», не открывая проблему Кларка «несмотря на все свои суперсилы» – мда, объяснить такое постороннему сложновато. Даже при умении Лекса играть словами. Даже при умении Кларка играть под дурачка.
Но поговорить им всё-таки стоит. Потому что он действительно «чуть его не потерял несмотря на все свои суперсилы». И теперь каждый раз, когда Лекс исчезает из поля зрения дольше, чем на минуту – у Кларка сносит крышу. Автоматически включается рентгеновское зрение. И, кажется, даже нюх… немного того…
Хочется приковать его к себе… ну хотя бы наручниками. Хотя… Если подумать… Что такое для Лекса наручники? Да любой Оливер Квин вам скажет, что наручники для Лекса – это фигня, снимет – не заметит. Нет, тут нужно что-нибудь понадежней. Кандалы что ли стащить из музея? Вот только – приковать Лутора? Можно, конечно. Но надолго ли? Вот в чем вопрос. Он и так уже чувствует что-то. Потому и бегает в свою редакцию даже по выходным. Сделал из работы ширму и укрепляет ее потихоньку «кирпичиками». Последний месяц – сплошные приступы трудоголизма.
А у Кларка – похоти. Это уже и желанием-то назвать нельзя. Прям вожделение какое-то. Нужно всё время трогать. Касаться. Вдыхать запах. Слышать дыхание. Видеть, как бьется жилка на шее. Нужен всё время. Лекс. Весь. Без остатка. Целиком и полностью. И чтоб только его. И чтоб больше никто не смел… даже дышать на него… Потому что Лекс такой хрупкий. От любой пули – сразу рана. От любого удара – синяк. А Кларк не может видеть на любимом теле синяки и шрамы. Ну просто не в состоянии он! В конце концов, он герой или кто? А какой он, к чертям, герой – если не может защитить собственного парня?!
Вот только Лекс делает вид, что не нуждается в его защите. Что и сам… самостоятельный мальчик… жил же он без него как-то целых двадцать лет… и вообще…
Господи, ну неужели он не понимает, насколько панически Кларк боится, страшится, ужасается даже – что Лекс вдруг может решить, что в состоянии жить без него? Тем более, что жить с Кларком… Эх, в общем, тяжела ты доля бой-френда супергероя. Да и характер у младшего Кента… А уж у старшего! Что, если Лексу и впрямь надоест? Если он… уйдет?
Хотя если уйдет – это еще не беда. А если… чья-нибудь пуля… с какой-нибудь крыши… Кларка передергивает. И глаза сами по себе зажмуриваются до боли. Нет! Нет-нет-нет! Никогда! Не бывать такому. Лекс самостоятельный мальчик. Жил же он без него как-то целых двадцать лет. И вообще. А у Кларка просто нервы. Посттравматический синдром. Он ведь чуть было его не потерял. Несмотря на все свои суперсилы.
И от этого страшно.
Страх делает его слабым. А выглядеть слабым перед любимым человеком – ох, как не хочется! Тем более что Луторы не терпят слабаков. И вообще… При патологической способности Лекса влезать в неприятности – ему нужен сильный партнер.
А Кларку нужно сильнодействующее успокоительное. Потому что вместо того, чтоб пойти в библиотеку писать доклад по политологии, ноги сами несут его в центр. Редакция «Дэйли-Плэнет» манит его. Как кое-чья попка. И он просто обязан проследить, чтоб эта попка не навлекла на себя очередные неприятности.
Даже если для этого придется следить за собственным парнем.

Уровень преступности в городе вырос на два пункта. Фигня вроде бы. Конечно, очередной кандидат в мэры – этот пронырливый старикашка Эдж – будет кричать о бессилии полиции, но уж Лекс-то знает, что в разрезе криминальной хроники эти два пункта – просто пара удачных операций, не более. Странно только, что Кларк умудрился их проморгать.
Нет, у мальчика, конечно, экзамены на носу, футбольные сборы, общественная деятельность и всё такое. Но целых два пункта? Луторовская бровь сама собою ползет вверх. Чем же так занят его парень в последнее время? Экзамены, сборы, благотворительность – это всё у Лекса на глазах. Но ведь и в свои «дозоры» его «пятнистый» любовник выходит регулярно. А уровень преступности от этого только растет…
При этом Кларк выглядит в последнее время жутко усталым. Где же ты так выматываешься, малыш? Еще пару месяцев назад Лекс бы с мазохистским удовлетворением посчитал бы это лучшим доказательством измены любовника. Напридумывал бы всяких ужасов. Собрал вещички. И ушел с гордо поднятой головой, не слушая никаких оправданий.
Но теперь Лекс знает, что такое настоящий ужас. И придумывать ничего не спешит. Просто хочет понять. Просто хочет не заморачиваться еще и этим. Просто хочет… жить. Просто жить со своим парнем. Любить его. Ходить на работу. Болеть на футбольных матчах. Гладить своего кота по вечерам. И закрывая глаза – не видеть крови и страха. Он просто хочет закрывать глаза… без страха… Разве он многого хочет?
Лутор досадливо встряхивает головой. Нужно отвлечься. Работай, работай, работай! Не вспоминай! Напиши вот статью о росте преступности. Порадуй старикашку Моргана. А на гонорар своди своего парня в ресторан. Ужин при свечах и всё такое. Заодно спросишь у Кларка, что с ним творится. Вот только как бы не услышать встречный вопрос о том же…
А, в принципе, что с ним самим творится? Ну, подумаешь, пара ночных кошмаров… И от чужих прикосновений его воротит… И на бокалы аллергия… В принципе, это не страшно. Может, это даже пройдет. Когда-нибудь. Со временем. Надо просто взять себя в руки. Выпить мятного чаю. Кота опять же неплохо было бы погладить. И, может, сходить к психиатру. Марта давно намекает. Вот только пустить кого-то в душу? Позволить копаться в своих мозгах… Просто выебать их…
Лекс с трудом сглатывает подступившую к горлу желчь. Не вспоминай. Не надо. Всё обошлось. Всё в порядке. Всё просто отлично. И доктор тебе не нужен. Зачем? Ты ж к шринку не ходил даже после развода родителей. Лайонелл не позволил. Еще бы! Половину своего компромата он как раз через мозгоправов и собирает. Пустить к ним своего сыночка – свидетеля и пособника – было бы непредусмотрительно с его стороны. Да Лекс и сам не любит доверять кому-то свои секреты.
Но он растерян. И тоже устал. Наверно, ему всё-таки нужна помощь. Не может же он прожить всю жизнь, прикасаясь только к Кларку? Попивая шампанское из чайной кружки? Не закрывая глаз? Может, и впрямь отрезать веки?
Чтоб к моему приходу открыл глаза… Или я срежу тебе веки! И заварю тебе чаю, как этот придурочный Та-мо! Ты же любишь чай, Лекс?
Чертова профессиональная память! Ты просто не в состоянии что-то забыть, правда? Может, не веки – может, лоботомию сделать? Или всё-таки?.. Нет, к шринку нельзя: он будет спрашивать о Кларке, а это опасно. Может, самому? Взять какую-нибудь книжку… Жаль, что у миссис Кент нет никакой такой литературы… ну, там о кризисе среднего возраста хотя бы… Правда, какая-то книжонка завалялась у Кларка. Про марсиан, которые крутят с женщинами с Венеры… или что-то в этом духе… Кларк заказал себе этот «шедевр психологии» по интернету, когда пытался определиться с ориентацией. Правда, помогла она мало. И Кларк просто сходил в мужской душ после урока физкультуры. В женский даже идти не пришлось.
А вот Лексу придется. Что-то решать. И что-то делать. Чтоб как-то жить.

– Ой, вот ты где!
При виде растрепанной напарницы Лекс чуть воздухом не подавился.
– Гм, Лоис… Знаешь ли… Может, ты не заметила… Но это вообще-то мужской туалет…
– Да я, – Лейн неопределенно взмахнула правой рукою над ухом, – ну, просто соскучилась по тебе. Вот. Так вдруг захотелось тебя увидеть! Прям, знаешь… Ну жутко…
– Что за жуткий лепет?
– Лепет? Ха-ха-ха… За кого ты меня принимаешь, Лутор?
– А ты меня?
– Я просто… Я…
Лекс выжидающе приподнял правую бровь. О нет, Лейн, дорогуша, подсказок от меня не жди! Только не после того, как захапала мою Пулитцеровскую премию. И плевать, что я сам ее тебе отдал. Попробовал бы не отдать при виде твоей опухшей от квиновских побоев рожицы – совесть в лице Уайта мне б проходу не дала. И теперь его премия стоит в окружении ее фиалок. Фиалок, мать вашу! Лучше б она кактусы завела! И вообще…
– Хватит мне лапшу на уши вешать. Что случилось?
– А Кларк не звонил?
– Что с ним?
– Почему с ним? Да что с ним может быть? Да с чего ты вообще…
– Лейн! – Лекс предупреждающе встряхнул подругу за плечи. Если речь зашла о Кларке – Лексу уже не до куртуазности. – Ты. Скажешь. Что. Случилось. ПРЯМО СЕЙЧАС!
На лице Лейн заедает жалкая улыбка.
– Квин сбежал.

– Поверить не могу! Это же просто уму не постижимо! Куда смотрела полиция? Не думал, что когда-нибудь соглашусь с сукой Эджем, но их всех точно пора гнать в шею!
– Джонни! Сядь и успокойся, – главный редактор «Дэйли-Плэнет» вольготно развалился в кресле и перевел взгляд с мечущегося по его кабинету старого друга на коробку кубинских сигар. – Эх, и «палочки-выручалочки» как на грех заканчиваются. Надо бы Лайонеллу намекнуть, что пора обновлять запасы. Хотя с его сыночком никаких сигар не напасешься. Вот и у тебя нервы сдают, старый друг.
– Нервы? Нервы?! Не осталось у меня больше нервов! Ничего у меня уже больше не осталось!
– Ну, эт ты врешь, Джонни Кей. А как же тот чудный домик на Гавайях, который ты собрался дарить Марте на день рождения? И ферма в Смоллвилле. И новая машина…
– Ох, Перри, лучше заткнись.
Сенатор Кент устало рухнул в кресло. Выпить бы. Черт, из-за луторовского щенка он скоро алкоголиком станет! Или лучше сразу удавиться?
– Ну как он смог? – в голосе сенатора звучала почти детская обида. – Я только понадеялся, что скоро конец.
– Ну, это ж Квин. Уверен, он и не такое может, – Перри не спеша прикурил сигару. С минуту полюбовался тлеющим кончиком любимой Cohiba. И осторожно предложил приятелю: – Слушай, а, может, и впрямь на Гавайи? Устроите себе с Мартой второй медовый месяц? Ребят с собой прихватите! Оттянетесь по-семейному! Кровати там обновите, – Перри выразительно поиграл бровями.
– Угу, – хмуро кивнул Кент. – И ребят. И всю твою редакцию. Всех возьмем. Позабиваем окна. Запремся в подвале. И будем молиться, чтоб Квин не достал. Правда думаешь, что поможет?
Врать Уайту не пришлось.
– Как это случилось? – Лекс потребовал объяснений прямо с порога.
Правда, особой паники в Лексовых глазах Перри не разглядел. Так, настороженность, не более. Значит, старого черта ты не боишься, щенок? Значит, всё дело в сынке… Закончить мысль Уайт не успел – Лекс решительно шагнул в кабинет, готовый если понадобиться выбивать правду кулаками и замер, наткнувшись взглядом на Джонатана.
– Мистер Кент.
Перри невольно скривился. Мальчишка уже третий месяц живет в сенаторском доме. Спит с сенаторским сыном. «Семейный альманах политической элиты наших штатов» просил его присутствовать на фотосессии сенаторской семьи (Перри это хорошо запомнил, у него из-за этой чертовой съемки интервью чуть не сорвалось: пришлось Мейси посылать. Уайт даже подозревал про себя, что Лекс нарочно затянул тогда фотопроцесс – ну, не любит этот гаденыш интервью брать, хоть убейте! Перри его и впрямь чуть не убил… Даже вспоминать как-то неудобно… Хорошо, Марта вмешалась, сгладила углы). Но сколько бы газет их великой родины не называло Лекса членом сенаторской семьи – для мальчишки Джонатан так и остался «мистером Кентом». И фиг ты здесь что изменишь.
– Лекс, – сухой кивок в ответ. Тьфу ты блин! Будто с политическим оппонентом здоровается. И куда Марта смотрит?
А вот Лекса, кажись, всё устраивает: повернулся к начальнику как ни в чем не бывало:
– Так ты мне скажешь, Перри, как всё-таки эта гнида умудрилась сбежать из муниципальной тюрьмы?
И обращается к Уайту – не к Джонатану, нет. Эту детальку Перри тоже подметил. И тоже обдумает. И тоже потом. На досуге.
– А он не из тюрьмы сбежал. Его под залог отпустили. Каких-то жалких 25 миллионов. Разве ж для Квинов это деньги? Так, тьфу, мелочь одна. Чаевые за глупость.
– Что говорит прокурор?
– Боюсь, комментарий прокурора мы на страницах нашей газеты дать не сможем. Нас же дети читают, в конце концов. Долбанная цензура! Хотя заголовок был бы… смычный такой!
– Догадываюсь, – кривится Лутор.
– Слушай, мальчик мой, а, может, ты в отпуск сходишь?
– Не наработал я еще на отпуск, Перри.
– Да лучше в отпуск, чем на больничный, – Перри пытается скрыть неподобающее ему волнение кривоватой улыбкой.
Но Лутор на улыбки не ведется.
– Я в подвале прятаться не буду, – решительно заявляет он.
Джонатан давится кислородом и вперивает удивленный взгляд в главреда своей газеты. Перри незаметно качает головой: да нет, не подслушивал, просто мысли сошлись. У вас больше общего, чем ты думаешь, старина Джонни Кей.
– Да тебе в подвале и не предлагает никто. Возьмешь своего парня, съездите куда-нибудь на пару недель…
При упоминании о парне взгляд Лекса невольно устремляется к окну. Что-то Кларка не видать… Тут такие новости, а его где-то носит… И Лексу почему-то кажется, что где-то рядом. О-о-очень близко. Слишком близко.
– Хорошо, мы это обсудим.
– Правильно. Посоветуйтесь. Посовещайтесь. Вот прям счаз! Езжай домой и всё с ним обсуди. А что? Пока машина Джонатана здесь. Звякни водителю, Джонни. Поезжай, мальчик мой. Отдохнете. Поговорите.
– У меня работа.
– Завтра доделаешь.
– Я так до сдачи номера не успею.
– В следующий номер пойдет. Делов-то!
– Перри, – предостерегающе тянет Лекс – и, чудо из чудес, старина Уайт предпочитает заткнуться.
– Хорошо. Делай свою работу. Но из редакции ни на шаг. А вечером Джонни таки пришлет за тобой машину. Усек, малек?
– Сэр, есть, сэр.

– Они же вправду не думают, что я добровольно засяду под домашний арест? – Лекс мечется меж двух столов, как лев в клетке. Этакий лев без гривы. Ну или гепард. Лоис еще не определилась со сравнениями.
– Ну, наверно, они надеются на твое благоразумие.
– Где было это чертово благоразумие, когда выпускали старого черта из-под стражи? – Лекс на секунду замирает у стола Лоис. ¬– На полицейскому волне что-то слышно?
Лейн пожимает плечами:
– Они обыскали его пентхауз и домик в горах. Никаких следов.
– А виллу?
– Какую виллу?
– У Олли была вилла. Ее обыскали?
– О вилле в протоколах ни слова, – и тут же подозрительно щурится: – На какую это виллу он тебя возил? Я думала, вы и на заводе отлично устроились. И тут вдруг всплывает какая-то вилла…
– Лейн, не сейчас.
– Да у тебя уже третий месяц «не сейчас»! Одно сплошное «погоди»!
Иногда Лекс жалеет, что у него в роду не было глухонемых: можно было бы притвориться, что это передается по наследству. А вдруг бы Лейн поверила? Поверила же она, что ее пепельницу разбила уборщица… И что вместо нее в командировку он ну никак не может, потому что Кларк заболел… Точно, идея!
– Ой, – Лекс хватается за живот, передразнивая их беременную корректоршу, – что-то у меня живот прихватило… От таких-то новостей… Ох! Или это вчерашние кальмары? – он осторожно попятился к дверям.
Лоис проводила его скептическим взглядом:
– Может, тебе клизму? Ты скажи – я сбегаю за Перри.
– Лучше за активированным углем! Только в мужской туалет больше не суйся. Ты лучше Джимми попроси…
– Может, Кларку звякнуть?
– С ума сошла! Это не совсем то, что ему стоит знать обо мне! Я сейчас… Ты подожди пока… Не уходи никуда…
Лекс опрометью вылетает за двери. Какое счастье, что пожарная лестница у них рядом с туалетами!
Жаль только, что на лестничной площадке его уже поджидает Кларк.

– А я-то думал, где тебя носит?
– Ты туда не пойдешь.
– Такие новости – а ты и не позвонил даже…
– Лекс, пожалуйста!
– И какой-то подозрительно усталый в последнее время…
– Лекс, не сейчас!
– Вот! Вот именно! Как Лоис и говорила! Не люблю признавать правоту других людей… Но у нас с тобой одно сплошное «погоди».
Кларк запускает в волосы пятерню. И цепляется в них так, будто вырвать хочет. Или заглушить этой болью – другую.
– Хорошо. Да, ты прав: нам стоит поговорить. Обсудить… всё это… – и вдруг резко вскидывает голову, будто его осеняет: – Слушай, а может, тебе бронежилет купить?
– Ага, и машину бронированную. Я видел что-то такое на сайте Вейн-корпорейшен. И окна в доме вставим пуленепробиваемые…
– Да вставил я! И окна, и двери! Вот только лаз для кота нарушает всю охранную систему периметра…
– Господи, Кларк! У тебя паранойя.
– А что ты хочешь, мать твою?! У меня стальное тело, а не стальные нервы! Я чуть тебя не потерял! Не прошло и двух месяцев, а ты опять ищешь себе неприятности на заднюю точку! Меня заколебали твои геройства! Давай из нас двоих героем буду я! А ты спокойно постоишь в сторонке! Просто будешь писать свои статейки…
– …сидя в сейфе.
– Я… – Кларк умолкает на полуслове.
И весь сжимается под Лексовым взглядом. Тот будто укоряет его за что-то. Да только за что, мать вашу?! Он же хочет как лучше…
– Ну вот и поговорили, – Лекс презрительно кривит губы. – Теперь мне, видимо, осталось сделать тебе примирительный минет и пойти запереться в подвале?
Сейчас у Кларка не только усталый вид, но еще и глаза больные. Вот только болен он Лексом. Давно и уже безнадежно.
– Лекс… Прости. Ну, я не это имел в виду… Мы как-то не так поговорили… Мы в последнее время вообще ведем себя как-то не так… Давай попробуем сначала? Давай поговорим как-нибудь по-другому, а?
Лекс стискивает зубы. Он будет сильным. Черт, он уже сильный! Каждый прожитый им день – лучшее тому доказательство. Он будет сильным. Он не позволил живому Квину разрушить их с Кларком отношения, мертвые – ему и подавно не угроза. Поэтому он возьмет себя в руки. Разожмет челюсти. И скажет своему парню:
– Всё будет хорошо, Кларк. Всё образуется. Мы справимся. Если хочешь – конечно, поговорим. Только давай поговорим по дороге, лады?

URL записи

02

01.10.2010 в 01:45

Пишет  dora_night_ru:

Мало - ну и ладно!
Название: Работа на дом
Сиквел к «Да это ж сенсация, мать вашу!»
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-21 (за упоминание событий предыдущей части)
Жанр: AU, ангст, экшен
Warning: будет нецензурная лексика – впрочем, как всегда.
Саммари: у них всё было почти хорошо. Пока Кларк не притащил домой работу на дом…


Разговор не клеится. Фразы комкаются. Слова глотаются. Взгляды соскальзывают в сторону.
Наверно, Кларку стоит притормозить. Может, даже буквально. Свернуть на обочину. Предложить прогуляться. Пройтись по осеннему лесу, шурша листвою. Нащупать Лексову руку. Нырнуть под нее, как под мамину шаль в детстве. Чтоб тебя прижимали к самому сердцу. Холили и оберегали. Чтоб у твоего уха билось его сердце, а под его рукою – твое. И, может, тогда и слова не понадобятся.
Но Кларк упорно гонит на запад. Давит на газ. И раз за разом давится словами. Будто в него злой дух вселился. Будто он какой-то не такой.
И Лекс какой-то не такой. Заиндевевший. Строгий. И сильный. Самоуверенно сильный. По-луторовски. Кларк так никогда не сумеет. Его так никогда не учили. Да и не хотел бы он такому учиться. Впрочем, Лекс, наверное, тоже учиться не хотел… Жизнь заставила… Или отец? Или, может быть, Квин? Тот самый Квин… или другой… Или они все для тебя одинаковые, милый?
Да будет вам дано помнить – откуда вы идете. Видеть – куда вы идете. И знать – когда остановиться, дабы не зайти слишком далеко.
Эту ирландскую пословицу мамина прапрабабушка вышила на собственной шали – единственной теплой одежке, которую взяла с собой, эмигрируя в штаты в поисках лучшей доли. И когда Марте приходится нелегко – из-за упрямства мужа, из-за геройств сына, из-за молчания Лекса – она достает цветастый кусок ткани, чтобы вспомнить откуда пришла. Напитаться силой предков, переживших гонения, голод, нищету и унижения – в поисках лучшей жизни. И благодаря этому сравнению – понять, что ее жизнь действительно лучше. Гораздо лучше, чем у многих. Так что лучше притормозить, сдать чуток назад, охолонуть – и сгладить острые углы добродушной улыбкой.
«Тормози, придурок, – шепчет Кларку внутренний голос. – Тормози, пока судьба пинком не закинула тебя слишком далеко. И пока тебя не послал туда лысик»
Но тормозить уже поздно: из-за поворота величественно выплывает зловещая белоснежная вилла.

Белый мрамор. Сплошной белый мрамор. Будто его белизной Квины хотели осветить черноту своих душ. Французские окна. Колонны вместо стен. Много открытого пространства. Слишком много. Лексу начинает казаться, что у него сейчас от этого места начнется приступ агорафобии. Или стошнит на этот шикарный ковер от гадливости воспоминаний. Прямо на желто-белый ковер. Ворс которого до одури напоминает шершавость Оливерового языка. А та розовая вазочка на камине – совсем как его член. Такая же кривая и плюгаво-тонкая.
Ему хочется бежать отсюда. Развернуться и броситься вон. Вырваться из этих стен – как он уже вырывался когда-то. И для этого Лекс готов перегрызть себе второе запястье. Лишь бы вырваться отсюда!
Но вместо этого он заставляет себя дышать: размеренно и спокойно (ведь у Кларка отличный слух) и нарочито уверенно идти вперед. Вдох. Шаг. Выдох. Шаг. Взгляд в сторону. Шаг. Вдох. Черт, чуть не сбился!
Кларк идет рядом. Ничего не боясь. Ничего не тревожась. Здесь нет теней, способных его напугать. Здесь для этого слишком светло. Так просторно и уютно. Огромные окна дарят ощущение свободы. За окнами – сливается с бескрайним небом сизые воды озера. Плеск волн. Бодрящий влажный ветер. Теперь Кларк понимает – за что Олли так любил это место. А ему почему-то кажется, что Олли очень его любил. И Лекса, наверное, тоже…
Кларк переводит задумчивый взгляд на своего парня… Как раз вовремя – чтобы перехватить ладонью направленную в голову пулю.
– Черт!
Но отталкивать не приходится – Лекс уже и сам ныряет за диван. И простор и уют виллы наполняются оглушительной какофонией выстрелов.
Охранники жмутся за лестницей. Один приткнулся за колонной. Рентгеновское зрение выхватывает метания группки людей в подвале – пока тело несется вперед. Почти на автомате. Шваркнуть об стену. Стукнуть головами. Отшвырнуть пистолеты подальше. И, пожалуй, стоит двигаться быстрее, потому что люди внизу ускользают, буквально исчезают в каких-то лабиринтах, уходящий в сторону леса. Только один бежит по направлению к озеру. Его-то Кларк и перехватывает, пробив к черту пол.
У мужичка странный вид: белый халат, очечки – неизменный атрибут непризнанных гениев и неряшливая кипа бумажек в руках. Он выглядит таким безобидным. Но именно он заставляет Кларка отступить, пшикнув ему в лицо какой-то дрянью. Едкой и противной. Глаза будто дымом заволакивает. А потом этот дым просачивается прямиком в мозг. Обволакивает каждую дольку. Лезет из ушей. Или это уже мозги – из ушей?
И тут Кларк падает. В озеро. С головою. И тонет… тонет… то… Резкий взмах головы. В глазах проясняется. Медленно. По чуть-чуть. Еще немного и можно понять, что вот это бело-голубое пятно напротив – Лекс. Стоит с опустевшей вазой в руках. Пока с лица Кларка стекает вода. Капля за каплей.
– Я подумал, что стоит промыть. Но вряд ли хорошо получилось: ты выворачивался всё время. Надо еще раз и теперь кипяченой водою. А вернемся домой – пусть Марта заварит крепкого чаю. Им тоже промывать хорошо. И еще у меня есть жидкость для линз. Правда, она в сумке, а сумка в машине, но я сейчас сбегаю. Ты пока посиди, не напрягайся. Я сейчас, солнце.
– Я в порядке.
– Со зрением шутить нельзя. Я сбегаю за жидкостью. Стой здесь. А лучше присядь. И нечего не трогай. А главное – грязными руками в глаза не лезь.
Лекс поворачивается к выходу. Куда-то вправо. Наверно, там лестница, вряд ли он прыгал за Кларком в дыру в полу. Спустился по-человечески. Кстати, о людях.
– Эй, – Кларк хватает своего парня за руку. Точней, за рукав. Он почти промахнулся. Но, кажется, Лекс не заметил: иногда это даже полезно, когда за тебя так волнуются, что не замечают ничего вокруг. – Здесь кто-то был. Такой… в халате…
– Да вон он валяется. Я его стулом по голове шандарахнул. Проверенный способ. Особенно для таких вот, в халатах. А остальные смылись. Там в задней части стальные двери. Автоматические. Пожалуй я бы успел проскочить, но ты закричал… – Лекс умолкает на полуслове. И Кларк чувствует, как начинает дрожать его рука. Весь он.
Он боится за нас. Круто, да? Теперь, наверно, будет носиться с нами, как с приболевшим ребенком… В редакцию не пойдет. Прикинь, какие перспективы.
Внутренний голос довольно облизывается. А вот Кларку верится с трудом: Лекс, пропустивший работу?
Делающий нам примирительный минет.
«Ты счаз в слюнях захлебнешься», – ехидно замечает юный Кент. Но в кои-то веки ему до чертиков хочется верить внутреннему голосу. Притвориться, что не было последних месяцев. Свернуться калачиком в родных руках. Чтоб чуткие пальцы – по волосам. И ласковый голос – в самую душу. Чтоб…
Выпустить руку. И заставить себя отступить. Они не дома. И никто не может поручиться, что они одни. Нужно заканчивать здесь и увозить отсюда Лекса. Куда-нибудь в безопасное место.
Ага, в сейф. Поставишь ему туда печатную машинку и свою фотку на столик – и будет ему счастье.
Кларк до боли стискивает зубы. И запрещает себе шевелиться, пока Лекс не исчезает в лестничном проеме. Чтоб не кинуться следом. Охранять.
Выдохни, малыш. Не настолько он слабый, как нам бы хотелось…
Нет, всё-таки стоит тут осмотреться. А вдруг тут какая-нибудь система саморазрушения. Или мутанты – как на том заводе. Да здесь опасности могут быть за каждым углом, а Лекс вернется с минуты на минуту. Нет-нет, здесь надо всё проверить. Убедиться, что для него здесь безопасно.
Интересно, куда так торопился «безобидный» доктор? Все остальные спасали свои шкуры, а этот летел, как на пожар… Наверно, сюда: других поворотов-то нет. Да и выбирать-то тут особо не приходится. Что тут у нас?
Стеклянная камера больше похожа на детскую. Особую схожесть с ней придает играющийся на полу ребенок. Миленький белокурый мальчонка. Чем-то похожий на ангела.
Наверное, сходством с покойным другом Оливером.

– Хочешь поиграть с моими солдатиками?
Такой невинный взгляд. Кларк такого ни у одного человека не видел. Но ведь это человек, правда?
– Эй, малыш, ты кто?
В ответ мальчишка угрюмо прикусил указательный пальчик левой руки. Нахмурил бровки. Похоже, вопрос оказался для него сложноват.
– Ты здесь давно?
Молчание.
Кларк осторожно, стараясь не напугать ребенка, сделал шаг вперед.
– Где твои родители?
Еще пара шагов. И тоже молчание в ответ.
– А как тебя зовут?
– Оливер.
Кларк вздрогнул, резко обернувшись. Лекс застыл за пару метров от выломанной Кларком двери.
– Ты тоже считаешь, что похож?
– Он не похож. Это он.
Кларк озабоченно хмурится.
– Эй, ты же сам помнишь… Крыша, пуля. Всё такое.
– Я с ним пять лет в одной школе проучился. Мы на английском за соседними партами сидели. Такое тоже не забывается. Это Оливер.
Кларк переводит на притихшего ребенка сомневающийся взгляд.
– Ну, может, это его брат…
– Угу, близнец. С задержкой развития лет на десять.
– Ну, ты сам понимаешь, что это бред!
– Это клон. Обычный клон. Я делал репортаж о клонировании этой зимой. Могу дать почитать. А вот это всё, – Лекс обводит рукой окружающие их стены, – не что иное, как мини-лаборатория по клонированию. Видишь вон ту длиннющую железную хрень с множеством всяких «щупалец»? Это электронный микроскоп, Кларк. Вы будете изучать такой на физике. А на биологии вам будут объяснять, что такое бактериофаг. Рассказывать, что это такая дрянь типа вирус, которая применяется в генной инженерии в качестве векторов, переносящих участки ДНК. Что такое ДНК ты, надеюсь, в курсе?
Кажется, у Кларка из мозгов не вся дымовая фигня вышла. И теперь она эти мозги разъедает. Прям изнутри. За что ему это?
– Ты не можешь…
– Я-то не могу. Но я видел, что могут Квины. И я совсем не удивляюсь, что они могут это.
Кларк резко встряхивает головой, как очумевший пес, на порог к которому вместо живого хозяина ввалился его зомби: вроде всё так… но ведь всё совершенно иначе, кот вас задери! Нет-нет, здесь какой-то подвох. Он еще не понимает в чем, но нюхом чует… Надо просто успокоиться. Сесть. Разложить всё мысленно по полочкам. И оно всё само собой сложится. Правда?
Кент до боли сдавливает переносицу.
– Не лезь в глаза! У тебя руки грязные! Присядь на стул и откинь голову. Я сейчас промою, – Лекс кидается к нему, совершенно забыв про пацана.
– У тебя волос нет, – зачарованно тянет чудо-ребенок.
– А у тебя генетической индивидуальности, – бурчит под нос Лутор, не решаясь обижать ребенка при Кларке в открытую.
– А ты со мной поиграешь? – не отстает деточка, пока Лекс силком усаживает любовника на детский стульчик и выбирает ракурс поудобней, чтоб закапать глаза физраствором.
– Угу, – так, кажется, с этого места капать лучше всего, – в прятки. Ты беги пока. Прячься. А я тебя поищу. В следующей жизни.
– Ле-е-екс, – предостерегающе шипит Кларк. – Это просто ребенок.
– На счет «просто» это ты загнул. Хотя для криптонца да, довольно «простой» ребенок.
Мальчишка тем временем подползает поближе и тянется к Лексу, собираясь потрогать причудливого дяденьку. Какой странный взрослый! Похож на его оловянного генерала.
От прикосновения детской ладошки Лекс подскакивает, позорно взгвизнув.
– Уберись от меня, зараза!
Ребенок испуганно шарахается в сторону. В огромных небесно-голубых глазах ангелочка застыл трогательный испуг.
– Лекс! – потрясенно охает Кларк.
Но Лекс сейчас совсем не похож на его Лекса. Скорей на кобру. Королевскую кобру. Застывшую в боевой стойке.
– Ты чего?
– Поехали отсюда. Я поведу. Тебе не стоит сейчас глаза напрягать, – младший Лутор опрометью выскакивает из камеры.

– Положи где взял.
– Он поедет с нами.
– Я сказал: верни эту дрянь на место.
– Это просто ребенок. Пусть даже не совсем обычный. Но мы не можем бросить его здесь.
– За ним кто-нибудь вернется, вот увидишь.
– Мы и сами за ним неплохо присмотрим. И кончай его пугать! Он и так весь дрожит, бедняжка.
– Вот и пусть остается здесь – подальше от страшного меня.
– Он едет с нами.
Через открытое стекло седана Кларк забрасывает за заднее сиденье кипу помятых бумажек. Стукнутому Лексом докторишке они теперь всё равно не понадобятся. Ну, не больше, чем Кларку. Надо же всё-таки разобраться, что тут происходит, так-вас-растак!
Глаза еще пощипывает. Наверно поэтому он сначала слышит, и только потом замечает…
– Отойди от моего сына, чертов фрик.
Джебидайя стоит над обрывом. Похудевший. Осунувшийся. Бледный. Напоминает анимешного призрака. И белый развивающийся плащ только усиливает это сходство. Он безоружен. Но этот тон… Кларк невольно отступает, инстинктивно толкая мальчонку за спину.
А раньше ты толкал туда лысика. Быстро же у тебя приоритеты поменялись!
Ехидство внутреннего голоса не в тему и не к месту. И Кларк привычно велит ему заткнуться. Жаль, что нельзя также заткнуть дядю Джеба.
– Ваш сын умер, мистер Квин.
– Да, ты его убил.
– Он сам…
– ТЫ ЕГО УБИЛ, СУКИН СЫН! Моего мальчика! Моего бедного мальчика… А теперь явился сюда… Убирайся! Вместе со своей продажной шлюхой! – Джеб решительно шагает Кларку на встречу.
За его спиной виднеется плетеная корзинка. Он что, в лес по грибы ходил? Тот, кого «Дэйли-Плэнет» назвала «Гитлером нашего времени», просто ходил по грибы? Впрочем, Гитлер в компании Евы, наверно, тоже вел себя… по-человечески… Выгуливал собаку. Соленья солил. Любил свою жену.
– Джеб…
– Убирайся!!! – из складок плаща, как кролик из шляпы, появляется… корявый сук. Простой корявый сук. Последнее страшное оружие всеми брошенных Гитлеров. Любящих своих сыновей.
– Джеб, – растерянно качает головою Кларк.
А в следующую секунду ему приходится уворачиваться от удара. Дерево совсем высохло, а Джеб совсем обезумел, поэтому коряга так и мельтешит в воздухе. Справа. Слева. Справа. Слева. Справа. Снизу! Кларк просто не знает, как остановить старика.
– Джеб, ну пожалуйста! Ну будьте благоразумны…
Кент понятия не имеет, что еще сказать старшему Квину. Что ему будет лучше в тюрьме? Что мальчику будет лучше в приюте? Или в военной лаборатории?!
Сук врезается в землю. Вспотевший и запыхавшийся Квин замирает на месте, стараясь отдышаться. Приподымает голову – и натыкается на презрительный лед серых глаз луторвского щенка.
– Что же вы так убиваетесь, мистер Квин? Вы же так не убьетесь.
Из груди старика вырывается яростный вопль. Так кричат раненные гризли – Кларк слышал когда-то, когда однажды отец и дядя Джеб взяли его с собой на охоту. Кричат и встают на задние лапы. Чтобы идти на врага. Насмерть.
– Джеб! – Кларк кидается наперерез: не сметь посягать на святое! – и оттолкает старика.
Кажется, он толкнул его совсем несильно. Ну ведь совсем чуть-чуть! Да он просто споткнулся… Неудачно как-то… Животом прямо на сук… На собственный сук…
– Джеб!
Кларк склоняется над стариком в отчаянной попытке спасти… А Лекс рефлекторно прижимает мальчишку лицом к себе в живот: смотреть на такое…
Маленький ангелочек утыкается в мягкий хлопок. Зарывается носом в этот чудный запах. Такой непонятный… Но такой… родной? Он… дома? Он дома! Он наконец-то дома…

URL записи

Продолжение и авторские иллюстрации к фику - комментах

@темы: Архив dora_night_ru